Кладбище желаний

Юрий Курик, 2015

Кто интересуется судьбою маленьких людей в огромной стране? Не ломайте себе головы и не выдавайте желаемое за действительное. Маленькие люди интересны лишь налоговым органам и ритуальным конторам. При этом их жизнь полна подлинных страстей и неуёмных желаний…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кладбище желаний предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава вторая

Встреча школьных друзей состоялась. Кирилл в компании «вискарика» и баночки шпрот объявился в квартире Пашки Киселёва через 24 часа после их телефонного разговора. Как положено в этих случаях, «поахали», обнялись, постучали от души ладонями друг друга по спинам и пошли на кухню.

По дороге воспоминаний, в пути незаметно прикончили «вискарь». Пашка выставил «Арарат» в пять звёздочек. Кирилл понял, если прямо сейчас не решит вопрос, ради которого встретился с Пашкой, то он о нём забудет в районе трёх рюмок коньяка.

— Паша, — начал Кирилл. — По телефону ты говорил, что видел моего отца.

Пашка довольно икнул и извинился:

— Сори! Это благородная отрыжка вежливо напоминает: не пора ли нам полирнуть твой «вискарик» моим «Араратом». — И принялся наполнять хрустальные рюмки коричневым маслянистым армянским нектаром.

— По поводу твоего папашки могу сообщить следующее…. Давай сначала выпьем. А за что?

— За дружбу! За мужскую дружбу!

— За неё уже пили. Два раза.

— Тогда давай выпьем за память Марии Дмитриевны?

— Паша, у тебя склероз среднего возраста. Ты забыл? Она была нашей классной училкой!

— Ах, за эту Марью Дмитревну…, за неё пить не буду. Рад бы, но не могу.

— Почему?

— Потому, что она живее всех живых.

— Не может быть! Ей в обед сто лет!

— Может, Кирюша, может. Ей 82 года, и она с удовольствием харчит своего зятя при каждом удобном случае.

— Бедняга. Ты его знаешь?

— Как самого себя.

— Кто этот несчастный?

— Я.

— Ты?!

— Собственной персоной. Сейчас она с моей женой и детьми уехала на дачу. Завтра на Голгофу еду я. Так, что, давай, выпьем за моё здоровье и целостность мозгов от языка тёщи.

Кирилл сочувственно кивнул головой. Выпили. Закусили кружочками ярко-жёлтого лимона. Помолчали, ожидая, пока коньяк удобно устроится в желудке. Через пару минут Кирилл спросил:

— Поясни подробнее историю с отцом.

Паша вздохнул и снова потянулся к «Арарату»:

— Собственно говоря, история не стоит выеденного яйца. С полгода назад я увидел мужчину очень похожего на твоего отца. Поздороваться не успел. Он вошёл в четвёртый подъезд дома напротив. Никаких мыслей по этому поводу у меня не возникло. Мало ли по какой надобности он зашёл в этот дом. Снова заметил его из своего окна через пару недель. Несколько раз видел Тараса Григорьевича в окне на третьем этаже. Подумал сразу о вашем переезде в наш околоток, и удивился: с какого хрена вы съехали из своих хором в наши развалюхи. Да не заморачивайся! Сейчас понимаю — я обознался. Давай махнём ещё по одной. За любовь!

Любовь понятие эфемерное, и где она живёт в теле человека, не понятно. Одни уверяют, мол, пристанище любви — душа. Другие настаивают — обитает любовь в сердце. Кирилл точно знал — любовь постельный кровосос, и паразитирует на теле кошелька. Делиться с Пашей сокровенными знаниями о «любви», Задунайский не желал. Однако, тема «любви» породила у Кирилла новый вираж мысли:

— За любовь, так за любовь. Кстати, этот мужик, что похож на моего отца, может быть ходит к любовнице?

— Чёрт его знает. Я его за ноги не держал.

— Одинокие женщины в четвёртом подъезде живут?

— Кирюха, не задавай глупых вопросов. Все бабы одиноки от беременности до беременности. Если успела трусы натянуть, то хрен тебе под морду — по любому отопрётся: «Я» не «Я», и хата не моя. И, вообще, голый мужик в постели — специалист по уничтожению клопов. Он на себя их приманивает, и давит их, давит! А ты, глупышка, что подумал?! Как тебе такой пейзаж?

— Натуральный реализм. Всё же Паша, женщины постельного возраста там живут?

— Ну, ты достал меня! Не знаю я! Может он педофил, некроман или педераст. Отгадай тут к кому он шастает. Если тебе надо, ты и следи за ним. Мне этот мужик сто лет не нужен. За «любовь» мы пить будем?

— Лимончика подрежь.

Чокнулись. Дружно выпили. Пососали лимончик.

— Паша, а этот мужик, как часто появляется?

Киселёв тихо взвыл:

— Кирюха, отстань от меня. Не следил я за ним специально. По впечатлению, появляется среди недели пару раз.

— С бабой7

— Нет. С женщинами я его не видел.

— Значит, точно ходит к бабе. Приходящий муж называется.

— Не знаю.

— Чего тут знать-то! Если этот мужик мой отец, то, точняк, к какой-то бабе таскается. Они с матерью уже давно, как кошка с собакой живут.

— Что ты собираешься делать? Морду отцу рихтовать?

— Если это мой отец, то придумаю кое-что интереснее мордобития…. Паш, ты говорил твои все на даче.

— Ну да. Завтра я к ним присоединяюсь.

— Паша, будь другом, разреши пожить у тебя. Хочу рассмотреть мужика, похожего на моего отца…

— Без проблем. Нас не будет ровно месяц. Цветы поливать, сосок в квартиру не таскать.

***

В прошлом у Кирилла было прекрасное будущее. Не случилось. Судьба лягнула копытом. Сейчас он спокоен и твёрд, как просроченный пряник. Он принял решение наживаться на чужих ошибках. Дед, зараза, не ко времени сыграл последний танец и успокоился в ящике. Папашкина гребля на галерах власти не давала результатов. О мамашке, вообще можно забыть. Она ничего не умеет и не хочет делать. Марксистский вывод из сложившейся ситуёвины неумолимо гласил: «Птица счастья пролетела мимо, и накакала на голову. Пришла пора брать за рога свою судьбу, и ставить её в стойло своих желаний».

Кирилл молил Бога, чтобы ныряющий в четвёртый подъезд, к неизвестной пока бабе, мужик оказался его отцом. В этом случае он тщательно собирает компру на отца для демонстрации её нужным людям. В первую очередь в эту категорию он записал руководителей отца, прессу, мужа той бабы (если он у неё есть) и мамашку. Мать он поставил в конец списка, исходя из её возможностей. Она могла своим визгом поднять в ружьё всех силовиков города, и одним тихим телефонным звонком к старой подруге своей матери, уволить отца с выдачей ему «волчьего билета». Акт мщения за растрату по пустякам своей молодости она исполнит с радостью, не отвлекаясь от вялотекущего процесса поиска зазевавшегося муж-чины на должность отчима Кирилла.

Со временем мать выглядеть лучше не стала. Со спины, в мерцающем свете луны, она смотрелась старшеклассницей-монголкой. Из за ног удобных для скачки на лошадях. В романтическом тумане, издалека в профиль — на двадцать пять. Анфас её прекрасная морда, от смеси виски и неудовлетворённого желания, выдавала 50 трудно прожитых лет.

К поискам мамашки по эффективной замене отца, Кирилл относился скептически. Её не осуждал, но не надеялся заполучить в отчимы, в обозримом будущем, сколько-нибудь состоятельного мужчину. Правду торгаши говорят — мало знать себе цену, нужно пользоваться спросом.

Кирилл устал ждать милостей судьбы и решительно принялся за реализацию своих решений. Вооружился остатками былой дедовской роскоши — морской подзорной трубой и фоторужьём немецкой выделки с цейсовской оптикой, и стал обживать наблюдательный пункт в квартире Пашки.

Опытом частного сыска Кирилл не обладал. Кое-какие знания, полученные из криминального чтива, поспешил применить на практике. Задёрнул наглухо плотные шторы на окне, из которого чётко просматривался четвёртый подъезд дома напротив. В едва заметную щель выставил объективы подзорной трубы и фото-ружья. Принялся за наблюдение. Первый час прикладывался к окулярам каждые три минуты. Устали ноги и заломило плечи. Додумался притащить стул и продолжал каждые пять минут осматривать наружные пейзажи только через подзорную трубу.

Ничего замечательного не происходило. Железную дверь в четвёртый подъезд, похоже, просто заварили жители первого этажа, чтобы она своим грохотом не причиняла беспокойства. Впрочем, и в соседних подъездах никто не выходил и не входил. Унылую картину оживляла свара около мусоросборника кобелей, из за тощей патлатой сучки. Они выпячивали грудь, подымали шерсть на загривках, клацали белыми клыками и ходили кругами, выбирая время и место, для решительного броска.

«Ну, точно, как мужики в кабаке…», — успел подумать Кирилл. Словно в подтверждение его мысли, из за мусорного бака вынырнул хилый кобелёк, подзаборной наружности, и махнул сучке хвостом.

Сучка моментально согласилась на приглашение. Видимо, ей надели до чёртиков разборки маститых кобелей и она, радостная, скрылась за мусоросборником в надежде здесь и сейчас дополу-чить кусочек сучьего счастья от кобелька подзаборной наружности.

Вдруг с грохотом открылась дверь четвёртого подъезда, и кто-то вывалился наружу. Кирилл прильнул к подзорной трубе. В окуляре он увидел фейс жертвы пьяной акушерки. При рождении фейса на белый свет она раз пять уронили его о паркет лицом. Ни пола, ни возраста определить не удалось даже при разглядывании в упор. На морде лица чётко читался диагноз — алкогольное вчерашнее «пофиг» поменял на утреннее «нафиг». Головка бо-бо! Денежки тю-тю!

Жертва пьяной акушерки схватилась руками за голову, и по синусоиде удалилась за мусоросборник с неизвестными целями. Толи порыгать на свежем воздухе, толи порадоваться чужому собачьему счастью.

Ещё через сорок минут ожидания железная дверь четвёртого подъезда отчаянно взвизгнула и выпустила на улицу юное существо. Кирилл не ждал такой скорой удачи и кинулся к фото-ружью снимать прелестную девушку с уже дамскими формами. Без документов видно, что у неё вчера окончилось детство, и сразу началась беременность с извечными русскими вопросами: «Кто виноват?» «Что делать?»

Судя по тому, как юбка на полдевушке по самое «не балуйся» нахально залезала на её живот, обнажая остатки девичьих ног до того места, где они теряют своё приличное название. Аборт делать поздно, а выходить замуж ещё рано.

Кирилл лихорадочно щёлкал фоторужьём. Запечатлел фигуру беременной ученицы в фас, в профиль и в антифас. Крупно снял её лицо, на котором уже проступала печать судьбы: «Я не отличница, я — удовлетворительница!»

Был ли его отец змеем искусителем юной Евы и автором её беременности, Кирилл не знал, но надеялся на тайные струны педофилизма в душе Тараса Григорьевича. Такой вариант развития событий дарил бы в руки Кирилла неубиваемый расклад.

Не успел Кирилл вкусить всю прелесть первой удачи первого дня, как из подъезда вылезли на свежий воздух трое дедов. Последний день молодости они отмечали ещё при Советах. Все мы, конечно, начинки для гробов. Жизнь — заболевание абсолютно смертельное, и вопрос лишь во времени, когда ты станешь едой для червяков. Дедки же из за вредности загадочной русской души решили испортить статистику и прожить нахально ещё пяток лет, отпущенного Росстатом срока. Они не спеша, расположились на скамейке, и привычно раскинули «поляну».

Чудным образом из нутра дедков появилась бутылка с мутной жидкостью, нарезанное сало, кусочки чёрного хлеба и три складных стаканчика. Без резких движений, с опаской потревожить ишиас, заработанный годами героического труда при строительстве светлого будущего, дедки с чувством, толком, расстановкой приступили к жёсткой расправе с бутылкой.

Неизвестно откуда, как из под земли, рядом с дедками вырос полицейский, и что-то сурово принялся им объяснять. Старики мужественно переносили наказы стража порядка. Потом, как по ко-манде, вскинули правые руки, и показали в сторону Северного Полюса.

«Правильно», — подумал Кирилл. — «Не говорите, что нужно делать, и вас не будут посылать туда, куда нужно идти». Кирилл ждал скандала и переживал за стариков. О полицейском он подумал слишком хорошо, а дедков недооценил. В конце концов бесстрашный полицейский тревожно огляделся, и согласно кивнул головой в казённом головном уборе. Тотчас в его правой руке проклюнулся стаканчик с мутной жидкостью, а в левой образовался чёрно-белый бутерброд. Неуловимым, но чётко отрепетированным движением руки, в долю секунды. он отправил в служебную пасть мутную жидкость из стаканчика и чёрно-белый бутерброд. Этой же рукой героический полицейский отдал честь старикам. Потом погрозил им пальцем, и ушёл в неизвестность для бескомпромиссной борьбы с отдельными недостатками в нашем здоровом об-ществе. Старики от всей души плюнули ему вслед, допили бутылку и разбрелись в разные стороны.

Следующий час прошёл без событий, если не считать появления патлатой сучки. Она, довольная жизнью, весело махая хвостом, выскочила из-за мусоросборника. За ней трусцой бежал один из маститых давешних кобелей. Победитель хромал на левую заднюю ногу, на боку его висел вырванный клок шерсти, а морда выражала крайнюю степень полового нетерпения. Зря патлатая отвергла ухаживания маститого кобеля. Из дверей четвёртого подъезда вышла грациозной поступью шикарная особа. Своим внешним видом она превращала тривиальный процесс утренней прогулки, в демонстрацию не нашей моды. Высокая, по спортивному подтянутая, с длинными рыжими волосами, на высоких ногах, с царственной походкой, она мгновенно приковала к себе всеобщее внимание. Прохожие оглядывались, наслаждаясь красотой её тела и шелковистыми переливами её волос.

Маститый кобель замер, как вкопанный, прижал уши и, не обращая внимания на патлатую сучку, едва ли не ползком направился к красотке.

Хозяйка афганской борзой заметила поползновения неизвестного, беспаспортного кобеля, и решительно их пресекла. Она прицельно метнула в него подвернувшийся кусок кирпича. Досталось по хребтине. Со скользом. Не так больно, как обидно. И патлатая сучка убежала, и «афганка» не досталась.

«Всё, как у людей». — Подумал Кирилл. — «Мечтаешь о вине и женщине, а получаешь бабу и водку».

Хозяйка прекрасной афганской борзой — королева красоты на пенсии. Когда-то она круглосуточно была красивой женщиной, но со временем её прелести истёрлись о чужие семейные простыни. Костюм из собственной кожи поизносился, обвис на усохшем теле и покрылся морщинами. Причёска напоминала парик, основательно побитый молью. Золотые свидетели её многотрудного постельного прошлого, блистали в обвисших ушах и на всех десяти морщи-нистых пальцах.

Афганская борзая смотрелась эффектней и свежее своей хозяйки.

Кирилл сфотографировал их обеих. Поводом послужила собака. Потом он подумал: «Судя по украшениям, бабулька не бедствует. Вполне возможен вариант, что любимый папочка, в расчёте на наследство, решил утешить дамочку постбальзаковского возраста. Надо выяснить в какой квартире и с кем живёт эта бывшая в употреблении королева красоты».

Время неумолимо, без надежды на возврат, проваливалось в историю. Секунда за секундой, минута за минутой. Ничего интересного в районе четвёртого подъезда не происходило. По крайней мере, того, что можно связать как-то с Тарасом Григорьевичем. Собаки, кошки, крысы, голуби более не привлекали внимания Кирилла. Постепенно до него дошли три вещи. Первая — желудок не чужой. Время обеденное, и он жрать хочет. Второе — необходимо составить список возможных желаний отца с указанием пола и возраста.

Третье — установить. кому принадлежит квартира на третьем этаже, в окнах которой Пашка несколько раз видел мужика, похожего на отца.

Кирилл сходил на кухню. Приготовил себе четыре упитанных бутерброда с ветчиной, прихватил пакет с томатным соком. Вернулся на наблюдательный пост. Размышлять на сытый желудок стало легче и веселей.

«Вариант первый». — думал Кирилл. — «Квартира на третьем этаже принадлежит пассии отца. Он для ублажения тела и души, раз-два в неделю радует её своими визитами. Вопрос — почему ни Пашка, ни я не заметили, ни в окне, ни на балконе женской фигуры или хотя бы какую-нибудь бабскую тряпку вывешенную для просушки?

Вариант второй. Отец специально арендовал квартиру для встреч без галстуков и трусов, с серьёзными дамами облегченного поведения. Дама может оказаться соседкой. Если это так, то она, наверняка, замужем и стесняется при живом муже приводить любовника в дом. Что тут сказать? Вежливая женщина. Бережёт нервы мужа. С другой стороны — зачем снимать квартиру рядом с любовницей? Больше шансов спалиться. Если не муж, то соседский любознательный глаз, как ни шифруйся, всё равно высмотрит кто, как, когда и с кем спит.

Скорей всего, любимый папашка квартиру снял для тайной индивидуальной подготовки к сдаче норм ГТО. Тренеруется по комплексной программе «Камасутра» с привлечением в спарринг-партнёры одноразовых девушек по твёрдой таксе.

Разве у отца не может быть постоянной любовницы?

Нет, отец неудачник, но не инвалид ума. Он клерк средней руки, жмот, скряга, подкаблучник. При этом он понимает — любовницы нынче дороги, капризны и все шизанутые на идее затащить любовника в ЗАГС.

Отцу это надо?

Он семейной жизни с мамашкой, нахлебался до одури. Он, скорее хрен на пятаки порубает, чем снова даст заковать себя в сети Гименея. Значит, отец приходит на снятую квартиру и ждёт труженицу любви. Та приходит, и в полном одиночестве заходит в четвёртый подъезд. Причём, каждый раз разная….

Как, скажите на милость, установить через морскую подзорную трубу, что именно эта бабец идёт на случку с отцом, а не забежала в четвёртый подъезд в качестве врача по вызову? Не проводить же, действительно, допросы с пристрастием всех лиц женского пола с 13 до 80 лет, зашедших в этот грёбаный подъезд.

Потом, почему только баб? Пашка, по пьяне, но вполне здраво намекнул на возможную нетрадиционную ориентацию отца. Нет, принятый способ наблюдения не годится. При его помощи можно установить факт, что мужик, похожий на отца действительно его отец или нет. Если, допустим, мужик окажется его отцом, что дальше? С кем и чем он занимается в квартире на 3 этаже? Это главный вопрос, и ответ на него нужен убойный. Желательно, в виде порноклипа в исполнении Тараса Григорьевича Задунайского и супруги…».

В этом месте Кирилл размечтался. На должности жены — изменщицы ему виделась сначала супруга губернатора, потом жена областного прокурора. Не плохо бы захватить в кадр голую задницу народной избранницы…

Неизвестно, куда взлетела бы фантазия Кирилла, но сытные бутики с ветчиной устроили подвох, и незаметно увлекли его в царство Морфея. Кирилл проспал около двух часов. Сон оказался сладкий, глубокий, без сновидений. Когда Кирилл проснулся, то с ужасом понял — задачу по слежке за мужчиной, похожим на отца, он с позором и треском провалил.

Пока он спал, можно было провести в квартиру на третьем этаже роту проституток, дюжину голубых пару трансвеститов и осуществить сеанс радиосвязи с забугорным разведцентром.

Как сделать наблюдение непрерывным?

Мозги, освежённые сном, выдали чёткий ответ: «Нужно установить видеокамеру». Круглосуточная запись не даст шанс неизвестному мужчине, похожему на родного отца, проскочить неопознанным в четвёртый подъезд. У Кирилла же освободится время для оперативной слежки за отцом. Вдруг он, вне службы, похищает маленьких деток на органы, и в квартире на третьем этаже устроил анатомический театр с холодильниками? А, если продался врагам и торгует в розницу секретами нашей Родины в явочной квартире в четвёртом подъезде? Или того хуже — под предлогом последнего в жизни незабываемого секса, заманивает одиноких старушек, и совершает над ними действия не сексуального характера по отъёму пенсий и жилплощади

***

Наука геронтология на знает, почему позднее всех стареет задница. В ней до пенсии детство играет.

Соломончик, с мальчишеским азартом, следил за Тарасом Григорьевичем Задунайским. Весомых результатов слежка не давала, кроме обнаружения мелкого мздоимства.

Этот факт из жизни клерка средней руки Соломончика не удивил. Вся страна дарит знаки благодарности медработникам и учителям. Сердобольные у нас люди. Готовы поделиться с нищими последним. Это милостыня, а не преступление.

То, что Тарас Григорьевич не враг и не подонок, роли не играло. У нас хватает бюджетников, еле сводящих концы с концами. Подающих милостыню — мало, а нищих выше крыши. С другой стороны, чего возмущаться социальным неравенством? Толку всё одно, нет. Лучше ратовать за то, чем больше жратвы у богатеев, тем сытнее объедки у бедняков. Всё равно, желание народа жить лучше, упирается в стену воровства чиновников. Такая вот историческая традиция государства Российского.

Задунайский вором не был, и стать им не мог. Не из-за моральных убеждений или трусости. Её, вместе с моралью он, в конце концов, победил регулярным мелким мздоимством и лёгким испугом тех, кто под бодрые речи борьбы с коррупцией, упёр миллиарды народных денег. Причина крылась в другом. Тарас Григорьевич, в силу служебных обязанностей, лишён возможности воровать бюджетный пирог. Не целиком, ни кусочками. Жаль. Всё равно разворуют, но только без него. Такая несправедливость подтолкнула господина Задунайского к мысли об эмиграции из страны белых берёз и военных революций, в бунгало на острове Бали. За чередой малюсеньких радостей и больших неприятностей, незаметно жизнь вышла на финишную прямую. Пора её остаток превращать в одну большую приятность.

О том, какие мысли бродят в голове соседа через стенку, Соломончик не знал. В один из дней слежки он отметил, что Задунайский изменился. Плечи у него развернулись, живот подтянулся, шаг стал шире, глаза загорелись тайным знанием.

«Что-то произошло». — мудро решил Соломончик. — «Либо нечаянный гешефт, либо жена померла». Других причин для радости у Тараса Григорьевича бедный портной не предполагал.

Вскоре Соломончик выяснил — супруга Задунайского жива и здорова. «Значит, сосед сорвал приличный гешефт». — Сделал вывод Соломончик, и в этот же день нашёл ему подтверждение. Косвенное, но всё же. За Тарасом Григорьевичем обнаружилась ещё одна слежка. За ним следил его сын Кирилл.

Соломончик впал в ступор. «Зачем сыну следить за отцом, если они проживают в одной квартире?» — недоумевал бедный портной.

Среди евреев дураков нет. Это исторический факт, но Соломончик о нём не знал. Поэтому он потратил неделю на слежку за Кириллом, который следил за своим отцом. В результате получил мозоль на пятке правой ноги и установил, что Кирилл наблюдает за квартирой отца через три объектива, в щели между шторами в окне третьего этажа дома напротив.

Бедный портной пришёл в ужас. Интересно, а вы, что бы подумали при виде трёх окуляров, нацеленных сыном на отца?

По любому один из трёх — линза оптического прицела.

Или у Кирилла прорезался третий глаз?

Ясно, как божий день, он замыслил отцеубийство. Но, почему? Ненависть? Не смешите мои нервы! Люди годами, поколениями не могут видеть друг друга и ничего. Обходятся слабительным в борщ. На крайний случай анонимку, куда следует, оформят.

Соломончик взглянул на проблему шире: «Если это не ненависть, то точно наследство. Откуда у Тараса Григорьевича появились средства, ради которых сын готовится уконтропупить папочку? К тому же, у будущего покойника прямая наследница супруга. Неужели сын готов ради денег отправить на тот свет и мамочку?

Может, он её уже убил?

Соломончик старый человек. Нервы у него тонкие. Не от природы и не от национальной особенности. Они просто поизносились от долгого времени их употребления по всякому поводу.

Мысль, что Кирилл уже совершил убийство наследницы первой очереди, не давала Соломончику покоя. Не совладав с разгулявшейся фантазией, он позвонил на квартиру Задунайским. На звонок никто не отвечал. Картины злодейства, одна мрачней другой, представлялись перед внутренним взором бедного портного.

***

Ольга Михайловна Задунайская ловила жеребца для создания новой семьи. Долго выбирала, приценивалась, примерялась и решительно захлестнула аркан своих желаний на шее своего семейного врача — Бориса Ивановича Сахарова.

В далёкой юности Боря отзывался на фамилию Цукерман, и чтил своего папу Моисея Израилевича. Неизвестно, по какой причине, папа Бори пошептался с дедушкой Бори — Израилем Мееровичем. И они, после обрезания крайней Бориной плоти, перекрестили сына и внука в Бориса Ивановича Сахарова.

Объяснили Боре, что у него от этого меньше будет болеть голова. Таки старшие оказались кругом правы. Было бы ещё меньше головняков, если в детстве вместе с крайней плотью, отхватили бы кусочек носа.

С другой стороны посмотреть всё получилось чудненько. Среди юдофобов Боря щеголял фамилией «Сахаров», и подозрительно быстро привык отзываться на окрик «Иваныч».

В кругу своих он гордо демонстрировал фамильную гордость — свой нос и, лишённый крыши, пенис.

Жениться Борису Ивановичу не удалось. Русские кандидатки в супруги быстро распознавали в нём лицо Тель-Авивской национальности снизу, прикрытое русским паспортом сверху и дипломом врача с нищенской зарплатой.

Вам лично нужен нахлебник в семье с самой гуманной специальностью в мире?

Нет?

Вот и я говорю — русские женщины бесбашенные, но не настолько.

Девушки еврейки, вообще, не желали иметь даже мимолётного знакомства с евреем выкрестом.

Перебивался Борис Иванович случайными половыми связями до 55 лет, пока не попал в семейные врачи к Ольге Михайловне Задунайской.

К моменту их знакомства Борис Иванович уже походил на двуногую собаку породы шарпей. Лицо и тело господина врача представляли собой груду разных складок — от маленьких под глазами, до величественных на животе. Зато сверху блестела чудная, гладкая, без единой морщинки лысина. В ней с успехом отражались солнце, огни рекламы, лунный свет, светофоры и, главное, глаза Ольги Михайловны.

Первый раз Ольга Михайловна увидела отражение своих глаз в зеркальной лысине Бориса Ивановича в знаменательный для себя день.

Утро для неё в этот день началось скверно. Пришла жара с духотой и боль в пояснице. Потом начались стреляющие боли в грудном отделе позвоночника, заныли плечи, потянуло правое бедро.

К обеду вызвала семейного врача для массажа позвоночника, плеч и бедра. Борис Иванович ввалился к ней в спальню потный и задыхающийся от жары

— Простите за вид, Ольга Михайловна. — Сказал доктор. — На улице пекло. Наверное, больше сорока. Что с вами?

Задунайская, забывшая здоровый мужской дух, брезгливо поморщилась и телеграфно изложила свои жалобы.

Борис Иванович заметил гримасу Ольги Михайловны и поспешил извиниться.

— Ради Бога, простите! Виновата проклятая жара. Разрешите принять душ. После мы разберёмся с вашими болячками.

— Конечно, конечно! Одежду оставьте в ванной. Пусть она просохнет от пота. Пока наденьте халат Тараса Григорьевича, он вам как раз в пору.

— Ольга Михайловна, я мигом! Пока споласкиваюсь, вы раздевайтесь. Будем делать сначала общий массаж тела, затем хорошенько промнём проблемные зоны, окончим классическим успокаивающим.

— Как раздеваться?

— Голубушка, снимайте всё, под чем болит.

Доктор, тряся складками, удалился в сторону ванной. Ольга Михайловна прислушалась к организму и поняла — у неё болит всё и везде.

Быстро сняла всю одежду. Подсознательно, без злого умысла, сбрызнула французским дезодорантом интимные места. Мазнула слегка за ушками «Шанель №5», и легла в чём мать родила на кровать, с целью принимать сеанс массажа.

Борис Иванович задерживался в ванной. Он решал проблему: выходить из ванной для выполнения врачебного долга, в трусах или без них. Трусы пахли потом. Без них медицинская процедура переходила в статус ролевой игры. И потом, может произойти форменный конфуз.

Известное дело — мужик члену не хозяин. Он у него живёт по своему графику. Когда хочет — встаёт, когда хочет — ложится. Вернее так — встаёт не к месту, ложится не вовремя. Тем более член у еврея. Он у него, вообще, без крыши.

Борис Иванович не появлялся. Ольга Михайловна решила перед сеансом принять холодненького шампанского. Встала, накинула на плечи лёгкий шёлковый халат, и пошла на кухню. Ждать доктора в компании с игристым напитком веселее, и время летит быстрее. Не успела Ольга Михайловна допить второй стакан шампанского, как услышала, что дверь в ванной отчётливо хлопнула.

— Борис Иванович! — крикнула Ольга Михайловна. — Я на кухне. Иди-те ко мне. Освежимся шампанским.

В дверях появилась фигура Сахарова. Шелковый китайский халат Тараса Григорьевича оказался чуть маловат в районе живота. Трудовая мозоль доктора нахально выпирала наружу, грозя распахнуть полы халата. Придерживая их рукой, Борис Иванович скромно сел на край стула напротив хозяйки.

— Борис Иванович. — обратилась Ольга Михайловна к доктору. — Я думаю, холодное шампанское массажу не помешает, а от жары спасёт. Наливайте. Не стесняйтесь.

Сахаров сконфузился, замешкался. Одной рукой держал полы халата, и опасался, как бы незваный гость не высунул свою обрезанную башку наружу.

— Кто из нас мужчина? — продолжала хозяйка. — Поухаживайте за женщиной. Сейчас охладимся шампанским, и я лягу в кровать. Снова стану пациенткой, а пока я дама и хочу шампанского. Кстати смените бутылку. В холодильнике есть замечательное холодное шампанское.

В холодильнике притаилась не одна, а две бутылки холодного полусладкого напитка…

Действие алкоголя не зависит от благородства происхождения ни напитка, ни пьющего его. Оно многогранно, многообразно и неожиданно.

При кончине второй бутылки холодного шампанского присутствовали те же лица — доктор со своей пациенткой.

Борис Иванович, ей Богу, без умысла, всё чаще забывал придерживать рукой полы халата. Они нахально разлетались, и взгляд Ольги Михайловны невольно обращался в темноту подхалатного пространства. Она интуитивно искала средство от хронической неудовлетворённости, и нашла его. Но сначала она увидела отражение своих глаз в блестящей лысине Сахарова. Было ли это игрой солнца или шампанского, неизвестно, но факт остаётся фактом. Ольга Михайловна, увидев своё отражение в лысине Бориса Ивановича, не удивилась. Она подумала: «Это судьба!» и вслух сказала:

— И-ик! Борюсик! Ещё шампанского и в койку! Без массажа я тебя не выпущу.

Новое имя «Борюсик» доктору понравилось. Он внимательно посмотрел на Ольгу Михайловну, и рассмотрел в ней, если не красавицу, то точно весьма привлекательную даму. Ноги у неё ниже колен волшебным образом выпрямились, а выше, манили доступной обнажённостью. Разнузданные груди шарахались под тонким шёлковым халатом из стороны в сторону, лицо пылало ярким девичьим румянцем и желанием заполучить массаж. Седалище Ольги Михайловны с годами не усохло. Оно едва помещалось на стуле, выходя за его периметр тремя упругими на вид складками.

Желание женщины, закон для мужчины, тем более, если она — работодательница.

«Шампан стаканского» незамедлительно был подан, массаж исполнен. Ольга Михайловна со своей кошёлкой неудовлетворённости измяла «Борюсика» до синяков, а сама едва не получила перелом шейки бедра.

Слава Богу, всё окончилось благополучно. Без членовредительства и без претензий. С того памятного сеанса массажа прошло семь месяцев. Ольга Михайловна по предварительному сговору с Борисом Ивановичем раз в неделю предавались пороку страсти на супружеском ложе четы Задунайских.

Ольга Михайловна, с розовожопого сопливого детства, слыла у окружающих за очень умную девочку. Представьте себе, она знала к концу седьмого класса разницу между фрикцией и фикцией. Это дано не каждому женскому мозгу в школьные годы. Некоторые уходят на заслуженный отдых, так и не узнав разницы.

Чтобы фрикции не обернулись фикцией, Ольга Михайловна принялась, по методу великого русского учёного Павлова, вырабатывать у Бориса Ивановича условный рефлекс на вкусную и здоровую пищу. После каждого соития она своего «Борюсика» приглашала отведать очередной кулинарный шедевр. Борис Иванович без домашних женских рук воспитывался дикой цивилизацией пельменей. Любое другое кушанье для него подарок судьбы.

Ольга Михайловна серьёзным опытом мужеловства не обладала, но из бабских разговоров знала, что холостые мужчины слетаются на запах здоровой, вкусной пищи, и там их нужно ловить.

Самые нетерпеливые из них женщины пытаются сразу отловить среди них себе кандидатов в мужья. Иногда удаётся.

Самые умные прикармливают прилетающих голодных одиноких самцов к определённому месту и времени кормёжки.

Со временем у них формируется в голове условный рефлекс, как у городских голубей. Если не торопиться и продолжать их прикармливать, то вскоре они будут кушать с руки, а там и без особого страха заполучить стресс, они спокойно пойдут вам в руки. Их можно уносить в свою голубятню, и без боязни выпускать наружу.

К условленному часу у них проснётся рефлекс жратвы, и они снова будут у ваших ног.

Борис Иванович на городского голубя не походил, но с выработкой условного рефлекса у него было всё в порядке. Слюнотечение на кормёжку у него начиналось раньше, чем оргазм.

«Пришло время накидывать на „Борюсика“ аркан своих желаний». — Подумала Ольга Михайловна, и решила сразу, после сеанса в постельных тонах, приступить к решительному разговору.

Нахальный телефонный звонок прозвучал дерзко и не ко времени. Фрикции грозились превратиться в фикции.

— Чёрт! — выругалась в сердцах Ольга Михайловна. — Какая скотина на горло песне наступает!

Одновременно «чёртом» и «скотиной» был Соломончик. Он, в большой тревоге за жизнь Ольги Михайловны, звонил без результата на квартиру господ Задунайских.

***

Слежка за отцом заставила Кирилла внимательно в него вглядеться, и он с удивлением обнаружил в нём ряд необъяснимых изменений. На работе он всё так же оставался серой канцелярской крысой, без претензий и намёков на подковёрную борьбу.

После службы Тарас Григорьевич выходил на улицу, и его сутулая фигура, по мере отдаления от служебного входа, расправлялась, приобретала черты монументальности и значимости. Шаги из мелких и заискивающих становились широкими, поступь наливалась твёрдостью и мужественностью. Подбородок вздирался к зениту. В глазах зарождался стальной блеск. В эти минуты Тарас Григорьевич любил сам себя и с тайным восхищением любовался своим отражением в зеркальных витринах магазинов.

Кирилл не мог понять причин волшебных превращений отца из заурядного клерка в уверенного в себе мужчину. Теперь он понимал Пашку Киселёва, решившего, что он обознался и принял за Тараса Григорьевича совершенно другого человека. Немудрено, с такими метаморфозами «из лягушки в царевну». Слежку за отцом Кирилл усилил, и буквально сопровождал его с риском попасть ему на глаза.

Заканчивалась вторая неделя наблюдения. Тарас Григорьевич не сделал ни шагу к таинственной квартире в четвёртом подъезде. Кирилл проверил записи на видеокамере. Пусто. На ней мелькали все, кто угодно, но только мужик, похожий на отца не появлялся. Оставалось одно — ждать в кадре отца, либо того, кто ввёл в заблуждение Пашку.

В душе Кирилла поселился червь сомнения. Может отец, вообще, ни при чём — так, пятая нога у собаки, а волшебные превращения связаны не с бабой.

Может быть, отец прознал про шашни Ольги Михайловны с Борисом Ивановичем, и радуется скорому разводу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кладбище желаний предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я