Угасающий свет, сияющая тьма: Равновесие

Ксения Молчанова, 2020

История о судьбе, способной преодолеть границы параллельных миров, с небольшой помощью магии Тёмных. Мир, в котором разворачиваются события – мир магов и воинов, поделенный на Светлую и Темную Империи и Дикие Земли. Так ли различны Демонические и Божественные практики? От главных героев зависят судьбы Империй. Что случится с их собственной жизнью в смеси политики, магии и интриг?

Глава 1. Изгнанники Империй

1101 г. со Дня Прозрения

Лимин опустил меч и остановился, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Его наставник и по совместительству командир гарнизона магистр Листар был бы им недоволен. Какой боец позволит в танце меча сбиться своему дыханию? Ответ один — плохой боец. И что, если трое врагов повержены? А если бы это был отряд? В таком случае сейчас в лесу неподалёку от приграничного гарнизона лежало бы бездыханное тело Лимина, а не трупы трёх дикарей.

Он покачал головой и решил с сегодняшнего дня ещё усиленнее заниматься практиками. Но если физические упражнения ему давались чуть ли не легче всех в его гарнизоне, магические сферы просто ускользали от него, как песок сквозь пальцы, сколько бы он не пытался их поймать. Каждый раз, глядя на потуги Лимина нащупать потоки внутренней энергии, Листар вздыхал и качал головой. Все жители Империи знали, что магические потоки старшего принца были заблокированы, потому наследником и объявили его младшего брата, и на троне теперь сидел его дядя, а не он сам. Хотя Лимин, будучи совершеннолетним, мог бы уже два года как занимать престол.

Если бы люди знали правду…

Но вот в такие моменты, как сейчас, Лимин и сам начинал сомневаться — возможно, переворот в Тёмной Империи случился действительно из-за того, что он ни на что не годен?

Лимин опустился на корточки, изучая одного из поверженных врагов. Это был достаточно молодой мужчина, вместо одежды — шкуры, как и у всех дикарей. Лицо покрывала боевая раскраска, но если её смыть, он ничем бы не отличался от жителей Империй. Что двигало дикарями, не понимали ни Демонические, ни Божественные Фракции. Жители Cветлой Империи презирали их так же, как и их соседи. Но дикарям было на это плевать — они жили по своим законам, не веря ни в Демонические знания, ни в Божественную силу. И по какой-то причине их сила была не меньше сил жителей Империй. Магистр Листар говорил, что если дикари оставят междоусобицы и вдруг нападут на одну из Империй, никому не поздоровится. Поэтому приграничные гарнизоны всегда должны быть начеку.

Лимин почти наверняка знал, что дикари без особого труда подключаются к магическим потокам мира, и сегодня во время боя лишь убедился в этом. Но как? Без Демонических практик? Или Божественного света? Хотелось бы ему получше изучить их верования.

Лимин закрыл глаза, провёл рукой над телом дикаря, пытаясь нащупать хоть какой-то магический поток. Ничего. Но что возьмёшь с трупа? Вот был бы дикарь жив… Лимин уже почти сдался, как вдруг перед его внутренним взором возник огромный сияющий силуэт. Не может быть. Лимин открыл глаза. Перед ним стоял Просветлённый.

Алиса вздрогнула и открыла глаза. Ещё несколько минут ей пришлось приходить в себя. Каждый раз после таких снов она не понимала, где находится, и только спустя какое-то время приходило осознание, что тот мир, который она только что видела, — всего лишь сон, игра её воображения. Воображение у неё всегда было что надо — по-крайней мере, в снах. В детстве она спрашивала у подруг, снятся ли им другие миры, но оказалось, что сны у каждого разные. И всё же она до сих пор не могла взять в толк, почему её сны такие логичные, да ещё и повторяются с завидной регулярностью.

Ей снился мир, полный магии и волшебства, ей снилось, что она принцесса, которой суждено управлять целой Империей. Ей снились незнакомые ей люди с незнакомыми именами. Проблема была именно в людях — если сам мир и его законы Алиса запомнила чуть ли не до малейших деталей, людей она не могла вспомнить, как ни пыталась — их имена и лица ускользали из сознания, как только она открывала глаза. Но ей хватало уже одного ощущения магии, текущей по её венам. Поэтому Алиса каждый раз закрывала глаза с чувством нетерпеливого ожидания.

Сны приходили не каждую ночь. Раз в месяц, может, в два.

— Лис, хорош дрыхнуть, сегодня важный день! — голос Тори доносился сверху.

Это было неудивительно — сёстры спали на двухъярусной кровати уже лет двенадцать.

Подумать только, как летит время. Алису Ленни и Энн удочерили, когда ей было пять лет. Тогда же она познакомилась с Тори — их второй приёмной дочерью. Тори было столько же, так что девочки договорились говорить всем, что они двойняшки. К сожалению, в какой-то момент их сверстники перестали им верить. Проблема была в том, что Тори удочерили, взяв ребёнка из приюта в Азии, а Алису — из детского дома в России. И внешность их, мягко говоря, различалась. Алиса была бледной, тонкокостной и высокой девушкой с золотистыми волосами и большими каре-зелёными глазами, а Тори — маленькой, темноглазой и скуластой, тем не менее пользующейся у противоположного пола гораздо большей популярностью, чем её сестра. Возможно, дело было в различии их характеров — Алиса была тихим и спокойным ребёнком, часто витала в облаках и предпочитала жить в собственном мире, тогда как Тори росла сорванцом, добавляющим их родителям дополнительной головной боли. То заставит соседских мальчишек прыгать с крыши с раскрытым папиным зонтом, то решит устроить ярмарку во дворе, пытаясь распродать работы мамы. В последнем деле, к слову, Алиса также принимала горячее участие — в ту пору ей очень хотелось, чтобы у неё была последняя версия плейстейшен, а Тори твёрдо обещала ей, что поможет с этим. В итоге пять картин Энн Уилкс, которые она и не собиралась продавать, были куплены её соседями по бросовым ценам.

Когда Ленни Уилкс пришёл с работы и обнаружил безобразие, устроенное дочерьми, возвращать картины было уже как-то неудобно. В итоге Энн пришлось переносить дату своей новой выставки, а девочкам был объявлен недельный режим домашнего ареста без права пользования компьютером.

Ленни Уилкс был преуспевающим адвокатом по семейным делам в Торонто, а его супруга — известной канадской художницей. Мама Энн была русской. Именно поэтому, когда семья решила удочерить второго ребёнка, они остановили свой выбор на России. Изначально Уилксы планировали усыновить младенца пары месяцев отроду, как было с Тори, но когда Энн увидела маленькую Алису, она не нашла в себе сил расстаться с ней. В итоге на семейном совете было решено, что иметь двух дочерей одного возраста — очень неплохой вариант, тем более что Тори пришла в восторг от идеи появления сестры-подружки.

Поначалу только Энн могла общаться с дочерью — Ленни и Тори не знали русского, поэтому вторая половина семьи начали учить новый язык, в то время как Алиса достаточно быстро усвоила английский. Ленни русский давался с большим трудом, зато Тори через какое-то время стала с лёгкостью понимать родной язык своей новой сестры, поэтому в доме были нередки случаи, когда сёстры в отсутствие мамы обсуждали свои планы на русском, сидя прямо перед папой и будучи уверенными, что он всё равно ничего не поймёт.

Когда Алисе было десять лет, бабушка Катя — мама Энн — которая обожала Алису, привела в гости свою новую подругу Ирину Ярославовну. В Торонто были достаточно сильные русская и украинская диаспоры. Новичков из стран СНГ в городе всегда приветствовали радушно, и отвечала за это как раз бабушка Алисы и Тори. Ирина Ярославовна приехала в Торонто по приглашению сына, до этого она жила в маленьком городке Мукачёво в Закарпатье, на границе с Европой. Позже Алиса узнала от бабушки, что в том краю живут очень набожные и суеверные люди, а у некоторых коренных жителей Закарпатья часто есть способности к предсказанию.

— Там живут маги? — спросила Алиса с восторгом в голосе.

Они сидели втроём с бабушкой на диване в гостиной и обсуждали визит новой бабушкиной подруги.

— Да какие маги? Магов не существует — это всё выдумки, то ли дело ведьмы.

— Баба Ирина — ведьма? — со страхом спросила Тори.

— Ну, судя по всему, способности у неё есть, она давеча мне на кофе гадала — про прошлое всю правду сказала.

— А про будущее?

— Кто ж его, будущее, знает? — пожала плечами бабушка.

— А про меня она ничего не говорила? — вдруг спросила Алиса.

— Что она могла про тебя сказать, Лисёнок? — Бабушка Катя внимательно посмотрела на девочку.

— Может быть, я тоже ведьма? — в голосе девочки смешались надежда и опасение.

— Откуда взялись такие мысли?

— Не знаю. Просто иногда мне так кажется, — ответила Алиса.

Её бабушка прикрыла глаза и вспомнила разговор с Ириной Ярославовной, который состоялся, когда она со своей новой знакомой ждали вызванное такси у дома Энн и Ленни. Остальная семья в тот момент осталась дома.

— Нам нельзя гадать напрямую на детей, пока им не исполнится 18, — вдруг сказала Ирина, — но хотелось бы мне заглянуть в её будущее.

— В чьё будущее? — не поняла Екатерина Леонидовна.

— В будущее твоей внучки Алисы, — Ирина улыбалась, но взгляд её был серьёзен, — эх, жаль, что Энн — не её родная мама, через родителей тоже можно погадать.

— Почему ты вдруг так заинтересовалась моей внучкой? — насторожилась пожилая женщина.

— Чувствую что-то странное, — покачала головой Ирина, — не пойму, будто она чужая в этом мире, что ли.

— В каком смысле? Глупости какие! — махнула рукой Екатерина Леонидовна.

— Вот в том-то и дело, сама не пойму, не встречала я раньше людей с такой энергетикой. Очень хотелось её считать, да я не могу вмешиваться в судьбу детей. Меня же потом откатом и прибьёт.

— Ну и что ж тогда ты сейчас делаешь?

— Да так, рассуждаю сама с собой, — взгляд Ирины оставался задумчивым, — знаешь что, ты через семь лет её приведи ко мне, тогда уже можно будет.

— Ну вот ещё, чтоб ты ещё чего страшного напророчила?

— Могу и не пророчить. Просто самой интересно будет посмотреть.

— Ну, семь лет ещё прожить надо, — отмахнулась Екатерина.

В это время подъехало такси, собеседницы скомкано попрощались, и Екатерина Леонидовна осталась стоять в проёме ворот частного особняка Уилксов одна. На то, чтобы всё обдумать, ей потребовалось по меньшей мере несколько минут.

Позже Екатерина Леонидовна рассказала о странном разговоре дочери, и на какое-то время он стал основным предметом обсуждения взрослых. Но с годами случай, который взбудоражил семью и заставил волноваться за будущее Алисы, выветрился из памяти — тем более что через год Ирина Ярославовна переехала в Ванкувер, и связывалась с ней бабушка Тори и Алисы крайне редко.

В целом девочки жили обычной жизнью обычных канадских детей вплоть до своего выпускного в школе. Именно он и был тем самым «важным событием», ради которого Тори решила разбудить Алису.

— Я не сплю, — отозвалась Алиса.

— Кто ты и куда подевала мою сестру? — вопросила Виктория, спрыгивая со второго яруса кровати.

— Не смешно, — ответила Алиса и тоже решила подняться.

— Конечно, не смешно, страшно! Моя сестра никогда сама не встаёт, пока не прозвучит как минимум пять будильников, особенно когда накануне она проходила очередную миссию.

— В этот раз мы быстро закончили, — уточнила Алиса и зевнула.

— Я поняла! — радостно возопила Тори, открывая шкаф, чтобы достать одежду. — Ты тоже ждёшь выпускного! Не только я так взволнована!

— Конечно, жду! — ответила Алиса. — Жду, когда он закончится. Ты мне им все уши прожужжала, надеюсь, после сегодняшнего дня эта тема будет закрыта!

— Ну-ну, — скептически произнесла Тори, — и тебе совсем не хочется надеть платье твоего любимого сиреневого цвета?

— Немного хочется, — честно призналась Алиса, — но я всё равно не очень понимаю, зачем подниматься в такую рань.

— Сама же раньше меня встала, — заметила Тори.

— Да, но я вполне могу поспать ещё.

— Ну уж нет, — запротестовала Тори и потащила сестру в их общую ванную комнату.

Выйдя из ванной, Алиса всё ещё продолжала зевать. Да, играть полночи в «Овервотч» вчера было так себе идеей. Но ей обязательно надо было помочь команде, и она не смогла отказать. А теперь пришлось пожинать плоды импульсивного решения, она смотрела, как бодрая сестра резво скачет по дому, завершая приготовления к выпускному.

Придётся-таки сделать утренние упражнения — только так Алиса могла заставить себя скинуть сонное оцепенение.

Зарядку она не очень любила, скорее, признавала факт её полезности, поэтому утреннюю растяжку начала делать с обычной неохотой, но через пару минут втянулась.

Учитель физкультуры пару лет назад после очередного урока отвёл Алису в сторону и спросил, почему бы ей не записаться хоть в какой-нибудь спортивный кружок — очевидно же, что у неё талант в спорте, но от одной мысли о физических упражнениях у Алисы портилось настроение, и она тут же отмахнулась от идеи. И, несмотря на это и внешнюю хрупкость, всё равно продолжала оставаться одной из самых физически сильных девочек в классе. Уступала она только Ребекке, занимавшейся бегом с детства, но Тори, например, считала, что сестре просто лень с ней связываться и доказывать кому-то своё физическое превосходство. Это действительно не те достижения, которыми хотелось бы хвастаться.

Тори была права насчёт выпускного — на приготовления к вечеру потребовалось гораздо больше времени, чем Алиса могла представить. И всё же девочки успели — через несколько часов и пять чашек кофе для Алисы они стояли в холле, дожидаясь их сопровождения во всеоружии. На Тори было белоснежное обтягивающее платье, против которого очень сильно выступал их отец, но кто его слушает? Платье подчёркивало смуглую кожу Тори, и выглядела она в нём потрясающе. Алиса же мяла подол своего сиреневого — здесь обтягивающим был лишь верх, сам подол был многослойным, но начиная с середины бёдер — прозрачным, достаточно для того, чтобы разглядеть стройные ножки Алисы. Она не ожидала, что её платье мечты будет выглядеть на ней так, но призналась себе, что ей всё нравится.

Энн, провожающая дочерей, вытерла материнскую слезу — её малышки выросли и стали такими красивыми!

— Мам, перестань рыдать, ты пока от нас не избавилась, — сказала Тори, обнимая Энн.

— И правда, мам, это как-то не в твоём стиле, — поддержала сестру Алиса и в свою очередь прижалась к маме.

От Энн, как обычно, вкусно пахло её любимыми сладковатыми духами. Алиса полюбила этот запах сразу, как только увидела Энн двенадцать лет назад в коридоре детского дома в далёкой России. Она знала, чего стоило родителям забрать её оттуда, — пришлось задействовать всех оставшихся в России родственников — законы этой страны не позволяли забирать детей в иностранные семьи так просто. И Алиса была невероятно счастлива, что у Ленни с Энн это всё же получилось. Она не представляла себе свою жизнь без них и сестры. И бабушки, и друзей… Кстати, о них.

На пороге Уилксов уже стояли сопровождающие девочек — лучший друг Алисы и Тори Генри и парень Тори на этот вечер — Майкл. Тори и Майкл пока не встречались, но в атмосфере явно витал лёгкий аромат флирта, из-за чего Алиса постоянно подкалывала сестру.

— Не тебе шутить о моих романах, — заметила как-то раз Тори, — я, в принципе, опасаюсь, что ты умрёшь старой девой в окружении кошек, с твоей-то разборчивостью.

Тори была отчасти права — несмотря на то что все вокруг влюблялись, гормоны кипели, в школе то и дело появлялись новые парочки, Алиса до сих пор оставалась одна, отнюдь не из-за недостатка претендентов — просто ей действительно никто не нравился. Смысл встречаться с кем-то, к кому тебя совсем не тянет?

Тори советовала сестре перестать заморачиваться на эмоциях и просто попробовать, но Алиса так не умела. Так и получилось, что на бал она отправлялась с лучшим другом, и в целом такое положение дел её вполне устраивало.

— О, кажется, я сегодня буду в обществе фей? — пошутил Генри, подставляя Алисе локоть.

Девушка шутливо шлёпнула его по плечу, но всё же обвила его руку своей. Традиции, да и мама обрадовалась, видя, что у Алисы тоже есть сопровождающий. «Ха, знала бы мама, что этому кавалеру нравится другой кавалер», — подумала Алиса.

Парочки спустились к арендованному лимузину — выпускной вечер начинался.

— Принц Лимин, — Просветлённый поклонился, следуя этикету.

Лимин поклонился в ответ. Будучи особой королевских кровей, он мог ответить лишь кивком, но Лимин слишком уважал Просветлённых. Он впервые видел одного из них, но, как и каждый житель Империй, был достаточно наслышан о людях, которые жили одновременно в прошлом, настоящем и будущем, не нарушая мировой баланс. По рассказам дядюшки Лероя, друга отца Лимина, которого он не видел с начала своей ссылки, Просветлённые видели и понимали устройство мира лучше и глубже любого императорского советника, но именно их знание не позволяло им вмешиваться в ход событий. Они ведали обо всём, что было и что будет, но были лишь сторонними наблюдателями. Их было сложно встретить просто так, но каждый житель Империй знал, как выглядит Просветлённый.

Повстречавшийся Лимину был одет, как и его собратья, в белый балахон с большим капюшоном, скрывающим половину лица. Лимин видел лишь квадратную линию челюсти, узкие губы и упрямые складки вокруг них. Просветлённому можно было бы дать лет сорок, а можно — и сто сорок. Никто не знал, сколько они живут, но все сходились во мнении, что гораздо дольше простых жителей, срок жизни которых колебался от 150 до 200 лет. Существовали теории, что Просветлённые — маги высшего порядка, но Лимин не верил в них, он знал — какими сильными не были способности, любой магии нужно учиться. Просветлённые же уже рождались такими. Рождались в обычных семьях, но всегда за день до их появления на свет в «благословлённую» семью приходил посланник, который и забирал младенца сразу после рождения. Говорят, Просветлённые рождались с необычным свечением глаз, но никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи. Нет, они не были магами в классическом понимании, скорее, Лимин бы поверил, что они и есть воплощение магии.

Дядюшка Лерой в молодости пять лет жил на границе Диких Земель, неподалёку от храма Просветлённых, и был одним из немногих, с кем Просветлённые не отказывались общаться. Именно поэтому он и смог стать советником отца Лимина и мог читать звёзды. Что, однако, не уберегло его от ссылки, как только к власти пришёл новый правитель Тёмного двора — сводный брат отца Лимина, Ригон. Естественно, Его Темнейшество не ограничился ссылкой советника, старшего племянника также отправили на границы — так Лимин и стал изгнанником в собственной Империи.

Из рассказов дядюшки Лероя Лимин знал, что ему не стоит ждать разговора от Просветлённого, поэтому очень удивился, когда тот продолжил беседу.

— Семнадцать лет назад, — заговорил Просветлённый, — Светлый двор нарушил основное правило Равновесия.

— У Равновесия есть правила? — неуверенно спросил Лимин.

— Они известны всем правителям, — голос Просветлённого звучал глухо, как будто доходил до уха собеседника из глубокой пещеры.

— Но я не правитель, — возразил Лимин.

— Заблуждение, — ответил собеседник принца.

— У меня даже нет достаточной магической силы, чтобы претендовать на трон!

— Заблуждение, — снова повторил Просветлённый.

— Вы говорите, что я стану правителем Тёмного Двора?

— Твоя красная нить судьбы теряется на стыке миров, — сказал Просветлённый вместо ответа.

— Магистр Лерой говорил что-то насчёт этого.

— Лерой — один из немногих людей, кто видит Истину.

— Вы знаете магистра Лероя? Где он? Никто не видел его после ссылки. А ведь он обещал вернуться, — слова давались Лимину с трудом, мысли будто сталкивались друг другом, не давая сформироваться в предложения.

— Разве он обещал вернуться сегодня?

— Нет.

— Завтра?

— Он сказал, что вернётся в 1109 году, — вспомнил Лимин.

— И он вернётся.

— Но это значит, что мне ещё восемь лет придётся жить одному, без поддержки близких?

— Заблуждение.

— Я понимаю, — Лимин склонил голову перед собеседником, — моей магии не хватает, чтобы увидеть картину в целом.

— Ты её увидишь.

— Через восемь лет, как говорил дядюшка? Магистр Лерой говорил, что к тому времени, когда мне исполнится двадцать восемь, Ригон по-прежнему будет у власти, а его наследником останется мой младший брат — принц Джумин.

— Это правда.

— Тогда какой смысл этого разговора? — возмутился Лимин. — Я не правитель, мне не знакомы правила Равновесия, если хотите выступить против Светлого Двора, который нарушил их, говорите с Ригоном.

Просветлённый издал странные булькающие звуки, которые заставили принца вздрогнуть, но, присмотревшись, он понял, что тот смеётся.

Лимин огляделся вокруг — они продолжали разговор там же, где встретились — над трупом дикаря, при этом Просветлённого, кажется, ничуть не смущало общество умерших.

— Мы не вмешиваемся в мирские дела и уж тем более не выступаем против Империй, — наконец, сказал собеседник принца.

— В таком случае к чему ведёт наш разговор?

— Я помогу тебе услышать магию.

Лимин широко раскрыл глаза. Он никогда не слышал, чтобы Просветлённые вмешивались в дела обычных людей, даже если это дела королевской семьи, и уж тем более они точно никому не помогали. Неужели нарушение Равновесия заставило их встать на сторону Тёмного Двора?

Просветлённый снова издал булькающие звуки.

— Какие странные у Вас мысли, принц Лимин.

Лимин ничуть не удивился тому, что его мысли услышали. В конце концов, перед ним Просветлённый.

— Но я прав?

— Мы никогда не встаём ни на чью сторону.

— И всё же вы решили мне помочь? — последнее слово Лимин особенно выделил.

— Только ради Равновесия.

— Разве этим вы не нарушаете собственные правила?

— Мироздание выше правил, — ответил Просветлённый, — так ты согласен?

— Разве вы не прочитали это в моих мыслях?

— Я не телепат. Лишь вижу возможные варианты ответов. И всё же мне требуется устное подтверждение, — губы Просветлённого превратились в узкую линию.

— Что от меня нужно? — уточнил Лимин.

Он был достаточно благоразумен, чтобы не влезать в какое бы то ни было дело, не узнав подробности. Тем более когда речь заходила о магии. Да, он страстно желал научиться управлять магическими потоками, но знал также и то, что бесплатный сыр бывает только в крысоловке.

Ему показалось, или Просветлённый вздохнул?

— Я открою Вихрь всего на десять минут.

— Врата в другой мир? — от изумления Лимин даже рот приоткрыл.

— Этого хватит, чтобы восстановить твою Красную нить. Дальше всё решит Судьба.

— Мне недоступна магия из-за того, что Красная нить перерезана? — не удержался от расспросов Лимин. — Магистр Лерой был прав? Но он обещал, что она восстановится к моим 28 годам.

— Ты уверен, что это произойдёт без каких-то усилий с твоей стороны?

— Разве Судьба требует от человека участия?

— Без человека нет и Судьбы, — ответил Просветлённый, — так ты согласен?