Последний день магии. Душа лишенца

Ксения Андреевна Левонесова, 2020

В мире Вэла все делают с помощью магии: и сражаются, и умываются, и даже шнурки завязывают. Но однажды волшебство начало исчезать, а люди оказались совершенно беспомощными… Это случилось и с мамой Вэла, и с ним самим. Поняв, что в этом мире спасения не найти, мальчик отправляет своего духа-хранителя искать помощи в другой вселенной – где магию заменяет электричество, в небесах летают железные птицы, а люди кушают настоящую, не безвкусную еду. Тем временем Август пытается не сойти с ума. Прямо во время экзамена в его телефон вселился болтливый никс: он ни на минуту не умолкает, то и дело крадет сладости и умоляет помочь его хозяину. Вот только как спасти мальчика из другого мира?

Глава 3. Прощание с драгоценностями

Август проснулся в непривычном состоянии — выспавшись. Поначалу он даже не понял, какое время: утро или вечер? Темно. Быстро дотянувшись до телефона, Август недовольно зарычал.

— Шесть вечера? У меня будильник на час дня стоял! Рик, твоих рук дело?

«У меня нет рук!» — тут же открылся блокнот, и никс попытался оправдаться.

— У тебя вообще ничего не будет, если продолжишь хозяйничать в моем телефоне! Почему я не слышал будильник?

«Я отключил его. Он мне мешал!»

— И чем же таким важным ты занимался?

«Строил свое королевство! Кстати, я видел, у тебя есть немного денег… Может быть, купишь мне десяток алмазиков? Мне надо улучшить ратушу».

Август даже не стал отвечать на это. Удивительно: за целый день никто не попытался его разбудить. Отец на работе. Мама тоже должна была уйти после обеда. Но как же ежедневный контрольный звонок, без которого родители никак не обходились?

«Неужели Рик и их звонки заблокировал? Гад!»

Август еще раз взял телефон и вырубил открытую игрушку. Одна из миллиарда похожих друг на друга стратегий, которые кажутся нелепыми, но все равно затягивают. Август скачал ее полгода назад, но быстро забросил, и сейчас зашел впервые за долгое временя. Маленькая деревушка, которую Летов видел в прошлый раз, разрослась до громадного города.

«И когда Рик успел так прокачать замок? Всего за день?»

— Когда ты отправишься к своему хозяину? — спросил Август, нацепляя утепленные джинсы.

«Ты уже меня выгоняешь?»

— Просто интересуюсь. Пока что.

«Я же впитал частичку его крови. Поэтому я как будто одновременно и с ним, и с тобой. Но материально — только с тобой».

— А как ты перемещаешься?

«Между мирами-то? Да легко. Через двери. Они повсюду. Ты и сам увидишь, как только откинешь свое тело».

— То есть, когда умру?

«Ага. Сможешь прыгать между мирами, находиться где угодно! Будешь даже свободнее хранителей — мы-то привязаны к своим хозяевам».

— Сомнительное предложение. Пожалуй, пока что поживу.

Август снял телефон с зарядки, и тот сразу промигал «низкий заряд батареи».

— Рик, черт!..

«Я не черт».

–…ты со своими игрушками не дал телефону зарядиться!

«Просто оставь его. И меня».

— Разве ты не должен путешествовать со мной, узнавать мир, искать тайны?

На смартфоне вновь зажегся экран загрузки игры, и Август махнул рукой. Он и так боялся не успеть купить подарки, а сделать это нужно непременно сегодня.

На улице на Августа сразу же напал мороз, кусая за нос и щеки. Потоптавшись три секунды на месте, Летов решил, что лучше быстро идти, чем бесконечно ждать автобус, и поспешил к центральному магазину пешком. Это было одно из тех мест, где можно купить все, что угодно. От громадного телевизора во всю стену до воздушных шаров. Где-то в этом ценовом диапазоне Август и хотел выбрать подарки.

Летов с сожалением заметил, что его привычный темп ходьбы за эту зиму сильно ускорился. Раньше он мог пятиминутный маршрут растянуть втрое. Обычно Август передвигался неторопливо, не перебегал дорогу на последних секундах светофора, то и дело останавливался, чтобы поглазеть на объявления. Ничего интересного в них за пятнадцать лет жизни Август так и не увидел, но читать все равно продолжал, просто по привычке. Сейчас же на редкость холодная зима «подпинывала» и заставляла ходить быстрее. К тому же капюшон вместо потерянной шапки не согревал.

За одним из поворотов Август наткнулся на знакомых. Так ему показалось: слишком уж добродушно с ним поздоровались и подали руку.

— Хэй, брат, привет! — сказал тот, что протянул руку. Август сначала ответил рукопожатием, а потом уже взглянул в лицо. Незнакомец. Незнакомец, который поймал его на чисто мужском рефлексе: протянули руку — нужно пожать.

— Как дела, куда идешь? — поинтересовался парень, не отпуская Августа. Получалось затяжное рукопожатие. Двое других парней невзначай положили руки на плечи, но Август быстро понял: это не дружеский жест, а клешни, из которых не вырвешься. Его уже крепко держали за куртку.

— Родителям подарки покупать. Новый год же, — ответил Летов как можно доброжелательнее, надеясь призвать бандитов — а это были именно они — к сочувствию. Не поддались. Август тут же понял, что зря рассказал о своих планах.

— Это хорошее дело! Я бы тоже своим подарил, да денег нет. Не поможешь по-братски?

«Не брат ты мне, тамбовский волк», — неизвестно откуда возникла в голове фраза, и Август помотал головой, пытаясь избавиться от глупой несвоевременной мысли. Незнакомцы восприняли жест по-своему.

— Как «нет»? Разве так делается?

Август понял, что сейчас получит. Его крепко схватили за куртку, еще и этот гад руку до сих пор не отпускает! Никакой свободы действий. Драку не выиграть. Их трое, они старше, а Август и на физкультуру через раз ходит, о серьезном спорте и говорить нечего. Он умеет только хорошо бегать. На это он и сделал ставку.

— Да как не помочь? Что ж, я не человек? — ответил Август и все-таки смог освободиться от рукопожатия. Сделал вид, что полез в карман.

Главное — внезапность! Он со всей силы ударил главаря по лицу и рванул назад. Все пошло не так. Удар прошел вскользь, противник остался на ногах. За куртку его держали крепко, вырваться не получилось. Ответный удар!

Августа повалили в сугроб и сунули пару раз ногами под ребра — для верности. Один из гопников проворно вытащил деньги из куртки, разбросав мелочь и взяв только бумажки. Снег завалился в капюшон и обжег шею холодом. Август же только закрывал лицо, но поздно — из носа хлынула кровь, и на морозе она быстро застывала. Неужели нос сломали?

Пытка закончилась так же быстро, как и началась.

— Эй, шакалы, чего делаете? Сейчас полицию вызову! — услышал Август женский голос.

«Не поможет, — обреченно подумал Летов. — Что они, тетки какой-то испугаются?»

Но ворюги мгновенно трусливо разбежались, причем в разные стороны.

Август сел в сугробе. Одной рукой пытаясь остановить кровь, второй Август пошарил по карманам. Все деньги вытащили!

Он поднялся на ноги и почувствовал, как все лицо стянуло от мороза. Кровь замерзла коркой на коже, и сейчас уже его не пустят ни в какой магазин подарков. Да это и не имеет смысла — денег-то нет. Август огляделся в поисках женщины, которая его спасла, но никого не увидел. Возможно, она кричала из окна жилого дома, но чтобы это проверить, пришлось бы распрямиться и задрать голову. Не в его теперешнем положении — ноющая боль в ребрах мешала. Нужно срочно возвращаться домой, чтобы успеть привести себя в порядок до возвращения родителей.

Кровотечение не унималось. Август чувствовал, как с каждой секундой его классная зеленая куртка становится все больше похожа на кровавое одеяние мясника.

У дверей Август достал ключи и с облегчением открыл квартиру. Изнутри не заперто. Значит, родители еще не пришли.

Едва разувшись, Август скинул куртку, забежал в ванную и включил воду. В зеркальном отражении мелькнул алый монстр, и только миг спустя Летов понял, что это он сам. Кровь уже не шла.

«Замерзла? Или вся уже вытекла? В любом случае, надо поскорее смыть!»

Август услышал в коридоре странные звуки и обернулся. В ванную комнату зашел — этого еще не хватало! — зашел плюшевый медвежонок Тэдди из маминой спальни. Подарок отца маме на четырнадцатое февраля. В мохнатых лапках медвежонок нес телефон Августа. Как только игрушка оказалась в ванной, телефон упал на кафельный пол, начал вибрировать и светиться.

— Рик, ну что еще?! — Август наклонился и схватил телефон.

«ЧТО С ТОБОЙ??? Тысячи миров! Никогда не видел столько крови!»

— Ты умеешь поддержать! Мне некогда. Нужно отмыться поскорее.

«Нет, постой! Мне нужно вернуться в свой мир, с Вэлом что-то случилось!»

— Что?

«Не знаю, что именно, просто чувствую! Ой, ты экран заляпал!»

— И почему ты до сих пор не переместился? — Август только заметил, что у него гундосый голос, как в озвучке старых фильмов. Он старался не дышать через нос.

«Мне нужна была капля крови… Вэл, я иду!»

Экран телефона потух, больше никаких сообщений не появлялось. Август кинул сотовый в сторону, но не сильно, даже прицелился в корзину с грязным бельем.

Летов уже почти закончил смывать кровь, когда в замке повернулся ключ. Вернулся кто-то из родителей! Ох сейчас попадет! Да еще куртка в коридоре кое-как валяется.

Август начал усиленно тереть лицо, потом взглянул на ванну — капли крови разбрызганы по всей акриловой поверхности. Душ быстро смыл все улики, и к отцу Август вышел совершенно чистый. Бросил взгляд на пол:

«Куртка! Ладно, позже постираю».

Папа Августа, Василий, был серьезным мужчиной с волевым характером. Это он придумал необычное имя для сына и вопреки всем женским крикам это имя отстоял. «Иначе был бы ты простым Васькой всю жизнь, как я!»

Сейчас отец смотрел на Августа с подозрением, сурово. Под трехдневной щетиной не виднелось и сантиметра улыбки. Август понял: его раскусили. Но не понял, как. Спасаясь от сурового взгляда, он разглядывал ботинки отца. Классные сапоги на тяжелой платформе. Со стороны кажется, что каждый шаг в этой суровой обуви качает мышцы на ногах.

«Надо и себе такие выпросить, — подумал Август. — В таких можно пнуть кого-нибудь по коленке и сломать ногу. Круто! Жаль, сегодня у меня таких не было».

— Подойти сюда, — потребовал отец. Август почувствовал себя пятилетним мальчишкой и не посмел сопротивляться. Отец взял его за подбородок, повернул голову, рассматривая под светом лампы лицо Августа. Наконец он вынес вердикт:

— Перелома нет, только отек. Матери говорить будем?

— Не надо!

— Тогда бегом на кухню, лед в морозилке. Повезет — обойдешься без отека.

— Спасибо… — искренне поблагодарил Август и пошел на кухню. Лед он обмотал в тонкое полотенце и приложил к переносице. Нос ныл, но не так уж сильно. — А ты откуда знаешь, что не перелом?

Отец продолжил раздеваться, как ни в чем не бывало. После работы он всегда приходил настолько уставшим, что его сложно было чем-нибудь удивить. Работа металлургом изматывала.

Август вышел обратно в коридор, к отцу.

— Я ж тоже когда-то был подростком. Чтоб родители не узнали о моих приключениях, чему я только не научился, приходилось и нос вправлять. Видишь эту горбинку? Это я криво вставил, зато родители почти и не заметили. Но это не повод ломать носы каждый день, ладно? Вредно это. Ну да ладно, идем. Расскажешь, как так нарвался. Ты же вроде в драки не лезешь?

Август поплелся за отцом на кухню. Папа начал уплетать мамины котлеты с макаронами.

«Рик сказал, у Вэла с соседнего мира тоже котлеты сегодня… Тьфу ты, что за дурацкие мысли в голову лезут», — Август сосредоточился и рассказал о нападении. При этом во время рассказа что-то усердно разглядывал между большим пальцем ноги и ножкой от стола. Отец слушал внимательно, сурово. Вообще Август заметил, что борода родителю не только придает брутальность, но и отнимает добродушное выражение лица. Улыбку за щетиной просто не разглядеть. Такая вот мужская повседневная маска.

— Ну что, ругаться будешь? — Август закончил рассказ вопросом. Отец пожал плечами:

— За что? Во-первых, ты нам приятное хотел сделать, по темноте за подарками пошел.

— Всего-то шесть вечера!

— Во-вторых, сопротивлялся негодяям. Не вытащил деньги сразу. Тебя бы все равно просто так не отпустили, даже если б ты и про подарок не сказал. Хоть какой-то отпор дал. Мир не любит тюфяков. Всякие гопники — тем более. Был бы удар чуть сильнее, они б вообще тебя надолго запомнили. Хотя может и так трогать не будут. В-третьих… говоришь, куртка вся в крови? Иди стирай, пока не засохла. И пока мать не вернулась. Ей — ни слова, а то в полицию решит идти.

— А почему бы и не пойти? — удивился Август.

— Ты просто с ними еще никогда не связывался, — ответил Василий, но Август не понял, говорит отец про полицию или про нападавших. — За деньги обидно, конечно. Но сейчас искать негодяев — дело почти бесполезное. Вот ты помнишь, как они выглядят?

— Все в черном… Лиц не запомнил.

— То-то же. Девяносто процентов людей в черном по улице ходят, такой уж мы депрессивный народ. Надо было сразу вызывать, а сейчас они по домам попрятались, шакалье. Дольше будем с заявлениями возиться, а толку никакого. У тебя ж не телефон украли — так хотя бы отследить можно. Кстати, почему его не взял? Чтоб ворам не достался? — отец подмигнул, и Августу показалось, что на миг он смог заглянуть за бородатую маску. Там скрывалось лицо доброго понимающего мужика.

— Он на зарядке.

— Понятно. Ну давай, иди с курткой разбирайся. И убери медведя с пола — что он там делает?

***

Рик вернулся в свой мир, при этом слегка потерявшись в пространстве. Так происходит каждый раз. Люди говорят в подобных случаях, что «закружилась голова», но у никсов головы нет, так что хранитель и сам не знал, что у него закружилось. В любом случае, он совершенно не понимал, где оказался, и куда запропастился хозяин.

То, что с Вэлом что-то случилось, Рик почувствовал минут двадцать назад. Сознание затуманилось, и лишь одна мысль зациклилась: «Хозяин! Вернуться к хозяину!»

Но без капли крови переход в родной невозможен. Если раньше он протыкал невидимой иглой первого попавшегося человека (а они думали, что на что-то колючее наступили, вот умора!), то теперь, запертый дома у Августа, выбраться никак не мог. Окна плотно закрыты, ни одной щелки, чтобы протиснуться на улицу.

Парень пришел весь в крови — ужасное зрелище! Рик привык, что Вэл, да и другие жители его мира, просто не переносят боли. Даже малюсенький аккуратный прокол пальца сопровождается проклятьями. А что в мире Августа? Да там все люди постоянно режутся во время готовки, запинаются о тумбочки, получают царапины от котов… И как только терпят?

Рик еще раз огляделся. Темно. Он явно где-то на улице. Над домами слабенько горят шарики света, которые все называют маяками. Обычно их оставляют, когда ждут кого-то домой поздно ночью, чтобы гость не прошел мимо. «Я оставлю для тебя розовый маячок», — так девушки нередко назначают ночные свидания, бабушки ждут внуков, взрослые — загулявшихся детишек. Среди шариков света затесалась и тусклая луна.

Ряд двух — и трехэтажных домиков огорожен почти сплошной оградой, и никс метался с одной стороны улицы на другую, прислушиваясь к ощущениям. Он нигде не чувствовал Вэла! Даже примерно не мог определить сторону, в которой находится его друг и хозяин. При этом хранитель старался не отлетать далеко от места, где появился. Вэл должен быть где-то рядом, но Рик не мог нащупать его магию.

В месте, где один из заборов прерывался и начиналась новая улица, Рик услышал всхлипывания. Непривычный звук для этого мира, где любое несчастье можно исправить легким движением руки. Никс облетел угол.

«Вэл?!» — воскликнул Рик, но хозяин его не услышал. Без материальной формы хранитель невидим для друга, а без своей фигурки не может говорить.

Вэл сидел на земле и без перерыва вытирал слезы. Рик никогда не видел, чтобы хозяин плакал. Быстро облетев территорию вокруг, Рик заметил незакрытое окно в одном из домов, и залетел внутрь. Детская комната. Не сильно выбирая, Рик вселился в одного из мягких медвежат — прямо как у Августа дома, — и вылез в окно. До Вэла медвежонок добрался за три минуты, при этом проскочив через дырку в заборчике.

Вэл увидел, как к нему приближается мягкая игрушка, и сразу все понял.

— Рик, ты пришел!

Вэл схватил друга и крепко обнял, прижимая к груди. Слезы падали на медвежонка, но бесследно исчезали в плюшевой шерстке.

— Они забрали мою магию, Рик! — прошептал Вэл. Он то и дело всхлипывал, не в силах сдержать рыдания, и прижимал хранителя. — Представляешь? Я так этого боялся!

Рик почувствовал полную беспомощность. Он не остановил друга от ночной прогулки. Его не оказалось рядом, когда на Вэла напали. Он даже сейчас утешить хозяина, потому что заперт в теле дурацкого молчаливого медведя! Рик только смахивал мохнатыми лапками слезы со щеки друга, не зная, как еще ему помочь.

— Я боюсь возвращаться домой, — признался Вэл, понемногу успокаиваясь. — Что я скажу маме? Ты ведь знаешь, как она может молча смотреть с укором. А когда папа вернется — что он мне скажет? Единственный сын потерял магию. Из-за какой-то ерунды! Я просто хотел пойти ночью и взглянуть на ярмарку. Говорят, вечерами она мерцает яркими звездами! Теперь мне только и остается, что на звезды смотреть. Они напали так быстро, я и не понял ничего. Думал, меня душат, а когда убрали руки — ожог на шее. Клеймо лишенца! Ох, Рик, что же я наделал! Может быть, и вовсе родителям не говорить?

Никс замотал головой из стороны в сторону.

— Да я и сам понимаю, что это не выход. Знаю. Они сразу увидят. Посмотри, у меня их знак!

Вэл отодвинул ворот. На шее у него появилось черное клеймо: три пересекающихся круга. Два круга означают душу и тело — это знает каждый. На воротниках учителей всегда вышивают два пересекающихся круга, при этом левый, тоненький, будто сотканный из воздуха, делая чуть больше. На символе лекарей наоборот, главным рисуют правый круг, громоздкий, яркий. Но что значит третий?

Этот знак появлялся на шее у лишенцев. У взрослых, самостоятельно потерявших магию, клеймо тоже проявлялось, но немного позже.

Вэл потрогал знак. Клеймо болело и пульсировало. Если кто-то спросит, почему он плачет — скажет, что из-за боли, а что касается магии… И не обидно совсем. Подумаешь — теперь вся жизнь наперекосяк пойдет. Подумаешь, он теперь даже жить самостоятельно не сможет. Ерунда, переживет!

— Та бабка-соседка померла от голода, когда потеряла магию, — вспомнил Вэл, и Рик немедленно ударил его по щеке. Получилось мягко и совсем не больно, но это помогло Вэлу собраться. Он уже не плакал и поднялся на ноги. Рика Вэл держал в руках. — Я знаю, друг. Это глупо. Хоть после смерти мы и сможем с тобой путешествовать по всему миру, приближать этот момент я не стану.

Вэл отправился домой. Маячки и луна заботливо освещали путь, но над его родным жилищем шарик света не горел. Хотя из окон доносится свет. Неужели мама забыла оставить для сына знак?

Вэлу всегда казалось, что его дом совершенно скучный. Деревянный серый корпус, из украшений — только фонарик, висящий над входом. Обычная не волшебная лампа, которую почти никогда не зажигали. Выделяется только балкон — на него можно попасть из родительской спальни. В остальном же дом Вэла был совершенно такой же, как и сотни других зданий.

— Ты помнишь, Рик, что мне сказали, когда учили магии?

— Меня с тобой тогда не было, — отозвался хранитель.

— Папа сказал, что магия — это самое важное, что есть у меня в жизни, — Вэл провел кулаком по носу. — Тогда еще не было лишенцев, они почти все умирали в детстве. Папа тогда был совсем серьезным. Теперь я понимаю, о чем он говорит. Как мне сейчас заходить домой? Я даже ручку никогда сам не поворачивал.

— Ты не справишься без родителей, — взволнованно сказал Рик, уловив в голосе хозяина подозрительные нотки.

— Неважно. Я не хочу домой, — твердо произнес Вэл. — Я не перенесу этого. Они будут ненавидеть меня. Заботиться, да — но ненавидеть!

— И что ты собираешься делать?

— Может быть, ярмарка еще не уехала? Среди них есть женщина без магии, а возможно и не одна. Попрошусь к ним, — Вэл взглянул на небо, размышляя о чем-то. — Если хочешь, можешь остаться здесь. Дождаться папы.

— Ты дурак, хозяин? Я иду с тобой! Я же твой хранитель!

Резкая фраза никса привела Вэла в чувство. Он повернул голову, стараясь рассмотреть никса. Тот выглядел воинственно и куда уверенней, чем сам хозяин.

— Правда?

— Мы связаны, — кивнул Рик. — Тем более мы еще не разобрались со вторым миром и этой болезнью. Вот найдем отгадку — убегу от тебя. Обязательно убегу! А пока — не раскисай.

Вэл бодро направился в сторону ярмарки. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, — в темноте клейма на шее не видно. Еще двадцать минут назад, когда на Вэла напали, улицы были пусты, словно город вымер. В это время все либо уже сидели дома, либо прощались с приезжими торговцами, стараясь ухватить последние минуты праздника. Сейчас же все жители возвращались по домам.

Подходя к месту, где еще днем толпился народ, Вэл заподозрил неладное. Пусто. О недавней ярмарке напоминали только вытоптанная земля да следы животных.

— Уехали! Да кто вообще уезжает в ночь? — пораженно вскрикнул Вэл и вскинул руку. И земли выросли чуть светящиеся тени торговцев: без лиц, одежды, только силуэты. Они собирали товары в телеги с лошадьми. Следующая секунда — и весь караван уже движется прочь от города.

— Что ты делаешь, хозяин?

— Ищу, в какую сторону ушли торговцы.

— Да вон туда посмотри! — Рик ткнул маленьким пальчиком в сторону горизонта. Вэл развеял поисковые тени и прищурился. Действительно, примерно в километре от Эсона, ближе к лесу, тянулась гусеница из повозок.

«Я догоню! Успею» — на бегу подбадривал себя Вэл. Рик же, перебравшись за спину, уютно устроился в капюшоне и держался за край ткани, чтобы не упасть.

Вэл зря торопился. Караван двигался со скоростью человеческого шага. Кто-то шел рядом с повозками, переговариваясь, кто-то отлучался в кусты. Над повозками горели шарики света, настолько тускло, что издалека их и не заметить.

Завидев подбегающего мальчишку, от процессии отделился один наездник. Верхом на лошади он выглядел, как громадный каменный монумент.

— Кто ты? Почему следуешь за нами? — сурово спросил мужчина на коне. Увидев, что перед ним всего лишь мальчишка, он добавил мягче, — Заблудился?

Вэл не боялся его. Сильно жгло шею, хотелось поскорее спрятаться от всех в темную норку, где никто не будет его ни о чем спрашивать, а тяжелые мысли оставят в покое.

— Я хочу пойти с вами!

— Много кто хочет. У тебя есть товар? Ты музыкант? Что ты умеешь?

Вэл замялся.

— Я ничего не умею. И у меня ничего нет. Сегодня у меня отняли магию, и я совершенно не знаю, что делать дальше…

— Возвращайся домой, малыш. Родители помогут тебе.

— У меня нет родителей, — соврал Вэл, и сердце тут же защемило. Произносить это невероятно противно, мерзко, но еще хуже было появиться дома таким, каким он стал: беспомощным, жалким. Стать обузой навеки — вот чего он по-настоящему боялся.

— Вот как? — всадник нахмурился. — Тогда я не могу тебя оставить. Идем, в лагере разберемся.

Мужчина подал руку, и Вэл взобрался на коня. Он удивился, что смог так быстро убедить всадника взять его с собой. Может быть, он не первый так напрашивался? А может, они там едят суп из сбежавших мальчиков? Иначе откуда на ярмарках берется мясо на продажу? Вэл постарался отогнать от себя плохие мысли.

Они быстро настигли передвигающийся караван, и Вэл заметил, что пеших людей почти нет: все либо едут верхом, либо прячутся в телегах, готовясь ко сну. Наружу вылезали только чтобы покурить или размять ноги, после чего забирались обратно. Многие повозки состояли из трех деревянных «стен» и крыши. Вместо четвертой стены в повозках висели ткани. Через нее входили, выходили, любовались на полную луну. Временами кто-то высовывал голову, оглядывался и на ходу перепрыгивал на соседнюю телегу, тем самым перебираясь «в гости». Из телег доносились голоса и смех, а сквозь щели деревянных досок пробивался магический свет.

Длинная змейка из повозок передвигалась медленно.

Всадник довез Вэла до одной из повозок и постучал по корпусу. Рик тут же отозвался:

— Кто там?

Наездник решил, что это говорит Вэл, и удивленно обернулся.

— Простите! Это мой никс шалит.

— А, носишь свою игрушку с собой? Они же бесполезные.

— Его сделал мой отец. Не хочу с ним расставаться.

— Хм… Тогда да… — кажется, всадник смутился, но его тут же спасла женщина, вылезшая из зашторенной повозки.

— Что такое?

Вэл узнал торговку, с которой говорил утром. Лишенка, пекущая сладости. От нее пахло чем-то сдобным, сразу захотелось кушать. Вэл прикрыл урчащий желудок.

— Я упала с сеновала, тормозила головой, — прошептал на ухо Рик и засмеялся. У женщины действительно были взлохмачены волосы, будто она только проснулась.

— Эй, я помню тебя, — торговка взглянула на Вэла. Караван повернул, вместе с ним повернули повозки и всадники. Свет от луны упал на Вэла. Он с запозданием прикрыл клеймо на шее, но опоздал. Слишком уж сосредоточено торговка косилась на шею. — Еще днем все было в порядке, когда успел?

— На меня напали где-то час назад… Вокруг никого не было. Они накинули мне мешок на голову, начали душить… Потом я почувствовал, как жжет шею, отключился. Когда очнулся, никого уже не было. Я почти ничего не запомнил.

Всадник сочувственно поцокал языком.

— Белла, возьмешь к себе мальчишку? Завтра решим, что с ним делать.

Женщина пожала плечами:

— Почему бы и нет? Перебирайся.

Вэл ожидал, что мужчина остановит коня, но тот лишь слегка замедлился. Пришлось кинуть Рика в повозку первым, а потом на ходу перелазить и самому. Делать это оказалось неудобно, и Вэл скорее упал в телегу, чем забрался самостоятельно. Едва он очутился внутри, как его окрикнул всадник:

— Эй, малыш!

Вэл высунул голову из телеги.

— Как твой шрам? Болит? Я знаю, его будто огнем выжигают. Потом еще долго саднит. Дай-ка помогу тебе.

Вэл вылез наружу, и большая часть его тела оказалась вне повозки. Он удерживался, хватаясь одной рукой за стену повозки, вторая же рука свободно болталась в воздухе.

Торговка скрылась внутри. Рик выглянул из-за ткани и пискнул:

— Хозяин! Аккуратнее!

— Откуда вы знаете, что клеймо жжет? — спросил Вэл.

— Я многое повидал, малыш. Когда лишаешься чего-то важного, раны всегда болят.

Вэл невольно обернулся на отдаляющийся город. Вечно сонный Эсон даже не заметил, что сегодня в его чертах погиб молодой маг.

Всадник покосился на хранителя и коснулся клейма на шее. Вэл с удовольствием принял привычное магическое тепло, которое тут же разлилось по всему телу. Жгучая боль прекратилась.

— Спасибо! — искренне поблагодарил он.

— Не за что, малыш. Спи спокойно, — всадник пришпорил коня и умчался вперед.

Вэл смог, наконец, осмотреть новый дом на колесах изнутри. Небольшая телега вся завалена какими-то вещами, мешками и сундуками, но для двоих человек места хватало. Торговка убрала ткань с лунной стороны повозки. Свет от ночного неба проник внутрь и гость смог освоиться.

— Как тебя зовут?

— Вэл, — он решил, что будет всегда представляться своим придуманным именем. Все равно Львом его звали только родители. — А вас?

— Белла. Красивое имя для красивой девушки, не правда ли? — Вэл взглянул на взлохмаченные светлые волосы женщины, на морщинистое лицо. Он давно не видел таких старых людей. Даже столетние старики магией внешне поддерживали возраст, который сами хотели, но люди без волшебства, конечно, такой привилегии лишались. — Да, я уже давно не так очаровательна, хоть это имя в другом мире и принадлежит красавицам.

— Откуда вы это знаете?

— Чем дольше я живу, тем больше замечаю, как сильно мы связаны со второй вселенной. Как реальность и его отражение в грязном зеркале.

Белла начала разбирать коробки и сундуки, которыми набита повозка, вытаскивая какие-то тряпки. Вэл понял, что они станут его постелью. Он с интересом наблюдал за часами на стене повозки — они болтались, грубо прибитые к тонкой стенке. Вэл безошибочно определял предметы из второго мира, и часы были именно такими: слишком правильными, строгими, гладкими. Чужими. Никсы вечно таскают бесполезные штуки, а люди их потом приспосабливают.

— Говоришь, на тебя напали сегодня? — Вэлу показалось, что Белла говорит с сожалением, но заглянуть ей в лицо не удавалось. Торговка вертелась, забрасывая шмотки обратно по углам. — Зря ты ходил по ночам один. Знаешь же, что случается с детьми. Хоть взрослые и не любят про это болтать, но ты же уже не малыш… мог бы и догадаться, что это все не шутки, что творятся в последние годы. Хотя это уже и не важно. Ложись-ка вот здесь.

Вэл без лишних препирательств лег. Белла закрыла тканью выход, и повозка погрузилась во тьму. Снаружи доносились голоса, но о чем они говорят, разобрать было невозможно. Вдалеке смеялись люди. Лошади, наступавшие на камни, цокали копытами, колеса поскрипывали и щелкали о камни. Вэлу показалось, что среди разрозненного шума он слышит музыку.

Он устал за день и поскорее хотел начать новый. Может быть, тогда кошмар закончится? Постель Вэла располагалась вдоль повозки, и он ехал головой вперед. Потом вспомнил, что это плохая примета, и перелег наоборот.

«Откуда я слышал эту примету? Кажется, Рик упоминал что-то такое».

— Рик, где ты? — прошептал Вэл, и маленькая фигурка тут же оказалась у него на груди. — Хорошо, что ты со мной. Вместе не так страшно.

Хоть в этом теле хранитель не такой мягкий, как в игрушке медвежонка, прижимать его к груди стало приятной привычкой. Кажется, от него даже исходило тепло, хотя никсы и не имеют своей температуры.

Засыпать на ходу оказалось удобно. Перед сном Вэлу мерещилось, что он находится в громадной покачивающейся люльке. Среди подрагивающих полосок ткани иногда выглядывала луна, подмигивала и снова пряталась.

— Рик, а вдруг это волшебный маяк, зажженный где-то вдалеке? И кто-то ждет меня домой?

Никс не отвечал. Он уже спал.

***

Солнце ударило в глаза, сообщая, что наступило утро. Вэл, вспомнив, что он не дома, резко проснулся, уронив Рика на пол, словно безвольную игрушку.

— Ай! — возмутился никс.

— Не кричи, я же знаю, что ты не чувствуешь боли.

— Зато обиду чувствую! Эй, а почему мы стоим?

Вэл откинул ткань со входа и с интересом выглянул на улицу. Ему открылся отличный вид на стоянку ярмарки. Она оказалась совсем не похожа на то, что Вэл видел вчера днем в Эсоне. Желая поскорее осмотреться, он выскочил из своего «убежища» и побрел между повозками.

— Эй, меня не забудь! — завопил Рик, в последний момент зацепившись за одежду.

Люди обращали мало внимания на незнакомого подростка. Вэл решил, что с караваном часто перемещаются попутчики, а значит, торговцы привыкли к чужакам.

Тем временем в ярмарочном лагере кипела деятельность: кто-то кормил лошадей, кто-то перебирал и тряс вещи. Привал сделали возле неглубокой реки. Ее тут же разделили на две части: в одной набирали воду, в другой — стирали одежду и мылись. Вэл не заметил ни одного ребенка: вокруг бродили только взрослые, и они ему категорически нравились.

— Раньше я думал, что они улыбаются только на ярмарке, потому что это их работа, — прошептал Вэл, чтобы только хранитель его услышал. — Но посмотри — они же постоянно смеются!

— Ага. Но меня не это волнует. Ты уже увидел?

Вэл быстро понял, о чем говорит его маленький друг. Почти у каждого из торговцев на шее выжжен знак лишенца.

— Странно, вчера я этого и не заметил!

— И не удивительно. Гляди! — Рик показал на худощавого парня, который стоял по колено в воде и умывался. Одежду выше пояса он без стеснения скинул на берегу, и сейчас вода смывала с него грязь. А еще — какую-то краску телесного цвета.

— Они что, маскируют клеймо? Все они?

— Ай, отстань! — вместо ответа крикнул Рик, и Вэл резко обернулся. Маленького хранителя, который сидел у него на плече, пыталась укусить лошадь — одними губами, будто из интереса. — Я несъедобный! Мужик, уйми своего коня!

Вэл хотел закрыть рот хранителю, но вместо этого накрыл ладонью все его лицо. Он узнал всадника — это мужчина, который помог ему вчера.

— Простите моего никса, он невоспитанный дурак.

— Сам дурак! — вякнул Рик и, испугавшись собственной наглости, юркнул в капюшон.

Всадник удивленно проводил взглядом никса.

— Он у тебя разговорчивый! С характером. Говоришь, отец подарил? А он где купил?

— Он сам его сделал.

Всадник спешился. Даже стоя на земле, он оказался почти на полметра выше Вэла. Тому приходилось сильно задирать голову, чтобы говорить с мужчиной.

— Твой отец хороший маг. Как же ты умудрился попасть в стайку лишенцев?

— Разве у всех здесь нет магии? — спросил Вэл.

Мужчина похлопал коня по морде, отпуская его погулять, а сам направился к ручью. Вэл последовал за ним.

— У меня — есть. И еще у пары человек. Но мы здесь скорее в качестве охраны.

— Лишенцев не грабят, — грустно сказал Вэл.

— Ты слишком благородного мнения о грабителях, малыш. Это крысы. Бьют в спину и воруют у слабых. Их не остановит чья-то беспомощность. Скорее они нападут на беззащитного, чем на сильного мага. Потому лагерь охраняем мы, наемники.

— А если вам заплатят больше, вы перейдете на сторону врагов? — зачем-то спросил Вэл. Наемник засмеялся и скинул с себя все, кроме штанов. Оголенный торс — огромен, весь обрамленный мышцами. Даже пара шрамов есть.

«Почему он не залечит их?»

Вэл вспомнил, что именно этого громилу видел вчера на ярмарке — он поднимал детишек одной левой! Да уж. Даже если он потеряет магию, с ним все равно никто не будет связываться.

— Зависит от того, кто будет платить. У нас тоже есть кодекс чести!

— Они выглядят так счастливо… — Вэл взглянул на двух молодых парней, едва старше подростков. Возможно, чьи-то дети, ученики или просто молодые торговцы. Они стояли по пояс в ручье и брызгались друг в друга водой. Вэл поежился. Она же ледяная! Но ребята смеялись.

— Люди, потерявшие магию, либо сразу опускают руки, либо начинают новую жизнь. Ты сам выбираешь, какой путь тебе подходит. Но ты верно заметил — они счастливы.

Наемник принялся умываться прохладной водой из ручья, кряхтя и ухая. И почему он просто не воспользуется магией? Вэл решил, что разговор окончен, но стоило ему отвернуться, как силач окликнул его:

— Малыш! Я поговорил с торговцами. Они не против взять тебя в свою команду. Ты уже познакомился с Беллой? Ей давно нужен постоянный помощник. Остальные дети пока слишком малы, чтобы готовить самостоятельно.

— Сладости печь?

— Не только сладости. Она все готовит, и для продажи, и для нас. Одна Белла уже не справляется, нужен еще повар.

— А из чего готовить? Неужели вы столько еды с собой таскаете, что на всех хватает?

Всадник усмехнулся.

— Узнаешь, если будешь примерно себя вести. Иди к Белле, учись. Она должна быть вон там! Иди на запах!

Вэл не сразу сообразил, о чем речь, но стоило пойти в указанную сторону, и он понял.

Запах еды! Он и забыл, что не ел с вечера. Стоило вдохнуть аромат, как желудок заурчал. Вэл прибавил ходу. Возле одной из телег стояла Белла и командовала небольшим отрядом из малышни. Вот где все дети!

— Режь мельче! Чисти тоньше! Это еще что? Я дала тебе огромную морковку, а ты возвращаешь мне этот огрызок? Нельзя же столько срезать!

Белла ругалась, но ребята вокруг все равно улыбались. Да женщина и сама повышала голос только потому, что так надо. Она помешивала одновременно два котла, от которых и исходил аромат еды. Суп? Вэл поежился. Он терпеть не мог супы: это просто окара, растворенная в воде. Белые кусочки глины плавали в жиже, и это выглядело мерзко. Когда мама готовила суп дома, Вэл всегда предпочитал дождаться «нормальной еды». Но здесь…

«Зачем они чистят и режут все это? Почему не придадут окаре нужную форму простым движением руки? Неужели все это — настоящие продукты? Я думал, она у них только для продажи!»

— Привет! — поздоровался Вэл, не зная, с чего начать. Но Белла, едва заметив его, тут же заговорила:

— О, еще один помощник! Держи, это тебе, — она вручила Вэлу маленький оранжевый овощ. Вэл поднес его близко к глазам. Похоже на настоящую еду. И пахнет вкуснее, чем белая глина, будто бы ярче. — Да-да, не удивляйся, в начале каждой готовки всем помощникам по вкусняшке. Тебе досталась морковка! Не задерживайся, жуй быстрее, а потом — приступай к делу. С ножом обращаться умеешь?

Вэл покачал головой. К таким опасным предметам его не подпускали. Родители и сами ими почти не пользовались, только чтобы отрезать кусочек окары, да отцу в создании артефактов порой пригождались инструменты.

— Тогда пока без ножа… Чем бы тебя занять? Меси тесто! Нам понадобится много хлеба к супу.

Вэл проглотил морковку в один присест. Настоящая! Сладковатая, твердая, аж десны режет. Хрустит аппетитно! И при этом — очень маленькая.

Белла показала, что нужно делать с тестом. Вэл принялся за работу. Белая масса прилипала к пальцам и к тому же вкусно пахла. Вэл не сдержался и отщипнул кусок, за что тут же получил от Беллы подзатыльник.

— А ну не ешь сырое!

Вэл больше и не хотел — на вкус тесто странное, чуть сладковатое, но все равно противное. И из этого делают хлеб? Кошмар.

Уже через несколько минут руки начали болеть. Вэл чувствовал себя неуклюжим, особенно на фоне остальных ребят. Все они оказались чуть младше него. Самой маленькой девочке едва исполнилось восемь лет. Все они — дети торговцев, и Вэл грустно подумал об отце. Тот обещал взять его с собой, когда он вырастит. Этим малышам едва исполнилось десять, но их уже возят.

«Возможно, если бы я сейчас путешествовал с отцом, никто не смог бы отнять у меня магию. Может быть, разыскать отца? Я мог бы стать подмастерьем… — подумал Вэл, но тут же отбросил эту мысль. Лучше родители будут считать его исчезнувшим, мертвым! Но не бесполезным…

— Папа сказал, что осталось всего несколько недель, и мы прибудем в Меркену! — радостно болтал один из ребят. В разговоре все называли его Эд. Вэл, как он ни старался, никак не мог понять, какое полное имя: Эдин? Эдвин? Эрманд? Наверняка это еще одно имя, которое взрослые взяли из книг, которые никсы стырили из соседнего мира.

— Мой отец путешествовал по Меркене, — поделился Вэл, и детишки с интересом посмотрели на него. Чудесная вечно теплая страна казалась сказочным королевством, о котором мечтает каждый ребенок.

— Правда? А он видел меркийцев? Не городских, а настоящих? Тех, что живут в племенах? — спросил кто-то.

Вэл кивнул и немного отодвинул тесто. Руки гудели, будто он целый день таскал тяжелые валуны.

— Папа учился у меркийцев, это же они придумали использовать знаки для привлечения магии. Рисуешь такой — и потоки вселенской энергии… — Вэл осекся, увидев, что детям про устройство волшебства не особо интересно слушать. — Еще он рассказывал про особую магию. Она позволяет исполнять любые желания… Даже лишенцам.

Кто-то из детей покачал головой, кто-то удивленно открыл рот. Колдовство, доступное лишенцам — в это мало кто верил, даже в магическом мире.

— У нас есть меркиец, ничего такого он не умеет! — возразил Эд. — Ты видел его? Сумасшедший, весь в татуировках. Он из наемников, вечно лицо прячет!

— Отец рассказывал, — уверенно сказал Вэл, но с ним больше никто не спорил.

Разминая тесто, он размышлял, что все не так уж плохо складывается. А если и плохо — лучше искать плюсы, чем все время размышлять о минусах. Итак, главная хорошая новость: он путешествует! Если ребята не врут, скоро они отправятся в Меркену, страну сказок и родину магии — так говорится в легендах.

Мама Вэла как-то говорила, что сами жители этой страны произносят ее иначе: Мэркэна. Вэл улыбнулся, вспомнив маму, когда она передразнивала меркийцев. Глупый акцент звучал из ее уст неестественно, даже глупо. Маленький Вэл почему-то долго над этим смеялся. Когда он был ребенком, он вообще смеялся над всем подряд. Теперь эту функцию выполнял Рик.

— Ну поедем мы в эту вашу Меркену. И чего там делать? Под солнцем жариться? — спросила самая маленькая девочка. Вэл взглянул на нее и на секунду отбросил тесто, собираясь броситься к ней на помощь. Малышка плакала, вытирая со щек слезы, но продолжала резать какой-то белый овощ. Он крошился под острым лезвием на миниатюрные квадратики, а девчонка еле удерживала все малюсенькие кусочки ладошкой, чтобы они не разлетелись по деревянной доске. Вэл присмотрелся: остальные дети от малышки отодвинулись, будто брезговали, и ему стало немного жаль девчушку.

— Как что делать? — удивился Эд. — Торговать!

— Мама говорила, что там от жары можно подохнуть, — заявила девчонка, и Белла тут же отвесила ей легкий подзатыльник. — Ой! Ну, то есть помереть. Очень жарко там!

— Ага, а еще там нет воды! — поддакнул еще один паренек лет десяти. — Племенные меркийцы могут не пить и не есть неделями.

— Да ладно вам, с нами же едут маги! Они нас от жары защитят, а воду будем из ручьев доставать. Зато, если повезет, увидим льва! Это как тигр, только с лохматой гривой вокруг морды, вот так! — Эд отщипнул от теста Вэла небольшой кусочек и слепил животное. Вэл решил, что оно мало чем отличается от собаки, разве что вокруг башки Эд прилепил шматок теста, называя это гривой.

Пока Эд развлекал малышей, Вэл еще раз взглянул на них. У всех, кроме самого взрослого — Эда — клеймо лишенцев. К тому же малыши ловко управлялись с ножами, терками и остальными приспособлениями. Наверняка они уже давно потеряли магию.

Пока дети дружной компанией готовили, Рик осмелел и вылез из своего капюшонного укрытия. Какой-то мальчишка хмыкнул.

— Эй, у меня тоже есть никс. Смотри! — мальчишка отбежал до ближайшей повозки и притащил фигурку в дурацком голубом наряде. — Он даже умеет меня слушаться. Эй, Джин, а ну попрыгай!

Никс молча встал на стол и прыгнул несколько раз. Безвольно повисшие ручки дергались, а лицо хранителя не выражало ничего, кроме бесконечного уныния. Вэл постарался отвернуться. Он не любил смотреть на чужих никсов. Они казались бездушными, больными.

Рик соскочил на стол, оббежал голубого никса и засмеялся.

— Братец, ты совсем плохо выглядишь!

Хозяин слабого никса засмущался и убрал игрушку, но о ней быстро забыли. Рик стал для ребят настоящим развлечением. Он болтал не умолкая, слушался всех просьб и даже помогал перетаскивать чищенную картошку по столу поближе к Белле.

— Хэй, а можешь вселиться вот в этого? — предложил один из парней и слепил из теста что-то похожее на лошадь. Рик с удовольствием заскакал по столу, прилипая тестовыми копытцами, а ребята попадали со смеху.

— А теперь в лису? Зайца? Птицу?

На последней просьбе хранитель погрустнел. Он послушно вселился в вылепленную фигурку, помахал на месте крыльями, а потом вернулся в привычное тельце, похожее как две капли воды на Вэла.

— Тесто — слишком тяжелый материал. Оно не может летать, — с грустью заметил никс.

— Неправда! — улыбнулся парень, лепивший фигурки. — Все могут летать! Но некоторые — только вниз.

Готовка завершилась неожиданно. У Вэла просто забрали тесто, заявив, что «и так сойдет». Он остался с грязными руками у пустого стола, растерянно глядя на ладони. Тесто не отлипало от пальцев. Белла покосилась в его сторону, покачала головой и поцокала.

— Сразу видно — всю жизнь только магией и пользовался, верно? Наверное, даже шапку сам не надевал? Эх, темнота! Иди умывайся, а потом вместе со всеми — кушать! Ты пока поживешь в моей повозке, раз уж у тебя нет родителей…

Вэл содрогнулся от этих слов. Хотелось закричать: «Есть! Есть родители, я всем соврал!»

Однако он лишь молча кивнул и отправился к ручью.

— Рик, как же мы привыкнем жить без магии? — грустно спросил Вэл.

— Знаешь, хозяин… Мне кажется, у того мальчишки есть магия. Я чувствую это, когда впитываю его кровь. Знаешь, кровь лишенцев — она как окара… безвкусная гадость. У магов — другое дело. У Августа кровь с привкусом волшебства! — никс хищно облизнулся.

— Ты правда думаешь, что наши поиски к чему-то приведут? — удивился Вэл.

— В том мире есть магия, — уверенно кивнул Рик. — Может быть, меньше, совсем немного, но есть. Ее только нужно найти и перетащить к нам. Или хотя бы узнать, как они справились с болезнью лишенцев, если она была…

— Смотри, чего это там?

Вэл повернул голову. С другой стороны ручья двигалась процессия во главе с уже знакомым всадником. Он и другие наемники вели за собой лошадей с набитыми боковыми сумками. Знакомый громадный всадник нес на одном плече мешок, а свободной рукой придерживал красное яблоко. Еще вчера утром Вэл покупал такое же на ярмарке.

— Куда это они несут? — не понял Рик.

— Они не несут. Они приносят! Не знал, что возле Эсона делают еду… Хотя нет, погоди, я бы точно об этом знал. Откуда же они ее взяли?

Наемники поравнялись с ним, их разделял лишь небольшой ручей. Главный всадник свистнул, привлекая внимание.

— Лови, малыш!

Он ловко швырнул яблоко Вэлу. Тот привычно вскинул руку, готовый подхватить фрукт магией, но яблоко шлепнулось в ручей, обдав его холодной водой. Наемники загоготали, все, кроме главного. Вэл обиженно наклонился и выловил фрукт. Теперь он уже не казался ему таким заманчивым.

— Мне горько отпускать тебя, Рик, но тянуть нельзя. Чем дольше мы ждем, тем быстрее распространяется эпидемия. Вот и до меня уже добралась, — Вэл с сожалением поглядел на руки. Раньше он мог умыться простым щелчком пальцев. Теперь приходится окатывать лицо водой из ручья, такой холодной, что лицо сводит судорогой. Бр-р-р! — Я все еще верю, что там, в том мире, можно найти разгадку. Хотя бы потому, что как раз там ее никто не ищет. Если это не так… Мне в любом случае приятно хоть во что-то верить. Расскажи, что ты узнал, пока был там?

Пока Вэл умывался водой — ух, ледяная! — хранитель рассказал об Августе, сотовом телефоне и игре с королевством, и про то, что тот парень совсем не боится крови. Вэла не оставляло ощущение, что что-то здесь неладно.

— Говоришь, на него тоже напали в тот вечер?

— Я бы даже сказал: в тот же момент! — уверенно сказал Рик. Он устроился на каменистом берегу, рядом с обсыхающим хозяином.

— Это так странно. А какой он сам по себе, этот парень?

— Сам себе на уме, странноватый… ленивый.

— Ты описал меня!

— Ну да, что-то в вас есть похожее. Итак, мне отправляться прямо сейчас?

Вэл кивнул. Ему почему-то казалось это решение очень важным, и он уже собирался убеждать Рика в правильности действий, но тот не сопротивлялся:

— Как прикажешь, хозяин. Позволите укусить ваш пальчик?

Вэл подал руку, напоследок спросив:

— Чего это ты так быстро согласился?

— У меня там игрушка не закончена, — ответил Рик и исчез.