Культура так и прет
— Ра-а-ада, Рада-а-а, чужо-о-ой!
— Это что за «Уйди, противный!»?! Нормально кричи!
— А-а-а-а! — старательно затягивала я на весь лес.
— Ксюш, уже лучше! А ну наддай еще! И прикрывайся, прикрывайся собакой! — защитник, размахивая стеком[5]и вытягивая вперед руку, одетую в специальный рукав, грозно наступал на нас с Радой.
Я никогда не видела Раду такой. Мне приходилось очень сильно упираться, чтобы она не утащила меня за собой в порыве праведного гнева. Я как будто вросла ногами в землю и чувствовала, еще чуть-чуть — и она выдернет меня вместе с куском земли и потащит вперед, словно молодое деревце.
— Ну, что молчишь? А ну кричи давай!
Стоило защитнику напомнить о моих прямых обязанностях, как я, не в силах с непривычки выполнять два дела одновременно, запуталась в поводке и грохнулась наземь. Секунду спустя я почувствовала на лице мокрый нос — Рада удивленно нависла надо мной, взглядом будто бы вопрошая: «Ну что, живая?!» Еще спустя секунду я, все в том же положении лежа, наблюдала, как Радин поводок убегает от меня по земле. И все бы ничего, но на его противоположном конце была моя собака, которая уже вцеплялась в защитника.
— Забирай! Забирай, твою ж дивизию! — голосил тот. На бегу я отметила, что у него это получается гораздо лучше, чем у меня.
— Снима-а-а-й! — орал защитник.
— Как?! — пищала я, прыгая вокруг.
— За ошейник, мать твою!
С третьей попытки я отцепила Раду с рукава и, насилу развернув за ошейник в противоположную сторону, привязала к ближайшему дереву.
— Ксю-ша, у меня к тебе серьезный разговор, — защитник гнетуще медленно стягивал рукав. — Подойди ко мне.
Потирая испачканное в земле бедро, я шла как овца на заклание. А так все хорошо начиналось.
— На кинологические курсы тебе надо, — защитник говорил это будто своей руке, внимательно рассматривая расплывавшиеся по ней синяки.
— Что-что? — переспросила я, тоже будто у руки защитника.
— Еще так сделаешь, убью! — защитник резко поднял налитые кровью глаза.
— Да мне просто сил не хватило, извините, пожалуйста, — пролепетала я.
— Ладно, но на кинологические курсы все равно тебе надо. А вот собака у тебя классная, — защитник перманентно проверял, сколько новых синяков проступает на руке за время одной сказанной им не вполне логичной фразы.
Точно в этот момент Радка рыгнула — да так неприлично громко, что слышно было и на другом конце площадки. Вопрос о кинологических курсах застыл на моем языке и камнем упал с него. С соседнего дерева камнем упала ворона.
— Да, Рада, культура так и прет! — восторженно отметил защитник, но сразу продолжил: — А если бы у меня на руке не оказалось рукава?! Ты понимаешь, что этот начальный, средней жесткости, защищает не на сто процентов? Вон че творится! Скажи спасибо своей собаке — она тебя уже сейчас сможет и в реалке защитить.
М-да, как рыгнет — все разбегутся, да еще и птицы с деревьев попадают на головы бандитам.
После этого несанкционированного покуса, как ни странно, бонусом мы получили уважение от защитника. И общий прогресс пошел вперед семимильными шагами.
Будто в подтверждение слов своего тренера, через каких-то полчаса Радка отогнала от меня пьяных, испытывавших непреодолимое желание познакомиться в парке по дороге к остановке. Пусть отогнала просто лаем с короткого поводка, но результаты работы, видимые в естественной среде обитания, приятно грели душу.
Вверх по горке отчаянно карабкались двое поддатых мужичков.
— Как думаешь, собака злая?! — громко задал один другому риторический вопрос.
Ответ последовал незамедлительно:
— Конечно, но девушка, наверное, гораздо злее!
Тогда они еще не догадывались, насколько правы.
На полянке Радка легла передохнуть. Я достала из сумки сыр, который на занятии не пригодился, и уже готовилась совершить преступление века — отдать его собаке просто за красивые глаза.
— Ну фее, иду приставать! — послышалось как гром среди ясного неба.
В нашу сторону маршировал один из пьянчужек-скалолазов.
— Ну не приставай уж! Куда почапал! — прикрикнул его товарищ, уже вполне обустроившийся с бутылками на соседней лавке.
Я забеспокоилась: сейчас достанется либо пьянчужке, либо нам. А Рада лежит — и ни с места.
— Такая девушка красивая, ну как тут не пристать?! — с этими словами пьянчужка протянул Раде стаканчик, до краев наполненный пивом.
Радка не спеша встала, понюхала ему руку, затем стаканчик. Все это ей не понравилось, и она гавкнула. Второго раза не потребовалось. Молодца как ветром сдуло, только вот его стаканчик одним неверным движением опустел одновременно с «Гав!».
Над парком повис огненный закат, исчерченный полосами от самолетов, словно мелками. Мы устало брели по дорожке к остановке. Я радовалась провисшему поводку у меня в руках. Любуясь бесконечным акварельным разнообразием сюжетов закатного неба, я чувствовала себя в картинной галерее на открытом воздухе. Полной грудью вдыхала сладкий воздух, поднимающийся от нагретых за день дорожек. Позади осталась защитно-караульная служба, а также темные личности, создававшие удачный контраст полному умиротворению этой благостной минуты.
Из-за поворота показались усы троллейбуса — и мы побежали. Но та минута провисшего плетеного поводка, несомненно, успела отложиться в копилке души.
