Фея лени

Ксения Винтер, 2023

Строгий преподаватель не даёт жить спокойно, являясь даже во сне, и заставляет готовиться к экзамену? Пф, ерунда! Проведи специальный ритуал, чтобы защитить свой сон, и валяй дурака дальше. Что-то пошло не по плану и тебя вместе с другом и этим самым преподавателем затянуло в мир снов? Беги! Проводя ритуал "Защитная печать", Алкур даже не предполагал, в какую неприятность вляпывается сам и втягивает своего закадычного друга. Теперь у них есть три дня на то, чтобы найти выход из мира снов, иначе они застрянут там навсегда. И да, желательно не попасться под горячую руку магистру Кее, который тоже неведомым образом оказался здесь и горит жгучим желанием добраться до нерадивых студентов.

Двоечник — это диагноз

Титвин Вэрт сидел за столом в мастерской и, подперев голову ладонью, со скучающим видом наблюдал за тем, как его лучший друг и по совместительству сосед по комнате вот уже целый час кряду посылает всевозможные кары на голову магистра Кеи.

— Да как он вообще смеет лазить в наши сны? — бушевал Алкур. — Это противозаконно!

— Напротив, — вяло возразил Титвин, отчаянно зевая — бессонная ночь, проведённая на работе, давала о себе знать. — Согласно Уставу академии преподаватель менталистики имеет право проникать в сознание своих студентов, причём как в учебное, так и во внеучебное время с целью повышения их навыка ментальной защиты.

— Кея — заклинатель, а не менталист, — напомнил Алкур.

— Да, — согласился Титвин. — А ещё он декан нашего факультета и обязан обеспечивать как физическую, так и ментальную безопасность студентов. Ты можешь доказать, что он, пробравшись в твой сон, не уничтожил какого-нибудь паразита или подселенца?

— В розовой балетной пачке и с бумажными крылышками? — ядовито уточнил Алкур.

Титвин пожал плечами.

— Если ты подашь жалобу, магистр Кея может заявить, что подобный внешний вид выбрал не сам, а принял его под воздействием твоего сознания.

— Бред! — воскликнул Алкур. — Ладно, кому-то одному такая чушь ещё могла прийти в голову. Но я поспрашивал ребят с потока. Вместе со мной за одну ночь Кея посетил шестерых человек. Ты только вдумайся в эту цифру! Шестерых человек! И у всех был в образе этой треклятой Феи Лени.

Титвин тяжело вздохнул и прямо посмотрел в глаза другу.

— От меня ты сейчас чего хочешь, Ал? Я уже сказал: желаешь подать жалобу в ректорат — дело твоё. Я даже помогу тебе её правильно составить.

— Да на кой мне сдалась эта твоя жалоба! — в сердцах воскликнул Алкур. — Я не крыса какая-то, чтобы к ректору с доносами бегать. Нет, тут надо поступить умней!

Алкур стянул с плеча рюкзак и вытащил из него солидный фолиант в тёмно-коричневом кожаном переплёте. Пролистав несколько страниц, юноша отыскал нужную и вручил книгу Титвину, ткнув пальцем в нужный абзац. Пробежав глазами написанное, Вэрт нахмурился и поднял на друга недоверчивый взгляд.

— Тебе проще провести какой-то сомнительный ритуал, предварительно обчистив хранилище артефактов, чем подготовиться к экзамену по проклятьям?

— Это теперь вопрос принципа, — категорично заявил Алкур, сверкая аметистовыми глазами. — Кея своим проникновением в наши сны фактически объявил войну. Он силой пытается заставить нас учить билеты! Если мы сейчас прогнёмся, он решит, что его метод работает, и станет практиковать его на постоянной основе.

— И что в этом плохого? — Титвин возмущений друга совершенно не разделял. — Будет дополнительный стимул освоить ментальную защиту.

Алкур скрестил руки на груди и вперил в Вэрта подозрительный взгляд.

— Ты на чьей стороне? — требовательно спросил он. — На моей или Кеи?

— Разумеется, на твоей, — поспешно заверил его Титвин. — Но мне всё-таки кажется, что твоя идея чересчур радикальна. — Юноша ещё раз перечитал описание ритуала. — В конце концов, мы с тобой только-только заканчиваем первый курс, а это — изящный палец ткнул в аккуратные строчки, выведенные острым почерком неизвестного писца, — тянет курс на третий, не меньше.

— Струсил? — с вызовом бросил Алкур.

— Ты меня на слабо не бери, — одёрнул его Титвин, наградив строгим взглядом. — Я, в отличие от тебя, предпочитаю сначала хорошенько подумать и взвесить все «за» и «против», прежде чем что-то делать.

— Перестраховщик, — беззлобно фыркнул Алкур и широко улыбнулся. — Да ладно тебе, Тит, чего ты боишься? Самое страшное, что нас ожидает — ритуал не удастся, и утром у нас будет дико болеть голова.

Титвин энтузиазма друга не разделял. Впрочем, судя по описанию, ритуал действительно не представлял серьёзной угрозы. Правда, зная их везение…

— Хорошо, — поддавшись мольбе в аметистовых глазах, сдался Титвин. — Но магический кристалл из хранилища артефактов вытаскивать будешь сам! Я не хочу вылететь из академии в случае, если нас поймают.

— По рукам, — Алкур выглядел донельзя довольным. — Я с удовольствием влезу в хранилище один. — В аметистовых глазах вспыхнуло предвкушение. — И даже буду очень рад, если меня поймают.

* * *

С Алкуром Хайотом Титвин познакомился во время заселения в общежитие. Будучи выходцем из небогатой семьи, Титвин сразу обратил внимание на щеголеватого смуглого красавца с яркими аметистовыми глазами — главным признаком принадлежности к высшей аристократии королевства. Вёл себя Алкур крайне вызывающе, хамил коменданту, ругался через слово, как портовый грузчик, и даже демонстративно распил бутылку красного вина в момент, когда комендант зачитывал правила о запрете алкоголя на территории академгородка. После всего этого, узнав, что Алкур будет жить с ним в одной комнате, Титвин почувствовал закономерное разочарование и даже раздражение — юноша рассчитывал вести тихую, спокойную жизнь все пять лет обучения. Теперь с этими планами можно было попрощаться.

В общем и целом, Титвин не ошибся. Алкур был полной противоположностью слова «спокойный». Только вот и высокомерным засранцем, каким показался на первый взгляд, юноша тоже не был. Он с уважением относился к личным границам своего соседа, в душу не лез, старался не шуметь, если Титвин что-то читал или учил, и вообще проводил в комнате минимально возможное время, возвращаясь туда лишь ночевать, а порой и вовсе не показываясь на глаза несколько дней кряду.

С мёртвой точки их отношения сдвинулись спустя три месяца после начала занятий. В одну из ночей Алкур завалился в комнату в практически невменяемом состоянии и траурным голосом сообщил:

— Меня не исключат.

Титвин, только-только проснувшийся, окинул соседа непонимающим взглядом.

— О чём ты говоришь? — осторожно спросил он, выбираясь из кровати и неуверенно приближаясь к усевшемуся прямо на полу Алкуру.

Красивые губы исказила болезненная гримаса.

— Я могу хоть взорвать эту чёртову академию, но меня не исключат, — заявил Алкур убито. — Ректор мне сказал. Отец заплатил ему какую-то астрономическую сумму, так что, что бы я ни делал, на это закроют глаза.

Сказав это, юноша обхватил колени руками и разрыдался, тем самым вогнав Титвина в состояние близкое к панике.

Позднее той же ночью, — а точнее уже ранним утром, — Алкур, напоенный успокаивающим зельем и ромашковым чаем, рассказал, что в академию Ардман поступил не по своей воле. Его сюда запихнул отец. Потому что, цитата: «наследник семьи Хайот не может быть никем другим, кроме как боевым магом». Мнение самого наследника главу семьи не интересовало. Поэтому Алкур совершенно осознанно завалил вступительные экзамены. Однако благодаря связям отца и «благотворительным пожертвованиям» всё равно оказался в числе студентов. После чего Алкур пустился во все тяжкие: прогуливал занятия, хамил преподавателям и целенаправленно, пункт за пунктом, нарушил Устав. Его выходки, естественно, не остались незамеченными и юношу, наконец-то вызвали на ковёр к ректору. Где Алкур и узнал ошеломительную новость: ничто не заставит Фейтмана его исключить. Так что хочет Алкур или нет, ему придётся отучиться в Артмане пять лет и получить диплом.

К зимней сессии у Алкура ещё теплилась надежда на отчисление за неуспеваемость и непосещение занятий. Однако по всем предметам он получил автоматом абсолютно незаслуженную тройку и окончательно махнул рукой на учёбу, полностью сосредоточившись на своей страсти — уходу за животными. Хайот даже устроился на подработку в питомник при академии, где с удовольствием общался с местными обитателями — псами самых разных пород.

И вот теперь, накануне летней сессии, перед Алкуром нарисовалась неожиданная проблема — магистр Кея, преподаватель проклятий и по совместительству декан их факультета, очевидно, не собирался никому ставить зачёт по своему предмету просто «за красивые глаза». И перспектива встречаться с ним во сне каждую ночь, тем более в виде «Феи Лени» не улыбалась никому, даже безбашенному Хайоту.

У самого Титвина с проклятьями отношения тоже не задались. Наслушавшись жутких историй про Страх и Ужас академии Ардман, впечатлительный юноша никак не мог сосредоточиться на занятиях магистра Кеи, из-за чего регулярно допускал наиглупейшие ошибки — суровый преподаватель в ответ то и дело награждал нерадивого студента хмурыми взглядами и колкими замечаниями. Впрочем, во сне к Титвину Фея Лени не явилась, за что тот был безмерно благодарен — после такой встречи ни о какой успешной сдаче экзамена не было бы и речи, юноша бы просто не смог вымолвить ни слова, даже если бы знал билет на зубок.

* * *

Несмотря на все старания Алкура, ему всё же удалось незаметно проникнуть в хранилище артефактов, забрать из ящика фиолетовый кристалл — накопитель магии, — и незаметно же покинуть здание.

— В академии охрана — курам на смех, — сетовал Хайот, пока Титвин старательно перерисовывал из книги октаграмму со сложными сигилами по периметру лучей, стараясь растянуть её на весь пол, чтобы внутри можно было поставить обе их кровати.

— В хранилище кроме ингредиентов зелий и простых артефактов нет ничего особо ценного, — объяснил Титвин, вытирая рукавом испарину со лба. — Ты же не будешь выставлять вооружённую охрану перед кладовой с вёдрами и половыми тряпками или шкафом с продуктами?

— Магические кристаллы можно использовать в сложных и опасных ритуалах, — напомнил Алкур, ухмыляясь.

— Защитный купол академии не позволит провести ничего опасного или чересчур энергоёмкого.

— А как же бои в дуэльном зале и практические занятия по проклятьям и некромагии? — удивился Алкур.

— Ты совсем ничего на занятиях не слушаешь, да? — Титвин наградил друга осуждающим взглядом.

— Совсем ничего, — радостно подтвердил тот. — А что?

— Практические занятия по проклятьям и некромагии, а также учебные бои проходят в специальном здании. И вот туда ты точно не сможешь проникнуть без разрешения ректора и сопровождения кого-то из магистров.

— Звучит, как вызов.

Титвин укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Закончив с незапланированным уроком рисования, юноша, кряхтя, точно столетний дед, выпрямился, придерживаясь за ноющую поясницу — всё-таки полчаса ползать на корячках это вам не шутки. Даже если тебе всего восемнадцать, и ты полон сил и пышешь здоровьем. Окинув проделанную работу пристальным взглядом и сверив получившийся рисунок с тем, что был изображён в книге, Титвин удовлетворённо кивнул и установил магический кристалл точно в центр октаграммы, после чего они с Алкуром установили кровати так, чтобы те оказались в зоне действия «Охранной печати».

— Всё, теперь можно ложиться спать, — радостно сообщил Алкур, заваливаясь на свою постель, даже не потрудившись раздеться. — Главное перед тем, как заснуть, не забудь представить образ того, кого не хочешь допустить в своё сознание.

— Спокойной ночи, — пожелал ему Титвин, неторопливо раздеваясь. Он привык бережно относиться к одежде, поэтому брюки всегда складывал стрелочка к стрелочке и вешал на спинку стула, а рубашку и пиджак — на специальные плечики.

День был крайне насыщенный, поэтому, едва только голова коснулась подушки, оба юноши моментально уснули. И ни один из них не заметил, как линии октаграммы вместо синего цвета, указанного в книге, вспыхнули бледно-фиолетовым.

* * *

То, что что-то пошло не по плану, Титвин понял сразу же, как только оказался посреди незнакомого просторного холла, залитого ярким светом от трёхъярусной хрустальной люстры под потолком. Стены помещения были украшены изящной лепниной в растительном стиле, на полу лежал дубовый паркет, а перила широкой лестницы были начищены до такой степени, что в них можно было разглядеть собственное отражение.

— О, Тит, а ты тут чего делаешь? — раздался рядом удивлённый голос Алкура.

Обернувшись, Титвин увидел друга, облачённого в роскошный тёмно-синий костюм, отделанный богатым золотистым шитьём. Густые тёмные волосы юноши были элегантно зачёсаны на бок, а в ухе сверкала серьга-гвоздик с крупным бриллиантом.

— Похоже, меня затянуло в твой сон, — мрачно сообщил Титвин. — Только я не понимаю, как это произошло.

— Разве такое вообще возможно? — в голосе Алкура слышалось сомнение.

В этот момент дверь в противоположном конце холла с оглушительным грохотом распахнулась, и в комнату, зловеще сверкая голубыми глазами, влетел магистр Кея… В розовой балетной пачке и с розовыми же бумажными крылышками за спиной.

— Хайот! — рыкнул мужчина зычным басом, и у обоих юношей по спине пробежали мурашки. — Я тебя убью, гадёныш!

В руке декана появился самый настоящий топор, а всегда бесстрастное лицо приобрело просто-таки зверское выражение.

— Ой-ой, — Алкур, предчувствуя неприятности, попятился, а затем, схватив друга за руку, скомандовал: — Бежим!