Бегущие по мирам, или Где-то там далеко она живет моей жизнью

Ксения Неверковская

Самое хорошее и важное, что я успела узнать о жизни, находится в этой книге. А чтобы читать было интересно, я завернула весь смысл в яркую обертку из фантастики и приключений.

Глава шестая

Холодный душ

Я открыла глаза, и тут же зажмурила их обратно — ослепительное сияние восходящего солнца оказалось слишком болезненным для измученных и не отдохнувших глаз. Зря я вчера не додумалась зашторить окна. Тут я вспомнила, что вчера, пребывая в эйфории от невиданной роскоши, даже не удосужилась завести будильник. Медленно повернувшись на другую сторону кровати, вслепую начала щупать часы, но тут же вздрогнула от неожиданности и моментально проснулась, нащупав пальцами чью-то руку.

— Рэм??? Что ты здесь делаешь??? В смысле, почему ты сидишь на моей кровати?

— Прости, не хотел тебя напугать. Не спрашивай как, но я знал, что ты сегодня не будешь готова вовремя, поэтому и решил самолично убедиться в том, что ты проснешься и будешь готова вовремя. А на кровати сижу около минуты, все не знал как тебя лучше разбудить, чтобы не напугать.

— У тебя ПОЧТИ получилось. А если честно, это ты меня прости, я вообще пунктуальная, я раньше никогда так безответственно не опаздывала. Не знаю что со мной…

— Зато я знаю. Ты опьянела от искушения иметь то, о чем даже не мечтала, и к тому же, совершенно бесплатно. Я встречал подобное много раз: люди, которые внезапно получали то, чего никогда не имели, начинали вести себя так, как никогда раньше не вели. Но, не переживай, ты же помнишь, что все это — только на месяц, так что ты быстро протрезвеешь.

Собралась я как солдат, через пол часа стояла свежая, полная сил, и готовая к новой жизни. И это при том, что Рэм заставил меня позавтракать, еще и по-человечески: не спеша и тщательно пережевывая еду.

— Так какие у нас сегодня планы? — не скрывая боевого настроения поинтересовалась я.

— Несколько предложений по работе, которые я подыскал для тебя. Пройдемся, ты посмотришь, на тебя посмотрят, может и подберем что-нибудь подходящее.

Я редко доверяю своей интуиции, но сегодня она мне подсказывала, что мы точно найдем что-нибудь подходящее!

Первым предложением была работа в школе: организация детских мероприятий.

— Ты же работала раньше с детьми, верно?

— Ну да.

— Тогда, я думаю, у тебя не возникнет трудностей. Работа интересная, стабильная — то что нам сейчас нужно.

Нас с Рэмом встретила Натали — директор частной школы.

— Здравствуйте, Хора. Я просмотрела ваше резюме. Специального педагогического образования у Вас нету, но опыт работы с детьми все же имеется, а опыт — это очень важно. Что же, пройдемте за мной.

Мы покорно последовали за строгой, но очень эффектной директрисой Натали.

— Это — актовый зал. На цене — кружок драмы и актерского мастерства. Ваша задача: пойти к ним, представиться, найти общий язык, и подготовить небольшую связку движений, буквально на пол минуты. А мы придем через час и проверим, как Ваши успехи.

Натали и Рэм ушли, а я посмотрела на сцену, и слегка оцепенела — это были не дети, а подростки! Подростки — это вам не дети, для них авторитет нужен, человек с сильным характером, а я… да я сама выгляжу, как подросток. А иногда, и веду себя как подросток…

Собравшись с силами, я подошла ближе и начала говорить. Но голос мой звучал еще тише, чем обычно, так что часть детей меня вообще не заметила, а те кто заметил, просто окинули взглядом и даже никак не отреагировали. Я увидела микрофон, и воспользовалась им, чтобы стать громче. Теперь меня наконец все услышали, но лучше от этого не стало. Они задавали мне кучу вопросов, типа: «что Вы от нас ходите?», «а зачем это?», «а зачем это нужно нам?», «а что мне из этого будет?», «а что Вы сделаете, если я не захочу?»… они говорили все вместе, и у всех сразу были ко мне какие-то претензии… это все меня пугало и угнетало, я не знала что с ними всеми делать… Кое-как, я уговорила пару человек повторять за мной движения, хотя они это делали без особого энтузиазма. Я надеялась на чудо. Когда же пришла Натали, чуда так и не произошло: мы станцевали (если это можно так назвать), при том, что больше половины людей стояли в сторонке, отказавшись присоединится, а те же, кто хотя бы попытались станцевать, были ужасно неточными, несинхронными, и жутко угрюмыми. Это был провал, и даже королевские манеры Натали не смогли скрыть ее истинного мнения о моих организаторских способностях.

Из школы мы выходили молча.

Когда паника от кучи подростков и жуткого позора прошла, ко мне вернулся мой позитивный настрой.

— Так, куда мы дальше, Рэм?

— Центр профориентации для пенсионеров ищет кандидатуру преподавателя рисунка и живописи.

Старики милые, и тихие. Люблю стариков.

— Думаю, здесь нам повезет больше.

— Конечно, Хора, о чем может быть речь? Уверен, ты покоришь их!

Похоже, Рэм был настроен еще более позитивно, чем я сама.

В центре профориентации было необыкновенно уютно, и как-то по-домашнему. В кабинете директора (который был удивительно молод, как для такого заведения), стояло штук десять блюдец с разными видами свежей выпечки. Комната была пленена запахами острого имбиря, пряной корицы и сладкого меда. Отсюда не хотелось уходить.

— Итак Хора, диплома по каким-либо художественным специальностям у Вас нет, но мне нужно знать, на каком уровне пребывают Ваши умения и навыки. У нас имеется десять уровней обучения изобразительному искусству, поэтому мне нужно знать: сколько уровней можете вести Вы?

Рэм и директор Себастиан пристально смотрели на меня. Эти два пронзительных взгляда, и нереально соблазнительный запах печенья, сбивали меня с толку.

— Ну… я даже не знаю, мне нужен какой-то ориентир, чтобы с чем-нибудь сравнить.

— Ну да, конечно.

Директор Себастиан достал внушительных размеров папку и протянул мне:

— Здесь примеры работ, набор техник, объем знаний, которыми нужно владеть для каждого конкретного уровня.

Я открыла папку, и уже первый рисунок был для меня шедевром, которые мне лично не каждый раз удается нарисовать. Листая дальше, просматривая рисунки и читая о куче непонятных терминов, моя самооценка упала ниже нуля.

Себастиан и рем все так же продолжали смотреть на меня, из-за чего у меня почему-то пересохло во рту.

— А можно мне воды?

Директор Себастиан протянул мне стакан с водой. Только отпив глоток, я почувствовала, что наконец способна говорить почти не запинаясь.

— А сколько Вам нужно чтобы я вела уровней?

— Ну в идеале, я бы хотел чтобы Вы могли обучить людей с разным набором навыков, то есть чтобы Вы владели всеми десятью уровнями, но для начала меня бы устроили и первых пять. А дальше, если сработаемся, что-нибудь решим.

Они оба все еще смотрели на меня, и вероятно, никто из них так и не понял, какая я бездарность…

— Я просмотрела эту папку, и я, как бы, самоучка, по этому мои знания разбросаны по всем уровням, там что-то знаю, а там чего-то не знаю… Простите, но думаю я не гожусь на эту должность.

— Спасибо, Хора, ценю Вашу честность. Но, если у Вас будет желание с нами сотрудничать, мы сможем поговорить и найти выход.

— Спасибо, Себастиан, за Ваше время, я обязательно учту Ваше предложение.

Рэм следил за происходящим с полным непониманием. Когда мы вышли наружу, он наконец спросил:

— Хора, мне казалось тебе там понравилось?

— Да. Еще как понравилось!

— Так в чем дело?

— Себастиан похвалил меня за честность, но на самом деле для честности мне не хватило смелости. Я не смогла бы должным образом преподавать даже первый уровень, Рэм, даже самый первый уровень, понимаешь?

Рэм замолк.

Эх, а мне ведь и правда здесь понравилось! Прощайте, милые старички, прощайте, удобные кресла-качалки, прощай пленяющий запах теплого печенья…

Я могла бы рассказать обо всех местах, где мы побывали в тот день, но если быть откровенной, там не было ничего интересно. Как и везде, я была недостаточно обучена, недостаточно опытна, недостаточно хороша. Мы обошли больше десяти разных мест, где Рэм назначил мне собеседование, и ни в одном из них мне не нашлось места. Сказав, что после всех этих путешествий во мне осталось много энтузиазма, было бы враньем. Его не осталось. Вообще.

— Ты же понимаешь, что это только первый день, Хора?

— Да-да, понимаю конечно.

— И еще… Я связался с твоими родителями… — мои уставшие глаза мгновенно округлились, — …я им просто сказал, что ты здесь, и что если они хотят встретится… они могут это сделать.

— И что? Они хотят?

— Они да. Если и ты хочешь, то сегодня вечером они будут дома, и мы можем зайти к ним в гости… Если ты хочешь.

— Сегодня???

— Нет-нет, я не тороплю тебя, я же говорю — если хочешь. Просто они сказали, что вечером все буду дома, так что мы можем сделать это прямо сейчас. Или договорится на какой-нибудь другой день.

— Нет. Не надо другого дня. Сегодня. Если можно это сделать сегодня, давай сегодня.

— Хорошо, тогда я сейчас еще раз перезвоню, скажу что мы скоро будем.

— Скоро? Это где-то поблизости?

— Это десять минут пешком. Я же составлял твой график на сегодня, поэтому все продумал.

Мы шли по вечернему городу, утопающему в долгожданной летней прохладе. Это было то время, когда птицы летают низко и поют свои вечерние песни, когда жуки путаются в цветущих деревьях, а я не могла наслаждаться этой красотой, потому что от волнения у меня подкашивались ноги и перехватывало дыхание.

Наконец, мы оказались у двери квартиры. Это была та самая квартира, в которой в моем мире жили мы с тетей. Но теперь, за этой дверью, все наоборот: там нет меня, но есть мои родители. Все же, мне очень трудно описать то, что я чувствовала в тот момент, и не знаю, как много людей переживали подобное: встречу с воскресшими родителями.

Рэм позвонил в звонок, дверь открылась, и на пороге стояли мои мама и папа. Они были чуть старше, чем на фото или видео, где я могла их видеть раньше, но я низа что на свете не перепутала бы их с кем-либо еще. Эти лица были самым родным и знакомым, из всего того, что содержалось в моей голове.

А вот они — мои родители — видели меня впервые: взрослую, невероятно похожую на них обоих, и… живую. Несколько секунд они стояли, взявшись за руки, и с головы до ног обсматривали меня, очевидно еще больше, чем я, не веря в происходящее.

Рэм, глядя на эту безмолвную сцену, которая слегка затянулась, решил сдвинуть нас с мертвой точки.

— Здравствуйте, я Рэм, проводник Хоры.

— А да, здравствуйте, — папа пожал руку Рэму, — я Ной, и мы с моей женой Лилу очень благодарны вам за звонок, за то что нашли нас, и привели Хору.

— Кстати, мне почему-то казалось, что ты захочешь чаще использовать первое имя — Суви, — подметила мама.

— Да, так и есть, но это длинная история.

— Что ж, у нас сегодня есть время, чтобы послушать такие длинные истории. Проходите, у нас даже стол накрыт.

Мы с Рэмом сели за стол, на котором стояла целая гора настоящей домашней еды, которую раньше я видела только в гостях или на картинках. Ной и Лилу куда-то ушли, а потом показались в дверях вместе с… маленьким мальчиком, лет десяти.

— Суви… то есть, Хора, — это наш сын Кичи.

Я сидела совершенно опешившая. Только теперь я поняла смысл слов Рэма «вечером ВСЕ будут дома». Оказывается, в этом мире было еще одно важное изменение — мой младший брат.

— Ты моя сестра, да? А это правда, что ты из другого мира? И как там? А правда, что там нет меня? А может есть кто-то похожий на меня?

— Кичи, притормози, дай Хоре немного освоиться, ты еще успеешь поприставать к ней со своими вопросами.

Ужин прошел довольно тихо, мы вроде и разговаривали, и общались, но все это было похоже на званый ужин аристократов, где все вроде бы разговаривают, но все вопросы, как и ответы, наигранные и совершенно не искренние. Разве что маленький Кичи был в своем желании поболтать самым искренним и непринужденным, но его постоянно заставляли замолчать, бросая на мальчугана строгие родительские взгляды.

— Ной, Лилу, спасибо за ужин, очень рад был благодаря Хоре познакомиться с вашей семьей.

— Всегда пожалуйста, дорогие мои, мы были очень рады вас увидеть, и всегда рады видеть. И тебе, Рэм, очень благодарны за все, что ты делаешь для Хоры.

Во время прощания, все были такими счастливыми: улыбки светились на наших лицах, а слова благодарности и наилучших пожеланий не прекращали литься из этих светящихся улыбок.

Попрощавшись, мы вышли наружу, после чего моя недавняя улыбка резко растаяла.

— Теперь домой? — спросила я, и сразу же задумалась: словно у меня есть дом.

— Да, на сегодня наши приключения окончены.

Затем Рем пристально посмотрел на меня, и еще сказал:

— Я очень надеюсь, что на твоем лице отражается всего лишь усталость сегодняшнего непростого дня. Иначе, я могу подумать, что ты чем-то сильно расстроена. Но, если так, я не понимаю чем: ведь мы только что побывали у твоих родителей, которых ты никогда не надеялась увидеть. Больше того, вдобавок к вновь обретенным родителям тебе прибавился бонус — маленький любознательный мальчишка — твой брат. Кстати, имя у него такое странное — «Кичи».

— Да, Кичи и вправду чудо. Ты разве не слышал историю его имени?

— Как раз вышел наверное.

— Это семейная традиция, как я поняла. Меня назвали Суви Хора, и мое имя состоит из двух частей: французской — «sauvé», что означает «спасенная», и испанской — «hora», что означает «время». Вот и получается «Вовремя Спасенная».

— Гм, очень уместное значение, учитывая твою биографию.

— Это да. Правда, не в этом мире.

Я на время замолчала, но прочитав на лице Рэма ожидание продолжения истории, снова включилась в разговор.

— Так вот, я думала, что этот интереснейший способ придумывать имя для ребенка на мне и закончиться, но, как оказалось, подобные идеи до сих пор очень нравятся моим родителям. С Кичи они провернули то же самое. Его имя так же состоит из двух частей: венгерской «kicsi», что означает «маленький», и норвежской «mirakel», что означает «чудо». Вот и получается, что мой брат — Кичи Миракель, «маленькое чудо».

— Странно. Ты так хорошо говоришь о свое маленьком брате, улыбаешься называя его имя, хотя только сегодня впервые узнала о его существовании. А когда речь заходит о родителях — твоя улыбка где-то девается.

Рэм был очень наблюдательным, и все верно говорил. Но причина моего поведения пока была неизвестна мне самой, поэтому, я показала, что услышала его, но не стала ничего отвечать.

Мы уже стояли у двери огромного, и такого пустого дома, который еще вчера мне казался нереальным сказочным замком, а уже сегодня вдруг стал пустынной безмолвной постройкой.

— Что ж, не буду больше тебя мучать, сегодня был действительно длинный и насыщенный день. Я зайду к тебе завтра, ближе к вечеру, и мы обсудим наши дальнейшие действия, а пока — отдыхай.

Войдя в комнату, я даже не стала включать свет, просто улеглась на краюшек великанской кровати. В комнату проникал слабый свет фонарей, и было достаточно светло. Я смотрела на эту шикарную комнату, на все те красивые вещи, находившиеся в ней, и они были похожи на картонные декорации: жутко ненастоящие и очень хрупкие. Казалось, легкое дуновение ветра могло разнести вдребезги этот дизайнерский рай.

Что же случилось сегодня? Почему я лежу сейчас бесчувственная и обессиленная здесь, в изобилии роскоши, уюта и комфорта, и не ощущаю никакой радости от всего этого?

Во-первых: следует признать, что я сущая бездарность во всем том, что считала своими навыками и умениями. Не знаю, каким образом мне удалость найти работу в моем бывшем мире, но в любом случае, здесь мое везение уже не действует.

Во-вторых: встреча с родителями… Я не знаю, чего я ожидала от этой встречи, но это было что-то совсем другое, совсем не то. Не светских разговоров и не вежливых фраз я от них ждала. Я хотела чтобы меня обняли, прижали к сердцу, да пусть бы хоть сделали мне выговор за мою бесконечную бездарность, ну хоть что-нибудь из того, что делают родители… Эти люди проявляли больше интереса и внимания к Рэму, который им никто, а у меня даже не спросили КАК я прожила целую жизнь без них…

И да, я только что поняла, почему мой райский уголок вдруг загорелся ярким пламенем чистилища: я просто осознала, что все это не мое, все это вскоре отберут. Просто яркая вспышка, которая, засветившись однажды на мгновение, просто напомнит мне о том, какой тусклой и безрадостной является моя собственная жизнь.

Заливаясь слезами, я пролежала на краю кровати около часа, а слезы все не кончались. Вяло приподнявшись с кровати, я побрела в ванную, чтобы умыться. Но и умывание не помогло: стоило мне умыться, как новое колкое осознание действительности, заново вызывало очередную порцию слез. И, не придумав ничего лучшего, я залезла одетая в душ, и включила его на всю мощь. Из мелких дырочек резким напором выстрелили сотни струек ледяной воды. Но я почему-то не хотела поменять температуру. И почему людям в истерике хочется принимать именно холодный душ?

Дрожа и замерзая под ледяными струями воды, я вспоминала вчерашнюю джакузи и думала: Как же внезапно все может изменится в жизни. Вчера я нежилась в горячей джакузи, а сегодня жизнь щедро окатила меня холодным душем.