Человек со смущённым лицом

Ксения Шелкова, 2021

Прогуливаясь по городу, дети не раз наблюдали за очень странным нелепым человеком и называли его про себя «Человек со смущённым лицом». Встречи с ним выглядели бы забавно, если бы каждый раз не оборачивались неприятностью, а то и трагедией. Кто он такой? Демон гнева, мелкий бес, искусный маг-манипулятор? Каковы его цели? И в один прекрасный день этот человек заметил, что за ним наблюдают…

2. Вечер с незваным гостем

В тот вечер маменька с папенькой уехали в гости. На улице бушевала настоящая буря, шёл мокрый снег напополам с дождём, сильный ветер швырял дождевые капли в стёкла.

Мы с Борисом сидели в тёплой, натопленной гостиной. Егоровна укладывала Шурочку спать, мы же с братом не торопились на покой и упросили мисс разрешить нам посидеть в гостиной перед камином, посмотреть один из папенькиных альбомов с живописью, которой тот сильно увлекался. Отец не допускал нас к своим драгоценным альбомам, считая, что мы их непременно порвём, но добросердечная мисс Мур полагалась на нашу благовоспитанность.

— А помнишь ли того старичка, в Летнем саду? — неожиданно спросил меня брат. — Который не стал сердиться на него? Мне кажется, мы с ним уже встречались.

Нет, я не могла этого утверждать; однако я вполне доверяла памятливости и наблюдательности Бориса. Если он с уверенностью говорил, что видел того или иного человека — обыкновенно это оказывалось правдой. Однако, обладая блестящей памятью на лица, брат вполне мог забыть, где и когда произошла встреча. Он насупился, стараясь припомнить, но тщетно; я же легкомысленно решила, что это не имеет значения.

Наша просторная гостиная была моим любимым местом в такие вот тихие часы, когда наши родители уезжали в гости, в театр или на бал. Мисс Мур поручала Егоровне заботы о Шурочке и могла, наконец, уделить внимание собственным делам: мы с братом давным-давно поняли, что наша добрейшая гувернантка почти никогда не имеет времени для себя. А будучи особою в высшей степени добросовестной, мисс ни разу не попросила у родителей даже настоящего выходного и довольствовалась лишь временем нашего сна, да иногда парой часов днём — когда к нам с братом приходил учитель музыки либо танцев. Но даже и тогда мисс считала нужным присутствовать хотя бы на части занятий, чтобы потом помогать нам подготовиться к следующим урокам.

Поэтому мы с братом раз и навсегда договорились, что наши с ним тихие, привольные вечера должны стать свободными и для мисс, и потому — никогда без нужды не обращались к ней.

Гостиная казалась мне спящей. Она освещалась лишь огнём в камине и несколькими свечами, и от этого выглядела куда более таинственной, нежели при прозаическом дневном свете. Здесь, как и в зале, были колонны, облицованные искусственным мрамором, несколько зеркал, многократно отражавших отблески огня, портреты в золочёных рамах, тяжёлый стол из красного дерева и мягкие кресла с изогнутыми подлокотниками. Всё это, благодаря неяркому освещению, казалось чуточку волшебным. Я поглядывала в огонь; мне было очень тепло и уютно, однако какая-то беспокойная мысль назойливо билась в моей голове.

Этот старичок — почему он так странно отнёсся к Человеку со смущённым лицом? Не вспылил, не закричал, не топнул ногой? Даже ни малейшей насмешки не было заметно в его бледно-голубых, выцветших глазах — лишь терпение и безмятежность. Означало ли это, что он как-то знает нашего незнакомца? Или же их встреча была простым совпадением?

Мы сидели на полу, листали альбом и радовались, что наши родители будут отсутствовать до ночи — значит, можно будет лечь спать попозже. Борис предложил пойти на кухню и выпросить у нашей кухарки Марфы остатки яблочного пирога, который был подан к ужину. Я горячо поддержала этот план, и мы уже вскочили на ноги, как вдруг дверь в гостиную отворилась, и вошёл он! Человек со смущённым лицом.

* * *

Да, он вошёл прямо в комнату — причем на его физиономии были написаны обычная для него конфузливость и огорчение за причинённые его приходом неудобства. Он неловко поклонился нам с братом и присел на краешек стула у стены.

Не могу сказать, что с нами происходило в тот момент — я, к примеру, остолбенела настолько, что забыла даже испугаться или закричать. Борис тоже не предпринял каких-либо действий, лишь сделал небольшой шаг вперёд, словно намеревался загородить меня собой — это вернуло меня к действительности. Брат был младше меня на целых четыре года, это мне следовало его защищать, а не наоборот.

Мы все трое молчали; было так тихо, что я даже расслышала, как в лакейской кухарка ругается с горничной, а нянюшка Егоровна, укладывая Шурочку, тихо напевает: «Баю-баюшки, баю, сидит котик на краю, моет мордочку свою…» Голоса взрослых приободрили меня — мы не одни! Конечно же, сейчас кто-нибудь войдёт, прогонит этого гадкого Человека со смущённым лицом и скажет, чтобы он больше никогда не приходил! Я на секунду осмелела, но тут мне пришло в голову: ну, а как же он вошёл?

Наша квартира находилась в бельэтаже доходного дома. Чтобы войти, незнакомцу пришлось бы позвонить в запертую на ночь дверь с тем, чтобы швейцар отворил и впустил его, подняться по парадной либо чёрной лестнице и позвонить. После этого, раздевшись в передней, он прошел бы через вестибюль к нам в гостиную. Но никто не слышал никакого звонка, не открывал двери, не спрашивал: «Кого вам угодно?». Всё это я отмечала про себя машинально, не отрывая взгляд от незнакомца, который продолжал сидеть, застенчиво сутулясь. Несмотря на непогоду, на его ботинках и брюках не было и следа грязи.

— Что вам угодно, сударь? — нарушил молчание Борис, и я аж подскочила от неожиданности.

Незнакомец поспешно привстал, поклонился и, как обычно, невнятно принялся бормотать, что ему, разумеется, чрезвычайно неловко, ибо он осмелился… Я смотрела, как шевелятся его тонкие бесцветные губы. Этот негромкий шелестящий голос как-то мерзко лез в уши, раздражал и вызывал гадливость, точно шипение змеи. Человек со смущённым лицом придвигался ко мне всё ближе, даже несколько раз дотронулся до моих рук своими пальцами — они были мягкими и холодными, будто змеиная чешуя. Он продолжал что-то говорить, держа своими отвратительными пальцами мою кисть. Брезгливость и ужас всё больше охватывали меня — его руки упругими змеями обвивали моё тело, мерзкий раздвоенный язык то исчезал, то появлялся из раскрытой пасти с ядовитыми зубами… Я отступила к столу, на глаза мне попался медный подсвечник, и нестерпимо захотелось схватить его, размахнуться и ударить, уничтожить это существо…

Я уж было схватилась за подсвечник — лишь мысль, что я могу устроить в доме пожар, заставила меня придержать руку…

И тут неожиданно в комнату ворвалось ещё одно существо: наш чёрный померанский шпиц по кличке Фридрих, любимец отца. Мы с братом, по правде говоря, его не жаловали — он был довольно труслив, то и дело тявкал противным визгливым голоском, не снисходил до игр с нами, а на прогулках занимался лишь тем, что гонял птичек либо лаял на прохожих. Однако сейчас он резко остановился, вгляделся в незнакомца — мягкая, пушистая шерсть на его загривке встала дыбом, глаза загорелись, а небольшие, но острые белоснежные клыки обнажились в оскале… Фридрих негромко зарычал; я перевела взгляд на незнакомца — тот, застыв в неподвижности, буравил взглядом нашего питомца — и это отрезвляюще подействовало на нас с братом, точно нам в лицо плеснули холодной воды.

Борис подскочил ко мне, он выглядел испуганным и прошептал лишь одно слово: «Кучер!» Я поняла, я вспомнила, что случилось с кучером элегантного ландо, его седоками и теми, кто оказался поблизости.

Мы с братом стояли рядом, плечом к плечу, и я, по-прежнему содрогаясь от страха и омерзения, постаралась произнести спокойно и приветливо:

— Мы рады вас видеть! Не бойтесь, эта собачка не кусается! Будьте нашим гостем, ведь мы раньше уже встречались, не правда ли?

Надо было видеть, как сверкнули яростью вертикальные зрачки незнакомца, совсем как тогда, в саду! Но я теперь точно уверилась: он ничего не сможет нам сделать, пока мы не выкажем перед ним страх или гнев.

Я старалась смотреть спокойно, ясно и приветливо, как тот старичок в Летнем саду, на которого не подействовали «чары» незнакомца. Я предложила ему присесть к столу и вместе полюбоваться папенькиным альбомом — и при этом болтала без умолку, точно любезная хозяйка, что усердно занимает не в меру застенчивого гостя. Борис сидел рядом и внимательно следил за Человеком со смущённым лицом. Меня не покидала уверенность: стоит потерять самообладание, разгневаться или поддаться панике — со мной и братом обязательно случится беда.

Вероятно, моя вежливость как-то ослабляла способности нашего незнакомца превращать людей в агрессивно-неуправляемых существ. Он молчал; казалось, он выжидал удобный момент, чтобы вновь подловить нас и заставить вести себя так, как ему хотелось.

Дверь вновь отворилась, и вошла мисс Мур, привлечённая моим громким голосом. Она открыла было рот, собираясь сделать мне замечание — ведь Шурочка уже спала. Однако, заметив сидящего за столом незнакомца, мисс сперва остолбенела, затем всплеснула руками.

— Вы кто такой? Что вам нужно? — вскричала она по-русски.

Незнакомец вскочил и стал кланяться, бормоча свои извинения. Я была уверена, что мисс Мур по близорукости не узнала его.

— Как вы посмели войти сюда тайком? Немедленно убирайтесь, я сейчас же пошлю за дворником и велю вас вывести!

Бедная мисс, конечно же, не подозревала, что именно этого он и ждёт… Я кинулась к ней.

— Дорогая мисс Мур, да разве же так обращаются с гостем? — зашептала я, пытаясь направить ее мысли на столь важный, по её мнению, предмет — хорошие манеры. — Ведь вы же сами нас учили совершенно противоположному!

— Разумеется, Бетси, милая, — ответила мисс Мур, сбитая с толку таким переходом. — Но этот человек…

— О, мисс, это наш знакомый, мы несколько раз встречали его раньше, — ловко вступил в игру Борис. — Он зашёл… Э-э-э, желая видеть папеньку… Он не знал, что того нет дома.

— Не соблаговолите ли выпить с нами чаю, сударь? — церемонно спросила я. — Мы сейчас скажем, чтобы подали чай в столовой.

Мисс Мур ошарашенно переводила взгляд с незнакомца на нас. Не могла она позволить себе в нашем присутствии попрать законы вежливости и показать нам столь дурной пример! К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы она поборола злость и отвращение, которые — мы очень хорошо это знали — наш незнакомец вызвал в ней.

Все мы втроём, как по команде, улыбались и произносили приветливые фразы, точно стараясь перещеголять друг друга в гостеприимстве — причём мисс делала это вполне искренне, считая, что выполняет свой долг. Мы же с Борисом отлично понимали, что от нашей выдержки зависит очень многое… Мы чувствовали себя солдатами в сражении, а наши улыбки и любезность сейчас были нашим щитом.

Всё это время Фридрих, хотя и не рычал больше, но неотступно следил за Человеком со смущённым лицом; и, казалось, на его морде было написано: «Вот, вот, сейчас — только мои хозяева отвернутся…» Впрочем, незнакомец словно решил не давать собаке ни малейшего повода цапнуть себя — он практически не двигался, его необыкновенные глаза потухли, потеряли жёлтый цвет и превратились в тёмно-серые.

Итак, незнакомец был почти силой усажен за чайный стол, ему была подана чашка превосходного английского чаю. Впрочем, он едва сделал один глоток — поднявшись, он промямлил, что уже поздно и ему совестно беспокоить милых хозяев в столь поздний час. Мисс понимающе закивала, слабо протестуя для виду, а Борис, к моему испугу, предложил гостю оставить свою визитку, дабы передать её папеньке. Я уловила уже знакомый мне яростный блеск его вертикальных зрачков, устремленных на моего брата — однако гость вынул карточку и подал ему. Затем он галантно поцеловал руку мисс, откланялся и вышел столь стремительно, что никто из нас не успел последовать за ним, кроме Фридриха, который кинулся следом с оглушительным лаем.

Когда же, спустя мгновение, мы с Борисом выскочили в переднюю, там, разумеется, уже никого не было. Человек со смущённым лицом бесследно исчез.

Стоит ли говорить, что мы не успели прочитать, что было написано на карточке. Лишь только незнакомец покинул наш дом, кусочек картона, что Борис сжимал в руке, рассыпался в мелкую пыль… И мы обнаружили, что мисс Мур, которая только что сидела за чайным столом вместе с незнакомцем, вовсе ничего о нём не помнит.

Когда мы в очередной раз вышли на прогулку, как я ни пыталась высмотреть Человека со смущённым лицом, каждую минуту опасаясь и ожидая его встретить, — больше я его не видела. И понемногу эта история стала казаться мне уже совсем не опасной и не жуткой — скорее, я вспоминала её как приключение, из которого мы вышли победителями.

* * *

— А ты веришь, что он никогда не придёт к нам снова? — спросил брат через несколько дней. — Он же знает дорогу к нам… И знает, что мы догадались про него, — голос Бориса слегка дрогнул при этих словах.

— Не бойся, — поразмыслив, успокоила я его. — Если и придёт, так разве мы не знаем, как надо вести себя с ним? Это даже вовсе не трудно, куда легче, чем уроки грамматики да арифметики!

Борис задумчиво посмотрел на меня и неуверенно кивнул.

— Да, — сказал он. — Конечно же, нетрудно.

Увы, но мы оба ошибались.