Не ходите, девки, замуж, не ходите за царя

Ксения Алексеевна Лестова, 2023

Сколько раз я говорила батюшке, царю Тричетвертого государства, что не хочу замуж. Не люб мне никто из царевичей местных. И ругалась, и ногами топала, и посуду даже била – все без толку. Уперся рогом. И как быть? А тут еще и царь с самого Буяна приплывает. Уж не хочет ли и он тоже ко мне свататься? А с ним, поговаривают, еще и кот ученый едет. А слухи про этого рыжего разные ходят. Хотела было снова батюшку поумолять, но тот лишь рукой махнул. Сказал, чтобы платье подвенечное выбирала, да украшения. Как только он это произнес, я поняла, что пропала.

Глава 3

В добрый путь, как говорится…

— Дай волшебное перо, — сказала свистуну. — Не кровью же мне подпись ставить.

— А если и кровью, что с того? — хохотнул тот.

Я строго посмотрела на молодого мужчину. Наверное, мой взгляд был очень красноречив, потому что он сразу же достал из кармана штанов маленькое золотистое перышко. Взяла его в руку и стала внимательно изучать документ. Итак, обязанности жены, пункты и подпункты:

1. Ярослава Сероморовна Суровер (в девичестве Громова), именуемая далее как жена, и впоследствии носящая фамилию супруга, никогда не бывает права. Если жена спорит, жена лишает себя сладкого.

2. Гвидон Салтанович Суровер, именуемый далее как муж, может кутить. Жена же сидит у окна и ждет.

Случаи, когда жене дозволяется не сидеть у окошка с платочком:

2.1. Жена хворает;

2.2. Жена лежачая;

2.3. Жена работает и ей просто некогда присесть;

2.4. У жены нет платочка.

3. Муж вправе наказывать жену по своему усмотрению.

Основные подпункты наказаний:

3.1. Просто захотелось;

3.2. У мужа плохое настроение и ему надо кого-нибудь наказать.

Варианты наказаний:

3.1.1. Постельные. Самые распространенные;

3.1.2. Лишательсике. Лишение чего-либо;

3.1.3. Трудовые. Наказанием является выполнение тех или иных видов работ.

3.3. Есть за что. Не важно, какая причина и повод. Если жена его дала — жена будет наказана.

4. Жена обязуется убирать, стирать, готовить, штопать и следить за детьми (перед тем как начать выполнять последнее обязательство, лучше сначала пройти подпункт 3.1.1.).

5. Муж — царь, муж — бог, муж — господин и так далее. Жена должна любить мужа, оберегать его и следить за его душевным и физическим состоянием.

6. Жена не имеет права заводить любовника и ложиться спать с кем-либо помимо мужа. Даже наглые рыжие коты не вправе возлежать с женой мужчины, дабы не остаться без хвоста.

Пункты настоящего договора действительны на протяжении всей жизни жены. Если раньше умирает муж, то пункты остаются в силе. Если ситуация обратная, муж становится свободным, как ветер.

Своими подписями вы подтверждаете, что брак был заключен на борту летучего корабля, и вы были лично обвенчаны капитаном Тимуром Молниеносным по кличке Трубочист, он же колдун, свистун, брат Соловья Разбойника и просто обаятельный мужчина.

— Я не буду это подписывать, — хмуро произнесла. — Трубочист, я, конечно, все понимаю, но это перебор!

— М-да? — молодой мужчина никак не отреагировал на мои слова. Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице. — А по-моему я все учел.

— И кто помогал тебе составлять договор? — полюбопытствовала.

— Ну, кто-кто, — фыркнул капитан. — Муж твой, новоиспеченный, ребята мои бравые и кот. Горыныч решил не участвовать.

— И какой пункт предложил мой муж? — я настороженно посмотрела на Гви.

— Он предложил один из вариантов наказаний.

— И какой из?

— Не скажу, — свистун явно наслаждался ситуацией. — Кот же решил, что ты должна ждать мужа у окошка. А мы, — он обвел рукой разбойников, — придумали все остальное.

— Не подпишу, — замотала головой.

Еще чего удумали. Я значит, безвольной куклой становлюсь, игрушкой мужа, а Гвидоша-а-а будет развлекаться в свое удовольствие.

— Ладно, — махнул на меня рукой Трубочист. — Пошутили мы. Вот, — он достал из-за пояса штанов сложенный вчетверо лист желтоватой бумаги. — Ознакомься. Этот договор настоящий.

— Подумай еще раз, Ярослава, — произнес у самого уха Гви. — Я на шутку согласился в надежде, что ты одумаешься.

— Позор падет не только на тебя, но и на меня! — выпалила я и стала изучать второй договор.

— Мы с твоим отцом могли бы защитить тебя от слухов и сплетен.

— А как же ты? — я прервала чтение и посмотрела на мужчину. — Как же это извечное: Коли спас ты девицу, на ней обязан ты жениться. Девицу же в этом случае никто обычно и не спрашивает.

— Хватит сомневаться, — прервал наш тихий разговор Трубочист. — Подписывайте. А если будете артачиться, слух пущу, что вы уже возлежали!

Я ахнула и с ужасом посмотрела на парня. А я-то уже подумала, что мы стали друзьями…

— Подписывай, Ярославушка, — подал голос Тим. — Я ведь тоже могу слушок пустить.

— Окружили, ироды! — взревел Горыныч. — Опять все из-за бабы!

— Связали по рукам и ногам, — зашипела я.

Могла отказаться и потребовать просто доставить меня домой. Но по решительному взгляду свистуна поняла — бесполезно. Пока не подпишу, никуда не пустит. И слух точно разлетится по миру Отражающему. Зачем ему это надо? Просто батюшку моего позлить? Скучно стало на корабле сидеть, решил поразвлекаться за счет других? Нас с Гвидоном узами повязать. Еще и Тимофей… Ясно же, как белый день — без него тоже не обошлось. Что же он такого сказал Трубочисту, что тот так охотно отказался от золотых? Только из-за призрачной надежды повстречать счастье? Так для этого не обязательно надо было нас женить. Или…

Ходили слухи, что кот ученый может людей из Хрустального переносить. Одно «но» — для попадания сюда должно быть условие. Своеобразная задача. Может… судьба Трубочиста из другого мира? Из Хрустального? Поэтому-то он и согласился на предложение кошака. Если думать так, то все более-менее встает на свои места.

— Ярославушка, подписывай, нам отправляться пора, — недовольно замурчал котик.

— Остригу, — рыкнула в ответ и все же поставила свою подпись.

— Не велика потеря, — махнул лапой Тим. — Для таких случаев у меня зелье специальное есть.

— Царь, теперь ваша очередь, — сказал свистун (с вполне себе нормальным именем Тимур) и, забрав из моих рук документ вместе с пером, передал их Гвидону. Тот, вот странность, сразу подписал. Даже возражать, как я не стал. Он что, согласен? Быть того не может!

— Отправляемся, — спокойным голосом проговорил Гви.

Документ он аккуратно свернул и положил в карман штанов.

— Даже на пир по случаю свадьбы не останетесь? — хмыкнув, спросил брат Соловья Разбойника.

— Некогда, — был ему короткий ответ царя. — Снижайся, Горыныч!

— Эх… только холостым стал и снова с грузом на шее, — тяжело вздохнул чешуйчатый и стал осторожно сокращать расстояние до палубы. Лишь бы одну из мачт не зацепил…

Я отвлеклась на фиолетового змея. И это была моя ошибка. Пискнуть не успела, как меня забросили на плечо и ловко стали взбираться сначала по подставленной мощной задней лапе, а потом уже по крылу. Тимка карабкался следом.

Я вся дрожала от страха и, кажется, забыла, как дышать. Только когда легкие обожгло, вдохнула теплый воздух. Меня вернули в вертикальное положение, развернули к себе спиной и помогли усесться боком у основания шеи. Точнее, шей. Левая голова скосила на меня взгляд, оскалилась и дыхнула в лицо темным облачком дыма. Закашлявшись, закрыла лицо руками.

— А в морду? — мяукнул кот.

Он удобно устроился у меня на коленях, свернувшись калачиком.

— Лапы маловаты, — хохотнула голова.

— Успокойтесь, — произнес Гви и устроился позади (а точнее по левую руку от меня). Притянул к себе, обхватывая за талию наглой конечностью. Второй же похлопал Змея Горыныча по спине. — Поднимайся, друг.

— Удачи тебе, Ярослава! — выкрикнул Трубочист и помахал мне рукой.

Я же сидела и не понимала — то ли кричать, то ли сразу в обморок упасть, от переизбытка негативных эмоций.

Ящер энергично замахал крыльями, поднимаясь все выше. Страх сковал меня, и я теснее прижалась к Гви. И пусть он подумает обо мне невесть что, мне так было спокойнее. Тимофей вон тоже занервничал. То и дело чувствовала, как его когти впиваются мне в ноги.

Летели мы долго. Спина начинала потихоньку ныть, глаза закрываться, руки замерзать… Да я бы часть царской казны сейчас отдала за одну лишь возможность хоть немного полежать и расслабить мышцы.

— Эх, — сказал Тим, когда ему надоело тягостное молчание, — вроде и молодые вы, а сидите, будто воды в рот набрали. Поперхнуться не боитесь?

— Чего тебе надо, кот? — спокойным голосом спросил царь Краснограда.

— Ну, поговорите друг с другом, — протянул рыжий прохвост. — Решите, кто из вас на полу спать будет, а кто на перинке мягенькой.

— На полу? — удивленно произнесла я. — На каком еще полу?

— Так вы, — охотно стал пояснять усатый, — супругами стали. Значит, ложе должны вместе делить.

Ощутила, как щеки заливает румянец стыда. Про эту сторону семейной жизни я-то запамятовала.

— А давайте без ложа, а? — жалобно пробормотала.

Смотреть же старалась куда угодно, только не на Гвидона.

— Значится, — Тимофей прищурился, — ты у нас на полу ляжешь.

— Я царевна, какой еще пол! — возмущенно воскликнула. — Хватило мне и коморки на нижнем этаже корабля.

— Ты уже царицей стала, — мурлыкнул пушистый интриган. — Привыкай.

Дальше разговор у нас не сложился. Гви все время отмалчивался, кот болтал без умолку, а я… просто смотрела в даль и ждала, когда же появятся очертания родного дворца. И как только я увидела желаемое, сердце забилось быстрее, готовое выпрыгнуть из груди и пуститься вскачь навстречу дому. Горыныч завис над широкой поляной, возле главного крыльца и стал постепенно снижаться. Я же нервно завозилась. Эх, что батюшка скажет? А Доброслов?

Когда мощные лапы коснулись земли, Змей Горыныч выпрямил одно крыло и замер. Любопытно, и как я слезать буду?

Хотела было спросить о том мужа, да только он и сам все понял. Встал на широкой чешуйчатой спине, помог мне подняться и на руки взял. Я же обхватила его за шею и прикрыла глаза. Как же мне было страшно в тот момент.

— Можешь отпускать, — сказал Гви и поставил на ноги.

Я сначала открыла один глаз, ловя им суровый взгляд отца, который вышел встречать гостей. Потом рискнула глянуть и вторым глазком, ухватывая уже им хмурого Доброслова. Ой, и не добрый он сейчас был.

— Ярослава, — первым начал говорить брат, — голубь с час назад прилетел с посланием странным. Написано там было, что сестра моя замуж вышла. Да благословения отца не получила.

— Я… — залепетала, не зная, что на это ответить.

— Да какое благословение! — воскликнул батюшка и заключил меня в объятия. — Моя дочь женой царя Красноградского стала! Теперь наш союз еще крепче будет.

Попыталась улыбнуться, но получился оскал. Как у той собаки, что забрела как-то во двор дворца и попыталась стащить у одного из стражников куриную ножку. Увы, заветную часть тельца птицы собака не получила, зато по голове палкой пару раз схлопотала. Вот и скалилась, готовая укусить обидчика за мягкое место.

— Пройдемте в дом! — продолжал радоваться мой родитель, таща меня за руку к крыльцу. — Надо же, какая радостная весть!

— Отец! — возмущенно воскликнул идущий следом Доброслов. — Давала ли сестра моя на то согласие?

— Ярослава? — батюшка остановился на первой ступеньке и посмотрел мне в глаза. — Союз добровольный?

— Э-э-э… — протянула и искоса глянула на Гвидона. Если скажу, что брак был вынужденный и нас против воли привязали друг к другу, проблем будет много. Пришлось соврать: — Ах, — высвободила свою конечность из ладони отца и прижала ее к своей груди, — это было невероятно! — Еще и глазками так хлоп-хлоп. — Он примчался за мной на своем фиолетовом жереб… э-э-э… — взгляд в сторону Горыныча. — На своем грозном змее и в честном поединке победил моего похитителя. Его движения были быстрыми и ловкими, взгляд сосредоточенным… — на этих словах брови мужа поползли вверх. — Силен муж мой. Не сыскать мне лучше. Одолел супостата, да освободил меня. Посадил на коня… тьфу… на змея своего и умчался в закат, — тут я хмуро посмотрела на отца и спросила: — Так пойдет?

— Хм… — протянул государь. — Ярослава, я…

— Ой, — произнес Тим, — что-то я проголодался. Ужин когда подавать будут?

— И правда, — решила подыграть коту, — я так проголодалась.

Серомор не стал спорить и дальше задавать неудобные вопросы. Мы молча вошли во дворец и разошлись по своим комнатам. Точнее разошлась только я, а мужчины во главе с котом направились в отцовский кабинет. Чую, будут договор изучать. Как все же хорошо, что я не подписала первый вариант!

Для начала пошла в ванную. Необходимо было привести себя в порядок. Там, после омовения, попыталась расчесать гребнем волосы. Не получалось. Эх… пора остричь!

Выйдя из ванной, направилась к шкафу. Достала оттуда красный сарафан, да рубаху простую. Надела все это на чуть влажное тело и довольно потянулась. Вот укорочу я сейчас длину и ладно будет.

Ступая босыми ногами по мягкому ковру, подошла к столику, на котором стояли ароматические масла и кремы. Открыла один из ящичков и взяла в руки острые ножницы. Посмотрела на себя в висящее напротив зеркало, что на стене висело, и стала примериваться, сколько надобно остричь. Только поднесла руку и приготовилась осуществить свою мечту, как в дверь постучали. Дернулась от неожиданности и чуть на пол не упала.

— Кто там? — спросила дрожащим голосом.

— Открой, Ярослава, — раздался голос Гвидона.

Ну что ж, ладно.

Отворив дверь, впустила в комнату мужа. Тот окинул меня строгим взглядом и заметил зажатые в руке ножницы.

— И зачем они тебе понадобились? — спросил и так зло на меня посмотрел, что появилось желание где-нибудь спрятаться.

— Подстричься хотела, — решила сказать правду.

— Отдай, — он протянул руку, намекая тем самым, чтобы я вложила в ладонь зажатый в моей конечности предмет.

— Зачем? — настороженно спросила.

— Я запрещаю тебе это делать. Отдай их.

— Ты не имеешь…

— Я твой муж, — ледяным голосом проговорил Гви. — И не даю своего согласия на подобные действия. Еще раз говорю, отдай.

Поупрямиться или смириться?

Решила немного повозмущаться и отступить. Пускай не думает, что ему жена покорная досталась.

Завела руку с ножницами за спину и стала осторожно отходить от царя.

— Ярослава, — тихий, вкрадчивый, я бы даже сказала, чувственный голос обволакивал. Только я обманываться не собиралась. Мотнула головой, прогоняя наваждение, и продолжила увеличивать между нами расстояние.

— О чем с батюшкой разговаривали? — решила перевести тему. Было любопытно, до чего они договорились.

— О договоре и о дне нашей с тобой отправке на Буян, — шокировал меня новоиспеченный супруг.

Застыла как вкопанная и непонимающе посмотрела на мужчину. Ой… ой-ой-ой…

— И когда, — тут я сглотнула, — отправляемся?

— Через три дня.

— Так скоро! — воскликнула. Как же не хотелось покидать отца и брата. — Может, с пару седмиц тут поживем, а потом…

— Ты забываешь об одной важной детали, Ярослава, — покачал головой муж. — Я тоже царь и меня ждут дела государственной важности.

Ну да, ну да… Как я могла забыть о такой мелочи.

— Значит, вам надо поскорее собираться, — постаралась говорить как можно убедительнее. — Паковать вещи… Сколько у вас сундуков? Сотня?

— Ножницы отдай и пойду паковать, — хмыкнул Гви и стал продвигаться в мою сторону.

— Давай решим вопрос полюбовно! — пискнула я и забегала взглядом по комнате. Где бы спрятаться…

— Полюбовно? — изогнул правую бровь Гвидоша-а-а. — Как интересно. Но прости, милая, сейчас нет времени. Отдай, говорю!

Так… куда бежать? В ванную? Там не спрячешься, замок на двери слабенький, да и добежать не успею. Балкон? Второй этаж, если правильно рассчитать силу прыжка… Бр-р-р. О чем я вообще думаю? Я взрослая девица, старая дева, между прочим, и думаю, как сбежать от собственного мужа, лишь бы не отдавать ему ножницы? Дворец большой, еще найду.

Когда Гвидон оказался достаточно близко, протянула ему желаемое. Его тонкие пальцы коснулись моей ладони, вызывая внутри непонятный трепет. Это что еще такое? Он же старик!

— Теперь все? — буркнула и отдернула руку.

— Все, — последовал короткий ответ, и мои ножнички скрылись в кармане штанов. — Обувайся и спускайся вниз. Серомор решил устроить пир в честь свадьбы дочери с заезжим царем.

— А можно я не пойду? — спросила и поморщилась. Не любила шумные собрания. Хоть батюшка и устраивал их довольно часто.

— Пойдешь, — хмыкнул Гви. — Приведешь себя до конца в порядок и пойдешь.

— Кто бы мог подумать, — сказала я уже идущему к двери мужчине, — что мой муж — деспот!

— Решила меня этим удивить? — он обернулся на пороге и испытующе посмотрел на меня.

— Решила открыть тебе глаза. Вдруг ты не в курсе, что далеко не идеален?

— Я тебя разочарую, Ярослава, — на его губах появилась грустная улыбка. — Себя я знаю, как никто другой.

Когда за ним закрылась дверь, я прошла к шкафу, открыла дверцу и стала изучать свою обувку. Где-то тут у меня стояли бархатные сапожки…

Дверь в мои владения снова открылась, и показалась наглая морда кота.

— Еще не готова, Ярославушка? — спросил он и прошествовал к кровати. Примерился как следует, присел на задние лапы, побил хвостом по ковру и прыгнул. Промахнулся — упал на пол, сильно ударившись спиной.

— А говорят, — я улыбнулась, — что кошки всегда приземляются на лапы.

— Нагло врут, — мяукнул Тим и, встав на эти самые лапы, недовольно прищурился, изучая мое ложе. — Хорошо, что во дворце Гвидона у кроватей ножки пониже.

— Обязательно потребую у мужа, чтобы он их все заменил. Сейчас как раз мода меняется. Моя кровать уже устарела. Нынче все в Тричетвертом спят на более высоких.

— Издеваешься, да? — недовольно прищурился Тимофей.

— Я? — в притворном удивлении округлила глаза. — Ни в коем случае! За кого ты меня принимаешь?

— Тебе лучше не знать, — фыркнул рыжик.

— Умеешь ты поддержать разговор.

С огромным трудом, но мне все-таки удалось расчесать волосы и заплести их в косу. Надев на ноги тоненькие носки ручной работы, а затем и красивые сапожки на небольшом каблуке, приготовилась явить свой лик собравшимся в обеденной гостям. Кто бы знал, как мне не хотелось туда идти!

— Не кисни, словно капуста в железном ведре, — Тимка последовал за мной. — Держи грудь колесом, а нос по ветру.

Отвечать ничего не стала. Тоже мне, советчик нашелся.

Гостей оказалось много. При моем появление они все, как один, резко поднялись со своих мест и склонили головы. Кивнула, выказывая тем самым свое почтение, и прошла к свободному месту, которое, увы, находилось по правую руку от моего мужа. С левой стороны находилось место отца, рядом с которым сидел Доброслов с женой. Та сочувственно улыбнулась и снова стала изучать содержимое своей тарелки.

— Я уже думал, не идти ли за тобой самому, — прошептал на ухо Гви, когда я присела на стул рядом с ним.

— Ну что вы, свет очей моих, — я невинно захлопала глазками, — я просто приводила себя в порядок.

— Мр-р-р, да-а-а, — раздалось из-под стола. — Приводила. Про кровати говорила. Гвидоша, думаю подпункт наказаний под номером 3.1.1. был придуман тобой не зря.

— Ах, — я с возмущением посмотрела на «старика», — этот пункт придумал ты!

— Я, — невозмутимый ответ.

— Зачем? — недовольно засопев, спросила.

— Мне нравится, когда ты смущаешься. А стоило тебе дойти до этого пункта, как твои щеки опалил румянец.

Смолчала. Потому что не могла в этот момент на него злиться.

Перевела взгляд на уставленный разными яствами стол и стала выбирать, чтобы такого положить в свою тарелку. Ела-то я давно. А сейчас уже считай время к позднему ужину идет.

— Гости мои! — вставая из-за стола, произнес батюшка. — Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы…

Чтобы сплавить засидевшуюся в девках царевну старому царю. Лукавлю, конечно, но если смотреть на вещи без розовой пелены… Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Гвидона, и он добился своего. И пусть сам особо не поспособствовал этому, цель была достигнута. Сколько лет, Серомор твердил, что негоже девице царских кровей столько в девках ходить. Кого только мне не сватал. И царевича Белозора, и царя Молчеслава (не шибко говорливым был мужчина), и младшего сына Тунгуса Икотку. Я как имя услыхала, так сразу отказалась с ними родниться. Во-первых: Икотка был на мой вкус низковат и кривоват. А его носом можно было землю рыть. Во-о-от такой вот был пятачок. Короче, дело к ночи, а я еще не поела.

Выбрала себе небольшой кусочек рыбки, немного овощей и лепешку. Вредно, знаете ли, на ночь много есть.

— Молодые могут удалиться, — произнес отец, когда я уже доедала рыбу.

Кажется, в моем горле застряла кость. Встала поперек и дышать мешает. Или это меня так слова батюшки удивили?

— Чего ты кашляешь, Ярославушка? — обеспокоенно спросил Тим. — Давай, я тебе лапой по спине постучу.

— Н-не н-надо! — удалось выдавить из себя.

— Ну как знаешь.

Захотелось наступить коту на хвост. Стала прощупывать пол ногой и, когда показалось, что я нашла желаемое, наступила на кошачью часть тела каблуком. Гви почему-то тихо зашипел и зло посмотрел на меня. Ой…

— Возлюбленная, — стал чуть ли не выплевывать слова муж, — супруга моя, вставай из-за стола и пойдем в выделенную нам супружескую спальню.

— А может, не надо? — пролепетала я. — Я не специально. Я думала, там кот.

— Я что, по-твоему, идиот, на одном месте сидеть? — фыркнул Тимофей. — Знаю я тебя. Один раз уже попался.

— Вот вроде взрослая девица, — Гвидоша-а-а прищурил голубые глаза, — а ведешь себя как маленькая девочка.

— Ну, ты и… — я даже не знала, что сказать на подобное высказывание мужчины.

С одной стороны, он был прав. Я не всегда вела себя так, как подобает царевне, а с другой… Уж лучше быть такой, чем безразличной ко всему и вся царицей, какой была Лебедь. Доходили до наших земель слухи, что эмоций у нее было меньше, чем у царевны Несмеяны. Я, по крайней мере, не притворяюсь хорошей. Да, во мне много недостатков и иногда со мной сложно найти общий язык. Но не настолько же я плохая?

Перевела взгляд на отца. Надо было прояснить ситуацию.

— Отец, — заговорила тихо, чтобы больше никто не услышал, — могу ли я надеяться, что ты выделишь мне отдельную комнату? А еще лучше будет, если я останусь в своей.

— Милая, — Серомор прямо-таки лучился счастьем, — супружескую спальню уже подготовили.

— Но я не хочу, — застонала.

— А придется.

— Но батюшка…

— Я все сказал, — отрезал родитель.

Приглашенные гости стали уже косо поглядывать в нашу сторону.

— Повезло тебе, — зло стала говорить, — что здесь много народу, и я не могу использовать силу.

— Угрожаешь отцу? — удивленно спросил Серомор.

— Нет.

Лукавила, конечно. Еще как угрожала.

— Ой, — спохватилась я, только сейчас обнаружив, что браслета-блокатора на моей руке больше нет. — Как…

— Я снял, — произнес Гви.

Непонимающе посмотрела на мужа. Когда успел? Кажется, этот вопрос задала вслух.

— Ты так погрузилась в свои мысли, когда мы летели сюда на Горыныче, что не замечала ничего вокруг себя. Даже то, что Тимофей как следует продрал тебе сарафан своими когтями, ну и момент, когда я снял браслет, тоже пропустила.

— Но как ты смог?

— Муж имеет на это право.

Надо же, а я и не знала… И теперь, получается, браслет у него и он может в любой момент надеть его обратно.

Царь Гвидон встал, отодвинул стул и протянул мне руку.

— Пойдем, все ждут, когда мы удалимся.

И ведь, правда, сидят, смотрят…

— Идите, давайте, — нетерпеливо мурлыкнул из-под стола кот. — Как только вы удалитесь, самый пир начнется.

Ну да… как я могла забыть о таком? Ведь пару лет назад Доброслов женился.

— Пойдем, душа моя, — ласково-ласково пропела я. А взгляд мой, в свою очередь не обещал ничего хорошего. И пусть, касаясь его руки своей, я испытывала непонятный трепет, просто так не сдамся. Меня лишили свободы, увезут из родного дома… Только вот, пришлось признать, что Гви ни в чем не виноват. А кто виноват? Правильно, кот! Этот рыжий прохвост все подстроил наилучшим для себя образом!

Муж положил мою руку себе на сгиб локтя и накрыл чуть подрагивающие пальцы широкой ладонью.

— Не бойся, — в его голосе послышалось тепло. — Не трону, пока сама не захочешь.

Ну, вот… мои щеки снова запылали! И ведь поверила ему. Точно не причинит вреда.

Выйдя из обеденного зала (или обеденной, разницы особой не было), Гви последовал за дворцовым слугой, который все это время ждал нас у входа. Проводив до нужных комнат, он отворил дверь и поклонился.

— Ты не понадобишься, — сказал ему царь Краснограда.

Он первой пропустил меня в комнату. Просторно, светло и уютно. Что еще нужно супругам? А нужно, между прочим, многое… Любовь для начала. Взаимная.

— Пр-р-ропустите! — промурчал за моей спиной и промчался мимо. — Тут могут быть мыши!

— Тимофей! — возмущенно воскликнула я.

— Бесполезно, Ярослава, — сказал Гви, закрывая дверь. — Если этой горжетке что-то взбрело в голову, то с ним без толку спорить.

— Правду царь говорит! — раздался голос Тима уже из-под кровати. — Слушайся мужа. Вы теперь оба здесь три дня жить будете. Вещи ваши перенесли, я проследил. И вообще, еще надо решить вопрос, кто из вас двоих на полу спать будет. Хотя, стоит признать, мне больше нравится вариант вашего совместного сна на кровати.

Ну, что сказать. Я полезла под кровать, доставать наглого рыжего прохвоста.

— Не тронь котика! — замяукал Тим и стал пробираться к изголовью кровати.

Не обратила на его слова никакого внимания. Вот сейчас как достану, как начну из хвоста по одной волосинке выдергивать…

— Ярослава, — раздался где-то сверху голос мужа, — ты же взрослая девица.

— И что? — мой возмущенный вопрос.

Я уже наполовину залезла под кровать, ведомая лишь одним желанием — проучить Тимофея.

— А то, супруга моя, — немного устало стал пояснять Гви, — что твое поведение больше подходит для девочек десятилетнего возраста.

Это слышать было обидно. Так и застыла в довольно неудобной позе, показывая мужчине свою нижнюю часть тела. Кхм… может, лучше вылезти и как примерная супруга расстелить кровать, да отправиться на боковую? А Гвидона на полу уложу…

— Какой там десятилетний возраст, — подал голос наглый кот. — Пять, не больше!

Я уже начала вылезать, когда до меня дошел смысл сказанных Тимом слов. И я снова поползла в его сторону. Достану и оторву этому наглецу хвост!

— Ярослава, одумайся! Я ценный кадр!

— Не велика потеря.

— Вот все вы такие, не цените старания кота!

— Ничего себе старания, — разозлилась я. Еще немного и хвост мой. — Ты намекнул на то, что я еще маленький ребенок!

— А кто ты? — фыркнул котик. — Ребенок и есть, раз за бедным несчастным котом охотишься.

В чем-то Гви и кот были правы. Сама страдала от своего характера. Поэтому смолчала и просто продолжила ползти навстречу коту. Тим хотел было проскочить мимо, но я поймала заветную часть тела.

— МЯ-А-А-А-У-У-У!!! — заверещал Тимофей и дернулся изо всей силы вперед.

Увы, хвост я выпустила.

— Ярослава, — вздохнул наблюдающий за нами Гви, — вылезай. Хватит пыль собирать.

— Хорошо, возлюбленный супруг мой, — пропела довольная я и стала вылезать.

Предстала пред светлы очи мужа растрепанная, немного в пыли и тяжело дышащей. Все же обратный путь был тяжелее. Не видишь, куда ползти надо — сзади-то глаз нету.

— Гвидоша, давай уложим ее на полу? — произнес разобиженный Тим.

— Зачем же, — уголки губ царя немного подрагивали, — пусть на кровати спит.

— А ты на полу спать будешь? — спросила я, поднимаясь на ноги.

Отряхнула сарафан, поправила волосы и стала ждать, что же Гви скажет.

— Я планировал занять правую сторону супружеского ложа, — удивил меня своим заявлением царь заморский.

— Ты же сказал, что я на кровати ночь проведу, — прищурилась я. Кто-то явно задумал неладное.

— Ты займешь левую половину.

— Я с тобой спать не буду! — возмущенно воскликнула.

Воздух пробежался по ногам, пытаясь успокоить свою хозяйку.

— А вот я планирую спать с молодой женой, — хмыкнул Гвидоша-а-а и… стал раздеваться.

Видела я, как на речке мужики купаются, но, то издалека наблюдать и совсем другое лицезреть мужа в полном неглиже. Ну, или частичном.

— Как все удачно складывается, — промурлыкал у его ног наглый кошак.

Гви опустил взгляд на рыжего. Сложил руки на груди и строго-строго просмотрел на кошака.

— Что? — непонимающе спросил тот у хозяина.

— Сам выйдешь или за шкирку вытащить? — невозмутимым голосом спросил Гвидон. — Помнишь один из пунктов первого договора? Никаких рыжих котов в супружеской постели.

— Так я это, — котик почесал задней лапой за левым ухом, — вон там, на кресле спать буду.

— Нет, не будешь.

— Это что же получается, — засопел Тимофей, — меня, советника царя Красноградского, да в коридор?

— Именно, — кивнул этот самый царь.

Котик печально вздохнул и поплелся в сторону двери. Примерился к ручке, прыгнул, оттолкнулся лапой и вот он уже по ту сторону комнаты. Смотрит так печально глазами своими зелеными. Странно только, что жалости ни у кого не вызывает.

Царь подошел к порогу, закрыл перед его носом дверь, еще и защелку подвинул.

— Ну, — теперь его внимание было полностью сосредоточено на мне, — мы спать сегодня будем? Прости, возлюбленная супруга моя, но я очень устал сегодня и не настроен на долгие препирательства и споры за полное владение кроватью. Так уж и быть, могу уступить тебе правую сторону.

А я… смотрела на его оголенный торс и все больше убеждалась в том, что до старика ему еще далеко… Сглотнула, с трудом оторвала взгляд от довольно привлекательного тела и посмотрела в голубые глаза.

— Вы так щедры, государь, — ровным голосом произнесла я. Чего мне это стоило, кто бы знал! — Но меня устроит и левая.

Гвидон бросил на меня последний взгляд и продолжил раздеваться, абсолютно не стесняясь моего присутствия. Я же, наоборот, жутко смущалась и решила переодеться в ванной комнате. Нашла в шкафу самую скромную сорочку, чтобы не давать супругу повода для ненужных мыслей, и направилась, куда и планировала. Хоть и являлась девицей неопытной в любовных делах, но была наслышана про то, что муж с женой в одной постели делают. Явно же, что не в крестики нолики играют. Ну, если только в карты… на раздевание. Это мне Галина, местная знахарка рассказывала, как они по молодости с дядюшкой Гришей так развлекались. Я только смеялась и думала, что мне такое не грозит. А вот теперь… кто ж его знает, может и мы как-нибудь в картишки перекинемся… Не на раздевание, само собой, а так… на медяки сыграем. Играет же царь Гвидон в карты? Или нет?

Выйдя из ванной комнаты, сразу же юркнула под одеяло. С правой стороны. Просто она ближе была. Гви, который до этого изучал содержимое шкафа, бросил на меня хмурый взгляд.

— Что? — спросила у мужа, до подбородка накрываясь одеялом.

— Ничего, — сказал супруг, но не перестал на меня смотреть. А я на него.

— Что-нибудь интересное нашел? — спросила, чтобы хоть как-то отвлечь его. Явно же из-за моего посягательства на правую половину хмурится.

— Да, — был мне короткий ответ.

— И что это?

— Ну, во-первых, — стал говорить муж, поворачиваясь ко мне всем корпусом, — не все мои вещи перенесли. Половины так явно нет. А во-вторых, как ты это носишь? — спросив, он снова повернулся в сторону шкафа и достал с нижней полки сапожки на высоком каблуке.

— А-а-а, — протянула я, смотря на это розовое безобразие местного свободного художника по одеждам и обуви. — Это… м-м-м… — Как объяснить ему, что я не ношу этот ужас, и он просто лежит и ждет, когда его съест зубастая моль?

— Только не говори, что это твои любимые, — он бросил обувку обратно на полку.

— Терпеть их не могу, — решила сказать, как есть.

— Будто камень с души свалился, — поддел меня Гвидоша-а-а.

Устроившись на второй половине кровати, он потянул одеяло на себя, полностью стягивая его с моего тела.

— Эй! — возмутилась я и мертвой хваткой ухватилась за краешек. — Отдай!

— Прости, Ярослава, но оно слишком короткое, так что тебе придется пододвинуться.

— Еще чего, — буркнула я. — Спи вообще без одеяла.

— М-м-м-м, — супруг сделал вид, что задумался. — Нет.

Взял и повернулся ко мне спиной.

И чего уперся? Как баран в новые ворота. Между прочим, он не голый спит, не замерз бы. А я… а я и в одежде продрогнуть могу. Эх, конфетки-бараночки, что за муж мне достался. Пришлось пододвигаться чуть ближе и отвоевывать принадлежащую мне по праву часть одеяла.

Заснула быстро. Видимо, стресс прошедшего дня сказался. Когда еще на трехголовом змее полетаю. Интересно, а куда его поселили? У нас загонов таких размеров нет…

— М-ми-и-ия-а-ау-у-у, — врезался в уши странный звук.

Ну, кто так делает, а? Я только глаза сомкнула и стала сон чудный видеть, а тут… Странное завывание. И откуда оно доносится?

— М-м-м-мя-а-а-ау-у-у, — снова раздалось мяуканье. А, так это было оно? А я-то думаю, что по чистой тарелке ножом водит.

— Открывайте, ироды! — а вот это был уже пьяный голос. Кошачий пьяный голос.

Глаза распахнулись сами собой. Тимофей что, наклюкался?

Посмотрела в сторону царя и увидела того лежащим на спине и недовольно изучающим потолок.

— Белые розочки, — хмуро произнес он.

— Что? — не поняла я.

— Почему потолок усыпан этими цветами?

Перевела взгляд наверх. Хм… и что ему не нравится? Ну розочки, ну белые. Да, некоторые правда похожи на жуткие мордочки морских духов.

— Открывайте, говорю! — взвыл Тим из коридора. — А то я дверь выломаю! — сказал и лапкой поскреб прочное дерево.

— Скажи отцу, чтобы перекрасил, тут же спать нормально невозможно, — невозмутимым голосом сказал муж.

— Гвидон, ты что, не слышишь, что там кот говорит?

— Почему же, — стал отвечать Гви, — слышу. Да только не реагирую.

— Мя-а-а-а-ау-у-у!

— И с чего его так развезло?

— С валерьянки.

— Ой, что-то мне плохо, — вымучено мявкнул Тимофей и послышался звук упавшего на пол тела. Маленького и пушистого тела.

Не выдержала, соскочила с кровати и побежала открывать дверь.

Кот лежал на ковре и не подавал признаков жизни. Не сразу даже заметила, что он дышит. Склонилась, внимательно вглядываясь в наглую морду. Потянулась рукой, чтобы почесать пьяного котика за ушком, но тот резко распахнул глаза и громко мяукнул.

Отшатнулась от неожиданности, и чуть было не упала. Хорошо, что дверной косяк поблизости был — за него и схватилась рукой.

— Тимофей! — возмущенно воскликнула, смотря в зеленые глаза. — Нельзя же так пугать!

— Нельзя нетрезвого сваху в комнату не пускать, — фыркнул Тим и поднялся на лапы. — А вот пугать девиц, вполне.

— Тимофей, ты либо заходишь, либо нет, — раздался за спиной голос Гви. — Поздно уже.

— Эх, — махнул на него лапой котик. — Старость — не радость. Нет, чтобы пойти погулять при луне, они спать завалились. Я бы предложил еще вариант, но тебе, Ярослава, он не понравится. Ты у нас барышня нежная, с мужчинами еще в этом плане не сталкивающаяся.

— Мне не нравится твой невысказанный вариант, — хмуро посмотрела на Тимофея. — Сводник лохматый.

— Я не лохматый, — обиделся усатый сваха, — я пушистый.

В общем, ночь не удалась. Спала я плохо, потому что этот прохвост так и норовил залезть под одеяло. А нам с Гвидоном и так места было мало. То я его спихну, то царь… Так и спали.

Утром проснулась от того, что было трудно дышать. Волосы упали на лицо, щекоча нос и мешая нормально повернуть голову и все же посмотреть, кто там такой наглый меня придавил. Не сразу удалось вспомнить, что вообще-то я сплю не в своей комнате, а в супружеской спальне. И, соответственно, грузом, который придавливал меня к кровати, был мой новоиспеченный супруг.

Попыхтев, поняла, что не в моих силах спихнуть его с себя. Ногу мужчина положил так, что я не могла нормально пошевелить нижними конечностями, а руки… Они обхватили меня поперек талии и прижали к горячему телу. Ой-ей…

Не могу сказать, что мне были неприятны объятия мужа. Даже наоборот, но смущение… Никак не могла задвинуть его в самый дальний уголок своей души. Хоть и была я уже девицей взрослой и по меркам Тричетвертого государства старой, но в амурных делах опыта почти не имела.

— Гвидон, — тихо позвала супруга. Тот продолжал сопеть мне в шею, вызывая на коже толпу мурашек. — Гвидон, отпусти, — для верности еще и заелозила активнее. Вдруг проснется.

Позвала бы на помощь кота, да того и след простыл. Не было его в комнате. Только рыжая шерсть на одеяле напоминала о бурно проведенной ночи. А как ее еще назвать? Он ведь не давал нам спать!

— Гвидоша-а-а, — протянула я и постаралась разжать живые тиски, которые захватили в плен мою талию. — Ну, Гви…

— М-м-м-м, — пробормотал непонятное царь и потерся носом о мою шею.

У-у-у-у… конфетки-бараночки, это же невыносимо! Да я… я… сдамся на милость победителя если он продолжит так делать. Не хорошо. Рано. Да и как я могу спать с мужчиной, который меня не любит? И что, что муж… Брак-то был вынужденным!

Поняв, что готова пойти на все, еще более усиленно стала елозить в его объятиях. Если хоть немного приподнять левую руку, а ногу отвести чуть в сторону…

— Царица, лежи спокойно, — пробормотал Гвидон, тесно-тесно прижимая спиной к своей груди.

Замерла, затем сглотнула. Что-то явно было не так, что-то… мешало мне нормально лежать. И догадка, что именно такое это было, вызвала на моем лице румянец. Да сколько можно смущаться? Этот конкретный царь на меня плохо влияет.

— Утро, возлюбленный супруг мой, — постаралась говорить спокойно, хотя голос немного дрожал. — Пора вставать и идти на завтрак.

— Завтрак подождет, — сонно пробормотали мне на ухо.

Ы-ы-ы-ы… не могу так. Еще совсем чуть-чуть и я расплавлюсь.

— Может явиться батюшка, — привела, как мне казалось, весомый аргумент.

— Не станет он в комнату молодых ломиться.

— Скажи честно, тебе просто лень, — недовольно засопела я.

Не то чтобы я хотела есть, просто близость мужа вызывала во мне противоречивые чувства. И большая часть из них была мне нова. Ни разу подобного не испытывала. Даже когда с сыном конюха по углам пряталась и целоваться училась. Думала, вот она моя первая и единственная любовь. Зачем мне царевичи, если мой избранник, хоть и не богат, но намного благороднее этих изнеженных юношей? Ошиблась. Сын конюха оказался… практикующим целователем всего и вся. А ведь такая любовь была яркая. У меня к нему. А чего этот неугомонный себе напридумывал и знать не хочу.

Конец ознакомительного фрагмента.