Обжигающие ласки султана

Кэрол Маринелли, 2017

Габи всегда была мечтательницей, а ее работа – организация свадеб – давала ей много пищи для фантазий. Поэтому, познакмившись с красавцем Алимом, владельцем сети шикарных отелей, она сразу же поселила его в свои самые смелые грезы. Но конечно же она и думать не могла, что ее мечты однажды сбудутся. Когда Алим предложил ей провести вместе ночь, она ухватилась за этот шанс, решив, что ни при каких обстоятельствах об этом не пожалеет. Но Габи ошиблась: ее возлюбленный оказался вовсе не таким, каким представлялся в начале знакомства.

Глава 3

Как стыдно! Габи хотела провалиться сквозь землю. Но когда Алим желал с кем-то поговорить, люди соглашались, даже если предпочли бы сбежать.

— Я могу понадобиться невесте, — ухватилась за отговорку Габи. — Бернадетта только что ушла.

— Я знаю. — Алим по пути на улицу подозвал кого-то из персонала и сообщил, где их искать. — Если ты кому-то понадобишься, тебя позовут.

Они вышли из бального зала и сели за стол в стороне; когда к ним направился официант, Алим жестом отослал его.

Это был деловой разговор.

Однако в синих глазах Габи блестели слезы неловкости, и всю открытую кожу заливал румянец отчаянного стыда. «Бедняжка», — подумал Алим.

Он привык к тому, что нравится женщинам, для него это было буднично, хотя обычно женщины вокруг были опытнее. Но Габи должна это знать…

— Свадьба и прием прошли превосходно, — сказал он.

— «Матримони ди Бернадетта» вложили в них много труда, — ответила Габи как положено.

— Думаю, мы оба знаем, — сказал Алим, — что Бернадетта не вложила в эту свадьбу ни капли собственного труда.

От его прямоты Габи моргнула.

— Бернадетты здесь нет, так что… поговори со мной, Габи, — надавил Алим. — Я ценю хорошую работу. И предпочитаю, чтобы талант вознаграждался как должно.

— Я получаю вознаграждение…

Алим слегка приподнял бровь. Они оба знали, что зарплата у нее была крошечной.

— Я знаю, что граммофон предложила ты, — сказал Алим.

— Откуда?

— Я знаком с женихом. Поэтому я и пришел проверить, все ли идет как надо.

— О…

— И он рассказал, какую впечатляющую работу ты проделала.

На самом деле Джеймс не спешил восхищаться организатором их свадьбы — Алим спросил сам.

Успех в бизнесе ему принес не счастливый случай, не унаследованное богатство, не титул. Свое происхождение он держал в секрете, насколько это было возможно; и, хотя семейные деньги положили начало его бизнесу, процветание ему принесло внимание к деталям. Алим не принимал все как должное, а разбирался в мелочах. И хотя он знал, что «Матримони ди Бернадетта» — один из ведущих организаторов свадеб, но прекрасно понимал, как устроен этот бизнес.

Бернадетта выбрала превосходную ассистентку.

— Ну же. — Он видел, что Габи нервничает. — Почему ты выбрала эту профессию?

— Потому что я люблю свадьбы.

— До сих пор? Даже после стольких лет работы? — спросил он. — Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре; и да, я до сих пор люблю свадьбы. Всегда любила, с детства.

— А сколько лет ты работаешь на Бернадетту?

— Шесть лет, — сказала Габи. — До этого я работала на портную. А в школе… — она осеклась, не желая утомлять Алима скучными подробностями.

— В школе?

— Я работала у флориста. Часто оставалась на всю ночь в пятницу, чтобы приготовить букеты для свадьбы. Вставала раньше, чтобы до школы успеть на рынок…

Именно такую страсть к своей работе Алим хотел видеть в своих работниках.

— Мне очень повезло, что Бернадетта взяла меня к себе.

— Почему?

— У меня не было никакой квалификации. Маме было нужно, чтобы я помогала зарабатывать на жизнь, поэтому я бросила школу в шестнадцать; а у «Матримони ди Бернадетта» хорошая репутация.

— Как получилось, что они взяли тебя к себе?

— Я писала Бернадетте, — призналась Габи. — Много раз. Через год она наконец согласилась провести со мной собеседование, хотя и предупредила, что у меня много конкурентов. Моя подруга Роза сшила мне костюм и… — Она напряженно пожала плечами. — Я попросила дать мне тестовое задание.

— Понятно.

— Бернадетта показала мне параметры для очень важной свадьбы и спросила, что бы я сделала, — улыбнулась Габи. — Знаешь, как говорят — притворяйся, пока не получится…

— В чем ты притворялась?

— В том, что знаю, что делаю.

— Но ты знала, — сказал Алим, и Габи сглотнула. — Ты уже работала у портной и у флориста.

— Да, но…

— И что вышло из твоих предложений в тестовом задании?

— Некоторые из них она использовала.

— Так в чем ты притворялась?

Габи нахмурилась.

— Я очень многому научилась, работая у Бернадетты.

— Конечно, — согласился Алим. — Она одна из лучших в этом бизнесе. Я рекомендую ее без колебаний. Но знаю, что большую часть похвалы заслуживаешь ты. Ты никогда не думала о собственном бизнесе?

Румянец сошел было с ее щек, но теперь вернулся, и она стиснула зубы. Алим понял, что Габи злится.

— Я не могу.

— Почему нет?

— Алим… — Габи покачала головой. Она была верна начальнице, хотя та этого и не заслуживала; к тому же у нее уже были неприятности из-за мечтательности.

— Габи, я могу тебе помочь…

— Однажды Бернадетта узнала, что я надеюсь когда-нибудь открыть свою фирму, и напомнила об ограничении в моем контракте.

— О каком?

— Что в течение шести месяцев после ухода от нее я не могу пользоваться услугами фирм, с которыми она работает. Мне придется находить собственные контакты.

— Но ты уже используешь лучших партнеров.

— Да, — кивнула Габи, обрадованная, что он сразу понял. Она потратила много часов, пытаясь объяснить это своей матери, которая отвечала, что надо радоваться, что у нее вообще есть работа. С Алимом обсуждать это было намного проще.

— Но не все эти контакты Бернадетта организовала сама, — Габи так долго держала свои мысли при себе, что теперь не могла не излить свое раздражение. — Сегодня невеста была в платье от Розы. Я когда-то помогала ей вырезать выкройки на полу в гостиной. Теперь у нее бутик в центре Рима. Она — мой партнер, но, конечно, я не догадалась оформить это на бумаге.

Она ссутулилась, признавая свое поражение. Алим с трудом сдержал улыбку, глядя, как она накручивает прядь волос на палец.

Начав делиться своими печалями, Габи как будто не могла остановиться.

— Сегодняшние цветы, гардении, — наша флористка, Анджела, придумала воспроизвести букет бабушки. — Алим отметил, что Габи признавала не только свои достижения, но и чужие, ему это нравилось. — Я работала у нее после школы. Тогда это был крохотный магазинчик, а теперь она одна из лучших свадебных флористов в Риме.

— И эти контакты тебе недоступны, — сказал Алим, и Габи кивнула.

— Шесть месяцев после ухода, и я сомневаюсь, что столько продержусь. Если, конечно, меня вообще кто-нибудь наймет. Сомневаюсь, что Бернадетта даст мне хорошие рекомендации.

— Она будет рассказывать о тебе гадости, — уверенно сказал Алим.

Он думал, что может предложить ей решение. Он мог бы закончить разговор предложением работы. Однако теперь все стало сложнее, и не только потому, что он нравился Габи. К этому Алим привык.

Но она ему тоже нравилась.

Он мог это признать. Два года отель становился теплее, когда приходила Габи. Два года Алим улыбался про себя, видя, как она цокает ужасными каблуками по мрамору фойе или бормочет ругательства себе под нос.

Он не позволял себе признать ее красоту, но сейчас не мог отрицать ее — Габи выглядела потрясающе. Ее волосы выпали из пучка, платье мерцало, облегая все изгибы… Как он сдержался и не увлек ее в танце? Но чем дольше они говорили, тем очевиднее становился ответ: он давно привык сопротивляться влечению к ней.

Он заставил себя сосредоточиться на работе.

— Что бы ты делала иначе, чем Бернадетта?

Габи нахмурилась, чувствуя себя как на собеседовании, но ответила на вопрос:

— Я бы избавилась от черного костюма.

— Ты уже это сделала. — Алим не отвел взгляд от ее лица, но дал знать, что заметил перемены в костюме.

И еще как.

Разговор больше не был похож на собеседование. Они оба боролись с собой, чтобы не начать флиртовать: Габи — потому что не хотела выглядеть глупо, Алим — потому что на работе нужно было работать.

— Я упала, — призналась Габи. — Возле церкви. К счастью, свадебный кортеж уже уехал… но я порвала костюм.

— Ты ушиблась?

— Немного.

Ему хотелось снять с нее платье и осмотреть синяки; хотелось посадить ее к себе на колени.

Но он не отвел глаз от ее лица, и разговор продолжался в вежливом тоне.

— И на что бы ты заменила черный костюм?

— Я видела ткань… зеленая и розовая клетка, похоже на тартан. Звучит ужасно, но…

— Нет, это звучит необычно, — сказал Алим. — У тебя есть фото?

Конечно, у нее было фото, и она мгновенно открыла его на планшете и вручила Алиму. Ткань выглядела более сдержанной, чем казалось по описанию; выбор был идеален.

— Что бы ты изменила в «Гранде Лючии»? — спросил он, возвращая ей планшет. Вопрос был внезапным, и он ожидал, что Габи задумается.

Но она знала, что бы поменяла первым делом.

— Я бы запретила красные гвоздики во всем отеле.

Его очень красивые губы слегка дрогнули.

— Обычно я не интересуюсь цветами, — сказал Алим.

— Зато я всегда думаю о таких мелочах, — улыбнулась Габи.

— И что бы ты выбрала?

— Чайные розы всегда хороши, хотя я считаю, что цветы должны меняться в течение недели, а в выходные они должны подбираться под приемы, проводящиеся в отеле.

— Чайные розы — твои любимые цветы?

— Нет, — сказала Габи.

— Какие тогда?

— Душистый горошек, — улыбнулась она. — Марианна от одной мысли упала бы в обморок, она считает, что эти цветы недостаточно утонченные для «Гранде Лючии», но честно, если их правильно оформить…

У нее светились глаза. Габи была полна свежих идей и пыла юности; в сочетании с мудростью Марианны… Но Алиму было все труднее думать о работе.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил он.

— Я на работе, — повторила она его недавние слова, вызвав у Алима ироничную усмешку.

— Габи… — сказал он, но осекся.

Прежде чем предлагать ей работу, нужно все продумать; ей и так пришлось нелегко. Если она перейдет на работу в отель, могут возникнуть проблемы. Обычно он не проводил с женщинами больше одной ночи, оставляя личную жизнь там, где ей место, — в спальне.

Алим хотел лучшего для своего бизнеса; но в редком для него порыве он больше хотел лучшего для Габи и поэтому придумал другой выход.

— Ты никогда не думала о том, чтобы стать партнером Бернадетты?

— Партнером? — изумленно посмотрела на него Габи. — Она надо мной только посмеется!

— А когда перестанет смеяться, ты можешь сказать, что лучше ты будешь ее партнером, чем конкурентом.

Это никогда не приходило ей в голову.

— Или ты могла бы установить границы — сказать Бернадетте, что готова делать только конкретную часть работы. То, что тебе нравится…

Однако Алим не хотел ее потерять. Конечно, может получиться плохо, однако чем больше он думал, тем больше ему нравилась эта идея.

— Есть еще один вариант…

— Габи! — Она обернулась к приближающемуся официанту. — Фотограф хочет с тобой поговорить.

Габи с извинениями удалилась. Алим вернулся в бальный зал и посмотрел наверх. Дверь в конце галереи открылась, и туда прокралась Ясмин. Он улыбнулся.

А потом повернулся — и увидел своего брата.

— Поздравляю, — сказал Алим.

— Спасибо.

На людях он не мог сказать большего. Они и так рисковали привлечь внимание: хотя волосы и кожа у Джеймса были светлее, когда братья стояли рядом, сходство было очевидно.

Раздался звонок от Виолетты. Она сообщала, что султан желает поговорить с Алимом.

У них с отцом были напряженные отношения. Оману не нравилась свобода Алима; и законные дети всегда напоминали ему о том, что любовь всей его жизни, Флер, должна оставаться тайной. Алим, в свою очередь, оставаясь вежливым на словах, не одобрял отца за то, как тот обращался с его матерью.

Войдя в королевский номер, Алим поклонился, а затем приступил к рассказу о том, как проходит свадьба.

— Все идет гладко, — закончил он, понимая, что это не заменит Оману возможности присутствовать на свадьбе собственного сына.

— Где Ясмин? — резко спросил султан.

— Мы поужинали вместе, а теперь она в своем номере, — спокойно ответил Алим. — Прием скоро закончится; утром ты встретишься с Джеймсом и Моной.

А сюда наверняка скоро придет Флер.

Он полагал, что после отчета султан отошлет его, но вместо этого он вернулся к старому спору:

— Ты должен вернуться домой.

Алим был не в настроении для этой дискуссии, но не выдал раздражения.

— Я был в Зетлехане в прошлом месяце и вернусь для официального визита в…

— Вернуться насовсем, — перебил его Оман.

— Нет.

Они не в первый раз вели этот спор. Алим отказывался заниматься управлением страной только для того, чтобы отец мог чаще ездить за границу. Он не собирался способствовать бесчестью матери. Хотя он был рад за Джеймса и Мону и хотел бы принять большее участие в празднике, но все равно чувствовал себя так, словно предает мать.

— Тебе тридцать два, Алим. Не пора ли жениться?

Алим промолчал, но взгляд выражал его нежелание принимать советы о браке от мужчины, который изменял жене. Алим никогда не изменял. Он сразу давал понять, чего ждет от отношений, — и не предлагал большего, чем короткий роман. Кто-то может считать это высокомерием, но лучше так, чем обманывать.

— Я выберу для тебя невесту, — пригрозил Оман. — Тогда у тебя не останется выбора, кроме как жениться.

— Выбор есть всегда.

Он проверял совет, который недавно дал Габи, на своем опыте снова и снова в разговорах с Оманом: нужно установить границы и дать понять, что ты готов делать, а что нет.

— Если ты выберешь невесту без моего согласия, то навлечешь позор не только на нее, но и на всю страну, когда жених не явится на свадьбу, — предупредил Алим. — Ты не сможешь принудить меня к браку.

— Алим, я болен.

— Насколько? — спросил Алим; его отец вполне мог преувеличивать ради своей выгоды.

— Мне нужно долгое лечение. Около шести месяцев мне нужно будет оставаться вдали от публики. — Оман принялся рассказывать подробности, и Алиму пришлось признать, хоть и с неохотой, что это действительно так.

— Тогда я займу твое место на это время, — согласился он. Но отцу этого было мало.

— Народу нужны хорошие новости. Свадьба их порадует.

Алим не собирался вестись на такие манипуляции.

— Наш народ ждет, что султан султанов появится на такой церемонии. Если отец не присутствует на свадьбе сына, то создается впечатление, что он не одобряет выбранную невесту, а это встревожит народ.

Оман стиснул зубы.

— Обсудим это, когда ты выздоровеешь.

Отец явно собирался спорить и дальше, но его отвлек шум за дверью смежного номера, сообщавший, что его любовница прибыла.

— Увидимся утром за завтраком, — сказал Алим и с поклоном удалился.

В коридоре он удерживал спокойное выражение лица, но в душе было мрачно. Конечно, он не мог откладывать выбор невесты вечно; но не собирался и жить так, как его родители. Его мать сегодня оставалась во дворце одна. Она всегда делала вид, что все в порядке, улыбалась детям… Но они знали, что она притворяется.

И Алим не хотел невесту, выбранную отцом. Он хотел…

Чего?

Ему не удавалось избавиться от задумчивости. Алим напомнил себе, что через неделю приезжает его друг Бастиано; это его должно взбодрить. Но Бастиано — всего лишь богатый плейбой, а развлечения в клубах и казино не поднимали Алиму настроение так, как прежде.

Он вышел в фойе: последние гости разъезжались со свадьбы. Алим отпер дверь на лестницу и поднялся на галерею. Сестры не было видно; наверное, она уже ушла к себе в номер. Фотограф оставил свое оборудование, так что Алим сделал мысленную пометку запереть дверь, когда уйдет.

Он окинул взглядом великолепный бальный зал. Персонал гостиницы убирал столы и бокалы; но большая часть уборки дождется утра.

Свадьба закончилась.

Эта свадьба была его подарком молодым; Флер организовала все так, чтобы свадьба проводилась в «Гранде Лючии». Но он не присоединился к празднеству сам.

Свадьба была великолепной; но для Алима этот день и вечер стали выматывающими.

Кроме времени, проведенного с Габи.

Он опустил взгляд и увидел ее в опустевшем зале.

Алим собирался предложить ей работу в отеле; но решил, что из-за его чувств к ней не стоит торопиться. Но теперь с улыбкой вспомнил, как Габи покраснела, когда подумала, что он приглашает ее на танец.

А сейчас он уже не был на работе.