Игла и нить

Кэри Томас, 2021

Анна рано осталась сиротой. С детства ей неустанно твердили: тот, кто владеет магией, подвергает себя смертельной опасности и подтверждение тому – трагическая судьба ее родителей. Так что никакого колдовства! Теперь Анна считает дни до церемонии, которая «свяжет» ее магию навсегда. Но все меняется в день шестнадцатилетия Анны, когда у нее появляются новые друзья. Они открывают ей Лондон, о существовании которого она и не подозревала. Антикварный магазин, где продаются воспоминания. Секретная библиотека, где хранятся все когда-либо утраченные рукописи. Клуб, где посетители преображаются на глазах. Сеть порталов, сквозь которые могут пройти только ведьмы. И по мере погружения в этот волшебный мир Анна начинает задаваться вопросом: ее магия – дар… или проклятие? Впервые на русском!

Осколки

Магия — это первый грех; мы должны нести его молча.

Первое правило наузников. Книга наузников

Свет уже начал меркнуть, когда в дверь наконец позвонили.

День начался как обычно: повседневные хлопоты, различные приготовления и напряженная тишина, — но вся эта рутина как будто была чем-то окаймлена, как если бы ее контуры утратили строгость очертаний, неумолимо приближая их к чему-то неминуемому. Тетя была невыносима. Анна как раз спускалась по лестнице, когда услышала доносившийся снизу тетин голос:

— Они опаздывают на шесть часов! «Мы приедем к обеду, дорогуша! Увидимся в три!» — Последние две фразы тетя произнесла, пытаясь подражать голосу Селены, которая отлично умела нарушать осторожное тетино молчание. — Думаю, придется все отменить. Обед давно остыл. Твой день рождения безнадежно испорчен!

Звонок продолжал надрываться.

Тетя вышла навстречу Анне и сделала нетерпеливый жест рукой, который означал: «спускайся сейчас же, иначе тебе несдобровать».

— Ты бы хоть волосы причесала! — Уже четвертый раз за день тетя делала Анне замечание насчет ее прически.

Если бы я с утра побрилась налысо, думаю, всем бы нам стало немного легче. Тетя грубо стянула волосы девочки двумя резинками, в то время как Анна едва сдерживалась, чтобы не завопить на весь дом, прежде чем ее сердце разорвет на мелкие кусочки: ОТКРОЙ ЖЕ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!

Тук! Тук! Тук!

Тетя направилась было к входной двери, но вдруг резко остановилась, повернулась к Анне и впилась пальцами девочке в плечи:

— Назови мне первое правило наузников.

— Магия — это первый грех; мы должны нести его молча, — ответила Анна.

— Никогда не забывай об этом. Особенно сегодня.

Тетя наконец подошла к двери и отодвинула щеколду.

Золотые волосы, ярко-желтый плащ, алые губы. Селена как комета ворвалась в их дом, ярким светом озаряя царившую в нем темноту. Выражение ее лица было безмятежным, а губы расплывались в широкой улыбке, которая оставалась неизменной с первого дня их с Анной знакомства. Девочка выпустила из рук свой науз и позволила свету Селены окутать себя целиком.

— Вы только поглядите! Моя спичечка! В какую же красавицу ты превратилась! — радостно воскликнула Селена, однако Анна заметила, как в ее ярких глазах промелькнуло беспокойство, которое тут же растаяло, как только губы женщины вновь тронула улыбка.

Селена погладила Анну по голове и заключила в свои объятия. В нос девочке ударил дорогой парфюм. Анна вдохнула глубже, чтобы ощутить знакомые с детства запахи, скрытые под ним: запах летних цветов и насыщенный, теплый аромат меда, гвоздики и янтарных свечей, которые Селена так любила жечь. Девочка окунулась в них с головой и с удивлением почувствовала, как к глазам подступают слезы. Анна заставила их отступить. Ей не разрешалось плакать.

Селена повернулась к тете. Повисла неловкая пауза, поскольку ни одна из женщин, казалось, не могла подобрать нужных слов. Но тут Селена решительно шагнула вперед и расцеловала тетю в обе щеки:

— Вивьен, дорогуша! Как же я рада видеть и тебя тоже! Выглядишь великолепно. Хотя кажешься немного уставшей; надеюсь, мы не сильно нарушили ваши планы. Мы только вчера прилетели из Нью-Йорка, это был настоящий ужас!

— Ты опоздала на шесть часов. Впрочем, это было ожидаемо, — с легкой дрожью в голосе ответила тетя.

На губах ее застыло нечто, лишь отдаленно напоминавшее улыбку.

— Я привезла подарки! — Селена хлопнула в ладоши. — Анна, будь куколкой и возьми мой плащ. Он совсем новый! Выглядит сногсшибательно, не правда ли?

Селена сбросила с себя плащ. Под ним оказалось серое облегающее платье ниже колен. На ногах у нее были черные туфли на шпильке с ремешками крест-накрест. Высокий каблук оставлял заметный след на тетиных коврах. Селена не стала разуваться.

— Ты не собираешься меня представить? — послышался тонкий девичий голосок из-за спины Селены.

Анне показалось, что его тон был даже холоднее, чем тон тетиного голоса.

Девушка, которую вначале Анна не заметила, была полной противоположностью Селены: бледная кожа, длинные черные волосы, лицо, полное теней, в отличие от лица матери, которая, казалось, умела рассеивать те же тени каким-то магическим образом. Выражение лица девушки было бесстрастным, и все же почему-то Анну не оставляло ощущение, будто она все время хмурится. Ее ровесница была одета в серый свитер нарочито большего размера, черные джинсы и кожаные ботинки. Взгляд тети задержался на их грязных подошвах. Уши девочки были проколоты в нескольких местах и утыканы маленькими серебряными колечками. Анна чувствовала себя до абсурда глупо в простой юбке и нежно-голубом кардигане.

— Эффи, ты уже большая девочка и вполне в состоянии представиться сама. Проходи в дом и перестань все усложнять. — Повернувшись к Анне, Селена закатила глаза.

— Приятно познакомиться, — выдавила из себя тетя.

— Взаимно, — сухо ответила Эффи.

Не вытирая ног, девушка переступила через порог. Тетя чуть не задохнулась от такой наглости.

Анна сделала шаг вперед и протянула девушке руку:

— Я Анна, приятно познакомиться.

Эффи посмотрела на протянутую руку, как будто ей предлагали цианид, затем сняла шляпу, набросила ее Анне на руку и с гордым видом прошла в дом.

— Не обращай внимания, она в ужасном настроении с самого приезда. Повздорила с таксистом. — Селена раздраженно всплеснула руками.

Анна тихонько засмеялась, не слишком уверенная в правильности такой реакции на слова Селены. Вновь повисла тишина. И гости, и хозяева дома взирали друг на друга с явным неодобрением.

— Так… Здесь чувствуется неловкость, — прогремел откуда-то сзади низкий мужской голос. — Все уже подружились?

В дверях возник молодой человек с двумя сумками в обеих руках. Его темные каштановые волосы торчали во все стороны, а на лице застыла ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Тот самый таксист, с которым повздорила Эффи? Или снова один из любовников Селены? Он был в ее вкусе: высокий, загорелый, немного жуликоватый на вид, — но при этом выглядел как-то слишком молодо. Впрочем, у него было такое лицо, по которому очень трудно определить точный возраст. Казалось, его лицо останется таким же мальчишеским, даже когда сам он станет старым и седым.

— Понятно. Так давайте же обнимемся. — С этими словами незнакомец заключил тетю в крепкие объятия. Он был таким огромным, а тетя — такой щуплой, что казалось, будто его куртка поглотила ее целиком. Когда молодой человек наконец отпустил женщину, она выглядела слегка ошарашенной. Внезапно незнакомец протянул руку в формальном приветствии, как будто ничего не произошло. — Я Аттис^[6]. А вы, должно быть, Вивьен. Наслышан, наслышан.

Он говорил, как какой-то кочевник, который за время своих странствий вобрал в себя различные говоры других народов: англичан, американцев, ирландцев и еще кого-то, чей язык был крайне мелодичным.

Аттис повернулся к Анне. Сделав всего один шаг, он оказался рядом с девочкой. Анна попятилась к перилам, опасаясь, что молодой человек попытается и ее заключить в свои медвежьи объятия. Аттис понимающе улыбнулся, обнажив свои немного неровные зубы, и уставился на Анну пронзительными серыми глазами:

— А ты, должно быть, Анна. — Молодой человек протянул руку, справедливо полагая, что девочка не горит желанием с ним обниматься.

Анна пожала протянутую ей руку и ощутила, как ее собственные холодные пальцы внезапно обдало чужим теплом. Девочка вдруг поняла, что смотрит куда угодно, только не в глаза своему новому знакомому.

— Да, меня зовут Анна. — Ответ получился немного дурацким.

Анна услышала, как позади нее фыркнула Эффи.

— Там в багажнике осталась еще одна сумка. Аттис, прошу тебя, будь джентльменом и занеси ее в дом. — Тон Селены был сардонически снисходительным. Видимо, все же не любовник.

— Всегда к вашим услугам, — ответил молодой человек с поклоном, в котором было столько же сарказма, сколько в словах Селены.

Он развернулся и шагнул обратно в темноту наступившего вечера.

Тетя тяжело выдохнула и резко повернулась к Селене:

— Кто это такой и почему он здесь? Я приготовила обед на четверых! Я не рассчитывала, что мне придется кормить еще какого-то тупого верзилу.

— О, это сын моих старых друзей. Он жил с нами в Нью-Йорке. Разве я не говорила?

— Это не объясняет главного: что этот молодой человек делает в моем доме и почему ты не сказала мне, что он приедет вместе с вами?

— Ну, он тоже возвращался в Лондон, а планы подростков вечно такие расплывчатые! Он собирался встретиться с кем-то, но встреча в итоге сорвалась… Ты знаешь, как оно бывает. Ну же, Вив, прояви милосердие. — Селена нежно погладила неподвижную тетину руку и улыбнулась. — Он может съесть мою порцию. Ты ведь в курсе, что я на диете. Мы же не хотим испортить всем вечер, не так ли?

Анна была почти уверена, что тетя тут же все отменит. Тетя много чего на дух не переносила, но больше всего терпеть не могла две вещи: сюрпризы и мужчин. Селена умудрилась пустить на порог тетиного дома и то и другое.

Однако тетя лишь судорожно выдохнула и сделала нетерпеливый жест рукой, предлагая Селене пройти в дом.

Селена тут же приняла это молчаливое приглашение и проследовала за тетей, на ходу подмигнув Анне. Что и говорить, Селена умела найти подход к тете гораздо лучше, чем Анна. Эффи рядом с Селеной не было. Анна принялась гадать, куда могла запропаститься дочка Селены, пока не заметила ее силуэт, мелькнувший в проеме двери, ведущей в гостиную. Эффи сначала с отвращением рассматривала вышивки на стене, а затем обратила внимание на фотографии на каминной полке. Анна наблюдала за ней с неподдельным интересом.

— А мне можно пройти в дом или тупым верзилам вход сюда воспрещен?

Аттис возник в проеме входной двери так неожиданно, что Анна чуть не подпрыгнула. Одним пальцем он держал на весу огромную сумку. Анна покраснела при мысли о том, что Аттис отлично расслышал, как тетя обозвала его «тупым верзилой», хотя это и было сказано очень тихо.

— Да-да, конечно проходи. Давай я тебе помогу. — С этими словами Анна попыталась забрать у Аттиса сумку, но поняла, что, не в силах управиться с ней, только загораживает дорогу. Метания Анны явно позабавили молодого человека. — Эффи уже там. — Девочка кивнула в сторону гостиной, а сама поспешила укрыться на кухне.

Как и тетю, Анну также выбило из колеи появление в их доме незваного гостя. Она не знала, что и думать об Эффи с Аттисом, но была почти уверена — и это разбивало ей сердце — в том, что они думали о ней: странная, глупая, ничем не примечательная.

Тетя раздраженно перекладывала в специальные блюда еду, которую, очевидно, считала безнадежно испорченной.

— Анна, займись-ка делом и усади гостей за стол. И не забудь положить приборы для еще одного гостя.

Вслед за Анной в столовую проследовала Селена. Стол был нарядным до ужаса: тарелки аккуратно сложены стопкой, серебро ярко сияло, свечи стояли по стойке смирно. Селена бросила на Анну испуганный взгляд, как будто стол был орудием пыток, с которым ее собирались ознакомить, и девочка не смогла сдержать смеха. Она вдруг поняла, что не смеялась уже очень давно. Селена провела пальцем по одной из свечей, и та зажглась ясным ярким пламенем. Она по очереди коснулась остальных свечей, бормоча себе под нос «Бибиди-бобиди-бу»^[7], пока все они не загорелись. Анна в восхищении следила за действиями Селены, но затем, поймав ее взгляд, покачала головой. Сейчас не время.

Дверь распахнулась, и в столовую вошла тетя, неся в руках блюдо с жареной картошкой. Пока тетя не видела, Селена повернулась к Анне и состроила преувеличенно испуганное лицо. Девочка постаралась скрыть заигравшую на губах улыбку и кинулась помогать тете. Однако сердце ее ликовало: по крайней мере, Селена видела в ней нечто большее — кого-то, кто был достоин хоть толики внимания.

Когда все расселись, тетя принялась раскладывать еду по тарелкам. За столом воцарилась напряженная тишина.

— Соус там. — Тетя ткнула в его сторону так яростно, что даже Эффи, которая все еще пребывала в отвратительном настроении, тут же схватила несчастный соусник.

Анна изучала свою сверстницу, бросая на нее редкие косые взгляды, пока передавала остальным гостям то или иное блюдо. Эффи казалась Анне очень эффектной. Ее красоту сложно было назвать классической, но тем не менее она была хороша собой в каком-то странном смысле, который Анне никак не удавалось ухватить. Возможно, именно это и поражало в Эффи — дикие игривые черты лица, рассеянный охотничий взгляд глубоко посаженных глаз, темные арки бровей, насмешливый изгиб полных губ. Анне показалось, что на щеках у девушки есть намек на ямочки, но с уверенностью сказать было сложно, поскольку Эффи пока ни разу не улыбнулась.

— Анна, расскажи о своей жизни. Ты с кем-нибудь встречаешься? Школа вот-вот начнется. Какие у тебя планы на этот учебный год? Ждешь каких-нибудь занятий с особым нетерпением? — Селена уставилась на Анну своими по-кошачьи мерцающими глазами.

Цвет их был не чисто-голубым, но с вкраплением фиолетового, что делало радужки ее глаз похожими на две маленькие галактики.

— Э-э-э… — только и смогла выдавить из себя Анна, ощущая дискомфорт от всеобщего к себе внимания. Что она могла рассказать о своей жизни? Протянуть еще год в аду под названием «школа» было бы уже неплохим достижением. Я ни с кем не встречаюсь и даже как-то не думала об этом. Через год я стану наузником, моя магия будет навеки связана, я продолжу жить под бдительным присмотром тети, пока в один прекрасный день не помру в полном одиночестве в доме, чьи стены будут сплошь завешаны жуткими вышивками. Анна заставила себя улыбнуться. — Мне интереснее было бы послушать про вас. Как там в Нью-Йорке?

— Ох, Нью-Йорк есть Нью-Йорк. — Селена всплеснула руками. — Жизнь там — сплошное удовольствие. Я боюсь, уже год, как мы не ели домашнюю еду, не так ли? Просто в Нью-Йорке столько отличных мест и интересных людей! Помните тот корейский ресторанчик? — Селена повернулась к Эффи и Аттису, совершенно забыв о том, что Анна так и не ответила ни на один ее вопрос. Девочка с облегчением выдохнула. — Там подавали одно блюдо из кусочков свиной брюшины с овощами…^[8] Так оно не то что таяло во рту, а заставляло все ваше тело таять от удовольствия, клянусь вам. Как там звали владельца этого ресторанчика?

— Чхве Минхо, — подсказал Аттис.

— Ах да, точно, Минхо. Я бы с удовольствием взяла его в Лондон, только чтобы вы могли попробовать его кухню. Уверена, он согласился бы сбежать вместе со мной, если бы я была понастойчивей.

— Где именно в Нью-Йорке вы жили? — Город был одним из мест, которые Анна мечтала посетить, если только удастся избежать участи, уготованной ей тетей.

— Какое-то время мы арендовали апартаменты в Ист-Виллидж^[9], а затем сняли домик на побережье. Я познакомилась с одним очаровательным джентльменом, который позволил нам пожить у него. Быть может, ты о нем даже слышала, он владеет фирмой «МакЭлсон и Фабер холдингс». — (Анна не могла взять в толк, откуда она могла слышать о каком-то американском магнате, и посмотрела на Селену пустым взглядом.) — Нас объединила любовь к барочному искусству.

— Очень внезапная любовь к барочному искусству, которая вспыхнула в тебе, как только ты узнала, что он живет в роскошном, мать его, особняке, — добавила Эффи.

Тетя чуть не поперхнулась морковным салатом.

— Эффи, дорогуша, пожалуйста, не произноси бранных слов за столом, — ласково попросила Селена.

— В этом доме бранные слова запрещены в принципе. — Тон тети был резким, как удар топора по дереву.

Эффи же тихонько засмеялась и как ни в чем не бывало потянулась за блюдом с картофелем.

Селене пришлось вмешаться.

— Чем вы занимались все лето?

— Мы были заняты, — коротко ответила тетя. — Из каждого дня мы пытались извлечь максимум пользы, не так ли, Анна?

Анна кивнула, чрезвычайно смущенная серостью их с тетей будней.

— Мы много занимались, а недавно Анна закончила работу над замечательной вышивкой, не правда ли?

Анна кивнула еще раз, чувствуя себя все хуже и хуже.

— Боже, какое это, должно быть, увлекательное занятие! — На щеках Эффи наконец показались ямочки. Однако в ее улыбке явно читался сарказм. — Не расскажешь о нем поподробнее?

Анна не знала, что ответить. Она чувствовала себя настолько маленькой и жалкой, насколько это вообще было возможно. По-видимому, никто из них не знал, что сказать, а потому над столом повисло неловкое молчание. Аттис тихонько присвистнул. Анна украдкой бросила на него мимолетный взгляд и заметила, что молодой человек, по-видимому, получал искреннее удовольствие от их совместного ужина. Казалось, ее унижение стало для него неплохим развлечением. Анна отвела глаза, однако по-прежнему видела перед собой только самодовольное лицо Аттиса, столь же иллюзорное, как дым от свечей.

— Картошка очень вкусная, — весело сказал молодой человек. — Скажите, на чем вы ее готовили?

— На оливковом масле, — резко ответила тетя.

Аттис откинулся на спинку стула и продолжил:

— Я часто слышу, как люди советуют жарить картошку на гусином жире. Но уверен, что только высококачественное оливковое масло обеспечит вам наилучший результат. Оливковое масло и картошка просто созданы друг для друга.

Тетя наградила молодого человека едва заметной улыбкой, явно против воли растроганная этой неприкрытой лестью.

— Вивьен, скажите, пожалуйста, кем вы работаете? — Аттис устремил на тетю все свое внимание.

Однако Анна заметила, что в глазах его плясал дьявольский огонек. Они были серыми и какими-то отрешенными, как осеннее небо, скрытыми в облаке густых темных бровей.

— Я работаю медсестрой, — скромно ответила тетя. Она всегда отвечала на этот вопрос в одной и той же манере. — Старшей медицинской сестрой в больнице при Королевском колледже Лондона.

— Ух ты. Вы, должно быть, спасли немало жизней. — Его ответ был настолько тривиальным способом угодить собеседнику, что Анна невольно закатила глаза.

Случайно поймав взгляд Эффи, девочка обнаружила у нее такую же реакцию на слова Аттиса.

— Я просто делаю что должно, — ответила тетя с ноткой благородства в голосе. — Однако подчас это довольно неблагодарное дело.

— Что ж, если мне когда-нибудь понадобится медицинская помощь, я знаю, к кому обратиться. Вы слышали, как говорят: картофель, обжаренный на оливковом масле, продлевает жизнь?

Тетя вопросительно посмотрела на молодого человека. У нее напрочь отсутствовало чувство юмора, и она не знала, что и думать. Впрочем, как и Анна.

Слегка прищурив глаза, тетя спросила:

— Вы к нам надолго?

— Куда она, туда и я. — Аттис кивнул на Эффи, которая слегка наморщила нос при этих словах молодого человека, однако на лице ее, как показалось Анне, мелькнула искренняя радость — впервые за все время их знакомства.

Значит, они были парой. Ну разумеется, они были парой! Анна легко могла представить, как Нью-Йорк падает к ногам этой молодой, красивой и бесшабашной парочки.

— Все равно тебе лучше было уехать из Нью-Йорка. — Эффи выразительно посмотрела на Аттиса.

— Это почему же? — спросила тетя, аккуратно кладя на тарелку вилку с ножом.

— Да просто Аттис навел порчу на моего бывшего. Тот его разозлил.

Тетя уронила вилку. Та со звоном упала на пол.

Мы не должны творить заклинаний без крайней на то необходимости.

— Эффи! — одернула дочь Селена.

— А что такого? — Эффи пожала плечами. — Не я же навела на него порчу.

— Он это заслужил, — отрезал Аттис.

Та толика расположения, которую тетя начала было испытывать к новому знакомому, вмиг иссякла и испарилась. Она оказалась права. Он был тем самым безнравственным негодяем, которого она подозревала в нем с самого начала. Казалось, тетю это даже обрадовало. Она была праведной в своем гневе и вновь ощутила твердую почву под ногами. Повернувшись к Аттису, она назидательно произнесла:

— Магия — это наш долг, а не игрушка.

У Анны все внутри сжалось от тетиных слов — слов, которые она слышала от нее столько раз. Но Эффи с Аттисом проповедь тети, скорее, позабавила. Анна с трудом могла представить, каково это: жить без страха и упрека, использовать магию по любому поводу и без…

— Какую именно порчу? — тихо спросила Анна.

Тетя резко повернула голову в ее сторону. Анна понимала, что, задавая подобный вопрос, навлекает на себя беду, но ее любопытство было сильнее страха.

Эффи наградила девочку легкой улыбкой за этот маленький акт непослушания.

— Скажем так: у парня вдруг появилась склонность к раздеванию в общественных местах. — Эффи засмеялась каким-то странным смехом, и Анна заметила, что теперь в темноте ее глаз будто засверкали молнии.

Аттис тихонько хмыкнул, опустив глаза в тарелку. Анна невольно засмеялась вместе с ними, но, взглянув на тетю, тут же вернула своему лицу прежнее сосредоточенное выражение.

— Анна, убери со стола тарелки, — приказала тетя резким тоном. — Пора подавать десерт.

Анна и не знала, что в слово «десерт» можно вложить столько ненависти.

Девочка проследовала за тетей на кухню. Та молча указала на десертные тарелки. Анна так же молча взяла их и направилась обратно в столовую. Но, выйдя из кухни, чуть не уронила всю стопку — в коридоре ее ждала Эффи. Она стояла, небрежно прислонившись к стене. Ее лицо было повернуто к свету, а черные волосы скрывала тень.

— Мы собираемся немного потусить. В клубе. Волшебном клубе. Ты с нами?

Анна не знала, что сказать. Позади нее, на кухне, суетилась тетя. Впереди нее маячила Эффи. Девочка почувствовала себя в ловушке между Сциллой и Харибдой.

— Я вижу, как отчаянно ты пытаешься вырваться из этой тюрьмы. — Эффи повернула голову и посмотрела на Анну в упор.

— Это не тюрьма.

— Хорошо, из тюрьмы с гобеленами на стенах. Пошли с нами. Это точно выведет твою тетю из себя.

Анна колебалась. Она не могла поверить, что колеблется, получив такое приглашение. Не то чтобы она собиралась пойти вместе с Эффи и Аттисом, одна мысль об этом была уже за гранью разумного. Просто прежде Анну никто никуда не приглашал, даже чтобы позлить ее тетю, а не провести время с ней самой. И потом, они собирались пойти в какой-то… Волшебный клуб? А такие места вообще существуют? Наверняка Эффи просто дразнит ее.

— Я не могу.

— Это почему же?

— Просто не могу, и все тут.

Взгляд Эффи заставил Анну почувствовать себя еще более ничтожной, чем прежде.

— Я бы сказала «как хочешь», но ты, очевидно, и сама не знаешь, чего хочешь. — С этими словами Эффи развернулась и проследовала обратно в столовую, и в этот самый момент из кухни показалась тетя с праздничным тортом в руках:

— Анна, тарелки! Не стой тут без дела!

Девочка поспешила в столовую. Тетя вошла следом за ней. Аттис во всю глотку заорал: «С днем рождения!!!», Селена бодро подхватила, радостно хлопая в ладоши. Эффи к поздравлениям не присоединилась, как и тетя. Анна встала перед тортом, оказавшись напротив Аттиса, который подбадривал ее изо всех сил, как будто они были старыми добрыми приятелями. Анна подозревала, что он просто смеется над ней.

— Загадай желание, — прошептала Селена, сжав руку девочки.

Тетя неодобрительно сощурила глаза, как будто последнее, чего Анна заслуживала, было исполнение ее желаний. Но девочка все же сформулировала у себя в голове одно желание в надежде, что совокупная магия всех собравшихся за этим столом поможет ему осуществиться. Ей хотелось одного: чтобы в этом году она могла почаще видеться с Селеной. Анна была уверена, что больше не увидит Эффи или Аттиса, но Селена… Если бы она могла еще раз прийти к ним в гости — хотя бы разочек! Впрочем, девочка сомневалась, что после этого вечера тетя позволит Селене когда-нибудь переступить порог их дома.

— Мм… — протянула Селена, получив из рук тети тарелку с кусочком торта. — Ты ведь знаешь, Вив, что к тортам я питаю особую слабость.

— Почему же тогда на моем дне рождения не было торта, дорогая мамочка? — Эффи наградила мать полным презрения взглядом. — Насколько я помню, в тот день ты в очередной раз заказала еду навынос и налила мне бокал шампанского…

— Ну что я могу сказать? К шампанскому я питаю неменьшую слабость, — со смехом ответила Селена и тут же повернулась к тете. — Да, кстати, я хотела поблагодарить тебя за то, что помогла мне связаться с директором школы.

Тетя подцепила вилкой ягоду клубники и снисходительно ответила:

— Тебе удалось записать Эффи в школу? Я полагала, что такое в принципе невозможно, учитывая, что учеба вот-вот начнется… С другой стороны, я отлично знаю, как ты умеешь убеждать.

— О да, я все устроила.

— Я, кстати, буду учиться вместе с Эффи! — с энтузиазмом воскликнул Аттис.

— Ты добилась, чтобы и его тоже приняли? — Тетя не могла сдержать своего негодования.

— Боюсь, что так. Держите ваших дочерей под замком. — Сказав это, молодой человек подмигнул тете.

Анна никак не могла взять в толк, почему Селена внезапно заговорила об учебе.

— А в какую школу вас записали? — спросила девочка, опасаясь, как бы ответ на этот вопрос не подтвердил ее худшие опасения.

— В твою, — ответила Эффи, с аппетитом откусывая огромный кусок от торта.

— Что? — Анна вопросительно взглянула на тетю.

Но все внимание тети было по-прежнему сосредоточено на Селене.

— Я и не предполагала, что ты станешь выпрашивать у директора сразу два места.

— Ну, Аттису ведь тоже нужно где-то учиться, а директор любезно сообщил мне, что в соседней школе для мальчиков как раз недавно освободилось место. Это было так мило с его стороны! — с улыбкой ответила Селена.

Анна сомневалась, что обладательнице такой улыбки было отказано когда-либо хоть в чем-нибудь. Однако впервые девочка не испытала никакой радости, глядя на улыбающуюся Селену. Она почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце ушло в пятки. Анна просто не могла поверить. В мою школу?

Девочка потратила годы на то, чтобы противостоять жестокости учеников школы Святого Олафа, превратив себя в серую мышку. Если теперь в ее школе появятся Эффи и Аттис — с их бесшабашностью и магией, — ей придется пережить всю эту боль заново. Каждый день они будут напоминать ей о том, что она не просто никто, а никто практически без магических способностей. И Селена. Ведь теперь она точно узнает, насколько жизнь Анны мрачна и трагична.

— Это исключительное учреждение, — продолжала тетя как ни в чем не бывало. — Сомневаюсь, что этот молодой человек соответствует его высоким стандартам.

— Что ж, спасибо на добром слове, — поблагодарил Аттис, положа руку на сердце.

— Аттис, похоже, ты недостаточно исключителен, — заметила Эффи со смехом. — Лично я собираюсь усердно учиться, подружиться со всеми учителями и вышить картину настолько безупречную, что ее повесят в школе на самом видном месте. — Девушка метнула на Анну уничижительный взгляд.

Анна отвернулась, отлично понимая, во что теперь превратится ее школьная жизнь: эти двое будут учиться вместе с ней и станут каждый день насмехаться над ней и унижать.

— Видите, Вивьен? Без меня она просто слетит с катушек, — резюмировал Аттис.

Тетя бросила взгляд на Селену. Та посмотрела на Эффи. А Эффи обвела взглядом всех сидящих за столом. Анна потянула за один из узлов на своем наузе. Торт был съеден лишь наполовину. Свечи моргнули, будто испугавшись развернутых на столе невидимых линий фронта.

— Вина! — воскликнула Селена. — Я думаю, пришла пора откупорить бутылочку, не так ли? — С этими словами она вскочила из-за стола и скрылась за дверью.

В комнате вновь повисла тишина. Затем Эффи что-то шепнула Аттису, и тот тихо засмеялся.

Селена вернулась с маленькой бутылкой темного стекла в руках, что заставило Анну немного очнуться от потрясения.

— Десертное вино от одного француза, владельца маленького магазинчика в Нью-Йорке. Он производит его из винограда, который больше, увы, не выращивают. Это вино сделано из винограда тысяча триста сорок пятого года, что вырос в небольшой французской деревушке недалеко от Сомюра. Оно божественно.

В ее словах не было никакого смысла. Как можно делать вино из винограда, которого больше не существует? Тетя неодобрительно посмотрела на бутылку, содержание которой явно имело магическое происхождение.

— Да брось, Вив! Я же знаю, что ты просто обожаешь десертное вино, — принялась уговаривать ее Селена.

Правда, что ли? Тетя, на удивление, уступила, но, взглянув на Анну, покачала головой.

— О Вивьен, не будь такой старой кошелкой, — попросила Селена. — В конце концов, ей сегодня шестнадцать, дай же девушке выпить. Я отлично помню, как ты сама напилась в хлам на свой шестнадцатый день рождения.

— Один бокал, на донышке, — покраснев, смягчилась тетя.

Аттис налил Анне полный бокал.

— За Анну! — воскликнула Селена, поднимая свой бокал.

Анна сделала большой глоток. Она уже пробовала вино пару раз то тут, то там втайне от тети, допивая остатки из ее бокалов, и находила этот напиток терпимым, если не кисловатым. Однако вино Селены было совсем не похоже на остальные. Вкус его был сладким, насыщенным и богатым. Анна чувствовала, как виноград взрывается у нее во рту пикантными фруктовыми фейерверками. Она сделала еще один глоток и внезапно будто очутилась на поляне, усыпанной цветами, в погожий солнечный денек. Вдалеке послышались чей-то смех и жужжание пчел. У нее было отчетливое ощущение, что поляна находится где-то во Франции, хотя Анна никогда не была в этой стране.

Тетя тем временем внимательно изучала свой стакан маленькими глазками-бусинками. Ее лицо стало красным, а вены на шее перестали выступать так явно. Она с подозрением сделала еще один глоток и неодобрительно посмотрела на Анну, как будто все это затеяла она.

С появлением вина в их бокалах — а затем и в желудках — атмосфера в столовой резко изменилась. Свет сделался мягче, в комнате стало заметно теплее. Гости передавали друг другу коробку с шоколадными конфетами. Селена принялась рассказывать о жизни в Нью-Йорке, а потом ударилась в воспоминания о своей молодости, проведенной в Лондоне, — ей действительно было что вспомнить. Даже тетя — Анна не поверила своим глазам — не смогла сдержать смешка, пусть и короткого, когда Селена напомнила ей один случай из их студенческой жизни: охрана университета застукала научного руководителя Селены вылезающим из ее окна.

Часы пробили полночь, и тетя испуганно встрепенулась.

— Господи, я совсем забыла о времени, — пробормотала она.

— Черт, мне пора. У меня дела, — спохватилась Эффи, посмотрев на свой телефон.

Анна вспомнила, о чем говорила девушка перед десертом, и слегка напряглась.

Тетя в ужасе посмотрела сначала на Селену, а затем на Эффи:

— Какие могут быть дела в столь поздний час!

— Вас кто-то назначил ответственной за мой распорядок дня? — огрызнулась Эффи, и ее полные губы расплылись в кривой улыбке, обнажив острые, как у вампиров, клыки.

Тетя снова повернулась к Селене.

— Ты не можешь позволить ей покинуть дом в столь поздний час. Уже полночь — она может натворить дел, — не унималась она.

— Натворить дел? — Эффи рассмеялась каким-то злобным смехом.

— Простое предположение, — ответила тетя, глядя на Эффи, как если бы та была пятном грязи, которое никак не хотело оттираться.

Селена глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Вивьен, ты не можешь приказывать моей дочери. Эффи, у тебя есть два часа. Ах да, и Аттис пойдет вместе с тобой. — Она кивнула в сторону молодого человека.

— Он всегда со мной. Я бы не хотела, чтобы он пропустил оргию с наркоманами, что я запланировала на сегодня.

Анне показалось, что тетя готова придушить Эффи.

— Я бы никогда не разрешила Анне покидать дом в такое время.

Девочке захотелось провалиться сквозь землю.

— Ваша драгоценная Анна и не посмела бы ослушаться, — поддразнила ее Эффи.

— Запомни, юная леди. — Тетя выпрямилась на своем стуле. — Такие девушки, как ты, в конце концов остаются ни с чем.

Не переставая улыбаться, Эффи перевела взгляд на стоявшую на столе бутылку вина.

Раздался взрыв.

Все случилось так быстро, что Анна не сразу поняла, что происходит, пока, чуть не подпрыгнув от громкого хлопка, не подняла глаза вверх. Над столом парила сотня осколков темного стекла. Красное как кровь вино растекалось лужей по белоснежной скатерти. Селена закричала. Аттис вскочил со стула, готовый тут же броситься на помощь. Эффи заливалась смехом, не сводя с тети глаз.

Тетя же сосредоточенно взирала на осколки, парящие в воздухе. Анна поняла: именно тетя не дала стеклу разлететься во все стороны, продемонстрировав тем самым безупречные магические рефлексы. Осколки стекла медленно вращались перед лицом Эффи, угрожая в любой момент вонзиться в ее плоть. Их острые края поблескивали в пламени свечей. А затем они разом рухнули на стол.

— Во имя Богини! — воскликнула Селена. — Зачем вы вечно все усложняете? — Повернувшись к Анне, она рассмеялась каким-то тонким неестественным смехом. — Ты, наверное, никогда не видела ничего подобного.

Анна попыталась улыбнуться в ответ, но мышцы ее лица были слишком напряжены. Из носа потекла кровь. Она зажала его салфеткой. Аттис нахмурился и посмотрел на нее с любопытством, а затем принялся собирать со стола осколки разбитого стекла.

— Оставь их, — огрызнулась тетя. — И убирайся из моего дома.

— С удовольствием. — Эффи тут же поднялась и направилась к входной двери.

— Что ж, думаю, мы не прощаемся, — весело сказала Селена, как будто вечер получился во всех смыслах очаровательным.

Все трое вышли из комнаты. Однако через минуту из-за двери высунулась голова Аттиса.

— Увидимся в школе, Анна. — Он подмигнул ей и тут же исчез за дверью.

— Анна. — Тетя произнесла ее имя таким тоном, который мог означать только одно: «Пожалуйста, выйди».

Девочка была счастлива укрыться на кухне. У нее было ощущение, что это взорвалась ее голова, а не бутылка вина. Ее трясло от страха, шока и возбуждения. Она вспомнила о лужице красного вина, растекающейся по выглаженной тетей скатерти; об осколках стекла, сделавших воздух в столовой таким острым; о хлопке магии. Несмотря ни на что, это был лучший день рождения в ее жизни.

Анна услышала лязг щеколды на входной двери. Из прихожей послышались голоса тети и Селены. Девочка прокралась обратно в столовую и тихонько приоткрыла дверь в прихожую, чтобы подслушать их разговор.

— Не смей ей угрожать, слышишь? — Голос Селены больше не был приторно-мягким.

Анна никогда не видела ее такой сердитой.

— Это не я взорвала бутылку вина, — зашипела тетя. — Чему ты учила ее все эти годы? Что именно ты ей позволяла? Я не видела, чтобы она делала хоть какие-то пассы руками, не слышала, чтобы она шептала заклинание. Магия исходила прямо от нее.

— Она очень сильна, Вивьен. С самого рождения все в этой девочке говорило о том, что когда-нибудь она превратится в могущественную ведьму. Не все так отчаянно боятся магии, как наузники. Они заблуждаются; все вокруг практикуют магию — свободно, открыто. На дворе уже не темные века.

— Пока тьма не придет за нами.

Женщины посмотрели друг другу в глаза.

— Как ты можешь позволять ей гулять всю ночь напролет? — прошипела тетя. — Очевидно, тебе совершенно наплевать на ее безопасность.

— По крайней мере, она не торчит взаперти круглыми сутками, как Анна. По крайней мере, она знает, что собой представляет волшебный мир.

— Ты прекрасно знаешь, что представляет собой волшебный мир. В нем есть лишь боль и смерть.

— Черт тебя побери, ты ни капельки не изменилась…

Анна услышала, как хлопнула входная дверь, тут же закрыла дверь в прихожую и на цыпочках вернулась обратно на кухню. Селена была права. Ее скрывали от посторонних глаз, как какую-то грязную тайну. Она была заперта в мире, которым правит заблуждение, что магия — не чудо, а проклятие.

По правде говоря, она мечтала пойти вместе с Эффи и Аттисом и окунуться в безумие лондонской ночи — ни о чем не думать, а просто веселиться, пока ты молод и полон сил. Вряд ли они действительно хотели, чтобы я пошла с ними. Несмотря на это, скорее, издевательское предложение, Эффи явно ненавидела ее, и Анна не была уверена, что и Эффи ей так уж нравится… Но похоже, это не имело значения. Эффи восстала против тети! Анна начала складывать стаканы в посудомоечную машину, ощущая пальцами их вес и силу. Она и представить себе такого не могла: собрать достаточно магии, чтобы взорвать стекло. Эффи же просто посмотрела на бутылку, и та разлетелась на кусочки.

Она очень сильна, Вивьен. Разумеется, дочь Селены была могущественной ведьмой.

По сравнению с которой я — полное ничтожество.

Примечания

6

Аттис — в древнегреческой мифологии прекрасный юноша, возлюбленный богини Кибелы (Деметры).

7

Заклинание из песни феи-крестной в диснеевском мультфильме «Золушка» (1950).

8

Скорее всего, Селена имеет в виду самгёпсаль, популярное блюдо корейской кухни. Оно представляет собой кусочки жирной свиной брюшины, не прошедшей маринования, не посыпанной специями, которые участники трапезы поджаривают на стоящем на столе гриле. Обычно самгёпсаль подается на ужин. Гарниром ему, как правило, служит салат или сырой чеснок. Но также мясо может подаваться и с овощами.

9

Ист-Виллидж — район в Нижнем Манхэттене, на юге Ист-Сайда, считается символом ночной жизни Нью-Йорка и одним из его культурных центров.