Пусть эта музыка стихнет

Ксения Котова, 2021

Начитанность, насмотренность, наслушанность – керосин фантазии. Без неё не оторваться от реальности, не отправиться в другие миры, не рассказать о невероятном так, чтобы поверили. Произведения этого сборника как дороги в неизведанные измерения. Двенадцать рассказов, две сказки, семь миниатюр – всего двадцать одна правдивая история о фантастическом.

Пусть эта музыка стихнет

Эля Азова родилась глухонемой: по какой-то причине её нервная система отторгла кохлеарный имплантат¹ — акусту.

Юстас надеялся: однажды учёные придумают, как помочь его дочери. Однако время шло, и ничего не менялось. Уже три года девочка жила в дальнем крыле городской больницы, где лечили таких же, как она. В мире абсолютного молчания, в глубокой и незыблемой тишине.

Сам Юстас с рождения был окружён музыкой. Где бы он ни находился, в городе или на природе, акуста транслировала в его разум звуковой фон. Запускала бодрые ритмы во время бега; включала лёгкие композиции на досуге; подбирала музыку, чтобы окружающие лучше понимали его настроение, и схожим образом помогала ощущать эмоции других. Акусты давно заменили людям и обычную речь, позволив общаться мысленно.

Поэтому тишина всегда была для Юстаса Азова синонимом одиночества.

Стоя в больничном коридоре и смотря на дочь, он думал: «Эля одинока».

— Я скоро вернусь, — беззвучно сказал Азов, хотя знал, что девочка всё равно не услышит.

Эля достала из кармана платья бумажный самолётик и протянула отцу. Юстас осторожно снял игрушку с детской ладони.

— Я думаю, — прозвучала мысль врача, — Эля хочет, чтобы вы запустили его в небо.

Юстас кивнул. Он крепко обнял дочь, поцеловал её в щёку и, выпрямившись, помахал рукой. Эля повторила его жест.

Это была их традиция.

Доктор взял девочку за руку, попрощался с Юстасом, и они ушли.

Азов тоскливо посмотрел им вслед. Иногда ему казалось: Эля уже понимает, почему папе нельзя опаздывать на работу. Государственная служба обеспечивала Юстасу медицинскую страховку, которая покрывала не только его лечение при необходимости, но и пребывание дочери в клинике.

Акуста включила «Маленькие крылья»² Джимми Хендрикса³, песню, похожую на серые облака с редкими солнечными разрывами и напоминавшую об исчезнувшем счастье.

Мать Эли умерла во время родов, и Азов мирился с больницей лишь потому, что сам не мог ухаживать за дочерью. Здесь о ней заботились; он навещал её каждый день, а на выходные даже забирал домой.

Так они бывали вместе хотя бы время от времени.

***

Юстас приехал на электростанцию к началу смены.

Его отдел следил, чтобы энергия, поступавшая со звуковых концентраторов, равномерно распределялась по городу. Каждый диспетчер знал, откуда в действительности у них берётся электричество, но все молчали, соблюдая подписку о неразглашении. Возможно, ещё и из-за этого знания Азов верил: изобретатели акуст всесильны и однажды найдут способ вылечить Элю.

Он сделал пару дыхательных упражнений, чтобы отрешиться от мыслей о дочери, и имплантат, помогая ему настроиться на работу, включил бодрую и энергичную композицию раннего Карлоса Сантаны⁴.

Однако едва Юстас склонился над дисплеями, в диспетчерскую заглянул Яков, коллега, дежуривший по утрам.

— Привет! Слушай, нам тут от прабабки наследство досталось… Тебе старьё не нужно? Надо выкидывать, а так — вдруг пригодится? Айда на обеде глянем?

Азов посмотрел через плечо. Он не любил Якова, потому что тот постоянно трындел о своей благополучной семье, и не хотел с ним никуда идти. Но коллега, как обычно, не заметил его настроения и, видимо считая, будто Юстас всегда и заранее на всё согласен, весело добавил:

— Твои парни уже «за»!

–…ладно, — вздохнул Азов.

— Да не делай ты такую рожу! Скажу жене, чтобы готовила обед на всех!

Яков не оставил ему шансов отказаться. И, шагая с коллегами в сторону образцово ухоженного таунхауса, Юстас придумал себе причину для визита. В закромах покойной прабабки могла обнаружиться какая-нибудь приятная безделица для Эли.

Однако на самом деле там не нашлось ничего интересного, кроме пары уродливых фаянсовых статуэток, одноглазого медведя с пуговицей на животе и бумажной книги.

Не скрывая удивления, Азов взял её в руки. Сегодня в мире читали только чертежи. Остальную литературу давно перевели в удобный для доступа с акуст аудиоформат.

Ощущая, как непривычно визуально складывать буквы в значимые слова, Юстас беззвучно произнёс: «Ухов С. П. «Речевые патологии»⁵.

Хмыкнув, он погладил большим пальцем шероховатый переплёт.

— Откуда это у тебя?

— А? — оглянулся Яков. — У моей ненаглядной — целая династия врачей! Да, милая?

Она что-то ответила ему с кухни, но Юстас прослушал.

— Я возьму?

— Бери, конечно, — коллега без интереса отмахнулся. — Разобрались, парни?.. Айда обедать!

Следующие полчаса были для Азова как долгая командировка в ад. Коллеги нахваливали борщ, хозяйка — свои фиалки, а Яков, ни на минуту не затыкаясь, рассказывал, какие распрекрасные у него близнецы.

Изобразив на лице подобие интереса, Юстас попросил акусту приглушить канал беседы, поставить фоном старого доброго Нопфлера⁶ и вышел в сеть. Он хотел найти сведения об авторе книги, но с удивлением ничего не обнаружил и вернулся к разговору за столом.

Когда все отправились разгулять обед в парке, Юстас оделся первым.

Коллеги шли, обсуждая спортивные новости, а он, не вникая в их разговор, листал книгу. За последние три года Азов прослушал немало статей о болезни дочери, но отказывался сдаваться и верил, что не всё ещё потеряно.

Снова прочитав название и решив тщательно ознакомиться с текстом на досуге, Юстас убрал книгу в сумку и заметил на её дне что-то белое.

— Погодите минуту, — он достал бумажный самолётик.

— Дочь? — сочувственно спросил Яков.

Сказал бы Юстас, куда тому засунуть свою фальшивую жалость, но им ещё было вместе работать. Акуста попыталась втиснуть в его мысли мерзкое умиротворяющее позвякивание. Он попросил её заткнуться, улыбнулся коллеге и осмотрелся в поисках удобного места.

Взгляд Юстаса сразу упал на заросший мхом большой камень. Внизу текла река, а вокруг тянулись вверх чёрные сосны и зелёная осока. Подстроившись под пейзаж, имплантат включил звуки природы: шепотки ветра в игольчатых кронах, журчание воды и задорный стрёкот кузнечиков.

Юстас подошёл к валуну, запрыгнул на него, глубоко вдохнул пропитанный хвоей воздух, размахнулся и изо всех сил швырнул самолётик к облакам.

Бумажная игрушка, подхваченная ветром, унеслась в небо. А ботинки Азова скрипнули по влажному мху, и он грохнулся на спину, ударившись затылком.

Акуста жалобно пискнула.

Юстас не сразу понял, что произошло. Он помотал головой, отгоняя вспыхнувшие перед глазами яркие пятна, и порванный шнур имплантата хлестнул по шее. К нему подбежали коллеги, начали размахивать руками, что-то объясняя, но Азов ничего не услышал. Он нахмурился, пытаясь различить хоть звук, и… вдруг осознал: вокруг — тихо.

Очень, очень тихо.

Лишь непривычно, без электронного эха, бурлила на шиверах река, скрипели деревья и шуршала одежда безмолвно жестикулировавших коллег. Вдалеке надрывалась кукушка.

Азов коснулся уха и посмотрел на оставшуюся на пальцах кровь.

Яков испуганно округлил глаза. Он знаками попросил Юстаса подождать и убежал за машиной.

***

Яков привёз Азова в больницу. Медсестра отвела пациента в блок, соседний с тем, где лечили Элю. Она объяснила жестами, что доктор скоро подойдёт, и Юстас дважды кивнул ей, показав — всё понял. Потом сел на стул и прижал к уху обезболивающий компресс.

Виски ломило, в голове звенело. Азов закрыл глаза, ощущая себя новорождённым младенцем, не способным ни фильтровать шум, ни менять музыку, ни говорить с людьми.

Глухонемым.

Только мир, в котором он себя обнаружил, оказался заполнен вовсе не молчанием и глубокой тишиной, а невероятно интересными микрозвуками. Представления Юстаса перевернулись вверх тормашками. Он теперь не знал, что и думать об акустах. Мысли бурлили в голове, но Азов никак не мог составить из них цельную картину без привычного и всегда настраивавшего его, точно скрипку, имплантата.

— Та! — воскликнул детский голос. — Ты!

Чуждый звук заставил Азова открыть глаза.

— Ты! — повторил ребёнок, и, повернув голову, Юстас увидел Элю.

Она потопала к отцу, рыча, фырча, хихикая, и тот, не в силах поверить в происходящее, приоткрыл рот и уронил компресс.

Эля засмеялась, протягивая к нему ручонки, и Азов, потрясённо смотря на дочь, сполз со стула и опустился на колени. Впервые за всю её короткую жизнь Юстас услышал, как Эля «говорит»: лопочет невнятную абракадабру, стучит ножками, хлопает в ладоши.

Крепко прижав девочку к себе, он уткнулся лицом в светлые волосы.

«Эля, милая…» — подумал Азов и попробовал назвать её имя вслух.

Однако язык онемел, нёбо свело, и напряжённое горло хрипло выдавило лишь «э», «л» и «а».

У Юстаса сжалось сердце. Дочь смущённо фыркнула, смяла пальчиками юбку и затеребила подол, поглядывая на отца. Он приложил пальцы к своим губам, потом коснулся её губ и заплакал.

Позади раздались шаги. Подошли доктор и медсестра. Они остановились, недоумённо смотря на пантомиму отца и дочери. Заметив их, Юстас понял, что просто обязан всё объяснить.

Он встал, несколько раз ударил себя в грудь, показал на дочь и, широко раскрывая рот, просипел:

— Э! Л! А!

Врач удивлённо приподнял брови и, ничего не поняв, указал пациенту на процедурный кабинет. Юстас отрицательно помотал головой и яростно закивал в сторону дочери.

Эля замерла, ощутив, что происходило нечто важное, а доктор утомлённо посмотрел на медсестру. Та достала из кармана электрошприц и решительно взяла Азова за руку.

Серебристый щуп коснулся его запястья. По телу Юстаса скользнул почти неощутимый импульс, и мир поплыл перед глазами. Он зажмурился; не желая сдаваться, схватил медсестру за плечи. Доктор наверняка решил, будто у пациента срыв из-за удара головой и отключения акусты. Азов непременно хотел рассказать, как же тот ошибался.

Никакой истерики. Обыкновенные слёзы радости.

Юстас просто был рад услышать Элю.

Просто… был рад… услышать… свою дочь.

***

— Спайка… Соединение восстановлено… Акуста включена… Показатели стабильны… Источник в сети… Субъект обнаружен на общей энергетической карте…

На холодном синем фоне век мелькали тёмные пятна, и пациент улавливал то позвякивание инструментов, то писк аппаратуры, то шорохи медицинских халатов и гулкие шаги.

Потом его обволокла плотная, как вата, тишина, и приятный женский голос произнёс:

— Юстас Богданович, добро пожаловать. Начинаю настройку системы. Запуск звукового теста. Раз, раз-раз…

***

Мы были в ожидании лета…

Я до сих пор живу тем днём.

Хочу лететь туда, и в нём

Я до сих пор в ожидании лета… ⁷

Юстас проснулся под Криса Риа⁸ и заслонился рукой от лившегося в окно палаты солнца. Он лежал на удобной койке, рядом вертелась Эля, а медсестра убирала пустую капельницу.

Заметив, что пациент очнулся, сиделка улыбнулась, и акуста благожелательной трелью передала Азову её настроение.

— Добрый день, — привычно, мысленно, произнёс Юстас.

— Добрый день, как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Когда меня выпишут?

— Завтра, — ответила медсестра. — Мы оформили больничный лист, чтобы вы отдохнули несколько дней.

Её слова вызвали у Юстаса вспышку памяти.

Он до мельчайших деталей вспомнил вчерашний день и растерянно посмотрел на Элю. Дочь открыла рот, но Азов вновь её не слышал.

Мысль, что прекрасные и мелодичные акусты, которые объединили всех на земном шаре, стали между ним и дочерью звуконепроницаемой стеной, настигла Юстаса, точно пуля, — неожиданно и пробив насквозь.

Он взял Элю за руку, посмотрел в глаза и беззвучно пообещал, что обязательно ещё не раз с ней поговорит. Та словно услышала, завертелась и заулыбалась, а когда врач пришёл её забрать, поцеловала отца на прощание. Доктор справился о самочувствии пациента и увёл Элю с собой.

Юстас подождал, пока за ними закроется дверь, и нырнул в сеть в поисках статей о звуковой речи.

Как обычно, он сразу нашёл десятки упоминаний о болезни дочери и несовместимости акуст с некоторыми типами нервных систем. Азов не единожды прослушивал эти материалы и быстро проматывал, пытаясь обнаружить хотя бы упоминание об устройстве речевого аппарата.

Ничего. Пусто.

Словно любые сведения о том, как говорить вслух, тщательно вычистили.

Мысль, которую Юстас старательно отталкивал от себя с первого дня работы на электростанции, сверлом ввинтилась в разум.

Он знал, что звуковые концентраторы собирали энергию человеческих эмоций, и понимал, насколько важно оставаться частью системы, — частью придуманного гениальными учёными вечного двигателя.

Именно поэтому людей на протяжении поколений приучали к акустам. Показывали, как удобна безмолвная речь и как легко повысить собственную эффективность с помощью музыкальных стимулов. Заставляли забыть, что раньше общение было другим. Отучили говорить, направили в будущее по пути, гарантировавшему неистощимый источник энергии на контролируемых имплантатами чувствах.

Всё ради них. Всё ради ресурсов.

Осознание, что у него отобрали возможность просто поговорить с дочерью, застряло в горле Юстаса горьким комком. Он отключился от сети, уставился в потолок и, бессильно сжав кулаки, пожелал, чтобы эта чёртова музыка стихла.

На миг акуста замерла, а потом продолжила наигрывать «В поисках лета».

Под эту песню обожала просыпаться его жена. Она не простила бы ему несчастье Эли.

***

Прошло три месяца.

Всё было почти так же, как прежде.

По будням Юстас навещал Элю, ехал на работу, возвращался домой. По выходным — забирал дочь к себе и отвозил куда-нибудь погулять. Однако Азов больше не искал способов её вылечить, поняв, что из них двоих глухонемой — только он. Акуста вернулась в его жизнь после операции, вновь поднявшись Великой звуковой стеной между ним и Элей.

Постепенно план, как разрушить эту стену, обрёл в голове Азова чёткость.

Когда-то ему доводилось прослушивать статьи о людях, которые порвали с акустическим обществом и жили вдали от городов. Бунтари, беглецы… «Преступники», — добавляли некоторые. Отщепенцев осуждали, над ними смеялись, их пытались насильно включить в систему, и лишь благодаря небольшим группам правозащитников они продолжали сохранять свою независимость как «традиционные поселения».

Раньше Юстас не понимал этих дикарей. Теперь же он видел в них единственную надежду обрести мир, где его дочь сможет говорить.

Целый месяц Азов готовился к побегу, а по вечерам учился говорить, с трудом вникая в непривычные, напечатанные, слова «Речевых патологий». Он не слышал, как звучит его голос со стороны, но болезненные ощущения в гортани приносили ему удовлетворение и всё сильнее укрепляли уверенность в принятом решении.

Никто и ни в чём не заподозрил Юстаса. Его всегда считали благонадёжным сотрудником из-за страховки, в которой нуждалась Эля. Поэтому он легко написал нужные программы и в одну из своих смен незаметно загрузил их в систему электростанции.

В день икс Юстас попросил Якова заменить его и взял отгул.

Прощаясь, Азов с сожалением подумал, что не сможет извиниться перед коллегой за свою диверсию. Юстас давно ему завидовал: благополучному мужу, счастливому отцу и просто человеку, у которого было всё, чего сам Азов лишился после смерти жены.

Стоя на пороге отдела мониторинга и распределения энергии, он какое-то время задумчиво рассматривал Якова.

Тот обернулся, приподняв брови:

— Ты что-то забыл?

— Нет. Вроде нет…

Азов вышел, расписался на КПП⁹, сел в машину, завёл двигатель, посмотрел на детскую фотографию в уголке лобового стекла и поехал в больницу.

Он заберёт радужный мир Якова ненадолго, — всего на сутки, а может, и меньше — но этого хватит, чтобы сделать Элю счастливой. В глубине души Юстас понимал, что ничего не должен коллеге, как тот не был обязан молчать о своих умницах-близнецах в его компании.

Припарковавшись у больницы, Азов вошёл в стерильно белый холл.

— Добрый день. У меня сегодня выходной, и я хотел бы забрать Элю погулять, — сообщил Юстас администратору в приёмной. — Оформите, пожалуйста, заявку. Я подпишу.

Она подняла на него глаза и несколько секунд молчала, прежде чем кивнуть:

— Да, конечно.

Азов прислонился к стене, нетерпеливо постукивая носком ботинка по полу. Имплантат заиграл «Нож с шестью лезвиями»¹⁰ из «Отчаянного»¹¹.

Зажмурившись, Юстас прервал нервирующую мелодию на середине и в тишине с трудом дождался, когда приведут девочку.

Увидев отца, Эля побежала вперёд, и он с облегчением подхватил её на руки. С души Азова словно свалились горы: ему уже начало казаться, что план полетел под откос.

— Когда вы вернётесь? — спросила медсестра.

— К шести, — легко соврал Юстас и понёс Элю в машину.

Заведя мотор, он бросил взгляд на часы. Следовало торопиться. До отключения звуковых концентраторов оставалось полчаса.

«Ещё чуть-чуть, милая», — пообещал Юстас, смотря на дочь в зеркало заднего вида. Она крутилась в автокресле и улыбалась, пытаясь дотянуться ручонками до потолка.

Мимо промелькнули дома, энерговышки и перечёркнутый указатель на выезде из города. Здесь дорога сразу ныряла в лес и асфальтовой рекой струилась под тёмными соснами.

Азов увеличил скорость, снова покосился на часы и на миг зажмурился.

В следующее мгновение мир обрушился на него водопадом звуков. Юстас услышал рёв мотора и лопотание дочери за спиной.

— Э-л-а, — тихо произнёс он и одной рукой сорвал с головы передатчик акусты. — Э-л-й-а. Эля.

Эля наклонилась к отцу, хотя ещё не знала, как должно звучать её имя, и Азов почувствовал, что готов вновь заплакать. Это было первое слово, которое он выучил по старой книге.

Имя дочери.

Юстасу на ум пришли «Маленькие крылья» Джимми Хендрикса, похожие на серые облака с редкими разрывами.

Он пригнулся, смотря на небо, и дождевые тучи начали расходиться, проливая на дорогу золото солнечного света.

Примечания

1

Кохлеарный имплантат — медицинский прибор, протез, воздействующий непосредственно на слуховой нерв (здесь и далее прим. автора).

2

Оригинальное название песни «Little Wing».

3

Джонни Аллен Хендрикс (англ. Johnny Allen Hendrix) [27 ноября 1942, Сиэтл, Вашингтон, США — 18 сентября 1970, Лондон, Англия] — американский гитарист-виртуоз, певец и композитор.

4

Карлос Аугусто Алвес Сантана (исп. Carlos Augusto Alves Santana) [20 июля 1947, Аутлан-де-Наварро] — мексиканский и американский музыкант мексиканского происхождения, гитарист-виртуоз, основатель и лидер группы «Santana».

5

Ухов С. П. «Речевые патологии» — таких автора и книги на самом деле не существует.

6

Марк Фройдер Нопфлер (англ. Mark Freuder Knopfler) [12 августа 1949, Глазго, Шотландия] — британский рок-музыкант, певец, гитарист, автор песен, один из основателей и лидер группы «Dire Straits», также широко известный сольной карьерой.

7

Оригинальное название песни «Looking For The Summer»; в тексте песня представлена в переводе И. Емец.

8

Кристофер Энтон Риа (англ. Christopher Anton Rea) [4 марта 1951, Мидлсбро, Северный Йоркшир, Англия] — британский певец и автор песен, известный своим характерным хриплым голосом и игрой на слайд-гитаре.

9

КПП — сокращение, контрольно-пропускной пункт.

10

Оригинальное название песни «Six blade knife», исполнитель «Dire Straits».

11

«Отчаянный» (исп. «Desperado») — боевик с элементами вестерна режиссёра и продюсера Роберта Родригеса, вышедший на экраны в 1995 году.