Скачки в неизвестность

Ксения Кузнецова

Анастасия Фриде – пятнадцатилетняя девушка, которая нашла себя рядом с прекрасными созданиями – лошадьми. По стечению обстоятельств ей достаётся тракененский мерин Оскар. Вместе с ним она проходит через множество преград, но наступает голод в столице. Её жители требуют пропитания с районных городов. В связи с этим весь скот города, в котором живёт Анастасия, собирают на мясокомбинате, в том числе и конюшню мистера Эллингтона. Девушка не собирается сидеть сложа руки. Она спасёт их…

2 глава

Глаза бегают по комнате. В ней стоит запах пота и грязных носков. Зрелище не из приятных. Такое ощущение, что здесь не прибирались уже лет сто. Я морщу, нос и выхожу из зловонного помещения. Наугад иду по тёмному коридору в конюшню. Держась правой стороны, я цепляюсь рукавом куртки за ручку двери. Куртка оттягивает меня назад, и я чуть ли не падаю. Освободившись от ручки, я берусь за неё и толкаю дверь вперёд. Яркий свет слепит глаза, и я щурюсь. В нос ударяет приятный запах сена и опилок. Вокруг слышится умиротворяющее чавканье и хруст сена. Я открываю глаза и выхожу из маленького коридорчика, по бокам которого находятся два денника. Конюшня внутри кажется просто огромной, хотя в ней стоят всего лишь шесть голов лошадей. Прямо справа от меня стоит серый красавец с длинной гривой, а слева жуёт сено вороная кобылка. Меня всегда что-то тянуло к лошадям. Мой дедушка имел на своём участке одну старую кобылёнку Бонни. Я любила за ней ухаживать, когда мне было лет шесть. Тогда я часто гостила у дедушки, потому что родителям до меня не было, и нет никакого дела. Дедушка учил меня ездить верхом на Бонни. В силу своего возраста она могла лишь немного побегать рысью, но в основном я только шагала. Однажды вечером, у печки мне дедушка сказал: «Когда вырастешь, я обязательно куплю тебе жеребёнка». Жеребёнок был мечтой всей моей жизни, но я повзрослела, на мои плечи свалились школа и желание выжить. Поэтому мой жеребёнок ускакал далеко-далеко.

— Что ты тут встала?! Не видишь, что мешаешь всем? — Зак небрежно толкнул меня так, что я потеряла равновесие и упала, ударившись головой о стену денника. Боль разлетелась от головы по всему телу. Надеюсь, мне не удастся схватить сотрясение в первый же день на конюшне. Я поднимаюсь, держась за голову рукой, но не могу удержать равновесие и того гляди снова упаду. Другой рукой я упёрлась в стену денника и потихоньку передвигаюсь к большому конюшенному проходу, но мне явно нехорошо. Голова кружится и мутит. Всё перед глазами как в тумане. Я подаюсь назад и уже готовлюсь упасть на спину, как чьи-то руки меня подхватывают и плавно поднимают на ноги.

— Всё в порядке? — нежный, тёплый и спокойный голос. Не слышала раньше ничего приятнее, разве что речь дедушки.

— Да вполне… — бурчу я невнятно и пытаюсь стоять ровно, но меня то и дело клонит в сторону.

— А я думаю тебе не слишком хорошо… — он берёт меня под руки и ведёт к деннику красивого серого коня и усаживает на мешок с опилками, который стоит возле стенки. Я опираюсь спиной на стену и пытаюсь поподробнее разглядеть юношу. Я пытаюсь припомнить тех мальчиков, которых видела в раздевалке, но не помню его. У него белые волосы и голубые глаза. Похоже, это те самые глаза, которые украдкой смотрели на меня в той комнатке! Я узнаю мальчика и невольно улыбаюсь.

— Это твой конь? — спрашиваю я и пытаюсь подняться. Голова уже перестала кружиться, и я могу управлять своим телом. Я встаю на ноги и упираюсь руками в решётку денника. Серый красавец окидывает меня изучающим взглядом и дружелюбно фыркает.

— Да, — юноша запинается, но прочистив горло продолжает. — Его зовут Гэйлон, гляжу, он тебе понравился. — Его рот расплывается в улыбке и, глядя на него, я тоже улыбаюсь.

— Да, он очень красивый. — Я просовываю руку сквозь железные прутья и касаюсь холодными пальцами тёплого носа Гэйлона. Он обнюхивает мою руку и фырчит на неё тёплым воздухом. Приятное тепло разливается от кончиков пальцев по всему телу. Что-то подсказывает мне, что здесь я обрету покой и судьбу.

— Ты ему тоже нравишься. — Произносит парень и берёт седло с вальтрапом. — Тебя зовут Стейс, правда?

— Не совсем, меня зовут Анастасия, — поправляю я. — А как тебя?

— Кенни. — бросает парень, накидывая седло на коня. Серый недовольно лязгает зубами и прижимает уши к затылку. Ему эта процедура явно не по душе.

— Вы сейчас поедете тренироваться? — спрашиваю я. Мне очень интересно узнать всё о верховой езде до мелочей.

— Да, мы с парнями всегда ездим в новые леса и поля, где ещё никто из нашего города не был. — Кенни загадочно улыбается и начинает уздать коня. Гэйлон спокойно берёт в рот трензель, и Кенни закидывает ему ремни за уши на затылок.

— А ему не больно? — удивительным тоном спрашиваю я.

— Нет, что ты, Это же всего лишь средство управления, а не жестокого наказания. — Мне хочется верить Кенни, но это очень мало похоже на правду. Я смотрю в глаза Гэйлону и вижу в них нотки радости и загадочности. Ему явно повезло с наездником, ведь Кенни, как мне показалось, очень добрый человек. Я улыбаюсь, но тут же мои щёки бледнеют, а глаза расширяются от ужаса. В конце конюшни с диким ором Зак вылетает из денника. Он бьёт небольшого тёмно-гнедого коня хлыстом и дёргает поводья уздечки. Не медля ни секунды, я бросаюсь туда. Я со всей силы бью локтем Зака в живот и, расставив руки, встаю перед выходом из денника, закрывая спиной несчастное животное. Рука Зака замахивается над моим лицом, и я уже готовлюсь получить хороший удар по моей щеке, но какая-то сила оттаскивает Зака от меня и бьющейся в истерике лошади.

— Что ты вытворяешь?! — мистер Эллингтон хорошенько вздёрнул Зака.

— Эта кляча укусила меня и наступила на ногу!

— И правильно сделала! — мужчина выхватывает из рук Зака хлыст и ломает пополам.

— Отныне ты будешь чистить денники у всех лошадей в моей конюшне, пока дурь навсегда не вылетит из твоей башки! Отдай шлем Анастасии и принимайся за работу! — Мистер Эллингтон в гневе удаляется из конюшни в свой кабинет.

— Я тебе отомщу! — орёт Зак и бросает мне в руки шлем. Я чувствую, как голубые глаза Кенни пялятся на меня. Обернувшись, я удостоверилась в своих догадках. Он стоит, раскрыв рот. Я пожимаю плечами и одеваю на голову шлем. Повернувшись лицом к коню, я вижу, как он напуган. Его ноздри широко раздуваются, а всё тело содрогается. В некоторых местах видны кровавые рубцы.

— Тише, тише… — шёпотом говорю я. — Я не причиню тебе вреда…

Конь потихоньку начинает отходить, его дыхание выравнивается, и он поворачивается ко мне. Я с ужасом закрываю рот, чтобы не закричать. Прямо посередине глаза коня зияет шрам от хлыста Зака.

— Что он с тобой сделал, малыш… — я провожу ладонью по бархатному носу коня и аккуратно беру его за повод. Спокойно вывожу его из денника и на табличке, которая прибита у каждой лошади на деннике, читаю, «Оскар».

— У тебя красивое имя, малыш. — Я улыбаюсь и треплю Оскара по шее.

— Все готовы? — кричит Кэри, выглядывая из денника своего коня.

Ещё несколько голов высовываются из денников и почти синхронно кивают. Ровным строем мальчики выводят своих лошадей из денников и строятся перед большими воротами конюшни. Я, засмотревшись на всё это действо, немного капаюсь на выходе. Оскар всё ещё дрожит и скорее всего не доверяет мне. Но я пытаюсь дышать ровно и спокойно, чтобы конь чувствовал себя в безопасности.

— Стейс, что же ты медлишь? — спрашивает Кэри, нетерпеливо глядя на меня. Как же мне не нравится сокращение моего имени, но, похоже, придётся смириться с тем, что все меня запомнили именно так.

Я выхожу из конюшни, но сильный ветер хочет загнать меня обратно. Он больно ударяет о моё лицо и путает выступающие из-под шлема пряди волос.

— Ну же, смелее! — поддерживает меня юноша на золотистом коне. Кажется, эта масть называется буланая, но я не сильный знаток в мастях. Я беру стремя в правую руку и вставляю в него левую ногу. Отпустив руку, берусь ею за заднюю луку седла и что есть силы, подтягиваюсь. Девять лет прошло с того, когда я последний раз садилась в седло. Тогда меня сажали на старушку Бонни тёплые руки дедушки. Сев в седло, я выдыхаю. Как же хорошо сидеть в седле верхом на лошади. Кэри кивает нам, и все, как по команде, поворачивают направо и устремляются к выходу. Я оборачиваюсь к воротам, через которые вошла сюда, но почему мы выходим не через неё, а через противоположную?

Конец ознакомительного фрагмента.