Эрик

Ксения Подъячева

В одночасье жизнь Лиз изменилась.Мужчина, сидящий напротив, рассказывает невероятную историю о её муже.Кому верить? Незнакомцу или близкому человеку? И почему Эрик так странно себя ведёт?

Глава 2

Высокий мужчина пробирался через плотную толпу пешеходов. Его напускная беззаботность могла бы обмануть любого. Но за сосредоточенным взглядом что-то скрывалось. Что-то, что могло испугать особенно внимательного зеваку.

Эрик, а это был именно он, вроде бы растерянно оглядывался по сторонам. Но его «небрежный» взгляд сканировал каждый угол. Будто что-то искал.

Наконец, спустя пару кварталов, Эрик увидел блик солнечного зайчика в окне. Он удовлетворённо хмыкнул. Мимо проехала тонированная машина, как по заказу. Что ещё больше убедило мужчину в догадках.

«Думают, я растерял все навыки. Размяк.», — эта мысль, как заноза, уже несколько месяцев сидела в голове Эрика. Паранойя ещё больше усилилась, когда 2 раза в день мимо его дома стал проезжать фургончик с мороженым. С дурацкой песней на всю округу. Будто бы Эрик не понимал — это часть маскировки.

Через неделю «такой атаки» его мозг не выдержал. Сдерживаемые до этого чувства хлынули потоком и привели к ссоре с Лиз. Он не хотел этого, но так вышло. Она незаметно подошла к нему (а это была её особенно раздражающая черта) и стала о чем-то говорить. Эрик сначала разозлился. Думал, что на неё, оказалось на себя, свой страх и паранойю. Пока Лиз что-то пыталась рассказать, он развернулся и вышел из комнаты. Так всегда происходило, когда ему не хотелось говорить и слушать. Это жутко раздражало жену, но так было лучше. ПТСР давал о себе знать в самый неподходящий момент. И тогда он мог сотворить что угодно.

Именно поэтому, как только этот фургон начал беспокоить Эрика сильнее, чем обычные вещи, он пошёл на групповую терапию. В тайне от Лиз. Но отчасти из-за нее. Что бы там она себе не думала, Эрик любил жену и не готов был потерять из-за какой-то чёртовой паранойи. Если он справился с этим однажды, справится и сейчас.

Именно эти мысли крутились в его голове, когда Эрик открывал неприметную дверь где-то во дворах.

Из задумчивости его вывел голос старого знакомого:

— Эрик! Я думал, ты не придешь! — Генри лихо подкатил на своей коляске к новому приятелю.

В лице, изрезанном бороздами морщин и шрамов, было сложно уловить те мальчишеские эмоции, так живо сохранившиеся в голосе Генри.

Эрик помнил его с момента обучения в Академии. Помнил, как Генри стал тем, кто его всегда поддерживал и отстаивал. Помнил, как потом просил оставить его на поле боя. И помнил, как Генри, очнувшись в палате, откинул одеяло, увидел то, что осталось от его ног и весело рассмеялся:

— Ну, пожалуй, я счастливее многих! — сказал он тогда. — У меня хотя бы остались части поважнее ступней.

На самом деле Генри оторвало ноги по колени. Будто кто-то аккуратно выкрутил их из коленных чашечек. И оставил так. В насмешку.

Эрик улыбнулся и отрицательно мотнул головой. Здесь никто не владел языком жестов, поэтому при общении с ним каждый выкручивался, как мог. Некоторые почти кричали, думая, что с голосом он потерял и слух. Это было забавно. Первые три раза.

Эрик достал телефон и написал сообщение. Голосовой помощник озвучил:

— Я бы сегодня не уснул, если бы в десятый раз не услышал, как тебе повезло остаться без ног.

Генри расхохотался и заявил:

— Но это чистая правда! Девочки так и ведутся на эту крутую тачку! — Он резко крутанулся на коляске и описал полный круг. — Видишь? Я всё ещё профи!

— Да, руками ты точно орудуешь мастерски, — бросил Эрик механизированным голосом.

Терапия всегда начиналась одинаково. Все шутили и смеялись ровно до тех пор, пока их не просили сесть в круг. Будто была какая-то магия, заставляющая их замолчать и вспомнить свои самые черные дни.

Даже вечно улыбающийся Генри, замолкал и погружался в себя. Правда, его морщины разглаживались, шрамы становились незаметнее и перед Эриком снова возникал его верный боевой товарищ.

После обучения в Академии их пути разошлись. Встретились лишь раз случайно на спецзадании. Они оба выполняли секретное задание, но в составе разных групп.

Эрик предпочитал одиночество, а Генри всегда был командным игроком.

Эрик не смог завершить задание, за что, впоследствии, поплатился подмоченной репутацией. Но бросить давнего товарища не смог.

Когда они впервые после стольких лет встретились в группе, Генри не узнал Эрика. А тот решил молчать, считая, что воспоминания, связанные с ним, слишком болезненные. И ворошить это гнездо чувств не стоит. По крайней мере, пока. Поэтому по негласному согласию между этими двумя, они делились своими историями, но никогда не говорили друг о друге.

— Эрик, думаю, сегодня тебе стоит поделиться своими эмоциями, — проговорил доктор Палмер. Он был молод и энергичен, но не по годам разумен, что особенно ценил Эрик. И поэтому так любил ходить именно в эту группу. А сменил он их множество.

На телефоне включилась заготовленная запись, озвучиваемая голосовым помощником. Он мог бы попросить Лиз зачитать всё, что написал, но она не была в курсе терапии.

«Как вы знаете, я не могу сильно распространяться о себе и своих действиях. Всё это под грифом секретно. И именно этот гриф вырывает из моей жизни почти 10 лет. Быть может, я бы никогда здесь не появился, если бы не отголоски прошлого, преследующие меня последние месяцы.

Сначала я списывал все на паранойю. Убеждал, что мне кажется. Но в последнюю неделю я устроил слежку и убедился в своей правоте.

Эта ужасно раскрашенная машина с диким воем проезжает мимо дома каждый день: утром и вечером. Будто сверяют мое расписание. Стоит мне выйти за порог, за мной всегда следует один или два человека в солнечных очках.

Почему-то организация, которой я отдал 10 лет своей жизни, в один миг списала меня со счетов. Неужели они думают, что моя отставка отняла у меня сообразительность и профессиональные навыки? Нет, я ничего этого не лишился. И только благодаря своей подготовке пару дней назад заметил снайпера. Он следит за мной, а я за ним.

Но, пожалуй, меня возмущает тот факт, что новые агенты действуют так топорно. Неужели профессиональная подготовка стала в разы хуже? Или это то поколение, что насмотрелось пафосных фильмов об агентах и теперь следует их примеру? Надо признать, ни один вариант «Джеймса Бонда» ни на грамм не приближен к реальности. А те, кто за мной следят, явно переигрывают.

Помимо этого мне, всё же, интересно, чем я их так заинтересовал?

За время своей отставки я ни словом не обмолвился о нашей связи. Только здесь, в этой группе (которую мне там же и рекомендовали) я могу говорить более-менее свободно».

Запись внезапно прервалась. Эрик удивлённо взглянул на дисплей телефона. Кажется, он записал далеко не всё, что хотел. Доктор Палмер решил заполнить наступившую тишину и спросил:

— А как же Лиз? Она знает? — Эрик отрицательно покачал головой.

— Но не думаешь ли ты, что разумнее предупредить её? — Эрик повторил свой жест и начал быстро печатать текст.

— Информация о слежке не обезопасит Лиз, а сделает более уязвимой. Я не готов подвергать её такой опасности.

— Но если слежка существует. И она организована теми, о ком ты говоришь, получается, Лиз уже в опасности. — Подытожил доктор Палмер. Эрик кивнул.

— Со мной она в безопасности. Пока я жив, не допущу, чтобы Лиз пострадала.

— Так какой выход из этой ситуации видишь ты?

— Доктор, если вы говорите о том, чтобы сбежать и обезопасить себя… Я не привык убегать. Я останусь и буду биться.

— А отослать Лиз? Например, к родственникам, о которых никто не знает?

— Эта организация, — Эрик ухмыльнулся, — знает всё. Да и Лиз не поедет никуда без меня. Я слишком хорошо её знаю.

— Извините, что вклиниваюсь, — робкий голос Генри прорезал диалог пациента и доктора. — Но у меня тоже есть подобный опыт, и я бы… — Эрик удивлённо посмотрел на своего бывшего товарища. Это в первый раз, когда их истории прошлого соприкоснулись. Генри заговорил о том, что связало его с Эриком до конца жизни.

— Я бы проверил тех, кто следит за тобой, — обронил старый друг.

— Проверил? Я уже всё проверил!

— Как я понял, ты знаешь только то, что за тобой кто-то следит. Остальное — догадки. — С этим Эрик вынужденно согласился. Впрочем, его согласие было больше похоже на молчание.

— А если это просто сталкеры, играющие в непонятную игру? Например, «последи за незнакомым парнем и сведи его с ума?». Да, Эрик. Мир безумен. И это ещё не самое страшное, что могут сделать люди. — Эрик поразмыслил и, в конце концов, согласился. Что-то было в голосе Генри. Что-то, что заставило его усомниться в собственной уверенности.

— А снайпер — это тоже часть игры? — грустно улыбнулся он.

— Думаю, твоя подготовка поможет тебе разобраться с этим быстрее, чем мне.

«Снова о своих ногах», — подумал Эрик и мысленно закатил глаза.