Никаких запретов

Кэрол Мортимер, 2014

Майкл Д’Анджелло владелец известнейших галерей «Архангел», самоуверенный и властный руководитель, привыкший контролировать каждый свой шаг и действие. Тем не менее, когда притягательная незнакомка появляется на пороге его галереи, утверждая, что он отец близнецов, которых родила ее сестра, Майкл теряется. Боевая и настойчивая красотка Эва после смерти сестры становится опекуном малышей, и сейчас она намеревается призвать к ответственности нерадивого отца. Однако вскоре выясняется, что отец близнецов вовсе не Майкл, а его недавно женившийся брат Рафаэль…

Глава 1

Галерея «Архангел», Париж. Два дня спустя

— Что за… — Майкл поднял сердитый взгляд, услышав что-то похожее на детский плач в кабинете напротив. Он поднялся из-за стола, различив несколько голосов, перекрикивающих друг друга.

Редко когда услышишь, чтобы рядом с кабинетом Майкла говорили на повышенных тонах. Но чтобы в этой части здания, куда посторонним вход был запрещен, плакали дети? Майкл этого не потерпит.

Угрюмо глядя перед собой, он быстро пересек кабинет, распахнул дверь в коридор и, сощурившись, остановился. Его взору предстала такая неразбериха, что Майкл лишился дара речи.

Его секретарь Мари громко тараторила по-французски, ей вторил помощник управляющего Пьер Дюпон. Оба сопровождали бесконечный поток слов активной жестикуляцией.

А рядом с ними с младенцем на руках стояла совсем юная женщина в джинсах и ярко-фиолетовой футболке. Ее иссиня-черные волосы спадали на плечи. Девушка не обращала внимания на Мари и Пьера, стараясь успокоить плачущего ребенка, но безрезультатно. Младенец плакал все громче.

— Прошу вас, тише, — нетерпеливо обратилась незнакомка к Мари и Пьеру, ее голос звучал хрипло, — вы ее пугаете. Посмотрите, что вы наделали! — негодовала она, когда заплакал второй ребенок.

Майкл ошеломленно озирался по сторонам в поисках второго плачущего малыша, и от удивления широко раскрыл глаза, увидев в кабинете Мари детскую коляску для близнецов, где рыдал второй младенец.

Что за…

Все происходящее походило на страшный сон. Любой, оказавшийся на месте Майкла, стал бы молить о пробуждении. И чем скорее, тем лучше.

— Спасибо, — с упреком буркнула девушка, когда Мари и Пьер замолчали. Она поспешила к коляске, села на корточки и стала успокаивать второго малыша.

Майкл достаточно на это насмотрелся.

— Ради всего святого, объясните мне кто-нибудь, что здесь творится, — прогремел его голос.

Эва осознала, что внезапно наступила тишина. Ее голова раскалывалась, и девушка с облегчением вздохнула, ведь не только двое сотрудников галереи замолчали, даже малыши перестали плакать и лишь тихонько хныкали.

По-прежнему сидя на корточках, она медленно повернулась, посмотрела из-под черных ресниц на обладателя этого низкого, могучего голоса. Ее глаза широко распахнулись при виде мужчины, что стоял в другом конце коридора.

На вид ему было лет тридцать пять или чуть больше. Короткие черные волосы были аккуратно подстрижены и обрамляли красивое загорелое лицо. Любой юноша, работавший моделью, все бы отдал за такие внешние данные. Эва работала с такими в самом начале своей карьеры. У мужчины были темные брови, карие глаза, прямой нос, высокие скулы, красивые чувственные губы и волевой подбородок.

У него были широкие плечи, мускулистая грудь, тонкая талия, узкие бедра и длинные ноги; весь его облик говорил о том, что вовсе не одежда красит человека, а человек одежду, в его случае — дорогой, сшитый на заказ темный костюм, белую шелковую рубашку и серый галстук.

Мужчина вышел из кабинета, и сотрудники галереи умолкли. Сомнения Эвы рассеялись. Этот мужчина — сам Д’Анджело. Именно к нему она и пришла!

Эва никак не выразила своего почтения перед Майклом, она встала, прошла мимо Мари и Пьера и вручила ему Софи.

— Подержите ее, я возьму Сэма, — нетерпеливо сказала она, а Майкл взял ребенка на руки и скептически посмотрел на девушку.

Майклу пришлось смотреть вниз. Какая же она маленькая! Чуть выше полутора метров, его же рост составлял почти два. Девушка была худощавой, но с женственной фигурой. У нее была полная грудь, и, если Майкл не ошибался, под фиолетовой футболкой не было бюстгальтера.

По уверенному блеску голубых глаз Майкл безошибочно определил, что перед ним не девочка, а молодая женщина лет двадцати — двадцати пяти.

Он нехотя признал, что она очень красивая. Привлекали внимание ее изумительные глаза, курносый носик и пухлые чувственные губы, нежная и светлая, как фарфор тончайшей работы, кожа. Темные круги под глазами придавали ей вид слабой и беззащитной девушки.

Но эту слабость и беззащитность уравновешивали ее упрямый рот и подбородок.

Майкл отвел взгляд от пленительно красивого лица и посмотрел на ребенка, которого ему вручила девушка; Майкл испугался, потому что никогда в жизни не держал на руках детей. Да и откуда ему знать, как это делается?

Майкл держал ребенка на вытянутых руках, у девочки текли слюни.

— Не думаю, что…

— С Софи и Сэмом лучше много не думать, особенно сейчас, когда у них режутся зубки, — сухо ответила Эва, — положите это на плечо, иначе запачкаете пиджак.

Девушка не церемонясь вручила ему сложенную вчетверо белую материю, правильно посадила ему на руки малышку, развернулась и подошла к коляске, давая Майклу возможность полюбоваться ее округлой попкой. Она наклонилась и отстегнула ремень, опоясывающий второго хныкающего малыша.

Майкл держал ребенка и чувствовал себя совершенно растерянным. Он не имел ни малейшего представления о том, что делать с малышкой, а та не сводила с него голубых глаз, таких же, как у ее мамы, этот взгляд смущал его. Софи смотрела на него в упор. Казалось, она все на свете понимала и даже насмехалась над ним.

Эва взяла Сэма на руки из коляски и выпрямилась, она очень рассердилась оттого, что пара этих болтунов разбудила малышей; всю дорогу до галереи она убаюкивала их, потому что накануне ночью они не давали ей спать.

И она, и дети были в дурном расположении духа, но, взглянув на Д’Анджело, Эва чуть было не расхохоталась. Он по-прежнему держал ребенка на вытянутых руках, на его лице отразился неподдельный ужас, точно перед ним был не младенец, а часовая бомба, что того и гляди взорвется!

Но смеяться Эва не стала…

За несколько кошмарных месяцев она пережила такое, что было не до смеха.

Вдруг на нее нахлынули воспоминания.

— Софи не кусается, — нетерпеливо бросила она, — разве что немного, — саркастично добавила она, — хорошо, что пока у них всего по четыре зуба…

— Меня не интересует, сколько зубов у ваших детей! А вот кто вы и что делаете в служебном крыле галереи «Архангел»? — раздраженно спросил Майкл.

Девушка вскинула остренький подбородок и вызывающе посмотрела на Майкла в упор:

— Вы и в самом деле хотите обсуждать это перед вашими сотрудниками, мистер Д’Анджело? Я правильно понимаю, что вы и есть мистер Д’Анджело? — Она вопросительно подняла бровь.

— Да, это я. — Майкл угрюмо посмотрел на нее. — И о чем именно вы хотели поговорить? — раздраженно спросил он.

Она поджала губы:

— Естественно, о том, что привело меня сюда.

Майкл нетерпеливо покачал головой:

— И откуда мне знать, какие у вас были причины?

— Вы не знаете? — пренебрежительно спросила она.

— Нет, — сквозь зубы прошипел Майкл, — может, поговорим в кабинете?

Пьер был очень встревожен, он пустился объяснять Майклу по-французски, почему не советует тому оставаться наедине с этой женщиной. Он даже несколько раз весьма грубо сослался на то, что она сумасшедшая, и предложил вызвать охрану и выставить ее вон из здания.

— Вообще-то я все понимаю, — сказала Эва на беглом французском, вперив рассерженный взгляд голубых глаз в смутившегося Пьера, — можете вызвать охрану, если хотите, но могу вас заверить, я не сумасшедшая, — насмешливо сказала она Майклу.

— Ни минуты в этом не сомневался! — парировал тот. — Все в порядке, Пьер, — уверил он коллегу и обратился к девушке снова: — Не хотите пройти в мой кабинет? — Майкл отошел от двери, он по по-прежнему держал на руках Софи, все еще не зная, что делать. Тем более что теперь малышка загадочно улыбалась ему, гордо обнажив все свои четыре крохотных зубика.

— Вы ей понравились, — пренебрежительно сказала Эва, проходя мимо Майкла в его кабинет с Сэмом на руках и толкая перед собой коляску.

Он торопливо положил на плечо белую ткань, держа младенца одной рукой, затем закрыл за собой дверь, Мари и Пьер недоуменно смотрели ему вслед.

— Вот это красота…

Майкл обернулся и увидел, как незнакомка смотрит в окно, любуясь видом на Елисейские Поля и Триумфальную арку. Именно из-за вида и расположения в фешенебельном районе Парижа это здание выбрали для галереи.

— Хороший вид, — пренебрежительно начал Майкл, — а теперь потрудитесь объясниться… — Он вежливо добавил: — Для начала, кто вы? — Интересно, а не Моник ли это, бывшая подружка Рейфа, весьма навязчивая особа?

Эва обернулась, держа на руках еще хныкающего малыша:

— Меня зовут Эва Фостер.

— И?.. — спросил Майкл. Это имя ему ни о чем не говорило, в карих глазах читалось равнодушие.

Эва бросила на него нетерпеливый взгляд.

— Вы, видимо, вообще не знаете, кто я, — с ужасом осознала она.

Он саркастично прищурился:

— А должен?

Должен ли? Разумеется, должен, высокомерный безответственный кретин!

— А имя Рейчел Фостер вам о чем-нибудь говорит? — ласково спросила она.

Он помрачнел и нахмурился, слегка покачав головой:

— Мне жаль, но я не имею ни малейшего представления, о ком вы говорите.

Перед глазами Эвы встала красная волна. Все эти месяцы суматохи, страданий, потерь и этой тупой боли на душе, а он даже не помнит имени Рейчел, не говоря уже о ней самой!

— Что же вы за человек! Нет, не отвечайте, — гневно сказала Эва, принявшись расхаживать по кабинету, — видимо, ваша жизнь настолько роскошная, что вы меняете женщин как перчатки, а раз они надолго не задерживаются в вашей постели, забываете о них, как только на смену одной приходит другая.

— Помолчите, — резко сказал он, — нет, я не тебе, малышка, — ласково добавил Майкл, обращаясь к Софи, когда та захныкала, недовольная его тоном. Он снова обратил на Эву внимание. — Хотите сказать, что у меня была… связь с этой Рейчел Фостер?

Она зло посмотрела на Майкла и разрумянилась:

— Эта Рейчел Фостер — моя сестра, и, да, у вас была с ней связь. И доказательство этой связи вы сейчас держите на руках!

Майкл тут же опустил взгляд на ребенка, которого держал на руках. Девочке было несколько месяцев, пять или шесть. Она была очень милая, как и все маленькие дети: копна черных волос, голубые глаза, серьезное выражение лица, — девочка играла с пуговицей на пиджаке его костюма.

Неужели эта Эва Фостер хотела сказать, что Майкл имеет к детям какое-то отношение?

— Я незнаком с вашей сестрой, — твердо сказал Майкл, — поэтому, что бы вы ни задумали провернуть, настоятельно рекомендую выбросить эту затею… — Он не договорил, получив от Эвы пощечину. Малышка, которую он держал на руках, принялась кричать. — Это было лишнее, — сквозь зубы сказал он, укачивая малютку.

— Это было совсем не лишнее, — вспылила Эва, ее лицо еще больше побледнело, она подошла ближе и погладила девочку по спинке. — Как у вас только хватает наглости говорить, что вы не знакомы с моей сестрой, обвинять нас во лжи, когда у вас на руках ваша собственная дочь! — Ее голубые глаза блестели, голос дрожал от переполнявших ее эмоций.

— Я не… — Майкл замолчал и сделал глубокий вдох, стараясь прийти в себя, щека все еще горела от удара. — Софи не моя дочь.

— Уверяю вас, ваша, — сердито ответила Эва.

— Может быть, нам стоит успокоиться? Мы пугаем детей, — уверенно добавил Майкл, когда Эва открыла было рот, чтобы продолжить спор.

С Майклом никто не спорил. Он привык отдавать приказы, и обычно их выполняли, а не оспаривали. К тому же ему не нравилось, как эта склочная, но чертовски привлекательная женщина все усложняла и продолжала настаивать на том, что он — отец ее племянников.

Таких обвинений он не терпел. Много лет назад одна женщина преподала Майклу урок, показала, как можно манипулировать мужчиной. Ее звали Эмма Лоузер. Благодаря ей он узнал, что женщинам вообще нельзя доверять, а в вопросах контрацепции особенно.

Сколько лет прошло с тех пор, как Эмма пыталась шантажировать его и заставить на ней жениться, утверждая, что ждет от него ребенка? Четырнадцать. Майкл помнил все так ясно, словно это было вчера.

Тогда Майкл не стремился убежать от ответственности. Он думал, что любит Эмму, и обрадовался тому, что у них будет ребенок. Они уже готовились к свадьбе, а потом на вечеринке Майкл познакомил Эмму с одним из своих друзей. Спустя несколько дней она решила, что Дэниэл, чья семья богаче семьи Майкла, больше подходит на роль ее мужа. Тогда-то она и призналась Майклу, что никакого ребенка нет, она ошибалась. Тремя месяцами позже Эмма попыталась точно так же заарканить Дэниэла.

Майкл рассказал Дэниэлу о махинациях его невесты, о том, что она обманула Дэниэла. В ответ Эмма закатила грандиозный скандал.

Девушка хотела хитростью женить на себе Майкла, и этого оказалось достаточно, чтобы заботиться о контрацепции и никогда не доверять женщинам…

Именно поэтому Майкл мог с уверенностью сказать, что Эва Фостер лжет. Он не был отцом ее племянников.

— Они ваши, — мягко сказала девушка, — они близнецы.

Они были очень похожи друг на друга. У обоих были черные волосы и необыкновенные голубые глаза, как у их тети.

Да какая разница, близнецы они или нет? Майкл им определенно не отец!

— Сколько им? — выдавил из себя он.

— Пытаетесь вспомнить? — насмешливо спросила она.

— Сколько? — сквозь зубы процедил Майкл.

Эва пожала плечами:

— Полгода.

Если беременность Рейчел Фостер прошла нормально, то добавляем к шести месяцам еще девять, итого пятнадцать месяцев назад у Майкла должен был быть…

Да с какой стати он вообще занимается подсчетами? Хотя эта девушка и говорит такое, но ни одна женщина никогда в жизни не забеременела от Майкла!

— И вы решили, что они мои, потому что… — Он говорил все так же спокойно, а глазки Софи начали слипаться, она положила голову ему на плечо, малышка, очевидно, устала плакать.

Эва чуть вскинула волевой подбородок:

— Потому что Рейчел мне так сказала.

Майкл кивнул:

— Тогда объясните мне, пожалуйста, почему ваша сестра не потрудилась сама приехать и все мне объяснить?

— Потому что… Осторожно! — предупредила его Эва, увидев, что Софи уснула и вот-вот соскользнет с рук Майкла. — Как вам это удалось? — восхищенно прошептала она, глядя на спящую Софи.

Обычно близнецы засыпали только после прогулки или когда Эва подолгу укачивала их на руках. Она не могла припомнить, чтобы хоть одну ночь провела спокойно — дети постоянно просыпались. Больше не получалось нежиться в кровати до самого обеда в воскресенье утром, теперь это казалось Эве эгоистичным. Те дни канули в Лету.

— Что? — тихо спросил Д’Анджело.

— Не суть, — раздраженно пробормотала Эва, — просто уложите Софи в коляску. Она не любит сидеть справа, — устало добавила она, а Майкл вопросительно поднял брови.

— Она же спит, какая разница?

— Когда проснется, поймет, — нетерпеливо ответила Эва.

— Ну конечно, — сухо протянул Майкл, он был готов поспорить с Эвой, что малыш не поймет, с какой стороны он сидит.

Кое-как уложив малютку и каким-то чудом не разбудив ее, Майкл посмотрел на Софи. Она была похожа на темноволосого ангелочка, черные ресницы касались пухленьких щечек, а ротик походил на набухший розовый бутон.

Мужчина тут же выпрямился, осознав, что умиляется видом малютки.

— А он? — Майкл указал на младенца на руках у Эвы.

— У него есть имя. Сэм, — язвительно уточнила она. — Ему и у меня хорошо. — Она умиленно посмотрела на малыша, уютно прижавшегося к ее шее. — Сэм спокойнее, — добавила она, заметив насмешливое выражение лица Майкла.

— Наверное, потому, что он мальчик, — без тени стыда сказал Майкл.

Эва саркастично прыснула:

— По опыту знаю, что мужчины обычно ленивые, но никак не спокойные!

— Как вы сказали? — Майкл нахмурился.

— Уверена, вы услышали меня с первого раза, — нарочито вежливо ответила Эва.

Да, услышал, и ему это совсем не понравилось. Они с братьями работали не покладая рук на протяжении последних десяти лет, чтобы из одной галереи сделать три: в Лондоне, Нью-Йорке и Париже — и превратить их в престижные и уважаемые аукционные дома. Теперь братья пожинали плоды своего труда. Они были богаты и жили в достатке, которого добились сами, а не получили на блюдечке с голубой каемочкой.

На лице Эвы Фостер застыла саркастическая гримаса. Очевидно, она думала иначе!

Ко всему прочему, она вбила себе в голову, что Майкл был отцом ее племянников…

Пора взять ситуацию в свои руки.

— Это ваше мнение, — резко кивнул он и сел за стол. — Вы собирались рассказать, почему вместо вашей сестры сегодня приехали вы…

Эва хорошо понимала, что Д’Анджело стремится сохранить дистанцию между ними, чтобы разговор о детях был похож на деловую беседу. У Эвы в голове не укладывалось, как можно сравнивать детей и работу.

Д’Анджело был совсем не таким, каким Эва себе представляла мужчину, соблазнившего и бросившего беременной ее младшую сестру. Рейчел любила повеселиться, она поступила довольно опрометчиво, решив отправиться в кругосветное путешествие на год сразу по окончании университета. Она вернулась спустя десять месяцев с ребенком под сердцем. Позже выяснилось, что детей двое.

Мужчина, сидевший за столом, был совсем не таким, каким Эва представляла его со слов сестры. Рейчел так вдохновенно рассказывала, какой он очаровательный, симпатичный и как им было весело в Париже. Да, Майкл был очень симпатичный, хотя и довольно мрачный, угрюмый и опасный тип. Эва содрогнулась, увидев отпечаток своей ладони на его щеке. Вне всякого сомнения, эта аура опасности, окружавшая его, компенсировалась абсолютным самообладанием, иначе у нее самой на щеке был бы такой же отпечаток!

Его красота была неявной: ледяные карие глаза, точеные черты лица, строгая манера держаться. Он был холодным и отстраненным, и Эва не могла себе представить, чтобы этот мужчина страстно отдавался женщине, занимаясь с ней любовью.

И уж точно Эва не могла представить себе этого человека рядом со своей немного легкомысленной сестрой на свидании, не говоря уже о постели.

Может, лучше всего, принимая во внимание факты, Эве перестать думать о физической стороне отношений Рейчел с этим человеком?

Она поджала губы и сказала ему:

— Я приехала вместо Рейчел, потому что она умерла.

Он вздрогнул:

— Что?

Какое разочарование, наверное, постигло Эву, ведь ей не удалось вызвать у него чувство вины за смерть его бывшей любовницы. Он выглядел удивленным и по-прежнему отстраненным, только и всего.

Эва быстро и неровно вздохнула, стараясь сдержать свои чувства. Последний раз ей пришлось объяснять кому-то, что ее сестра умерла, несколько недель назад. И говорить об этом сейчас бывшему любовнику Рейчел было особенно трудно.

Да и сама Эва отказывалась верить, что ее сестры больше нет. Рейчел было всего двадцать два года, у нее вся жизнь была впереди. Она тихо умерла три месяца назад. С тех пор Эве приходилось не только справляться с собственным горем, но и заботиться о малышах. Девушка с горечью осознала, что эту битву она проигрывала: не оставалось ни сил, ни денег. Сначала Рейчел тяжело заболела, затем ее не стало. Эва больше не могла работать, сначала она заботилась о сестре, а после ее смерти днями напролет занималась с детьми, да и по ночам те не давали ей спать. У нее почти не осталось сбережений, деньги исчезали быстрее, чем девушка успевала их зарабатывать. За прошедшие полгода она смогла позволить себе взять всего несколько заказов. Эве пришлось брать с собой на съемки близнецов, но они росли, становились все более шумными, и хлопот с ними прибавлялось.

Потому-то Эва и решила, что не позволит Д’Анджело отмахнуться от нее в телефонном разговоре. На оставшиеся деньги она купила билеты и вчера прилетела с близнецами в Париж, чтобы встретиться с их отцом лично и указать ему на его обязанности.

Майкл резко встал, увидев, как побледнела Эва. Она показалась ему еще более хрупкой, и неспроста. Смерть сестры и забота о двух малышах тяжким грузом легли на ее плечи.

Майкл направился к горке с напитками, стоявшей в зоне отдыха кабинета, окинул взглядом бутылки и вместо алкоголя предложил Эве обычную воду. Навряд ли она станет пить виски, имея на попечении двоих малышей.

— Ну-ка, давайте мне Сэма, присядьте сюда, — велел Майкл, увидев, как Эва пошатнулась. Не дожидаясь ответа, он взял малыша из ее рук, подхватил девушку под локоть и проводил к черному кожаному дивану.

— Простите, — дрожащим голосом пробормотала Эва, жадно глотнув ледяной воды. На улице было жарко, она долго добиралась до галереи из дешевой гостиницы, куда заселилась с малышами накануне. — Мне казалось, я справляюсь, но потом, когда меньше всего этого ждала, все начало валиться из рук.

Решение приехать в Париж и разыскать Д’Анджело далось ей с трудом, и стоило понимать, что будет совсем непросто встретиться с любовником Рейчел лицом к лицу. Теперь Эве казалось, что ее план обречен на провал. Но она все продолжала уверять себя, что выбора не было. Она сделала это ради детей. Была бы на то ее воля, Эва не стала бы разговаривать с Майклом, тем более просить о помощи!

— Примите мои соболезнования, — хрипло пробормотал Д’Анджело.

Соболезнования? Он не шутит? Всего минуту назад он отрицал, что знаком с Рейчел!

Эве было трудно поверить в то, что сестра вообще связалась с этим холодным, замкнутым человеком. Она была полной его противоположностью, отзывчивой и открытой. Быть может, противоположности притягиваются? Д’Анджело довольно привлекательный мужчина, уверенный в себе, высокомерный. Эти качества наверняка очаровали Рейчел.

Любая женщина захочет растопить лед в сердце такого мужчины.

Даже Эва?

Не хватало только влюбиться в отца собственных племянников!

Эва наклонилась и поставила бутылку воды на кофейный столик.

— Думаю, можете уже положить его… — тихо сказала она, увидев, что Сэм — вот предатель! — уснул на плече Майкла. Ей приходилось часами убаюкивать близнецов, а Д’Анджело справился с этой задачей почти мгновенно!

Может, близнецы почувствовали, что Майкл их отец? За прошедшие несколько месяцев Эва убедилась, что у детей интуиция работает гораздо лучше, чем у взрослых. Малыши очень быстро заметили, что Эва нервничает из-за обязанности круглосуточно присматривать за ними, и с самых первых недель они не давали ей покоя.

Майкл уложил Сэма рядом с сестрой, пристегнул его ремешком и посмотрел на Эву. Он обрадовался, что девушка уже выглядит немного лучше. На щеках появился легкий румянец.

Новость о том, что сестра этой женщины, мать близнецов, умерла, сильно растрогала Майкла.

— Сколько лет ей было?..

Эва Фостер равнодушно посмотрела на него:

— Кому?

— Вашей сестре Рейчел.

Ее брови насмешливо изогнулись.

— Вы были так заняты ею, что времени не хватило узнать, сколько ей лет?

Майкл прерывисто вздохнул, услышав иронию в ее тоне.

— Повторяю, я с вашей сестрой даже не знаком, так что обсуждать ее возраст или стать отцом ее близнецов шанса у меня не было!

— А я повторяю, что не верю вам, — ледяным тоном ответила Эва.

— Это я вижу, — угрюмо кивнул он.

Она набрала в грудь воздуха.

— Рейчел было всего двадцать два, когда ее не стало, я на три года ее старше, — прошептала она.

— Сестра умерла при родах?

— Нет, — она скривилась, — во время беременности на одном из плановых осмотров у нее обнаружили опухоль.

— Боже мой!

Эва кивнула.

— Рейчел не согласилась прервать беременность, от лечения она тоже отказалась, потому что это было опасно для малышей. Она умерла, когда им было три месяца. — Боль потери отразилась на ее лице. На лбу между бровей пролегла складочка, в уголках голубых глаз и чувственных губ образовались морщинки.

— А ваши родители? — тихо спросил Майкл.

— Погибли в автокатастрофе полтора года назад.

Майкл опустился в кресло напротив дивана, смотреть на Эву свысока было неудобно, учитывая, что она рассказала ему. Майкл не решился сесть рядом с ней, понимая, что она этого не одобрит. Чувствовалось, как Эва строит вокруг себя невидимый барьер, не позволяющий ей поддаваться эмоциям.

Майкл был старшим из братьев, и он не мог себе представить, какой страшной трагедией обернулась бы для него внезапная потеря родителей, Габриэля или Рейфа.

И тем не менее Майкл по-прежнему совершенно не мог вспомнить Рейчел Фостер.

— Где Рейчел встретилась с отцом близнецов? — вкрадчиво спросил он.

Эва Фостер бросила на него нетерпеливый взгляд:

— В этой самой галерее.

Майкл призадумался, что-то подсчитывая в уме:

— В это время меня не было ни в этой галерее, ни в Париже.

— Что? — Эва непонимающе смотрела на него.

Майкл скривился.

— Год и три месяца назад меня не было в Париже, Эва, — вкрадчиво повторил он. — До недавнего времени мы с братьями поочередно работали в трех галереях, — добавил Майкл в ответ на ее удивленный взгляд, — в это время я был в Нью-Йорке, готовил выставку культуры майя.

Эва медленно покачала головой:

— Я не… Сестра сказала…

— Что сказала?

Девушка тяжело дышала, в животе нарастало мерзкое тошнотворное чувство, и она устало спросила:

— Как тебя зовут?

Он натянуто улыбнулся:

— Весьма своевременный вопрос. Вы ведь уже обвинили меня в связи с сестрой!

У Эвы во рту пересохло, нечем было смочить сухие губы.

— Я думала… Кто вы? — требовательным тоном спросила Эва, сложив руки на коленях и крепко сцепив пальцы.

— Майкл Д’Анджело.

Майкл Д’Анджело? Майкл не…

Эву в буквальном смысле затошнило. Все это время она говорила с другим братом Д’Анджело!