Мистическая Москва. Тайна дома на набережной

Ксения Рождественская, 2014

Актрисе Маргарите Торовой повезло, она живет в самом центре Москвы в знаменитом Доме на Берсеньевской набережной, и вот уже третий месяц к ней в гости приходит… привидение. Женщина в панике и, кажется, сходит с ума. Тогда ее муж обращается за помощью к историку Александру Степанову, который уже разбирался в подобных удивительных случаях. Вместе со своей подругой Людмилой, офицером полиции, Саша берется за дело. Им непременно нужно выяснить, кто такая девушка в белом платье, с венком из ромашек на голове? И почему призрак преследует именно актрису Торову? А тем временем мистические события в Доме на набережной продолжаются – сначала одно, затем второе самоубийство, вскоре находят труп и третьей соседки Маргариты по проклятому дому. Все так необычно, так зыбко… Неужели здесь и правда бесчинствуют потусторонние силы?..

Глава 2

— Привет, дочь командарма! — послышалось откуда-то из-за спины.

Анна оглянулась и увидела Вовку, изо всех сил размахивающего руками.

— Привет! — крикнула она в ответ.

Пожалуй, Вовка был единственным человеком, которому Аня могла доверять в своем окружении. И не потому что тот был таким уж хорошим, а потому что знала: она ему нравится. Конечно, Вовка не говорил об этом прямо, но женщина всегда способна почувствовать отношение мужчины к собственной персоне.

С тех пор как Анина семья переехала в новый дом, прежние друзья как-то сами собой рассосались. Знакомые из барака теперь к ней и носа не кажут, а закадычная подружка Лида просто перестала с ней разговаривать. Аня не могла понять причины такого странного поведения и время от времени пыталась поговорить с Лидой, но та упорно отказывалась от встреч. Может, виной всему внезапный арест ее отца? Это случилось как раз накануне их отъезда из барака. Лида тогда горько плакала, а мама ее чуть не покончила с собой, напившись каких-то таблеток.

Аня очень переживала вместе с подругой. Даже просила папу, чтобы тот по своим каналам узнал, за что забрали Ивана Яковлевича. Но отец, бледный от волнения, только покачал головой и пробормотал что-то по поводу программы партии. Анна ничего не поняла. А через день они уехали из барака и после уже с Лидой больше не общались.

В институте Аня обзавелась новыми друзьями. Но это было все не то. Кто-то дружил с ней из-за ее положения, то есть зная, где она живет, другие пользовались добротой девушки и бесстыдно списывали домашние задания. По-настоящему верным другом стал только Вовка Сергеев. По причине личного интереса.

— А я тебя тут жду, — сообщил Вовка, протиснувшись сквозь бурлящую толпу.

В отличие от Ани, Вовка очень хотел стать именно детским доктором. Его сестренка умерла в младенчестве, и он во что бы то ни стало решил найти средство от всех на свете смертей. Анна посмеивалась над его потугами, но не отговаривала. Зачем? Должна же быть у человека какая-то мечта!

— Ты почему вчера в кино не пошла? — обиженно спросил он.

— В кино? — Аня растерялась.

— Я тебя, между прочим, ждал. Целый сеанс пропустил, скакал то на одной ноге, то на другой. На улице не май!

— Ой, Вовка! — вскрикнула Аня, хлопнув себя ладошкой по лбу. — Я же забыла совсем!

— В принципе я так и подумал, — хмыкнул приятель. — У тебя в мозгах полный бардак.

— А почему ты не зашел?

— Почему? — Он тут же поскучнел. — Не догадался. Думал, ты сильно занята, раз не явилась на свидание.

— А у нас должно было быть свидание? — хитро улыбнулась девушка.

— Ну, уж если ты этого не поняла, тогда у тебя действительно проблемы! — развел Сергеев руками.

Прозвенел звонок. Анна дернулась и, схватив Вовку за руку, бросилась в аудиторию. Лектор уже стоял у доски и с неудовольствием взглянул на опоздавшую парочку. Аня торопливо поздоровалась и потащила Вовку к задним рядам.

— Мы же всегда сидим впереди, — зашептал он, спотыкаясь о ступеньки.

— А сегодня сядем сзади, — ответила Анна.

— Почему?

— Мне нужно с тобой поговорить.

Задний ряд пустовал. Студенты предпочитали держаться поближе к лектору, чтобы не пропустить ни одного слова из его речи. Сейчас до Ани долетали лишь отдельные слова, но сегодня ее это мало волновало.

— Что случилось? — прошипел Вовка, когда они уселись за парту. — Надеюсь, что-то очень важное? Иначе я заставлю тебя изучить сегодняшний материал и пересказать его мне в доступном и понятном виде.

— Да подожди ты со своим материалом! — отмахнулась девушка. — Лучше слушай внимательно.

— Кого? Лектора?

— При чем здесь лектор? Меня слушай!

— Ну, слушаю, — кивнул смирившийся Вовка и уставился на нее.

— Ты что-нибудь знаешь о том доме, где я живу?

— А тебе зачем? — осторожно спросил он.

— Надо.

— И все-таки?

— Мне кажется, от меня что-то скрывают, — твердо сказала Анна и посмотрела Вовке в глаза.

— Кто скрывает? — не понял тот.

— Родители.

— А что они могут скрывать?

— Вот это мне и интересно.

— Если бы я жил в таком доме, я бы не стал задумываться о такой ерунде.

— У тебя тоже неплохие жилищные условия.

— Неплохие, — согласился Сергеев. — Гораздо лучше, чем у большей части населения нашей страны. Правда, немного напрягает общая кухня, но наличие двух комнат полностью покрывает этот недостаток.

— Вот видишь…

— Что я должен увидеть?

— Твоя мама занимает хорошую должность. И папа не последний человек. Но все-таки вы живете на порядок ниже, чем наша семья. Ты не подумай, я не хочу тебя обидеть, — быстро добавила Аня, заметив, что Вовка нахмурился, — всего лишь констатирую факт. Но я не понимаю, почему мы вдруг удостоились такой чести и въехали в шикарный дом со всеми удобствами.

— А кто твои родители? — полюбопытствовал парень. — Я не из праздного интереса спрашиваю. Может, им по роду службы положено иметь хорошее жилье.

— Папа раньше был командиром армии, — сказал Анна.

— Об этом ты уже говорила. А сейчас он чем занимается?

— Сейчас? — Девушка задумалась. — Кажется, работает на правительство. Точнее сказать не могу.

— А мама?

— Мама — повар.

Вовка пристально посмотрел на Анну, а потом принялся изучать потолок.

— Знаешь что, — наконец сказал он. — Сейчас я ничего не могу тебе ответить, но, если ты немного потерпишь, попробую разузнать.

— Пашка Соболев может что-то знать, — подсказала Аня.

— Пашка? — Вовка задумался. — Не уверен, что он проболтается. Отец у Пашки какая-то большая шишка.

— Значит, он точно знает, — воодушевилась Аня.

— Может, и знает, но не скажет. Пашка умеет держать язык за зубами. Кстати, никто не знает, кто у Пашки отец. Он и эту тайну хранит как зеницу ока.

— И все же попробуй. Ты с ним в хороших отношениях?

— Ну да…

— Тогда рискни. В конце концов, если он тебе откажет, ты ничего не потеряешь.

— Ладно, — нехотя кивнул Вовка. — Но сразу предупреждаю: я ничего не обещаю.

— Спасибо, — ответила Аня и чмокнула Вовку в щеку.

Тот быстро-быстро заморгал глазами, недоверчиво посмотрел на нее, а потом покачал головой и уставился на лектора, решив хотя бы часть лекции потратить с пользой.

Прошло несколько дней. Как-то раз на перемене Вовка подошел к Ане и тихонько сказал:

— Анюта, после лекций не спеши домой. Пойдем, погуляем в парке.

Девушка с недоумением посмотрела на него. Раньше они никогда не гуляли после лекций. Если только вечером, когда у Ани практика начиналась позже, чем обычно. Или в выходные.

— Но я не могу… — начала она и остановилась, глядя на возбужденное лицо Вовки. Наконец кивнула: — Хорошо. Я только позвоню Вигорскому и скажу, что задержусь.

Лекции тянулись как-то особенно долго. Аня елозила на лавке, вызывая недовольство педагога. Она была уверена, что Вовка хочет рассказать ей о ее доме. Правда, сначала девушка подумала, что у него ничего разузнать не получилось, ведь прошло уже больше недели, но потом обратила внимание на его раскрасневшееся, немного загадочное лицо и поняла: у приятеля есть новости.

Сама-то Аня к этому времени и забыла о своих волнениях. Она стала раньше ложиться спать и теперь по утрам вставала бодрая, отдохнувшая. В гостиной ее не тревожили никакие посторонние звуки, и девушка почти жалела, что обратилась к Сергееву со своей странной просьбой. Зачем тому лишние хлопоты, если все дело было в ее больном, вернее, уставшем воображении?

Анна наблюдала за мамой и папой, пытаясь обнаружить в их поведении нечто необычное, но те вели себя как всегда, поэтому воспоминания о шагах и стуках за стеной улетучились. И надо же такому случиться: когда она почти успокоилась, у Вовки появились новости!

— Пойдем, — сказал Сергеев, появившись на крыльце немного позже Анны.

Погода на улице стояла прекрасная. Бабье лето осталось давно позади, легкий морозец приятно холодил щеки и придавал ни с чем не сравнимую бодрость.

До парка они дошли довольно быстро, а потом Вовка замедлил шаг. Некоторое время шел молча, изредка поглядывая на спутницу. Анна его не торопила, хотя сердце ее буквально разрывалось от невесть откуда взявшегося гнетущего чувства страха.

— Я поговорил с Пашкой, — наконец произнес Вовка.

— С Пашкой? — почему-то изумилась Аня.

— А что тебя удивляет? Ты же сама просила…

— Просто я не думала, что он разговорится.

— Я тоже не думал. Но — стечение обстоятельств. Вчера Коля Якимов пригласил нас в гости по поводу дня своего рождения и выставил две бутылки коньяка. А вот с закуской оказалось не очень богато. В общем, через час все так наглотались, что себя не помнили.

— Не думала, что ты можешь напиться до такой степени, — ухмыльнулась Аня.

— Кстати, я оказался крепче всех, — сообщил Вовка. — В частности, потому что больше пропускал, чем пил. Я же сразу смекнул, что мне представляется отличная возможность расколоть Пашку. Вот и старался ради тебя.

— Я запомню.

— В общем, Пашка рассказал мне много чего интересного… Правда, не знаю, порадует тебя это или огорчит.

— Говори скорее, не томи!

— Дом твой и правда не простой.

— Я и раньше это знала, — кивнула Анна.

— Все знали, но без лишних подробностей, — откликнулся Вовка. — Лучше слушай дальше. Основная масса жильцов — люди, так или иначе приближенные к правительству. Некоторые выполняют совсем страшные задания и потому пользуются особым положением.

— О каких заданиях ты говоришь? — напряглась девушка. — Что за работа у них такая?

— Палачи, — тихо произнес Вовка и, засвистев, уставился в сторону.

— Палачи?! — Аня остановилась и в ужасе вытаращилась на Вовку. — Те, которые казнят людей? Ты серьезно?

— Абсолютно. В нашем обществе очень много народа, неугодного людям на верхах. Поэтому время от времени за кем-то из них приезжает черный автомобиль и увозит в неизвестном направлении. Кого-то отправляют в ссылку. Кого-то расстреливают. Как раз эта миссия возлагается на так называемых палачей.

Аня не отрываясь смотрела на парня. От ужаса и отвращения она не могла вымолвить ни слова.

— Еще есть другая категория служителей закона. Те, кто все видит, слышит, подмечает, а затем докладывает об этом кому нужно, — продолжал Сергеев. — Сколько людей с их подачи увезли потом в неизвестном направлении, и не сосчитать. Иногда увозят целыми семьями. И это не какие-то отдельные случаи, а закономерность.

— Не может быть… — едва шевелящимися губами произнесла Аня. — Такого просто не может быть…

— И это говоришь ты? — усмехнулся Вовка. — Ты же живешь в этом доме, а значит, имеешь отношение к этой политике.

— Я?! При чем здесь я?!

— Прости, я не то имел в виду. Конечно же, я говорил о твоих родителях. Поинтересуйся у них, за какие такие заслуги они получили квартиру.

— Ты намекаешь, что папа доносил на близких ему людей? — возмутилась Аня и едва сдержалась, чтобы не залепить Вовке пощечину.

— Ни на что я не намекаю. Просто советую поговорить с родителями. Иначе неведение может плохо для тебя обернуться.

— Я уверена, что ни папа, ни тем более мама никогда не пошли бы на такую подлость, — твердо сказала Анна. — Папа очень добрый и справедливый. Раньше командовал армией. Ему доверяли сотни жизней, и каждого человека он старался сберечь.

— Война дело другое, — серьезно ответил Вовка. — Там все на виду. Там все по-честному. Если в тебя стреляют, ты тоже стреляешь в ответ. А сейчас идет негласная война. Сосед доносит на соседа, сын предает отца.

— По-моему, у тебя что-то случилось с головой, — презрительно фыркнула девушка. — Ты говоришь нелепые вещи. Ты сам-то себя слышишь?

— Слышу.

— И веришь в то, что говоришь?

— Как бы мне ни хотелось думать иначе, я чувствую, что все это правда. Пашка в первый раз был таким откровенным. Думаю, он и сам не помнит, что мне наговорил, потому что, когда немного отрезвел, принялся выспрашивать, о чем распинался. Я уверил его, что ничего особенного он не сказал, и Пашка вроде бы успокоился.

— Так, может, это был просто пьяный бред?

— Вряд ли. Слышала поговорку — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? — Сергеев немного помолчал, а затем добавил: — Если честно, я уже слышал подобные разговоры. Но не мог разобраться, что в них правда, а что вымысел. Но теперь уверен: просто так говорить не будут. А в твоем доме и правда живут не совсем обычные люди.

— Хорошо, допустим, ты прав, — дрожащим голосом сказала Аня. — Но ведь это не значит, что все жители — монстры! Наверняка среди них много порядочных людей.

— Наверняка, — согласился Вовка. — Но никто не знает, что кроется под личиной тех, которые честными глазами смотрят в глаза соседям и мило с ними здороваются, а потом идут выполнять свое черное дело.

— Как страшно ты говоришь! — поежилась Анна.

— Это и в самом деле страшно, — кивнул парень.

Некоторое время друзья шли молча. Разговаривать не хотелось. Они впервые подняли тему, которая была чуждой для них. Аня уже жалела, что попросила Вовку узнать правду. Теперь в каждом жителе своего дома она будет видеть потенциального врага. В каждой милой старушке — гнусную доносительницу. Теперь ей стало понятно, что имел в виду папа, когда сказал об ушах, которые имеются в стенах. Пожалуй, нужно будет поговорить с отцом, тот должен знать правду о доме. Надо его предупредить, чтобы не вел ни с кем из соседей доверительных бесед и вообще не говорил больше, чем следует. Хотя… наверняка папа и сам обо всем знает. Не зря же просил дочку не распускать язык и не болтать лишнего. Особенно о равенстве и справедливости.

— То, что ты сказал, ужасно, — наконец снова подала голос Аня. — Но это реальность, и нам никуда от нее не деться. Значит, будем жить дальше, только уже с оглядкой.

Вовка обратил на нее странный продолжительный взгляд и снова засвистел.

— Почему ты молчишь? — всполошилась Анна. — Или тебе известно что-то еще?

— Известно. Но я не знаю, стоит ли говорить…

— Выкладывай все, что знаешь!

— Видишь ли, ваш дом славится не только тем, что в нем живут выдающиеся люди, но еще и тем, что эти люди время от времени пропадают из своих квартир.

— Что значит — пропадают? — похолодела Аня.

— То и значит. Жили люди, жили… и вдруг испарились, словно их и не было. Пашка сказал, что вы уже третья семья в вашей квартире. А ведь дому всего шесть лет! Куда, спрашивается, подевались предыдущие жильцы?

— Переехали, — помертвевшими губами ответила девушка.

— Может, и так. Но я сомневаюсь, чтобы кто-то из них мог добровольно покинуть такое комфортабельное жилье.

— Я попрошу папу узнать, что с ними произошло. Думаю, ты зря наводишь панику.

— Буду счастлив, если ты окажешься права, — серьезно ответил Вовка. — Но есть еще один момент, который лично меня настораживает. Ты в каком подъезде живешь?

— В десятом. А что?

— В вашем доме нет одиннадцатого подъезда. Ты в курсе данного факта?

— Никогда не обращала на это внимания.

— А стоило бы! Во время строительства, в тысяча девятьсот тридцатом году, произошел пожар. Кроме того, поджимали сроки, и было принято решение поделить площадь одиннадцатого подъезда между десятым и двенадцатым подъездами.

— И что с того?

— Понятно, что квартиры этого подъезда присоединили к другим квартирам. Но в подъезде должны быть лестницы, лифты, лестничные клетки. Куда они делись, а?

— Что значит — куда делись? — нахмурилась Анна.

— Жилая площадь была поделена между квартирами двух соседних подъездов, а все подсобные помещения как будто испарились. Тебе не кажется это странным?

— По-моему, ты неспроста мне про них говоришь, — медленно произнесла девушка. — Выкладывай свои соображения.

— Соображения не мои, так Пашка сказал. В общем, скорее всего, эти помещения ушли под… межстенные ходы.

— Межстенные ходы? Зачем они нужны?

— А ты не догадываешься? — Сергеев сверлил подругу взглядом, и Аня почувствовала, как каждая клеточка ее тела наполняется диким, первобытным страхом.

Конечно, она догадалась. Просто она боялась признаться в этом даже самой себе. Ох, не зря ей посреди ночи мерещились чьи-то шаги и невидимые глаза! И папа прекрасно знает, что дочке они не привиделись. Именно поэтому родители переселили ее в другую комнату, чтобы в их доме подобных разговоров больше не было. Что же теперь делать, а? Жить, как прежде, уже не получится. Вот если бы папа согласился поделиться с ней своими знаниями… Тогда бы ей было намного проще перенести столь страшные новости.

— Что молчишь, дочь командарма? — грустно спросил Вовка.

— А что тут скажешь… — развела она руками.

Друзья повернули назад и за всю обратную дорогу не сказали друг другу ни слова. Анна чувствовала, что Сергеев отдалился от нее, и не понимала почему. Девушка была уверена, что ее отец не причастен ни к доносам, ни тем более к казням. И все же Вовка сейчас стал другим. Чужим. Он уже не смотрел на нее восхищенными глазами — теперь в них поселились растерянность и страх. А ведь совсем недавно им было так хорошо вместе.

— Пока, — торопливо сказал парень, когда дошли до ворот парка.

— Пока, — кивнула Анна, заметив про себя, что Вовка не спросил, как обычно, когда у нее будет свободное время, чтобы сбегать в кино или побродить по улицам. Развернувшись, она пошла дальше, наступая на опавшие листья и думая только об одном — как скоротечно счастье.

Сергеев по-прежнему стоял у ворот и смотрел Ане вслед. У него даже заболело сердце от вида ее сжавшейся, беззащитной фигурки. Но он не мог найти в себе сил, чтобы проводить до подъезда. Не мог, потому что его голова буквально раскалывалась от информации, которую Вовка не пожелал сообщить сейчас подруге. И главной в этом списке была особая новость — в десятый подъезд селили тех людей, которым вскоре суждено исчезнуть из жизни.