Прорицатели. Кольцо желаний

Ксения Андреевна Левонесова, 2021

Из-за болезни мир Авроры окончательно погрузился во тьму. Она понимает, что никогда больше не будет видеть, но тут в ее жизнь вторгаются загадочные прорицатели. Оказывается, Аврора и сама обладает даром предвидения. А главное – появляется шанс вернуть себе зрение, если она найдет кольцо, исполняющее желание. Но не только у Авроры есть мечты: ее новые друзья тоже нуждаются в помощи. Рэм – бывший воришка, ставший на путь исправления. Его любимая навсегда забыла о нем в результате магической ошибки. Трижды в неделю Рэм заново с ней знакомится и мечтает, чтобы она наконец запомнила хотя бы его имя. Аня, еще одна прорицательница, влюблена в Рэма, ее желание – быть с ним вместе. Ворон Яр, противник прорицателей, ищет кольцо, чтобы вылечить своего смертельно больного брата. Но кольцо может исполнить только одно желание…

Глава 3

Я никак не могла уснуть. То и дело нажимала телефон, и тот противным бесчувственным голосом разрывал ночную тишину: «двенадцать часов, пятьдесят одна минута», «один час, пятнадцать минут», «три часа, десять минут». Утро приближалось, страхи о загадочном эфире отступали.

Взамен пришло волнение: кто этот парень под окнами? Почему он говорил загадками, при чем тут мои новые часы?

Уснула незаметно. Снилось что-то беспокойное: я убегала от цветного монстра. Даже если ночью ко мне приходят самые жуткие кошмары, встаю всегда в хорошем настроении: хотя бы во сне я могу видеть.

Утром я проснулась, услышав, что родители собираются. Подскочила, дошла до кухни, поздоровалась. Так и ходила хвостиком, пока они не ушли. Подозрительно, наверное, но мне казалось очень важным убедиться, что они ничего не забудут, не вернутся потом посреди дня.

Ровно в три часа дня раздался стук в дверь. От волнения мурашки пробежали по телу. В это время ко мне обычно приходят учителя, но что, если это кто-то другой? Тот, о ком говорил Рэм?

Я подошла к входной двери, ощупала ее. Уже и не помню, есть ли у нас глазок…

— Кто там?

— Аврора, это Елена Александровна! Здравствуй! — знакомый голос прозвучал за дверью. Надо же, даже когда здоровается, она пытается казаться очень строгой. Как учителя живут с таким голосом?

Математичка зашла в дом. Я узнала бы ее и без слов: яркий, до тошноты сочный аромат духов. Когда мы подолгу занимаемся с ней, у меня начинает болеть голова.

— Ты готовилась? Сейчас сложные темы, тебе нужно заниматься упорнее остальных! — она начинает каждую нашу встречу с этого напоминания.

В целом, она отличный педагог. Одна из немногих, кто не ведет себя со мной как с инвалидом. Пытается все объяснить, рассказать, а не отделаться чтением вслух какого-нибудь параграфа. Ее строгость легко сбить, если заговорить на постороннюю тему: она тут же поддерживает разговор. Может, это из жалости ко мне? Может, она считает, что я очень одинока и нельзя мне отказывать в общении?

Все это отлично, но не сегодня. До прихода Рэма всего час, а занятия иногда затягиваются на полтора или два!

— Аврора, не отвлекайся.

Интересно, как она понимает, что я отвлеклась? Наверное, учительский инстинкт. Что же делать, как ее побыстрее спровадить?

— Простите, просто сегодня не очень хорошо себя чувствую, — притворилась я и для убедительности даже коснулась виска.

— Ничего, нам осталось немного. Я сегодня тороплюсь, уйду в половину пятого.

Она как будто издевается. Хочу вернуться в школу, где уроки в экстренной ситуации можно прогулять, где они не длятся часами без перерыва.

Математичка рассказывала мне что-то про теоремы и доказательства, а я все никак не могла сосредоточиться. Даже птица, стучащая клювом по дереву, казалась интереснее. Надо бы закрыть окно…

На секунду показалось, что я услышала что-то странное. Этот стук — какой-то он необычный!

Я коснулась часов на руке, чтобы приглушить слишком громкое тиканье. Среди непрерывного стука птички я уловила знакомый ритм. Морзянка!

О — Т — Ч — Е — Т. Отчет?

Чем только не пытается отвлечь мозг, лишь бы не учиться!

— Тебе пока все понятно, Аврора? Если нужно, повторю.

— Нет, Елена Александровна, не надо. Я внимательно слушаю.

Слушаю, да. Только не вас. Теперь я уже не могла сосредоточиться ни на чем, кроме загадочного стука. Птица словно издевалась и продолжала выбивать слова морзянкой: «Проверка в школе. Отчет. Проверка в школе. Отчет».

А может, это и не птица вовсе? Может, это Рэм увидел, что я не одна дома, и пытается подать мне сигнал, помочь избежать урока?

— Аврора, мне все-таки кажется, что ты меня не слушаешь! — возмутилась математичка.

— Простите. Просто я задумалась о школе. Я ведь уже больше года не ходила туда.

— Ах вот оно что, — строгий голос смягчился. — Я тебя понимаю. Скучаешь по друзьям? Могу поговорить с вашим классным руководителем, она организует встречу.

— Нет! — я выпалила это слишком быстро. С тех пор как я перестала посещать школу, ко мне никто не приходил. Пара человек писали в соцсетях, но зрение уже не позволяло мне читать. Никто из них не захотел быть рядом со слепой девчонкой. Даже те, с кем мы неплохо общались. — Не надо, ни по кому я не скучаю. Разве что по школе. В коридорах зимой по-прежнему холодно? А внешне школа изменилась?

Я несу чушь. Птица за окном продолжает выбивать занудную фразу «проверка в школе», а я не знаю, как к ней подвести!

Часы в зале прозвенели. Ровно четыре. Сейчас должен прийти Рэм! Что скажет Елена Александровна, когда услышит стук в окно? Или морзянку все же выбивает Рэм?

— Ох, Аврора, в школе сейчас ничего хорошего. Но если мы пройдем проверку, повысят финансирование… Ах да, проверка, — математичка задумалась. Это мой шанс!

— Что за проверка? У вас, наверное, столько работы сейчас!

— Много, конечно, — согласилась математичка. — Отчеты нужно делать, опять всю ночь работать.

— Я уже поняла тему, может, сократим занятие? У вас будет больше времени на отчеты, — ляпнула я, чувствуя, как щеки краснеют. Она на это ни за что не поведется!

— Да и самочувствие у тебя сегодня не очень, верно? — неуверенно спросила учительница. Неужели поддалась на уговоры?

— Да, с утра плохо себя чувствую! — в подтверждение слов я даже закашлялась. Хотя до этого говорила, что болит голова… Боже, какую чушь я несу.

Хлопнули страницы учебника.

— Мы сегодня хорошо поработали, Аврора. В следующий раз продолжим.

Она собрала сумку, а я чуть не прыгала от нетерпения. Дверь за учительницей я захлопнула с такой силой, что чуть не оглохла. И сразу же услышала стук в окно.

Держась за стену, я добралась до комнаты быстро, сократив привычное количество шагов в два раза. Обогнула кровать, распахнула окно.

— Привет!

Голос раздался так близко, что я отшагнула. Рэм говорит не с земли, он где-то на моем уровне!

— Ты что, летаешь? — глупо спросила я.

— Нет, просто залез на решетку. Вообще-то я надеялся, что ты ее откроешь, чтобы я смог забраться внутрь.

Я вздохнула с облегчением. Еще летающих парней вокруг моей квартиры не хватало.

— Да, я взяла ключ. Тут на решетке где-то есть замок.

Я начала шарить по решетке, но Рэм нетерпеливо забрал ключ.

— Я понимаю, конечно, что ты меня не видишь. Но прохожие все еще не лишены этой возможности. Одна бабулька уже пялится на меня. Спорим, сейчас вызовет полицию? Помаши в ту сторону, пусть видит, что я не вор и не маньяк.

Я не поняла, в какую сторону махать, но на всякий случай подошла вплотную к окну. Пусть видят, что хозяйка дома не против такого взлома.

— Держи, — Рэм вернул ключи, с грохотом распахнул решетку и прыгнул на пол. — Кстати, я не один. Ань, сможешь допрыгнуть?

С улицы раздались ворчания. И еще, кажется, какие-то обзывательства.

— Не надо никуда залазить! У меня, вообще-то, дверь есть, — возмутилась я и выглянула в окно. — Аня, верно? У меня третья квартира, заходите.

— Неужели наконец адекватный человек! — раздалось снизу, и дальше последовали шаги.

— Я как-то и не подумал, что можно войти через дверь, — смущенно сказал Рэм. Судя по звукам, он разулся и поставил обувь прямо под окном.

Через пару секунд раздался звонок в домофон. Я добралась до входной двери быстро, едва касаясь стен.

— Ты точно ничего не видишь? — спросил Рэм, идя за мной. — Так быстро ходишь!

— Только по дому. Выведи меня на улицу, и я едва ли смогу добраться до магазина, не сшибив пару машин.

Звонок в дверь. Я открыла и сразу протянула руку. Пацанский жест, конечно, но мне так удобнее. По рукам много что могу сказать о человеке. Например, трудягу с завода от комнатного мальчика могу отличить. Иногда даже возраст определяю: почти у всех стариков сухие руки с мягкой, немного обвисшей кожей. Раньше я этого и не замечала.

— Привет! Я Аня! — поздоровалась девушка и подала ладонь. Я коснулась ее и чуть не отдернула руку.

— Ой! Что у тебя с кожей? На ощупь как ожог.

Аня и Рэм засмеялись. Я почувствовала себя глупо.

— Это у нее татуировки! — подсказал Рэм. — Человеку шестнадцать лет, а она уже половину тела закрасила, а вторую половину — исколола.

— Не половину, а только одну руку! Да и то — не сильно.

— Никогда не пробовала, какие татуировки на ощупь, — призналась я. Аня закрыла дверь, сбросила обувь и вновь коснулась моей руки.

— Можешь посмотреть, если хочешь. Я не против.

Мне кажется, в этот момент она улыбнулась. Да и ее «посмотреть» вместо «пощупать» меня подкупило. Интересно, почему они пришли вдвоем, неужели друзья? Такие разные люди!

Я пробежала пальцами по ее руке быстро, чтобы не докучать. На ощупь рисунок, конечно, не понять, но казалось, что я вот-вот разгадаю, в какой узор складываются линии. Тату доходила до локтя и, возможно, выше — проверять я не решилась. В местах, где нанесена краска, кожа казалась слегка выпуклой, шершавой.

— Спасибо, — я отпустила руку Ани. — Что у тебя изображено?

— Все, что было в моей жизни важного. Если хочешь, я потом расскажу.

— Как много в твоей жизни важных вещей, — я замолчала на секунду, но не дала себе погрузиться в раздумья. — Ну так что? Вы расскажете мне, что за ерунда произошла вчера?

— Да, мы же за этим и пришли. Давайте сядем? — Рэм без предупреждения потопал в сторону спальни. Он специально ходит на пятках, чтобы создавать больше шума? Очень мило с его стороны.

Мы с Аней последовали за ним. Оказавшись в собственной спальне, я не сразу поняла, где Рэм находится. Я хотела сесть на кровать, но что, если он уже там сидит? Мне кажется, его наглости хватило бы, чтобы поселиться в квартире вместо меня, не говоря уже о занятом месте.

Скрипнул компьютерный стул. Я опустилась на краешек кровати. Аня прошла куда-то в сторону книжного шкафа. Родители хотели переставить его в зал, но я попросила оставить. Люблю иногда ощупывать корешки книг, которые когда-то погружали меня в радужные миры. Благодаря им мне не так скучно в пустоте.

— Как твои часы? — спросил Рэм. — Ничего необычного больше не случалось?

— Расскажи про вчерашний день, — вмешалась Аня. — Ты действительно побывала в эфире? Что ты видела?

— Ничего, как и обычно, — ответила я. — Зато я слышала будто бы кусочек своего прошлого. Очень далекого, я тогда была совсем маленькой. Это был разговор с мамой, а я словно наблюдала со стороны… что это было?

Вместо ответа Аня коснулась моего запястья и приподняла часы чуть выше.

— Часы работают. Сила омена все еще на месте. Значит, ты как-то смогла выбраться из эфира и не отдать ничего взамен. Твои родители прервали его?

— Не знаю. Ты говоришь что-то непонятное…

— Из эфира сложно выбраться, — объяснила Аня. — Если в двух словах, эфир — это иллюзия, которую создает для тебя другой человек. Это могут быть воспоминания, мечты, кошмары. Что-то настолько реальное, что ты не можешь понять, происходит ли все на самом деле или ты попалась в эфир. Для тебя единственным шансом выбраться было бы вмешательство со стороны. Другой человек должен был пробудить тебя или коснуться создателя эфира.

— Но ничего этого не было!

— Аврора думает, что выбралась сама, — с усмешкой сказал Рэм. — Даже я не всегда могу избежать эфира! А ты, не зная о нем ничего, вдруг сбежала? Хвастунья!

— Но это правда! Кажется… — я задумалась, припоминая. — Там был сундук с игрушками из моего детства. В этой иллюзии. Я помнила, что там был сломанный замок. Нащупала — а он оказался целым. Потом все пропало.

— Ясно, — протянула Аня. — Ты нашла дыру.

Рэм фыркнул.

— Ей просто повезло.

— Может быть.

— Что такое дыра? — спросила я. То, что гости общаются загадками, начинает напрягать!

— Это недочет в эфире. Дыра, через которую можно выбраться. К примеру, кое-кто, — Аня выделила это слово. — Очень любит выбираться из эфира, вламывая по челюсти ближнему своему. Все бы ничего, только иногда этот «кто-то» ошибается и бьет по настоящему человеку!

— Это было всего один раз! К тому же я почти промазал, — Рэм звучал неуверенно. — Блин, я ведь уже извинялся. Да и нос у тебя быстро зажил, даже горбинки почти не осталось.

— Так вот, про дыры! — Аня повысила голос, показывая, что не хочет говорить об этом. — Такое случается, если ворон, который поймал тебя в эфир, недостаточно все продумал. Оставил какую-то лазейку, неточность.

— Думаю, ей необязательно это знать, она же не собирается идти в прорицатели, — встрял Рэм.

— Она сбежала из эфира! Если это не случайность, мы обязаны ее хотя бы показать всем.

— Да она же не видит ничего!

— Ты, болван, тоже много чего не видишь, хотя с глазами у тебя все в порядке! — вспылила Аня.

Повисло молчание. Я кашлянула.

— Просто чтоб вы знали… я не поняла ничего из сказанного.

Аня села рядом и положила руку мне на запястье, где держались часы.

— Прости, Аврора. Мне впервые приходится объяснять… Все это не так уж просто. Давай начну с того, что я — прорицатель.

— Ясновидящая? — спросила я.

— Не совсем. Прорицатели — те, кто может заглядывать чуть дальше, чем обычные люди. В прошлое, будущее, в чужую голову. Я, например, из последних. Если я достаточно много узнаю о человеке, то могу вжиться в его роль, начать мыслить, как он. Предугадывать действия. Но это лишь моя особенность, другие прорицатели имеют иные таланты. Кто-то пользуется картами Таро, другие слышат голоса, третьи и вовсе ничего не знают о будущем, зато умеют создавать эфиры.

— А Рэм?

Я почувствовала, как ее рука дернулась.

— Он не прорицатель. Рэм вор, обычный человек. Он добывает для нас омены. Предметы, впитавшие достаточно эмоций, событий, чтобы стать чем-то вроде амулета. Иногда люди без способностей бывают полезнее прорицателей, они не связаны никакими законами.

— Опять не понимаю…

Аня щелкнула ногтем по моим часам.

— Вот один из оменов. Не самый сильный, кстати, но достаточно мощный, чтобы за ним начали охоту вороны. Но давай сначала разберемся с оменами, — мне показалось, что в интонации Ани я различила лекторские нотки. Рэм сказал, что ей шестнадцать. Может быть, она учится на преподавателя? — Бывало ли у тебя такое, что какая-нибудь вещь становилась словно талисманом? Счастливое платье, в котором все получается, или удачливая ручка, которой все экзамены пишешь только на пятерки?

— У меня была игрушка. Говорящая лисичка, — я вспомнила ее до малейших деталей: выцветшая от времени, с севшей батарейкой в плюшевой груди, из-за чего лисьи фразы тянулись, словно замедленная запись. — Я брала ее в детстве в больницы, каждый раз. Вроде как талисман. Когда я забывала игрушку, мне рассказывали страшные диагнозы, а проверка зрения проходила хуже. Зато когда лисичка была со мной, врачи становились добрые, да и больница не такой страшной казалась…

— Возможно, это был омен, — подтвердила Аня. — Они встречаются повсюду. Но эта игрушка подходила только тебе, другому человеку она вряд ли помогла бы. Впрочем, скорее всего, это был слабый омен. Они помогают только чуть-чуть, в каких-то мелочах. Мы, прорицатели, ищем вещи посильнее. Такие, что могут пробудить в людях спящий талант, помочь справиться с тяжелой болезнью. Иногда омены дают какие-то магические способности, но таких на земле очень мало. Вот у Рэма, например, сейчас омен, который делает воровской талант лучше. Он может снять с тебя часы, а ты и не заметишь. Рэм, дай Авроре посмотреть. Только аккуратнее, чтобы омен не коснулся часов.

Тот подкатился на компьютерном стуле и взял меня за руку, давая потрогать какой-то кулон на веревочке, обмотанный вокруг запястья. Я отдернула руку.

— Колючий! Что это?

— Похоже на наконечник стрелы. Отличная штука, колет всех, кроме меня! — гордо произнес Рэм. — Если кто-нибудь стащит его — постоянно будет в ранах. Биться мизинцем об шкаф, резаться при готовке, ноги ломать. Ну… это в теории. А пока он помогает мне быть незаметным.

— А мои часы что умеют?

Рэм отъехал на стуле обратно. Аня продолжила говорить:

— Заранее никто не может определить. Мы только находим их и передаем людям, которые могут стать хозяином омена. А вороны их забирают.

Пока Аня объясняла, Рэм вертелся на скрипящем кресле. Со скуки он даже начал отбивать какую-то мелодию, постукивая пальцами по столу.

И снова чувство дежавю. Будто в этом нервном стуке кроется ритм, как тогда, во время урока! Снова морзянка!

А — Н — Т — И — К — В — А — Р.

Перевела ритм в буквы, даже не задумываясь. Теперь-то я уверена: это не может быть совпадением.

— Рэм, — позвала я, и он перестал стучать. — Спасибо, что помог избавиться от учительницы.

— Чего? — удивился он, чем подтвердил мои мысли. Это не он выстукивал морзянкой подсказку! И сейчас звуки создавал неосознанно.

Думаю, об этом пока что лучше не говорить.

— Да ладно, забудь. Аня, а что за вороны?

— Это бывшие прорицатели, — в ее голосе послышалось презрение, будто она вспомнила что-то очень мерзкое. — Те, кто не хочет помогать людям. Они тоже охотятся на омены, только не передают их владельцам, а выпивают силу. Вчера ты попала в эфир, потому что на тебя кто-то охотился. Можешь не бояться, Рэм вовремя нашел тебя. Тот ворон не успел далеко уйти, теперь он никому не причинит вреда… не подумай, мы не делаем им плохо, просто лишаем памяти. Возможно, он проследил за нами и увидел, кому мы передали часы.

— Так это вы передали? Родители нашли их!

— Не могли же мы их тебе в руки вручить, — отозвался Рэм. — Я видел твоего отца. Он бы мне шею открутил одной левой.

— Рэм прав, — сказала Аня. — Лучше подстроить, чтобы предмет будто случайно попал в руки нужному человеку. Главное, чтобы вороны не заметили. Однажды выпив силу омена, они навсегда теряют дар прорицания и не могут искать предметы и видеть будущее. Но они все еще могут создавать эфир.

— Зачем им это? Они становятся круче?

Рэм хмыкнул.

— Все вороны — напыщенные придурки. Они хотят получать от жизни все! То, что омен мог спасти кому-то жизнь, их не волнует. Выпитая сила дает им часть энергии. Делает их чуть здоровее, удачливее, сильнее.

Аня встала с кровати и зашагала по комнате. Подошла к окну. Благодаря едва заметному скрипу пола я всегда легко определяла, кто и где ходит по дому. А на дверь спальни и вовсе попросила повесить китайский колокольчик, который звенел, если дверь открывали.

— Почему этот ворон просто не напал на меня и не забрал часы? — спросила я. — Вроде бы со слепой девчонкой ему не сложно справиться?

— Они не могут брать чужие омены, — объяснила Аня. — Только если ты отдашь его добровольно. Не уверена, как все это работает, но прорицатели — и даже бывшие — будто связаны невидимыми законами вселенной. Возьмешь чужой омен без разрешения, и его сила обрушится на тебя, но не помогая, а наоборот.

— Ха, помню одного глупого мальчишку, который попытался стащить у Аньки странную бордовую шапку, — вмешался Рэм. — Помнишь, которая не дает потеряться? Так этот глупый вороненок, стащивший омен, так и не смог выйти из торгового центра, где ее украл. Бродил между тремя магазинами по кругу, не понимая, в какой стороне выход. Так-то и бывает, если прорицатели или вороны берут чужое. Но я — простой человек. Вот меня и используют, чтобы добывать чудо-штучки!

— И тебе щедро за это платят, — напомнила Аня и вновь обратилась ко мне: — В твоем эфире мама говорила с тобой маленькой? Возможно, потом малышка попросила бы оставить подарок из будущего, как знак, что все будет хорошо. И ты бы сжалилась и оставила часы собственному воспоминанию. Не уверена, что именно произошло бы, вороны постоянно придумывают уловки.

— И они продолжат на меня охотиться?

— Возможно. Если только ты не окажешься прорицателем. Учитывая, что ты выбралась из эфира, есть шанс. С нами они предпочитают не связываться.

Снова попадать туда не хотелось. Я вспомнила, как шла по пустоте без стен больше двадцати шагов, как бегала на четвереньках, не понимая, что происходит. Все это — проделки какого-то злого ворона ради жалкой безделушки? Я ведь даже не знаю, что эти часы делают! К сожалению, они точно не вылечивают мои глаза.

Разве что… за сегодня я уже дважды слышала кое-что странное. Ритм, зашифрованный в окружающих звуках.

Рэм начал стучать по столу пальцами. И вновь я слышу морзянку: «Антиквар. Антиквар».

Он сам понимает, что выбивает одно и то же слово?

Я решилась.

— Аня. Ты знаешь что-нибудь про некий… антиквар?

Рэм перестал стучать. Повисло молчание. Скрип стула — кажется, Рэм поднялся. Аня подошла к нему.

— Это что, розыгрыш? — глухо спросил Рэм.

— Опусти руку! — крикнула Аня.

— Ты только послушай, что болтает девчонка, мы ведь явно в эфире! Она не могла этого знать!

Раздались звуки борьбы. Я легла на кровать, прикрывая голову — Рэм бьет, чтобы выбраться из эфира!

— Да успокойся ты! — через силу прохрипела Аня. — Мы не в эфире, просто она прорицатель!

Все затихло.

— Говори, откуда ты узнала про антиквар? — жестко спросил Рэм. — Если ответ мне не понравится, я забуду, что ты девчонка! В эфире нет настоящих людей!

— Мы не в эфире! — прикрикнула Аня. — Думай башкой, прежде чем кулаки поднимать!

— Ты тоже можешь быть ненастоящей, — набросился Рэм. — Ну-ка расскажи что-нибудь, что знает только моя бестолковая коллега Анька!

— Я стерла память Василисе.

Похоже, эта фраза усмирила Рэма.

— И я об этом не забываю. Никогда. А ты, Аврора, говори, откуда узнала про антиквар?

Я перестала прятать лицо, села. Надо же было привести в дом двух психов! Так меня побьют, а никто и не узнает. Даже фоторобот их составить не смогу. Знаю только, что у Ани рука в татуировках, а Рэм выше меня на две головы — он всегда говорит будто откуда-то сверху.

— Ничего я не знаю ни про какой антиквар. Я это слово просто… просто оно пришло мне в голову!

Про морзянку, спрятанную в звуках, я решила не говорить. Во-первых, это прозвучит глупо. Во-вторых, пусть и у меня останется маленькая тайна.

— Антиквар — это место, где собираются прорицатели нашего города, — сказала Аня.

— Нашего города? Прорицатели есть и в других городах?

— Во всем мире. Где-то больше, где-то меньше. В нашем городе нас всего пара десятков, в столицах бывает по несколько тысяч.

— И все ищут омены?

— По большей части. Но некоторым приходят видения другого толка: могут предсказать ограбление, убийство… Хоть некоторые из нас и видят катастрофы заранее, не в каждый несчастный случай нам разрешают вмешиваться.

— Кто? — удивилась я. — Если знать, что завтра случится что-то плохое — почему бы этому не помешать?

— Начальство, — неопределенно ответила Аня и резко перевела тему: — Ты правда придумала это слово? Не подслушала? Рэм проболтался вчера?

— Ничего я не проболтался!

Я покачала головой.

— Просто само на ум пришло. И не первый раз. Сегодня, пока занималась с учителем, я смогла ее выпроводить прямо перед вашим приходом. И снова — с помощью случайно пришедшего на ум слова.

— Это может быть дар прорицания, — сказала Аня.

— Это может быть чушь и заговор воронов! — отозвался Рэм.

— Везде тебе чудятся заговоры! Аврора, говоришь, это началось сегодня? Часы она получила только вчера, вот дар и обострился! Это как линза под солнечными лучами. Без нее солнце просто светит, но стоит сфокусировать твои способности — и они становятся концентрированнее, мощнее. Может, раньше ты хорошо решала тесты, не зная наверняка ответы? У многих прорицателей так проявляется сила, а омен лишь помогает ей стать ярче. Если слова действительно сами приходят в ее голову, это может означать…

Кто-то попытался открыть дверь в квартиру. Замок дважды неудачно щелкнул, после чего раздался звонок.

— Родители пришли! — сердце ушло в пятки.

Ребята сориентировались быстро. Рэм убежал в коридор и вернулся через секунду.

— Аня, твои кеды!

Она уже открывала окно и решетку.

Рэм выпрыгнул первый, после чего снизу позвал:

— Не бойся, прыгай, я ловлю!

Аня легко, почти беззвучно скользнула с подоконника. Я закрыла за ними решетку. Вновь раздался звонок в дверь, но я не могла убежать, не узнав:

— Вы еще вернетесь?

— Посоветуемся с другими прорицателями и придем! — пообещала Аня.

Я уже почти закрыла окно, как услышала голос Рэма:

— Ты это… прости, что чуть не набросился. Просто у меня с воронами свои счеты. Береги себя!

Я улыбнулась. Все-таки он не такой плохой, каким кажется.

— Иду, мам!