Сборник рассказов про Времяпроводуна

Ксения Яновна Ремарк

Сборник, который состоит из четырех рассказов про четырех разных мужчин. Начало, почти одинаково излитое тем, что главному герою скучно живётся. Он недоволен своей жизнью, считая, что всё идёт слишком одинаково. Жизнь в его глазах протекает серо, не имея никаких радостей. На протяжении всего своего рассказа он погружает нас в свою жизнь, пытаясь найти вместе с нами что-то приятное. В конце всего, конечно же, он понимает что-то очень важное и меняет свою жизнь.

© Ксения Яновна Ремарк, 2017

ISBN 978-5-4483-2536-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Странный времяпроводун

Мои записи, наверняка, будут похожи на записи из дневников, это глупо. Я ненавижу вести дневники. Это вам интересный факт обо мне. А теперь, более подробнее.

Меня зовут Илья Осень. Ну да, вот такая у меня необычная фамилия «Осень» и как ни странно, моё любимое время года, тоже осень. Мне семнадцать лет, я учусь в одиннадцатом классе, не круглый отличник, но и не тупой двоечник. Посещаю спортзал, мой вес девяносто восемь килограмм на сто восемьдесят четыре сантиметра ростом, и не то чтобы я толстый, нет. Я своего вида «Качок», но не «Ярый фанат бодибилдинга», по мне так это глупо.

Я не люблю свою жизнь за повседневность, не то чтобы не люблю, не ценю, даже так. В моей жизни не происходит ничего знаменательного и запоминающегося. Я знаю всё наизусть, всю свою настоящую и будущую жизнь. Единственное, что постоянно меняется в моей жизни, это только вес. Я либо набираю его, либо сбрасываю. Всё повторяется пару раз, казалось будто я из фильма «День сурка», но не однотипные шутки моего друга, ясно давали мне понять, что это не так. А вообще, я обычный парень, с тёмно-русыми волосами и большими серыми и безликими глазами.

Ну а теперь, когда вы немного узнали обо мне, я расскажу вам о своей скучной жизни. Если вам, конечно, покажется это интересным…

Утро моё начинается спокойно и одинаково. Ровно в семь утра, меня будит мама и сразу же уходит на работу. Минут десять я не могу встать из-за лени, окутанной меня, потом в голове ищу стимул для того, чтобы встать с кровати. Происходит это примерно так.

— Зачем мне вставать так рано? — думаю я — Неужто ли, без меня, мир не проживёт? — я продолжаю лежать на кровати, взглядом сверлив белый потолок, я очень хотел, чтоб как в рекламе «Danone». Я вскочил с кровати, и чтобы моё прекрасное настроение убивало любую проблему.

— Нет, — протянул я — Не будет такого, никогда — и продолжал лежать, уже мыслив вслух, так как дома я был один.

— Так, — я не много помолчал — Встать всё равно нужно! Но зачем?

В голове прозвучал грубый голос: «Так, хватит искать смысл жизни! Быстро оторвался от кровати и пошёл в школу!».

Я не хотя встал с кровати, промычав, пошлёпал в ванную. Увидев свою «шикарную» прическу, я лишь скорчил рожу. У меня была копна волос, которую постоянно нужно укладывать, я не расчёсывался, просто укладывал волосы, чтобы они не казались лохматыми. Хотя, я итак всегда ходил лохматым, и всегда хотел себе модную причёску, но я редко посещал парикмахерскую. В основном меня стригла моя тётя, сестра моей мамы. Всегда, когда она приходила к нам в гости, увидев меня, она говорила: «У! Илюша! Тащи ножницы, сейчас подстригать тебя будем! Зарос-то как!». Она считала, что у мужчины всегда должны быть короткие волосы. Не знаю, как ей, но мне нравилась моя копна волос. Мне так шло и многие так говорили.

Но вот, умывшись и приведя себя в порядок, я пошёл на кухню. Завтрак уже был готов, мне нравилось, когда я приходил на кухню и всё было готово. Не люблю готовить с утра, тем более самому себе. Съев гречневую кашу и выпив кофе, я взял контейнер с бутербродом и пошёл одеваться. Одевшись, я пошёл в гостиную. На заправленном диване лежала кошка.

— Хорошо устроилась — сказал я и сел рядом с ней, на диване. Она подняла голову и начала пристально смотреть на меня.

— Чего смотришь? — я взял пульт и включил телевизор — Тебе-то в школу не надо!

Она моргнула и опустила взгляд, кажется, хотела сказать: «Ну да, я же всего лишь кошка, я не хожу в школу, в отличии от некоторых неудачников!».

Я цыкнул и помотал головой, включив канал «Animal Planet», откинул голову на большую подушку дивана и стал смотреть в потолок и внимательно слушая, что говорит оператор про какое-то неизвестное мне животное. Мне показалось, что я отключился на пару минут. Открыв глаза, я взглянул на часы и заметил, что было полчаса, взглянул на кошку, которая вместе со мной уснула и сейчас лежала, как курочка, было очень мило. Но мне было не до умиления, я выключил телевизор и встал с дивана, после чего вышел на балкон. На улице было прохладно, по крайней мере для меня, потому что я стоял на балконе, в одной футболке, люди, торопящиеся на работу, были тепло одеты. Проанализировав погоду, я нырнул обратно домой.

— Лучше куртку одену — вздрогнул я, от холода. Одевшись и собравшись, я вышел на улицу. Странно, казалось, пять минут назад, во дворе был весь город, а сейчас никого. Люблю, когда на улице ни души и можно спокойно прогуливаться по дороге, раздумывая о жизни.

Я не ходил в школу, в наушниках. Любил мыслить, чем просто слушать музыку. Я не всегда ходил в наушниках, лишь, когда у меня было плохое настроение и не хотелось думать о чём-то плохом. Но сейчас, я просто шёл по улице, думая о том, как хорошо быть одиночкой. Не знаю почему, но я так думал. Я всегда был один и никогда не жаловался на это. Нет, у меня есть друзья, с которыми редко провожу время. Думаю, если бы часто гулял с ними, то стал бы отморозком или типичным хулиганом. Но я всё же слушался себя, от этого и был очень одинок.

И всё же, я шёл в школу со спокойным настроением. И думал, что одиночество — это не так уж и плохо, ведь когда ты один, ты можешь побыть наедине с своими мыслями. Можешь подумать о чём угодно, и никто тебя не осудит, и не посмеётся над тобой. Ты можешь подумать, как и о самом великом так и о самом простом. Иногда, в голову лезут, порой, ну, жутко глупые мысли. Такие как: «А если лев упадёт с 5-ого этажа, он тоже приземлится на лапы? А панда? А обезьяна?».

В моей голове был бред и похуже. Мысли в голове подобны киноленте, но они все разнообразны и редко похожи другу на друга. Вообще я никогда не разговариваю сам с собой, просто иногда мыслю вслух. Или вам кажется, что это одно и тоже? Мне тоже так кажется, но я отрицаю. Глупо врать самому себе, не так ли? Ну не важно!

Вскоре я дошёл до школы.

Там меня тепло встретил мой лучший друг Артём. Сев с ним за одну парту, у нас завязался разговор.

— Здорово — сказал Артём и пожал мою руку — Видел вчера игру?

— Да. С горем пополам они один гол забили!

— Да вообще! Папуасы кривоногие!

Я усмехнулся. Мне всегда нравилось, когда он злится после очередного проигрыша Барселоны. Артём вообще любитель посмотреть футбол после школы. Иногда, он звал меня в спорт бар, посмотреть с ним пару матчей, но если я не соглашался, то он всё равно шёл туда, только с шумной компанией любителей футбола. Как ни странно, но хоть мы с Артёмом и мало проводили времени вместе, мы всё равно считались лучшими друзьями. Он всегда стоял за меня горой, морально конечно, ибо был он всего сто шестьдесят пять сантиметров ростом. Ну а я всегда защищал его физически, и делал это очень часто. Просто он настолько любил футбол, что любое оскорбление в адрес его любимой команды, могло привести к жестокой драке, в которую, естественно, вмешивался я.

А вообще, Артём — хороший парень, очень умный и интересный. Я с ним никогда не ссорился, а даже если она и начиналась, то мы оба старались сменить тему и забыть всё.

— Ты сегодня во сколько на тренировку? — спросил меня Артём, помешав моим мыслям, рассуждать о нашей дружбе.

— Сразу после уроков — ответил я, спокойно — А что?

— Да, так — он опустил взгляд — Хотел у себя в футбол зарубиться.

— Извини, сегодня никак. Давай завтра?

— Хорошо — ответил он, не поднимая глаз. Я решил сменить тему.

— Кстати, я прочёл Достоевского, которого ты мне посоветовал. Ну книга «Бесы», помнишь?

— А, да — он сразу повеселел и с улыбкой посмотрел на меня — Ну, как тебе?

— Понравилось, — улыбнулся я — Достоевский вообще отличается от остальных писателей, он необычный. Довольно — я не знал, что ему ещё сказать. Я был не в восторге.

— Я знал, что он тебе понравится — прервал он моё мысленное неловкое молчание.

Я лишь улыбнулся ему в ответ, после чего прозвенел звонок на урок. Оглядывая своих одноклассников, я ни о чём не думал. Мне совершенно ничего не хотелось, у меня было ленивое настроение. Единственное, что я бы хотел, это поспать.

Ну, да пропустим этот скучный момент учёбы, пожалуй, начну с того момента, когда, я довольный вышел из школы.

Я радовался, потому что приближалась тренировка, и войдя домой переоделся, сложил в свою спортивную сумку одежду для тренировки, полотенце, попить и свой абонемент. Сложившись и одевшись, я вышел из дому и направился в сторону остановки.

На улице уже во всю пекло солнце, и я не пожалел, что одел кожаную куртку. Предугадал, что днём будет тепло, поэтому и переоделся. На улице дул прохладный ветер, а солнце светило так ярко, что я шёл с одним закрытым глазом, сморщив лоб. Выглядело это смешно, однако на улице никого не было. Видимо, обед ещё не наступил. Я всё брёл по пустынным улицам и думал, что я один во всей вселенной. Моё мечтание прервали дети, проходящие мимо, очевидно первоклассники. Их было трое, двое мальчиков и одна милая девочка. Один мальчик нёс портфель, очевидно этой девочки, другой нёс какой-то пакет, тоже этой девочки. Я подумал: «А ведь ей повезло, за ней бегают двое парней, а ведь когда она вырастит, она же может остаться одна, а может быть за ней будет бегать целая толпа парней». Девочка посмотрела на меня и улыбнулась, я отвернулся от неё и засмеялся.

«Ну уж нет, меня тебе охумутать не удастся!» — подумал я, с улыбкой. Позже, когда я прошёл мимо них, обернувшись и услышал, как эта девочка сказала что-то вроде «Большой и красивый дядя!». Я сразу отвернулся и понял, что создал соперничество этим мальчикам, как бы глупо это ни было. Но я всё же продолжал идти, стараясь забыть этих детей.

Вдруг осознал, как вокруг меня появилась сырость. Когда я дошёл до остановки, то заметил, что автобусов не было и мне пришлось сесть на лавочку и смирно ждать. На остановке было всего трое человек, включая меня. Двое стояли поодаль друг от друга. Один из них взрослый мужик, лет сорока, одет в старую потёртую кожаную куртку, которая была ему велика. Второй человек, это была женщина, с короткой стрижкой, в невзрачной куртке. Я подумал, что они довольно забавные персонажи. Один судя по лицу, уголовник, вторая, женщина нелёгкой судьбы с плохим вкусом. Я усмехнулся.

Но вот приехал мой автобус, и я встал. Когда я залез в него, заметил там одного моего знакомого. Это был Филипп, мужчина тридцати лет, он работал в похоронном бюро, мой давний знакомый, когда хоронили моего дедушку, я с ним познакомился, приятный собеседник и деловой парень. Именно парень, потому что выглядел он молодо. Я сел рядом с ним и поздоровался.

— А ты чего на автобусе? — спросил я его, так как он обычно ездил на служебной машине.

— Да, мои в ремонт машину сдали, сейчас пока так — махнул он рукой и посмотрел на меня.

— А — протянул я — И что, трупов тоже на автобусе возите?

— Нет — усмехнулся он — У нас пока работы нет, вот сейчас поехал договариваться, через два дня похороны, да и к знакомому заехать надо, он на счёт памятника для друга хотел поговорить.

— Ты и на счёт памятников договариваешься?

— Да, у меня на кладбище парочка знакомых есть, они там шарят.

— Ясно — мы замолчали.

— А ты куда? — спросил он меня неожиданно.

— В спортзал.

— А — протянул он и мы вновь замолкли. Мы ехали так минут пять.

— Скажи, Филипп, ты не станешь постепенно меланхоликом, в таком окружении? — спросил я, после долгого раздумья.

Он пожал плечами:

— Нет, разве что циником. Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником, когда видишь, что делает из неё большинство людей.

— Да, но ведь некоторые страдают по-настоящему…

— Конечно, но они не заказывают у меня памятники.

— М — промычал я и опустил голову.

— Знаешь, что Илья? Я дам тебе совет.

Я поднял голову и внимательно посмотрел на него.

— Никогда не проси прощения!

В этот момент мои брови вскинули удивление на лице.

— Да — кивал он — Не разговаривай! Посылай цветы. Без письма. Только цветы. Они всё прикрывают. Даже могилы.

Я продолжал смотреть на Филиппа, мне показался он сегодня, каким-то огорчённым, иначе он не говорил бы так. У него наверняка что-то случилось.

— Спасибо — сказал я робко.

Тут водитель автобуса остановился и открыл дверь. Филипп встал, похлопав меня по плечу, он сказал: «Ладно, удачи тебе Илья! Ты хороший парень» — и вышел из автобуса.

После десяти минут езды, я вышел на остановке и побрёл к залу. На улице всюду лежали листья, такие красивые и разноцветные. Обожал их пинать и слушать их шелест. Золотая осень, золотая…

До зала дошёл удивительно быстро. Там я увидел тренера, который стоял возле стойки, где можно было купить абонемент и взять ключ от шкафчика. Он разговаривал с молодой девушкой, за стойкой, но заметив меня, он отвлёкся и заулыбался.

— Здравствуй — он развёл руки — Мой любимчик.

— Здравствуйте — я подошёл к стойке. Девушка дала мне ключ от шкафчика и осмотрела меня. Она хорошо знала меня, так что я мог не показывать абонемент.

— С каких пор я любимчик? — спросил я, сжав в руке ключ.

— С тех пор как весишь 80 — заулыбался он вновь.

— Я сейчас 98 — заметил я.

— Молодец! — он похлопал меня по плечу — Ещё 2 кг наберёшь, вообще замечательно будет.

— Угу — я опустил голову.

— Ну ладно, иди переодевайся — он оглядел меня с ног до головы, и очевидно, начал обдумывать нашу тренировку. Я кивнул и пошёл в раздевалку.

После того, как я одел на себя до ужаса обтягивающие синие шорты и шикарно удобную чёрную майку, я отправился в зал. Народу было мало, но меня это порадовало. Тренер уже ждал меня у тренажёра, который назывался «Жим в наклоне». Да, мой дорогой читатель, какое действие на тренажёре, так он и называется, если ты не знал. Ну да пропустим.

Вообще моего тренера звали Михаил. Иногда я называл его дядей Мишей. Он был высокий и красивый, русый с короткой стрижкой, накаченный и темнокожий, добрый и забавный, и вообще мужик хороший.

— Чего расскажите на этот раз? — спросил я, когда подошёл к тренажёру.

— Сегодня день рук — улыбнулся он — Чего тебе ещё рассказывать?

Я сел на тренажёр и ухмыльнулся. Дело в том, что всегда, когда я тренировался, тренер рассказывал разные интересные истории из своей жизни. Это правда было очень занимательно, я не мог оторваться, мог бы вечно слушать его истории. Да я от отца столько историй не слышал, сколько от тренера.

— Дядя Миш, да хватит вам — улыбнулся я и посмотрел на него.

— Пока не начнёшь упражнение, я тебе ничего не расскажу — он сложил руки на груди, словно обиделся. Я начал делать упражнение.

— Итак — он встал напротив меня — Сегодняшняя тема, нашего с тобой разговора, будет любовь.

— Чего? — я возмущённо посмотрел на тренера и поставил штангу.

— А что тебе не нравится? — удивился тренер.

— Тема! — твёрдо ответил я.

— Так, либо ты сейчас жмёшь и слушаешь меня, либо ты пойдёшь сейчас на стойку для приседаний и будешь мой рекорд…

— Я понял — перебил я его и замахал руками.

Я не любил стойку для приседаний, мне эти упражнения давались трудно. В общем, продолжил выполнять своё упражнение.

— Итак, я расскажу тебе о своей последней девушке, которую я безумно любил.

Я застонал. Не люблю эти сопли.

— Не стони или тебе сейчас на штангу ещё два блина надену — сказал тренер, нахмурившись.

Да, дядя Миша был строг, но это не влияло на нашу с ним дружбу.

— Её звали Алина, — начал свой рассказ тренер, а я в то время продолжал упражнение — Она была невероятно стройна и великолепно красива. Мне всегда нравились её глаза, этого прекрасно-предсказуемого голубого цвета. Словно цвет морской волны — он вздохнул, закатив глаза, я это заметил, когда опускал штангу — А её прекрасные чёрные короткие волосы, вечно распущенные и придающие её лицу особенную пухлость щёк и красоту лица.

— А вы хорошо её помните — прервал я его, поднимая штангу и задыхаясь от её тяжести.

— Заткнись — вежливо ответил мне он и продолжил — Она была невысокого роста, от того и носила каблуки. Мне всегда нравилась, когда она одевала вечерние платья, они ей так шли. Она редко улыбалась и мне было трудно её удивить, но всё же. Когда она улыбалась, я видел в её глазах то самое женское счастье. Я всегда был счастлив, когда была счастлива она. Она была сиротой — вдруг он замолк — Жила с бабушкой, по дому бегала как золушка. Всё умела, всё знала, только в любви не понимала. Я ведь у неё первый был — и снова замолк — И последний.

Я поднял на него голову, на лице у тренера вдруг появилась печаль.

— В то время, когда ещё не был знаком с ней, я был бабником, занимался всякой ерундой, никчёмной и никому не нужной. Ведь, я был молод, у меня тогда в крови весна бродила, искал что-то новенькое, и в женщинах, и в жизни своей. И вот, когда настал тот день знакомства с ней, я был молчалив как никогда.

— Да уж, это редкость — пробормотал я, восстанавливая дыхание.

— Я был со своими друзьями в баре, как вдруг заметил её возле барной стойки, я тогда был пьян и мне вбрело в голову познакомиться с ней. Ну вот, подошёл к ней, вроде начался разговор, а она всё время голову отворачивает, когда я ей в глаза смотрю. Я думаю, чего она от меня нос воротит, ну и спросил её. А она говорит: «Поверить не могу, что кому-то понравилась, дак я ещё и пьяная, боюсь глупости натворить!». Ох, и чудесно она улыбалась тогда. Я от её улыбки резко протрезвел, и понял. Влюбился бабник недоделанный! — я улыбнулся и поставил штангу, после сел и начал восстанавливать дыхание, штанга казалась необычно тяжёлой. Долгий отпуск от тренировки даёт о себе знать.

— После того вечера, я стал за ней ухаживать и узнал, что я у неё первый. Она долго держала меня на расстоянии и мне это нравилось. Она поставила передо мной цель — завоевать её и от этого я сходил с ума! Ведь будучи бабником, я привык, что мне дают то, во что пальцем ткну. А тут мне дали отпор и мне это понравилось — он посмотрел на меня, как сумасшедший — Понимаешь?

— Да — кивнул я.

— Ну а чего сидишь тогда?

— Блин! — сказал я и принялся за упражнение.

— Думал, я не замечу — грозно смотрел он на меня — Я тут между прочим, не просто лясы точу, а поучительную историю рассказываю — он начал грозить пальцем.

— Что-то не похоже — после этих слов, я удивился собственному бесстрашию перед тренером, сейчас бы он дал бы мне подзатыльник за такие слова или пнул бы. Но ещё больше я удивился другой реакции тренера на мои слова.

— Не хами, это невежливо. Я просто ещё не закончил.

Мои брови вновь вскинули удивление на лице. На секунду показалось, что сегодня меня слишком много удивляют.

— Ну так вот. Я бегал за ней, а она меня отталкивала, меня начинало это бесить — продолжал тренер, облокотившись об соседний тренажёр и вновь устремив взгляд в потолок, будто видел там очертания прекрасного лица Алины — Ну вот после долгих ухаживаний, я наконец напросился к ней в гости. Оказавшись у неё, нас внезапно охватила страсть…

— Стоп! — вдруг закричал я — Этот момент можно пропустить.

— Ну хорошо — спокойно ответил тренер — После того прекрасного вечера, наши отношения улучшились. Мы часто бывали вместе и практически не ссорились. И всё в моей жизни казалось идеальным — он сделал паузу — Мы встречались полгода, и я решил сделать ей предложение. Я знал, что она хотела замуж за меня, но специально тянул время. Чтобы узнать о ней больше и проверить её на верность. Но всё было за. И поэтому, я назначил ей свидание в дорогом ресторане, чтобы наконец сделать ей предложение. И вот, когда явилась, она была в шикарном платье, которое выделяло её грудь. Мы отлично провели вечер, много выпили, но контролировали себя. Когда наступил момент, я встал на одно колено рядом с ней, держа в руках открытую коробочку с дорогим кольцом. Её глаза сияли, я помню тот момент, когда из этих великолепных глаз потекли слёзы, а улыбка не придавала значения счастья. Ну ты знаешь эту странную улыбку, о которой никогда нельзя было сказать, печальна она или радостна!?

— Угу — ответил я, прижимая к груди штангу.

— Никогда. Никогда она так не улыбалась. Это было ужасно. Она сказала, что очень хочет быть моей женой, но не может — он помолчал — Сказала, что недавно ходила в больницу, на обследование и узнала, что у неё рак мозга… — он опустил голову и сжал губы.

— Мне жаль — грустно сказал я, поставив штангу.

— Я не мог поверить ей, думал, что она лжёт, что просто перехотела быть моей. Но она лишь ответила, что хотела сознаться в более другой обстановке и, что осталось ей совсем немного. Я тогда в первый раз пустил слезу при ней — я сидел и наблюдал за тренером, заметил, что и сейчас в глазах у него появились слёзы, но он не выпускал их.

— Сначала я был расстроен, а потом меня вдруг охватила ярость. Я был зол на неё, из-за того, что она не рассказала мне раньше, потом начал приплетать бред про то, что она не хочет быть моей женой. Мы с ней тогда сильно поссорились, и я напился. Хотя, — он немного подумал и глубоко вздохнул — Поссорились, это неправильно сказано. Знаешь, с женщиной невозможно ссориться. В худшем случае, можно злиться на неё.

Я, заметив, что тренер немного успокоился, снова принялся за штангу.

— Всегда помни Илюш, любовь зарождается в человеке, но никогда не кончается в нём. И даже если есть всё: и человек, и любовь, и счастье, и жизнь, — то по какому-то страшному закону этого всегда мало, и чем большим всё это кажется, тем меньше оно на самом деле.

Прижимая к себе штангу, я снова удивился настроению дяди Миши.

— Мы расстались с ней и несколько дней не виделись. Только лишь от знакомых, я узнал, что она уже как неделю не выходит из дому. Я подумал, что обязан навестить её. И вот, когда к ней пришёл, она лежала в постели, бледная и покинутая энергией. Но увидев меня, на ней заиграла улыбка счастья, я спросил, как она. Она ответила, что, когда я рядом, ей становится лучше. Я извинился перед ней, и она сказала, что любит меня. Потом часто навещал её и моя любовь к ней усиливалась. Но через месяц она умерла, прямо у меня на глазах. Я ещё помню её последние слова: «Только не принимай ничего близко к сердцу, любимый, ведь то, что примешь, хочешь удержать. А удержать ничего нельзя». Она умерла с улыбкой на лице и держа меня за руку.

— Наверное, она была счастлива, когда умирала, ведь вы были рядом — говорил я, продолжая упражнение.

— Да — протянул дядя Миша уже облегчённо — знаешь, любовь-чудесная вещь, но она портит характер.

— Зато одиночество делает людей бестактными — я постарался встать на его сторону.

— Такт-это неписаное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс — ответил он.

Я немного не понял его, но попытался выбросить из головы, я был слишком занят тренировкой.

— Илья — позвал меня тренер.

— Да? — отозвался я, не отрываясь от упражнения.

— А у тебя девушка есть? — он был серьёзен, даже не улыбался.

— Нет — сказал я и выдохнул.

— Почему? Ты же вроде парень хороший.

— Да некогда мне с девушками гулять!

— А когда если не сейчас?

— Потом!

— Когда потом?

— Не знаю, не люблю загадывать.

— Странные вы молодые. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведёт к хорошему концу — он смотрел на меня.

Я поставил штангу и сел. У меня появилось какое-то странное настроение. Словно время остановилось, оно уже не было рекой, вытекающей из мрака и впадающей в мрак — оно стало морем, в котором безмолвно отражалась жизнь.

— Мне безразлично, дядя Миша, живи, пока жив.

— И оно тоже верно — сказал он — Хотя, в принципе, тебе хорошо, ты одинок — он улыбнулся и встал напротив меня.

— И что в этом хорошего?

— Кто одинок, тот не будет покинут — он благородно улыбнулся и поднял мне настроение — Ладно, хватит на сегодня грустных историй, пошли на подтягивания, я расскажу тебе один смешной случай — я улыбнулся, и мы пошли на турники.

Дальше тренировка прошла веселее и когда я уходил, у меня было прекрасное настроение.

Я шёл по улице и казалось ничто на свете не способно, мне его испортить. Но как говорится: «Не тут-то было!». По дороге на остановку, я увидел на траве мёртвую собаку, не знаю, как вам, но мне это попортило настроение. Я вдруг задумался: «Собаки — такие верные, но глупые существа. Люди обращаются с ними так отвратительно! У меня нет собаки, но на месте их обладателей. Я бы никогда не выбросил такого друга».

Остановившись возле трупа, я стал тупо смотреть в одну точку, а именно в её незакрытые несчастные глаза. Мимо меня проходили люди, они удивлялись тому, что я обратил внимание на труп собаки, для них это казалось, нечем необычным явлением. И лишь я остановился, посмотреть на неё. Стоял и думал, что она была счастлива, ну или хотя бы была счастливой собакой давным-давно. Люди проходили, удивлялись, что-то шептали обо мне, а я лишь стоял. Стоял также преданно, как когда-то стояла эта собака возле своего хозяина. После чего, я наклонился к ней, одной рукой закрыв её веки. Какая-то девушка из толпы громко проговорила: «Фу, мёртвую собаку трогает, ужас какой!». Она прошла мимо, а я встал и так же зачарованно смотрел на её, теперь закрытые глаза. Немного постояв, я ушёл, махнув ей левой рукой в знак прощания. Я поправил сумку и пошёл к остановке. А люди всё удивлялись и смотрели на меня.

«Кажется, я показался странным!» — подумал и продолжал идти, никуда не спеша. Подойдя к остановке, заметил автобус. Я быстро подошёл и запрыгнул в него. Сев на последнее место, для одного человека, я начал думать и смотреть в окно. О чём я думал? — спросите вы.

Я вам расскажу…

Я думал о том, что всё на свете содержит в себе свою противоположность. Ничто на свете не может существовать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, — все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга… Как жизнь и смерть!

Через десять минут, я оказался на своём районе и уже спокойно прогуливался по улицам. Начало темнеть и мне это нравилось, не хотелось возвращаться домой, к этой предсказуемой и скучной жизни. Я бы хотел гулять и дышать прохладным свежим воздухом. Но даже сейчас, когда я гулял с хорошим настроением, меня всё равно нагнетала мысль о любви, смерти и одиночестве. И поэтому настроение ухудшалось. Бродил по улицам и приближался к дому. Темнело. А ведь тренер прав! Кто одинок, тот не будет покинут. Значит, быть одиноким-хорошо! Или нет? А как же люди, которые женятся? Ведь всё это по любви. Не всегда, конечно, но ведь их когда-то связывала любовь, и они от неё не страдали. В итоге, любовь — это не зло. Но что это тогда? Как бы я хотел это понять.

Вскоре оказался дома.

Я успел к ужину и поэтому мне вновь, не пришлось готовить. Ненавижу готовку. По мне, так чисто женское занятие.

После того, как поел, пошёл в свою комнату. Развалившись на диване, меня охватила лень. После пятнадцати минут лежания, я встал и зашёл в интернет. Так как делать было нечего, решил посмотреть фильм. Вдруг вспомнил, что Артём давно советовал посмотреть фильм «Москва слезам не верит», не знаю о чём он, но всё-таки решил посмотреть.

Не помню, как уснул тогда, но фильм недосмотрел. Проснувшись, я заметил, что спал в футболке и шортах. Очевидно, так сильно хотел спать, что лень было раздеваться. Я встал и вновь пошёл в ванную. Только всё время, как я проснулся, чувствовал что-то странное в себе. Не знаю, что это было, но от этого чувствовал себя веселее. Было какое-то странно-весёлое настроение. Я ничего не понимал. Собрался в школу, вышел на улицу, там было удивительно тепло, я шёл с прекрасным настроением. Переходя двор, заметил дворника, который подметал листья в одну большую горку. Не знаю, что на меня нашло тогда, но, когда я проходил мимо него, сказал ему: «Доброе утро!», — чем он мне тоже ответил и удивился. После чего, долго провожал меня взглядом. Я не удивлялся своему поведению, ни сколько, я лишь продолжил путь в школу, с улыбкой.

Появившись в школе, Артём уже из далека, заметил мою беспричинную улыбку. И когда сел рядом с ним, за парту, он спросил: «Ты чего радостный такой?».

— Не знаю — я продолжал улыбаться.

— У нас сейчас первая математика, этот факт тебя хоть немного расстраивает?

— Ни капли.

— Странный ты какой-то. Может случилось что?

— Нет.

— Ну а чего лыбу давишь?

— Просто так.

— Ты бесить меня начинаешь.

— Знаю.

— И всё равно улыбаешься.

— Да — протянул я — Вчера у меня была необычная тренировка — я вздохнул.

— Так вот причина. Ну и что же там было?

— Тренер мне рассказывал о своей любви.

— Ого! И что же?

— Он так хорошо её описывал, казалось, что это было совсем недавно. Но даже это не самое главное. Он говорил мне, что быть одиноким — это хорошо…

— Илья! — перебил меня Артём — Хорошо быть одному, только некоторое время. Так что хватит загоняться, на счёт этой темы. Тебе уже давно пора завести девушку.

Понимаю почему он так говорил, просто я слишком часто задевал тему об одиночестве, а сейчас ему видимо это надоело. Вот тут моё настроение резко обрушилось.

— Но я не хочу — возникал я, на мне бесследно пропала улыбка — Мне нравится быть одному.

— Не ври.

Я замолк.

— Пойми, Илья, не вечно же тебе быть одному. Просто любой мужчина не может существовать без женщины. Ты понимаешь?

— Да. Но где я себе её найду?

— Неужели тебе никто не нравится из нашей школы?

Я пожал плечами.

— Я не интересуюсь этим, меня другое волнует — отмахивался я.

— Жаль — ответил Артём — Но всё же подумай об этом.

Я коротко кивнул. Вообще не люблю эту тему. Конечно же, были девушки, которые мне нравились, но это лишь влияние гормонов, я прекрасно понимал это и поэтому не заводил отношения.

Прозвенел звонок на урок и в класс вошла учительница.

— Кстати, сегодня ко мне идём? — спросил Артём шепотом.

— Да — робко ответил я.

Ссора. Артём пытается сменить тему.

После уроков, мы действительно пошли к Артёму домой. Там мы плотно пообедали и принялись за приставку. Дома у Артёма никого не было, поэтому нам никто не мешал. Играли мы часа два, Артём два раза обыграл меня.

— Ладно, ты не расстраивайся — Артём толкнул меня локтем.

— Да, я и не расстраиваюсь — улыбался я.

— Просто слишком часто играю — он похлопал меня по плечу и улыбнулся.

— На улице уже темнеет — заметил я, посмотрев в окно.

— Да. Осень уже. Пошли на балкон? — предложил он неожиданно.

— Пошли — дёрнул я плечом.

Мы вышли на балкон, там было прохладно. На улице было людно, видимо всё возвращались домой с работы. Мы с Артёмом смотрели вниз, он жил достаточно высоко, что придавало хороший вид на двор.

— Да — протянул я — Красиво тут у тебя.

— Ага — улыбался он и смотрел куда-то вдаль — Люблю здесь стоять вместе с отцом и разговаривать — он вздохнул.

Я подумал, что это очень даже хорошо. Всегда, когда вижу отца и сына вместе, глаз радуется. В этом есть что-то великое и мудрое. Мы немного помолчали, но позже Артём добавил: «Знаешь, я тут подумал и понял. Человек всегда велик в намерениях. Но не в их выполнении. В этом, как мне кажется, и состоит его очарование».

— Может быть — я усмехнулся — Но ведь есть и люди, которые выполняют свои намерения. Может быть их очень мало.

— Может быть. Но тогда эти люди, не выполняют намерения других — он посмотрел на меня.

— А зачем их вообще выполнять? — недоуменно посмотрел я на него.

— Просьбы друзей для тебя ничего не значат?

— Ой — махнул я рукой и скорчил гримасу — У тебя просьбы просто дурацкие!

— Да, просьба, чтобы ты познакомился с девушкой, действительно дурацкая! — возникал Артём и улыбался.

— Да — твёрдо ответил я — Потому что, мне это не нужно, а ты в меня просьбы пихаешь — я заметил, что говорил слишком громко. А заметил это, когда услышал эхо своих слов. Я опустил голову.

— Я просто хочу, чтобы ты начал жить — успокаивал меня он.

— А я хочу денег.

— Жить по-настоящему лучше, чем иметь деньги.

— Нет. Ты ошибаешься — я мотал головой и улыбался.

— Вот это ты! — сказал он и засмеялся — я хочу жить, а ты хочешь денег.

— Чтобы жить! — возразил я, вздёрнув палец — настоящий идеалист стремится к деньгам. Деньги — это свобода. А свобода — жизнь!

— Да — протянул он задумчиво — Было время, когда ты говорил об этом иначе.

— Наверно, это был весёлый период, а не мрачный как сейчас. Нельзя говорить о деньгах с презрением.

— Так никто и не говорит. А что за мрачный период? Ты же только утром был весёлым.

— Весёлым — слабо сказано. Я был в прекрасном настроении…

— От чего же?

— Не знаю. До сих пор это неизвестное теплое чувство, не понимаю, что оно означает. Я чувствую себя роботом.

— Почему?

— Не понимаю чувств.

— Может это счастье?

— Вряд ли, я давно уже забыл, что такое счастье.

— Знаешь, счастье приходит неожиданно. Я всё-таки думаю, что ты счастлив.

— Да, нет же, — вздыхал я — Как я могу быть счастливым, если вся эта повседневность бесит меня.

— Повседневность всегда прячет за собой что-то хорошее. Возможно, она готовит тебя к чему-то новому.

— Может быть — я задумался.

Во дворе раздались крики. Это ссорились мужчина в инвалидной коляске и крупная женщина.

— Это что ещё за цирк? — кивнул я на них.

— А — махнул Артём рукой — Соседи. Тётя Валя и её муж инвалид.

Мы внимательно наблюдали за их ссорой.

— И чего они? — спросил я, не отрываясь от этой парочки.

— Да, они как всегда ссорятся. Она, очевидно, уже узнала, что он продал кровать.

Я вскинул брови, в знак удивления и посмотрел на Артёма. Ему было безразлично, он говорил совершенно спокойно.

— Десять лет назад её муж попал под поезд метро — Артём продолжил рассказ — Он пытался вскочить на ходу. Полнейший идиот. Ну вот, ему пришлось ампутировать обе ноги. Несчастье подействовало на него довольно странным образом. Оказавшись калекой, он перестал спать с женой, ему было стыдно. Кроме того, в больнице он пристрастился к морфию. Он быстро опустился, попал в компанию гомосексуалистов, и вскоре этот человек, пятьдесят лет вполне нормальным мужчиной, стал якшаться только с мальчиками. Перед ними он не стыдился, потому что они были мужчинами. Для женщин он был калекой, и ему казалось, что он внушает им отвращение и жалость. Этого он не мог вынести. В обществе мужчин, он чувствовал себя человеком, попавшим в беду. Чтобы добывать морфий и деньги на мальчиков, он воровал у тёти Вали всё, что мог найти, и продавал. Но тётя Валя привязана к нему, хотя он её частенько бьёт. Вместе со своим сыном, она простаивала каждую ночь, до четырёх утра, в продуктовом магазине. Днём она стирала бельё и мыла лестницы. Она неизменно приветлива со мной. Также, она считала, что в общем ей живётся не так уж плохо. Хотя она по сей день страдает язвой кишечника и до сих пор весит девяносто килограмм. Но знаешь, иногда её мужу становилось совсем невмоготу, и тогда он приходил к ней и плакал. Для неё, как она говорила, это были самые прекрасные часы.

Конец ознакомительного фрагмента.