Не делай бывшему добра

Ксения Игоревна Руднева, 2019

Как низко я пала! Вместо того чтобы руководить семейной фирмой, ношусь по городу в компании придурковатого таксиста, что постоянно действует мне на нервы, и мутного типа, которого приставил мне якобы в помощь разгневанный любовник. К слову, уже бывший. И угораздило же меня потерять те документы! Теперь приходится изо всех сил искать заветную папку, опасаясь гнева кое-кого пострашнее. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

В вестибюле метро мы распрощались: Ковальский с напускной грустью, а я с нескрываемым облегчением. До работы я добралась к тому времени, когда сотрудники уже начали покидать рабочие места. Но Алла Михайловна еще была в кабинете. Я переняла у нее дела, отпустила помощницу домой и решила хоть пару часиков поработать, раз уж днем не получилось. Да и не известно, когда теперь получится. Серега ничего про завтра не говорил.

‒ Вас весь день Калерия Павловна искала, ‒ сообщила перед уходом помощница. ‒ Была сильно чем-то недовольна.

‒ Спасибо, завтра с ней поговорю, ‒ и что этой карге опять понадобилось?

К дому я подъехала уже ближе к ночи и практически сразу завалилась спать. Проснулась же, как обычно, рано, не спеша приняла душ, позавтракала и стала собираться на работу. От Серени вестей по-прежнему не было, и я решила, что сидеть дома и ждать у моря погоды, смысла нет. Если понадоблюсь, найдет меня и на заводе.

Как я и предполагала, Серега заявился ближе к обеду. О том, чем был занят вчерашний вечер и сегодняшнее утро, отчитываться не стал, а я и не интересовалась. Велел собираться, в виду того, что «дело есть».

По пути к выходу дорогу нам с бескомпромиссной решительностью преградила Калерия.

‒ Регина Аркадьевна, ‒ недовольно выплюнула она, как будто это я была ее подчиненной, а не наоборот. ‒ Уделите мне пару минут вашего времени. Я со вчерашнего дня на рабочем месте вас застать не могу.

‒ А вы по какому поводу?

‒ Вчера на глаза мне попался анализ финансовых рисков, который вы утвердили, и я настоятельно хотела указать на несколько грубейших ошибок!

До сих пор не знаю, что дало мне силы сдержаться: сколько себя помню, эта бабулька считает собственным долгом контролировать мою деятельность и высказывать авторитетное мнение, никого не стесняясь. На мой резонный вопрос, почему мы ее терпим, отец ответил, что многим ей обязан, и в детали углубляться не стал. Мне же оставалось с упоением ждать момента, когда дама сама наконец-то решит выйти на пенсию, потому что государственный пенсионный рубеж она преодолела не один десяток лет назад.

‒ Значит, говорите, Регина Аркадьевна допускает ошибки в профессиональной деятельности? ‒ с грозным видом переспросил Серега и напустил на себя важный вид.

‒ Пфф, абсолютно детские ошибки, хочу заметить! ‒ с азартом возмутилась Калерия.

‒ Спасибо, что дали знать, сегодня же дам команду, углубить финансовую проверку. Кое-какие преступления мы уже нашли. Так что теперь, уважаемая Регина Аркадьевна, отделаться административным наказанием и штрафом не надейтесь. Пройдемте, ‒ мужчина посторонил бабулю и повел меня на выход.

‒ Как преступления? А вы кто вообще? ‒ растерянно моргала нам вслед старушка.

‒ А вот об этом вам знать не полагается, ‒ отрезал Серега, и мы скрылись на лестнице.

‒ Если Калерию разобьет инфаркт, сам будешь с ней возиться, ‒ шепотом пригрозила я.

‒ Таких, как она, даже яды не берут… ‒ со знанием дела подмигнул мне напарник.

На «дело» мы отправились опять на внедорожнике Серени. Я лишь с грустью окинула взглядом родную «Вольво» и залезла на чужое переднее сиденье. Макса поблизости не наблюдалось, и я, опасаясь ненароком сглазить, спрашивать о нем не стала. По пути Серый поведал, что камеры во дворе снимали не то, что нам нужно, и нападавших захватили лишь мельком. А само нападение на записи не попало. Зато камеры в соседних дворах засняли, как интересующая нас троица грузилась в видавший виды, местами ржавый «Опель» и отчаливала в неизвестном направлении.

«Опель» этот, согласно сведениям Сереги, уже несколько дней как числился в угоне, а на данный момент вообще находился на штрафстоянке. Вот туда-то мы и направлялись, проложив путь через жилье Ковальского, чья роль в нашем расследовании была не совсем понятна, разве что меня раздражать, но Серому виднее.

‒ Не хочешь старшим место уступить, красавица? ‒ придурковато играя бровями, заявил блондин.

‒ Только, если предъявишь пенсионное, ‒ огрызнулась я и уставилась в направлении бардачка, хотя ничего интересного там, ясное дело, не было.

В ответ Максим удрученно вздохнул, закрыл мою дверь и залез назад. Всю дрогу он вещал про незавидную долю одиноких мужичков, чью тонкую душевную организацию не в состоянии понять черствые современные женщины. В конце концов я включила радио ‒ уж лучше буду слушать, как Серега подпевает.

Штрафстоянка оказалась огороженным бетонным забором прямоугольником. По верху шла колючая проволока, а по периметру мигали красными огоньками камеры видеонаблюдения.

‒ А по ночам они тут электрический ток пускают? ‒ прокомментировала я себе под нос.

‒ Ага, для тех, кто штраф отказывается платить, ‒ кивнул Серега и припарковал автомобиль возле желтой будки, что выглядела один в один как трансформаторная и примыкала снаружи к забору.

Втроем мы покинули внедорожник, и Серега бахнул кулаком по металлической двери будки. Через некоторое время к нам вышел худощавый тип лет сорока и прищурился на солнце.

‒ Мы от Леонидыча, ‒ загадочно пояснил Серый, и Худощавый, кивнув, впустил нас внутрь.

В будке, как оказалось, был сквозной проход, и уже через несколько мгновений мы вышли по ту сторону забора.

‒ Там ваша тачка, ‒ махнул куда-то в сторону встретивший нас мужик и скрылся за дверью.

Мы побрели в указанном направлении, старательно выглядывая хоть какой-нибудь старенький «Опель». Первым машину увидел Сереня, но у него и была фора: он, в отличие от нас, знал, как это корыто должно выглядеть. Обычный рыдван золотистого цвета, кое-где помят, ржавчина все сильнее изъедает доживающий последние годы металл. Серега дернул за ручку, и дверь беспрепятственно открылась. Глазам нашим предстал тряпичный салон далеко не первой свежести.

На полу возле заднего сиденья я обнаружила собственную сумочку и тут же вытащила ее наружу. Отряхнув ту от грязи, залезла внутрь. Оставили мне бандиты не много: одноразовые платочки, ключи и початую пачку жвачки.

‒ Можешь передать Аверину, ‒ протянула я связку Сереге.

‒ Евгений Андреевич уже замки сменили, ‒ хмыкнул Евгешин помощник и предоставил мне самой решать, как поступить с ненужной теперь связкой.

Я, не найдя сходу документов и потому потеряв всякий энтузиазм, вытаптывала асфальтную крошку, увязая в ней каблуками, а мужчины со всем тщанием исследовали машину.

Из бардачка на землю полетели какие-то распухшие книги с неидентифицируемой обложкой, страховые полисы навскидку лет за десять, ржавые ножницы и еще много такого же бесполезного барахла. Солнцезащитные козырьки так же были забиты под завязку устаревшими доверенностями, выцветшими чеками и тому подобным хламом. Прямо не машина, а клондайк. В багажнике, помимо изгвазданного чемодана с ржавым инструментом и запаски, ничего обнаружить не удалось. На удивление пусто там оказалось, если судить по содержимому бардачка.

Выругавшись, Сереня присоединился ко мне, а Ковальский настолько вошел в раж, что встал на колени и, воспользовавшись фонариком на телефоне, принялся исследовать пространство под сиденьями. Первым делом он вытащил пыльные колготки, чем неслабо нас порадовал. Но когда из-под пассажирского сиденья он достал какое-то тряпье, усеянное осколками стекла, Серега ухмыляться перестал и поспешил обследовать находку.

Серый аккуратно оттеснил блондина от найденного комка и развернул тряпки, которые на самом деле оказались темными штанами военного образца и черной футболкой. Значит, это того типа, что бил стекла в машине, ‒ сделала я вывод из-за наличия на одежде осколков.

‒ Это ты его, что ли? ‒ обратился Сереня к таксисту, обнаружив на чужой одежде бурые пятна крови и несколько рваных дыр.

Макс в ответ пожал плечами и прокомментировал:

‒ Непонятно только, зачем это было в машине оставлять.

‒ Может они не предполагали, что машину так споро эвакуируют.

‒ Только это их и извиняет.

‒ Слушайте, и что это рванье нам дает? ‒ встряла я. Утопать каблуками в расплавленном солнцем асфальте порядком надоело.

‒ А ничего, ‒ развел руками наш лидер. ‒ Только то, что парень во что-то переоделся. Или что закупались ребята скорее всего в военторге. Но их все по городу не проверишь.

‒ Зашибись! ‒ резюмировала я, на самом деле имея в виду зазря испорченные туфли. Но вряд ли мужчины поняли.

‒ Военторг… ‒ пробормотал себе под нос Сереня и стал ощупывать брюки, совсем не боясь испачкаться или поранить руки. ‒ Попался, голубчик! ‒ удовлетворенно вскрикнул он, вытаскивая на свет из неприметного кармана возле ширинки металлический прямоугольник, который я не раз видела на шее у солдат в зарубежных фильмах.

‒ Что это?

‒ «Медальон смерти», ‒ с умным видом подал голос блондин, а я нахмурилась от того, как зловеще это прозвучало.

‒ Жетон военнослужащего, ‒ пояснил для неграмотных Серый. ‒ Содержит персональный код, по которому легко идентифицируют тело на поле боя.

‒ Так мы же не на войне?

‒ Может парень контрактник, или дубликат сделал на память о лучших годах… У нас сейчас в каждом торговом центре подобными торгуют.

‒ А ты сможешь по этим цифрам найти его?

‒ Сомневаешься? ‒ хитро прищурил глаз Сереня.

‒ Никогда!

На этом наши изыскания в тот день закончились, и Серый любезно подкинул меня до работы. Куда потом отправились мужчины, осталось для меня загадкой. Хотя и не очень занимательной. Оказавшись на заводе, я первым делом пообедала, а после посвятила всю себя работе. Даже задержалась на несколько часов, пытаясь наверстать то время, что пришлось вынужденно отсутствовать.

Калерия более не доставала. И даже наоборот, складывалось впечатление, что вредная грымза старается всеми силами избегать встречи с невольно подставленной начальницей. Во время обеда в столовой она виновато отводила глаза и села в противоположном от меня конце, лицом к окну. Надо будет не забыть поблагодарить Сереню.

Дома на радостях я откупорила бутылочку вина и, полная надежд на скорое завершение дела, провозгласила за это тост. Потом приняла ванну и отправилась спать.

На завод решила отправиться пораньше. Что-то мне подсказывало, что и сегодня Сереня заявится без предупреждения и утащит в неизвестном направлении. Вот так сходу переключаться с одного на другое оказалось сложновато, поэтому первые минут двадцать рабочего дня я периодически зависала, уткнувшись в чашку с кофе.

И все-таки, зачем каким-то военным грабить меня и блондина, и при этом громить тому машину? Лично я вроде дорогу в последнее время никому не переходила и угроз не получала. Ведь должен же человек знать, за что получил? А мне ни до, ни во время, ни после нападения никто посланий не оставлял…

Представить же, что кого-то так сильно допек Ковальский, я, хоть убей, не могла. Ну что мог такого серьезного натворить среднестатистический таксист? Перехватил у конкурента заказ до аэропорта? Меня-то он, конечно, конкретно достал, но спишем это на несовпадение характеров. К тому же грабить и бить машину за такое ‒ явный перебор. Надо будет поговорить с блондином, когда Серени не будет поблизости.

Есть, конечно, еще вариант, что ребята действительно бывшие служивые, которые обустроиться на «гражданке» так и не смогли, в виду чего принялись «зарабатывать» на хлеб насущный грабежом и разбоем. Ведь, если верить фильмам, бывают так называемые «Рэмбо», забытые отчизной, но радеющие за справедливость в отдельно взятом местечке, так почему бы и не существовать другим, которые избрали для себя путь попроще. Но в это как-то слабо верилось. Могли бы хоть в те же коллекторы податься ‒ все легальнее…

Надеюсь, Серега действительно сможет «пробить» одного из них по жетону, и уже в скором будущем мы узнаем о нападавших хоть что-то.

Кофе за время моих измышлений успел остыть, и я, отодвинув недопитую чашку, включила компьютер.

Сереня в тот день объявиться не пожелал, зато примерно спустя час после обеда Алла Михайловна доложила о неожиданных посетителях. Голос у помощницы звучал сдавленно и слегка взволнованно, и я в свете последних событий решила встретить посетителей лично.

В приемной меня ожидали двое: абсолютно седовласый мужчина ближе к шестидесяти с военной выправкой и ничем не примечательный брюнет лет сорока.

‒ Добрый день, Регина Аркадьевна, ‒ обратился ко мне Седовласый, ‒ мы к вам от Павла Анатольевича. Надеемся, что сможете выделить для нас немного времени.

‒ Конечно, проходите, ‒ машинально кивнула я, про себя гадая, что же Баскову от меня понадобилось. Точнее, зачем понадобилось подсылать ко мне эту парочку. ‒ Чай, кофе? ‒ поинтересовалась я, когда мужчины устроились в креслах в моем кабинете.

‒ Это лишнее, ‒ ответил Седой за обоих. Смысл в присутствии брюнета стал терзать меня еще сильнее. Может этот Седой решил, что в одиночку идти не солидно? ‒ Позвольте представиться, Николай Иванович, а это ‒ Антон Юрьевич, ‒ указал он на второго. ‒ А-то нехорошо как-то получается.

В ответ я молча кивнула, не став лукавить, что мне приятно. А кто я такая, парочка и так знает, без сомнений.

‒ Думаю, вы в курсе, что волей обстоятельств оказались связаны с нашим начальником, Павлом Анатольевичем?

‒ Евгений Андреевич просветил.

‒ Так вот, мы, как и вы, сильно заинтересованы в том, чтобы найти утерянное как можно скорее.

‒ Вы же понимаете, что это основным образом не от меня зависит…

‒ А еще, ‒ жестко перебил меня мужчина, ‒ мы бы очень хотели услышать о том, что же случилось лично от вас. Евгений Андреевич свое видение ситуации нам уже изложил.

Я вздохнула и начала говорить. Этот Николай Иванович вгрызался в меня вопросами, будто питбуль в кусок мяса. Впрочем, после часового допроса так я себя и чувствовала: перемолотой в пюре и практически проглоченной. Рассказала я Седому все, что знала, и даже больше: некоторые, отложившиеся в памяти, подробности я с удивлением услышала от самой себя. Впрочем, делу они никакой пользы не принесли.

Как идет наше расследование, тайной для моих посетителей тоже не осталось. Что и осталось загадкой, так это смысл в присутствии второго мужчины, так как за время нашей беседы тот не проронил и звука.

Наконец, вытянув из меня всю душу, Седовласый поднялся и, не скажу, чтобы особо довольный, в компании брюнета покинул кабинет, напутствовав напоследок стараться усерднее и пообещав незримо за мной приглядывать. После того, как дверь закрылась, я с облегчением выдохнула и прикрыла глаза. К работе приступить я не могла еще минут двадцать.

В общем, вторую половину дня особой продуктивностью я похвастать не могла и покинула рабочее место, как только пробило восемнадцать ноль-ноль.

Дома я долго отмокала в ванной под музыку для йоги ‒ мама всегда утверждала, что это отличный способ привести мысли в порядок. Помогло мало: нервозность, вызванная визитом людей Баскова, уходить не желала. Так я и промаялась до двенадцати, а потом с облегчением отправилась спать.

В тот момент, когда зазвонил телефон, я преспокойно пила утренний кофе и смотрела новости. Выезжать на завод собиралась только через полчаса, хоть и была полностью готова.

‒ Я у подъезда. Через сколько сможешь спуститься? ‒ услышала я до того бодрый голос Серени, словно и к нему вчера заглядывали некие граждане с пожеланием удачи в расследовании. И это было явно не то предложение, с которого я предпочла бы начать день.

‒ Пять минут, ‒ со вздохом созналась я, заглянув в полупустую чашку.

‒ Жду, ‒ коротко ответил Серега и отключился.

Я сделала последний глоток и, выплеснув остатки в раковину, сунула грязную чашку в посудомойку. Выключила телевизор, схватила ключи, портфель и мобильный и отправилась на встречу старшему товарищу по сыску.

В «Гелендвагене», помимо Серени, обнаружился еще и таксист, пребывавший с утра пораньше в прекрасном расположении духа. Мне же его вечно довольная физиономия напоминала набившую оскомину рекламу: и надоела до смерти за неправдоподобность, и деваться от нее некуда. Оставалось только смириться, призвав на помощь все то немногое терпение, коим меня наградила природа.

‒ С добрым утром, прекрасная напарница! ‒ заявил тот, свесившись с переднего сиденья.

‒ Ты пристегнуться забыл, ‒ указала я на висевший сбоку ремень. Либо наш парень фаталист, либо уж слишком доверяет водителю.

‒ А ты всегда такая педантичная? ‒ сострил блондин, пробегая взглядом по моим вишневым брюкам с идеально отутюженными стрелками и белоснежной блузе.

‒ Могу взять тебя на работу, тогда и узнаешь.

В ответ Ковальский хмыкнул, вздернул усами и отвернулся. Серега сказал, что обладателя жетона он вычислил, и сейчас мы ни много ни мало направляемся к этому типу в гости. Добираться нам предстояло аж до ближайшего пригорода, который вопреки всякой логике официально считался полноправным районом города, а на деле больше походил на село, разросшееся за последние десять лет за счет горячо любимых застройщиками многоэтажек.

Дорога в силу утреннего времени заняла у нас чуть больше часа, в течение которого рот блондина не закрывался ни на секунду. Вот уж у кого язык, как помело! Ему бы с бабками на лавочке сидеть, а не приличных людей от дела отвлекать.

‒ У тебя что, радио сломалось? ‒ под конец не выдержала я и накинулась на Сереню.

‒ Ага, хулиганы антенну отломили, ‒ хмыкнул мужчина. ‒ Вынужден теперь искать альтернативы.

Я бессильно откинулась на спинку сиденья и пообещала себе купить беруши, если вдруг сегодня мы чудесным образом не покончим с поисками. Минут через пятнадцать Серега остановился возле свежевозведенного панельного дома и, сверившись с бумажкой, сказал:

‒ Нам сюда.

‒ Никак на гонорары хату прикупил, ‒ выдал предположение Ковальский, однако никто юмор не оценил.

‒ Соседей, я так понимаю, опрашивать бесполезно, ‒ оглядела я жилище.

‒ Идемте, ‒ скомандовал Серый и покинул машину. Мы вылезли следом.

В подъезд мы попали благодаря проверенному уже способу: назвались почтальонами. В тесном лифте ‒ а ведь мог прийти грузовой, но не пришел ‒ блондин с бессовестной улыбкой придвинулся как можно ближе и шумно сопел мне в ухо, едва не задевая усами. Серега стоял к нам спиной и непотребства видеть не мог. На седьмом этаже двери раскрылись и выпустили меня из интимных объятий блондина, которого я при выходе удостоила продолжительным убийственным взглядом. А если бы ему еще дверью кое-что прищемило, было бы и вовсе замечательно. Сереня тем временем уже звонил в типовую металлическую дверь, загородив глазок каким-то удостоверением. Липовым, скорее всего.

‒ Кто? ‒ глухо спросили из-за двери.

‒ Городская служба проверки счетчиков, ‒ гаркнул Серега, который, как оказалось, подготовился, и на площадке послышался звук отпираемого замка.

В дверном проеме появился неопрятного вида брюнет, облаченный в одни лишь шорты. Через всю его грудную клетку шла цветная татуировка с каким-то мифическим сюжетом. Медузу Горгону, во всяком случае, я точно узнала. Но самым примечательным оказалось не это: нос у парня распух, из ноздрей торчали ватные тампоны, а вокруг глаз и носа разлились болезненные на вид синяки. Он с удивлением оглядел нашу троицу и нахмурился. Девица на каблуках, усатый блондин в кепке и крепкий шатен на представителей коммунальных служб ну никак не походили. Хотя, может, насчет блондина я и погорячилась…

‒ Вам чего? ‒ тут же ощерился он. Из-за травмы голос у парня звучал гнусаво.

‒ Поговорить бы… ‒ не смутился Серега и поставил на всякий случай ногу в черном ботинке на порог.

Хозяин квартиры резким движением вытащил откуда-то из-за спины нож и выплюнул:

‒ Не о чем нам с вами разговаривать.

Ковальский присвистнул, а Серый не растерялся и одним махом выбил оружие, а потом и вовсе скрутил противника, вывернув тому руку и обхватив сзади. А потом, даже не запыхавшись, проговорил:

‒ И все-таки я настаиваю.

Брюнет ясно понял, что повержен, и просипел что-то типа приглашения в квартиру. Во всяком случае, булькающие хрипы последнего Сереня именно так и расценил и вошел в квартиру, толкая скрученного парня перед собой. Вслед за парочкой протиснулись и мы с Максом. Блондин закрыл дверь и, взяв меня под локоток, потащил вглубь.

‒ Может они там и без нас обойдутся? ‒ прошипела я, не спеша догонять развоевавшегося Серегу.

‒ Тебе что, совсем не интересно?

‒ Знаешь, что свидетели долго не живут? ‒ продолжала я шипеть и упираться ногами.

‒ Вы где там застряли, а? ‒ донесся до нашего слуха раздраженный окрик Серого.

Ковальский одарил многозначительным взглядом, и я, пихнув того еще пару раз для порядка, одернула блузу и первой вошла в комнату. Татуированный уже смирно сидел в кресле, а на диване напротив расположился наш лидер. Блондин предусмотрительно встал у выхода, а я пододвинула себе стул и села на приличном расстоянии от подозреваемого.

‒ Этот? ‒ обратился к таксисту Серега.

‒ Похож, ‒ кивнул Ковальский, не без удовольствия разглядывая лицо бандита.

‒ Ну рассказывай, ‒ расслабленно откинулся на спинку дивана Сереня. ‒ С какой целью на людей напали, куда награбленное дели?

‒ С хрена ли? ‒ не пошел нам на встречу брюнет.

‒ Так мы же и по-другому спросить можем… А можем и не мы… ‒ протянул Серега, изучая собственные ногти, а затем перевел взгляд на татуированного. ‒ Решать тебе.

Парень упомянул что-то о матери и прогнусавил:

‒ Как знал, что не хрен с Бором связываться.

‒ А Бор у нас ‒ кто?

‒ Сослуживец бывший, Боровцев Степан, ‒ неохотно пояснил брюнет и умолк.

‒ Слушай, Коля, мне ответы из тебя клещами тянуть? Или сам уже расскажешь? ‒ не вытерпел наш Серый.

‒ Да че рассказывать-то? ‒ обиделся Николай. ‒ На днях объявился Бор, весь при параде, телефоном новым сверкает. Говорит, мол, может в дело взять, неплохо подзаработать можно. Ну я прикинул, что налик сейчас не лишним будет. Как раз все, что по контракту за десять лет выплатили, я в эту хату вложил. Короче, заявился он утром в компании дружка своего, мы загрузились в «Опель» и поехали в центр. В машине Бор всем выдал по бандане и велел, как приедем, скрыть лицо. Минут через сорок ему позвонили и продиктовали адрес. Еще минут через двадцать мы парковались в подворотне. Когда увидели приехавшее такси, вышли навстречу. Бор девчонкой занялся, а мы с Фомой должны были таксиста вырубить. Потом, мы их быстренько обшарили и свалили, пока менты не появились.

‒ Машину зачем побили?

‒ Так он мне, сука, нос сломал, ‒ пожаловался на Макса парень.

‒ Украденные вещи где сейчас?

‒ Так Бор их сразу и забрал. Налик еще в машине разделил, а остальное обещал загнать подороже и позже расплатиться. Да только пропал куда-то. Сотовый отключен, а дома говорят, что нет его. Это по телефону, сам я с такой рожей еще не ездил.

‒ Ясно, ‒ резюмировал Серега. ‒ И много получилось?

‒ С гулькин хрен, ‒ с грустной злостью усмехнулся Коля. ‒ Я, если б знал, как все выйдет, сразу бы бывшего товарища куда следует послал.

‒ Фому и Бора этого как найти можно?

‒ Фома ‒ это Ефимцев Александр Ильич, служил с нами срочником. Это все, что знаю, так что по своим каналам пробивайте. А Бора и телефон, и адресок с удовольствием подкину, ‒ похоже брюнет был не прочь нагадить товарищу, в ответку так сказать.

Под немигающим взглядом Серени тот встал, пошарил в комоде и накарябал на листочке, что и обещал. Покидали мы квартиру, удовлетворенные результатом и собой, правда, если честно, ‒ в основном Серегой. Первым делом навестить решили Бора, хотя Серый и предупредил, что это, скорее всего, бессмысленно.