Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения

Ксения Александровна Фадеева

Молодая Империя решила начать свой путь с паровых технологий, а магию уничтожить. Но древний магический орден, сожженный в числе первых, не обратился в пепел. Его адептки, верные лишь себе, готовы использовать любые знания, чтобы сохранить жизнь. А вот молодые имперцы, чей хвост прочёл бы и младенец, решили, что похищение принцессы великолепная идея и угодили в самый эпицентр собирающейся бури. Но есть ещё тот, о ком не помнит никто. Тот, кого повергли и предали забвению. Но он умеет ждать.

Глава 6

Утро было прекрасным. Яркое голубое небо освещалось только что взошедшим солнцем. Оно слепило глаза и наполняло сердце радостью. Песни птиц соревновались в громкости со звучными трубами, объявляющими начало похода. Рейна очаровательно улыбалась всем, кого видела, её зелёная бархатная шапочка в тон костюму для верховой езды была украшена алой розой, это выглядело очень мило, и принцесса была довольна собой, утром, Горацио, шумом и суетой, что окружала её в данный момент. Отовсюду слышались радостные восклицания, приветствия, смех — жизнь кипела. Наконец, все заняли полагающиеся им места, и колонна молодых хвостовов, крутящих хвостами и махающих толпе, двинулась от дворца. В городе уже столпился народ посмотреть на кавалькаду знатных имперцев, сопровождающих принцессу. Кому-то очень хотелось оказаться там, кому-то хотелось побыстрее оказаться на работе, а эта процессия задерживала их, а кто-то недобро сверкал глазами и прятал хвост, ибо в их жизни не было места беспечным развлечениям.

Часов в двенадцать дня, давно покинув столицу, колонна остановилась на обед. Для остановки была выбрана полянка в лесу недалеко от реки, заранее присмотренная слугами. Шатры расставлять не стали, а лишь натянули тенты между деревьями, это было сделано ловко и быстро.

Астер сопровождал принцессу от самого дворца. И прямо сейчас быть спутником Рейны в небольшой прогулке к реке. За ними следовала извечная стайка знатных девиц, их кавалеры, а чуть поодаль степенно следовали тётушки, без них никак.

— Замечательный день, не правда ли, Астер? — чуть опустив ресницы, обратилась принцесса к капитану гвардии.

— День мог бы стать лучше только при одном условии: если бы мы были одни, — еле слышно ответил тот.

Рейна довольно заулыбалась и завертела хвостом. Астер пылко взглянул на принцессу. Да, она была хороша! И мужчина ни на минуту не задумывался о том, что всё могло бы быть по-другому. Возможно, он даже был влюблён в неё в эту самую минуту. Хотя, впрочем, вчера, когда Астер объезжал гнедого Ворона, его существо заполнилось почти такой же сильной и яркой волной чувств, конь был прекрасен, он по-молодецки скакал и приплясывал, так и норовя перейти в галоп. И не было ничего лучше в жизни Астера, чем та минута. Или эта. Астер был счастливым хвостовом, что ни говори.

— Вы слишком мне льстите. Так же ли вы говорили бы, будь я не принцессой, а пастушкой?

Астер искренне возмутился.

— Будь вы некрасивой и глупой, даже принцессой, я бы не стал вашим слугой навсегда.

— А сейчас вы мой слуга?

— Безусловно!

Рейна засмеялась и совсем и не подумала, что так оно и есть, она же принцесса, значит, в какой-то мере все, кто был вокруг неё сегодня, являлись её слугами.

Молодёжь дошла до реки, самые смелые даже намочили ноги, и пошла обратно обедать.

Весь день, а за ним и два последующих, они не спеша двигались к переправе к острову Лося. Этот остров находился в дельте реки Лосьвы, его берега омывались смешанными водами реки и моря. Остров был крупным и когда-то являлся центром островного государства, которое включало в себе более мелкие острова в округе. Это было государство морских разбойников, пиратов, путешественников с суровыми нравами. Род Териусов не напоминал, но и не забывал, что когда-то их предки сидели на троне, властвуя над жителями островов. Страна Лося последней вошла в Империю, оказав долгое и стойкое сопротивление. И сопротивление было сломлено не войсками, а политиками. К тому же острова переживали не лучшие времена в момент отказа от независимости — на землях, омываемых морем и рекой, свирепствовала эпидемия, с которой имперцы могли помочь справиться. Тогдашний правитель из рода Териусов решил, что лучше быть лордом-протектором над живыми, чем королём над мёртвыми.

До переправы путь был неблизкий даже на механических дилижансах, не говоря уже о конном отряде пёстрой компании молодёжи.

Рейна всю дорогу была оживлена и окружена поклонниками и подружками, лишь Рика оставалась чуть в стороне и выглядела задумчивой. А во время остановок всё так и норовила склониться над книгами. Это и ещё то, что Лестор помогал ей выбрать нужные книги, способствовало завязыванию дружбы между дамой из стайки принцессы и молодым историком. Рика была заинтересована в истории ордена Голубки и истории религии, вернее той её части, где клирики борются с магией. Лестор и сам интересовался всем этим на первом и втором курсах Академии. Пока его академический руководитель не посмеялся, услышав от Лестора, что тема его диплома будет связана с магией. Это было слишком стандартно, и практически все студенты младших курсов хотели того же. Магия со своей иррациональностью и загадочностью притягивала молодые неокрепшие умы, как свет мотылька. Но, к сожалениям многих и многих молодых людей, на тему магии уже было написано столько работ, что ещё одна, тем более студенческая, была никому не нужной.

Лестор вечерами сидел рядом с Рикой, объяснял ей какие-то сложные моменты или пересказывал слишком затянутое повествование, выделяя лишь самое важное и существенное, либо же просто сидел и ждал вопросов от молодой хвостовы. А ночами, когда его соседи засыпали, находил тихое местечко на постоялом дворе, гостинице либо же в доме, где останавливалась вся компания, и учил запретный язык. Это дело шло у Лестора очень споро. Он сам подгонял себя, понимая, что рано или поздно с этим кольцом придётся расстаться, а так как он не знал точно, когда произойдёт это расставание, нужно было постараться выучить как можно больше. Для начала, пока у него было время ещё в столице, он прослушал всё кольцо целиком. Это заняло у него восемнадцать часов. Одиннадцать часов — время, которое потребовалось диктору, чтобы начитать словарный запас для начинающих, семь — упражнения и тексты. Потом он начал учить отдельные слова, составляя рукописный словарь. Это было опасно, но необходимо. Забавно, но, когда Лестор раздумывал над тем, как обезопасить свой драгоценный словарь, на глаза ему попалась реклама из газеты, купленной у рыжего мальчишки. Чернила, которые проявляются под действием воды. Лестор купил эти чернила и специальную бумагу, она получала меньше повреждений при намокании, чем обычная.

Один из драгоценных вечеров, ещё до отъезда, пришлось потратить на пьянку с Астером и Никки. Астер не принимал никаких возражений. Они ещё раз прошлись по дикому плану похищения принцессы, а ещё придумали имя капитану, который якобы должен был бы приехать за Астером и Рейной, — капитан Алеф. Имя предложил Никки, как оказалось, он изучал мёртвые языки Империи, а на одном из наречий «алеф» означало «бык». А Астер сказал, что там, где он вырос, то есть на улицах столицы, так называли стражников, и стражникам это очень не нравилось.

У Лестора слипались глаза. Он сделал последнюю запись в своём словаре и выключил переводчик. Уже завтра днём компания достигнет переправы до острова Лося, сегодня — последняя ночь в походе. Принцесса выбрала для остановки очень живописную деревню с маленькими, как будто игрушечными домиками и господским домом, который весь был обвит диким виноградом. Астер, Никки и Лестор расквартировались в доме местного клирика около храма Оленя.

Историк полной грудью вдохнул непривычный ароматный воздух. Он был по-ночному свеж и в нём уже чувствовались нотки моря, оно было недалеко. Лестор повернулся в сторону господского дома, который выглядел громадой по сравнению с остальными жилищами в деревеньке. Картина, открывшаяся перед глазами молодого хвостова, была полна умиротворения и загадочной ночной красоты. Вдруг внимание Лестора привлекла странная вспышка в одном из окон господского дома. Кричать «пожар!» явно было лишним, подумал историк. Он решил подождать. Повторной вспышки не случилось, потому историк пошёл спать.

Но он был не единственным, кто не высыпался несколько дней подряд.

Рика отчаянно виляла хвостом и закусила губу. Она стояла в маленьком опрятном кабинете и собиралась с духом.

С тех пор как тётушка Мирабель рассказала ей про магию и показала кристалл, Рика места себе не находила. В тот же день она отправилась в библиотеку. Ей пришлось вновь обратиться за помощью к историку Лестору, который, казалось, стал ещё более рассеянным, чем обычно. Но при этом он довольно быстро помог Рике понять, в каком направление стоит двигаться и что стоит взять почитать. Она набрала целую кипу книг. Хвостова, выросшая в родовом замке на берегу моря, с пятнадцати лет находящаяся при дворе императора в свите принцессы и получавшая там же образование, не привыкла читать так много. Рика не была глупой, наоборот, она, пожалуй, была самой начитанной из всей свиты, но всё же такие кипы книг нагоняли на молодую хвостову тоску. Но делать было нечего, и Рика принялась листать, а затем и читать свои книги. Довольно скоро она поняла, что это совсем не то, что нужно, и перед самым отъездом успела зайти в библиотеку. Девушка попросила Лестора проводить её в отдел редких и старинных книг. Там она сама, доверясь интуиции, стала подыскивать подходящую литературу. И нашла. Книга называлась «Чёрная свеча», она была написана тяжёлым старинным языком, полна странных и даже пугающих гравюр, но при этом содержала ту информацию, в которой так нуждалась Рика. «Чёрная свеча» рассказывала отнюдь не прилизанную историю ордена Голубки. На пожелтевших от времени страницах вставали образы прекрасных хвостов, обладающих пугающими знаниями и силами. А сегодня ночью Рика достигла описания проведения обрядов. Точнее, всего одного обряда. Судя по всему, «Чёрная свеча» была трактатом, рассказывающим о силе и важности ордена Голубки. И видимо, для затравки, в книгу включили описание самого лёгкого обряда.

Не всех девочек принимали в ряды Голубок, они должны были пройти так называемый обряд наличия, в результате которого становилось ясно, обладает хвостова магическими способностями или нет. Как утверждалось в книге, способность к магии могла проявиться в любом возрасте, потому строгих возрастных ограничений в ордене не было. Но предпочтение отдавалось молодым. Обряд наличия был очень прост: претендентку усаживали за стол, на котором лежал кристалл, стояло зеркало и предмет, принадлежавший покойному хвостову. Она должна была повторить несколько раз фразу, в которой Рика не видела смысла. Она была написана имперскими буквами, но язык явно был не имперским. Таких слов в нем просто не существовало. «Айате катер редуб. Корте нбух мыр». Рика, читая строки, описывающие обряд, недовольно фыркнула, уж очень всё это походило на дешёвый фарс какой-нибудь базарной гадалки. Но все же решила попробовать. Она тихонька встала и вышла из маленького кабинета. В комнате, которую она делила с рыжими сёстрами, Рика взяла небольшое зеркало с парфюмерного столика и, аккуратно ступая по мягкому ворсу ковра, подошла к кровати Люси. Сёстры сегодня на ночь рассказывала Рике о гранатовых серёжках, которые весь день носила Люси. По словам сестёр, серьги принадлежали их прабабушке. И никто из женщин их семьи, кроме Люси, не мог их носить, уши сразу начинали болеть, а по ночам хвостовов, осмелившихся надеть гранатовые серёжки, мучали кошмары. Кэтрин и Люси были очень серьёзны, они рассказывали, что их прабабка была суровой и некрасивой женщиной, но прадед любил её безумно, некоторые считали, что она его приворожила, и гранатовые серёжки сыграли в этом не последнюю роль. Непонятно, почему только Люси могла их носить, возможно, потому что она была самой младшей, и на неё сила прабабки уже не действовала. Вот как раз эти-то серёжки Рика и решила одолжить для обряда наличия.

Хвостова, воровато оглядываясь, вернулась в маленький уютный кабинетик, заперла дверь на ключ, торчавший тут же из замка, и села за стол.

Она поставила зеркало таким образом, что могла видеть в нём своё отражение. Кристалл тут же, недалеко от зеркала, но так, чтобы он в нём не отражался. Гранатовые серьги — прямо перед зеркалом. Последняя деталь — капля крови. «Почти вся магия Ойокумены работала на силе крови», — вспомнила Рика слова своей тётушки. Девушка не подумала, что палец нужно будем чем-то проткнуть. Ей совсем не хотелось снова идти в комнату и рисковать быть обнаруженной. Тут хвостова вспомнила, что на её платье, которое она еле как натянула, выходя из комнаты ночью, приколота небольшая брошка с опалом. Её Рике подарил отец, когда она была совсем малышкой. Хвостова энергично отстегнула брошку.

Лунный свет мягкой волной заливал комнату, окно находилось прямо за столом. Рика оглянулась, посмотрела на полную луну, источавшую загадочное сияние, и снова взглянула в зеркало. Хвостова, смотря лишь на своё отражение, проткнула палец брошью, сразу же приложила его в гранатовым серёжкам прабабки рыжих сестёр и начала повторять фразу. Первую минуту ничего не происходило, но, когда кровь из пальца Рики скатилась с камней серёжек на стол, в кристалле начал разгораться тёмный фиолетовый огонь. Тут же Рика поняла, что не может убрать палец от граната. Пламя внутри кристалла становилось всё темнее и ярче, вдруг всё вокруг хвостовы поплыло, она как будто оказалась в густом белом тумане, ясно видно было лишь отражение в зеркале и тёмный фиолетовый блеск кристалла. Отражение стало меняться. Рика вдруг увидела, как её тёмно-каштановые волосы седеют на глазах, лицо и шея покрылись морщинами. На неё из зеркала смотрела с ужасом в глазах старуха, так бы выглядела Рика лет в сто. Хвостова вдруг почувствовала, что может убрать палец от серёжек, что тут же и сделала. Отражение вновь стало молодым, но волосы остались белыми. Девушка вдруг ощутила, что падает. Не было маленького уютного кабинета, не было стола и стула, даже зеркала не было. Рика летела вниз, а вокруг был лишь белый туман. Девушка закричала, но, казалось, что звуки не могут распространяться там, где она находилась. Внезапно падение замедлилось, и из белого тумана проступило лицо незнакомый старухи. У неё были карие выцветшие глаза и белые волосы, заплетённые в косу.

— Кто ты? Ты не Гворкович, ты не моя! — прокаркала старуха. — Почему же на тебе мои гранатовые серьги?

Рика ощупала свои уши, в них действительно были вдеты серьги Люси. Девушка судорожно стала дёргать застёжки, пытаясь их снять.

Старуха разразилась скрипучим смехом.

— Ты же понимаешь, что не сможешь их снять?

Смех заполнил всё пространство, лицо старухи исчезло, на смену ему явилось другое. Это было лицо молодой женщины, но с ним было что-то не так. Если бы Рика могла кричать — она бы закричала, перед ней в белом тумане выступило лицо мертвеца. Губы были синими, глаза открыты и остекленели, волосы белые, точно такие же, как у самой Рики в последнем виденном отражении в зеркале. Вдруг лицо сделало судорожный вдох, глаза заморгали и уставились на девушку. Хвостове никогда ещё за всю её небольшую, но приятную жизнь не было так страшно. Жуткие секунды первого вздоха прошли, и Рика вдруг узнала, кто перед ней. По крайней мере, ей так показалось. Новое лицо очень было похоже на неё саму, или нет? Мирабель! Вот чьё это было лицо! Мёртвая молодая Мирабель посмотрела на Рику, но не успела сказать ни слова, как туман закружился, казалось, он распадается на куски. Рика могла бы поклясться, что они холодные и липкие. Хвостова снова полетела вниз, а когда движение замедлилось, перед ней вновь оказалось лицо старухи. Это была уже другая старуха, и её лицо казалось девушке смутно знакомым.

— Кто ты, дитя? Почему я ничего не знала о готовящемся путешествии в туман? — спросило она.

Рика поняла, что может говорить.

— Я оказалась здесь случайно. Я ничего не понимаю, — с мольбой в голосе чуть ли не закричала молодая хвостова.

— Не пугайся, дитя, Голубка не оставит тебя.

Из тумана выступили руки, все в старческих пятнах и морщинах. Это не были приятные руки бабушки, это были костлявые пальцы, жадно тянущиеся к Рике. Она не хотела, чтоб пальцы дотянулись до неё, и оттолкнула их.

— Что?! — крикнула старуха. Её лицо менялось, оно исказилось злобной гримасой, Рика не хотела на него смотреть, и глаза старухи вдруг стали белыми.

— Как? Откуда взялась пелена? Кто ты такая, что посмела закрыть мне глаза?! — верещала старуха. А Рика продолжила свою отчаянную борьбу. Она откуда-то знала, что нужно делать. Она не останется в тумане, ей здесь не нравилось.

— Мне не нравится этот туман, и ты мне тоже не нравишься! — произнесла в ужасе Рика.

Старуха вскрикнула, и её голова, увеличиваясь в размерах, стала раскачиваться в такт монотонной песне, или заклинанию, которое издавал рот. Руки старухи пытались добраться до Рики, а пелена на глазах становилась прозрачнее. Рика поняла, что времени у неё совсем немного.

Она отчаянно пыталась придумать хоть что-то, но тщетно. Помощь пришла извне. Сквозь туман позади старухи вновь появилось лицо мёртвой Мирабель, а затем и вся она, на лице было запечатлено выражение суровой решимости. Она прошла сквозь старуху, на мгновение обе тени перемешались в густом тумане. Старуха на секунду прервала свою песнь. Казалось, она пыталась понять, что произошло, тем временем Мирабель уже пролетела сквозь Рику. Девушка застыла от внезапного холода. Казалось, что за долю секунды она замёрзла насмерть. Рика чувствовала, что кровь больше не движется внутри её тела, она была холодной и мёртвой. Сердце перестало биться, превратившись в кусок замёрзших безжизненных мышц. Губы Рики без её ведома стали шептать:

— Й але туре се, мэй ка ди. Й але туре се, мэй ка ди.

Постепенно шёпот становился громче, и вот Рика с уже тёплой кровью и вновь забившимся сердцем распевала, раскачиваясь в такт:

— Й але туре се, мэй ка ди! Й але туре се, мэй ка ди!

Лицо старухи уменьшилось в размерах, но её губы упорно продолжали распевать.

Схватка длилось ничтожно мало либо же целую вечность — Рика не знала. Но вдруг резко всё прекратилось. Хвостова лишь услышала злобное шипение старухи:

— Тебе не скрыться, мерзкая гадина! Ты узнана! Ты узнана!

Рика полетела вниз, и вот она уже сидит перед зеркалом в уютном маленьком кабинетике внутри дома, увитого диким виноградом.

Она пощупала свои уши — как и до обряда, без каких-либо серёжек. Серьги лежали там, куда их положила Рика в начале обряда, и на них не было ни единого следа крови. Кристалл молчал и выглядел точно таким же, как и до начала обряда. Но вот зеркало изменилось. Оно больше ничего не отражало и выглядело так, как если бы ему было много-много лет. Рика поскорее опустила его, вскочила на ноги, но они её не держали, и хвостова неловко упала на пол. Собравшись с силами, Рика поднялась. Её палец неприятно пульсировал, она посмотрела на место укола. Его совсем не было видно, но тем не менее девушка испытывала боль.

Постепенно мысли хвостовы приходили в порядок. Она зажгла лампу на столе. Приветливый жёлтый огонёк, который появился благодаря силе пара, успокоил Рику. Она улыбнулась лампе и прибавила света, покрутив колёсико.

Но кошмары ночи ещё не закончились. Рика почувствовала, что зеркало взывает к ней. Она не могла противиться этому зову, её руки, несмотря на отчаянные попытки девушки, остановиться, медленно двигались в сторону зеркала. И вот лицо Рики вновь оказалось напротив него. Благо, она ничего не видела. Зато слышала. Голос был приглушён, как будто шёл издалека, но Рика его узнала, это был голос тётушки.

— Рика! Рика Териус. Это я, твоя тётя Мирабель. Поверь мне, это я. Я дала тебе с неделю назад сборник Риего Гонсало с тайным приглашением в библиотеку на Девилиш Рей 13. Ты была недовольна тем, что я тебе сразу не рассказала, как им воспользоваться. Рика! Ты меня слышишь? Ты не можешь не слышать, это зов крови. Лишь кровный родственник, с кем ты обменялась кровью, может так взвыть к тебе.

— Откуда я могу знать, что ты не одна из тех старух? Они тоже могли знать о библиотеке, это не такой уж и страшный секрет.

— Хорошо, если я расскажу секрет, который знают только члены нашей семьи, ты послушаешь меня?

Рика задумалась. По большому счёту, выбора у неё не было, она принимала зов помимо своего желания и воли.

— Да. Я задам вопрос, а ты на него ответишь.

Рика глубоко вздохнула и снова посмотрела на успокаивающий жёлтый свет лампы. Какой же вопрос задать? Что-нибудь про замок на острове Лося? Не подойдёт. Замок старинный, мало ли кто за это время узнал его секреты. Что же тогда? Рику осенило.

— На острове Лося есть лес, он называется Королевский. В нём раз в году в апреле расцветает цветок морского папоротника. Каждая девочка с островов в канун двенадцати лет должна в полночь найти этот цветок. Что случилось со мной во время этой ночи?

— Я… Рика, откуда я могу знать. Я не читаю мысли.

— Настоящая Мирабель знает, что со мной случилось.

Голос замолчал, воцарилось молчание, длившееся несколько секунд. Потом из зеркала раздался приглушённый ответ:

— Да… Я знаю, с тобой ничего не произошло.

Рика молчала.

— Я так и не извинилась.

Рика медленно ответила:

— Да, не извинилась. Это глупое поверье, но в двенадцать лет казалось, что…

Рика не знала, как закончить. Согласно традиции, каждая девочка в канун двенадцати лет вместе со своей матерью должна была отыскать цветок морского папоротника, если хотела найти хорошего мужа. У Рики не было матери, и её должна была заменить тётя, но Мирабель не приехала, и Рика не ходила искать цветок.

— Теперь я верю, что это ты, Мирабель.

Незаметно для обеих хвостов они перешли на «ты».

Неловкое молчание было прервано голосом Мирабель:

— Рика, проткни свой палец снова. Нужна кровь.

Палец у девушки болел, но делать было нечего, она потянулась за брошкой.

— Стой. Чем ты протыкала палец?

— Иголкой от брошки, которую мне подарил отец в детстве. В виде бабочки.

Рика сомневалась, что тётушка может знать об этой брошке.

— Она с опалами? — тем не менее спросила Мирабель.

— Да. Странно, что ты знаешь.

— Я знаю, потому что это я подарила тебе её через своего брата.

Слишком много странностей и совпадений, но после падения в липком тумане Рика была готова ко всему.

— Теперь картина начинает разъясняться, — непонятно для кого произнесла Мирабель. — Тем лучше, протыкай палец, только тот же самый, это важно!

Рика подчинилась.

— Теперь от центра зеркала начинай рисовать спираль, сосредоточься на рисунке, только на нём.

Рика сконцентрировалась и начала изображать спираль своей кровью на помутневшем зеркале. Кристалл немедленно разгорелся тёмным огнём, но хвостова не обращала на него внимания. Ей становилось всё труднее и труднее, на висках у девушки выступили капельки пота, хвост безвольно висел. Наконец, спираль была закончена, Рика с трудом убрала палец. Она снова творила магию — помутневшее зеркало изменилось, в нём заклубился белый туман. «До конца своих дней я буду бояться тумана!» — содрогнулась Рика. Постепенно туман исчез, и девушка увидела в отражении Мирабель с белыми волосами. Её лицо было очень бледным, в уголках рта видна была запёкшаяся кровь. Тётушка выглядела как после тяжёлой болезни.

— Великий Олень, дитя! — жалобно произнесла Мирабель и уронила голову на руки. — Что ты наделала?

Рика не знала, что и ответить. Мирабель продолжила:

— Откуда ты вообще узнала об этом обряде?

Рика рассказала про книгу «Чёрная свеча» и про описание самой лёгкой волшбы. Мирабель попросила рассказать поподробнее о том, что племянница использовала. Услышав описание, она тихо и грустно усмехнулась и попросила девушку открыть книгу на 285 странице. Там начиналась новая глава под названием «Путешествие в Туман»:

«Магия ордена Голубок позволяла своим адепткам получать знания и необходимую информацию из самых разнообразных источников. Они могли проникнуть во сны или воспоминания хвостова, могли заставить его прочитать необходимые им документ перед зеркалом и таким образом добиться своего. Такие обряды были сопряжены с большим риском, например, хвостов должен был находиться обязательно один, ибо посторонний мог прервать волшбу и вызвать клириков. Потому к жертве, или, как называли в ордене таких хвостовов, черпаемому, приставлялась незаметная новая кухарка, служанка, кто угодно. Она следила за каждым шагом черпаемого и сообщала адепткам, когда лучше всего провести обряд черпания. Магия и слежка шли рука об руку. Не исключались и варианты обычного, не магического подкупа, кражи и т. п.

Когда были использованы все возможные варианты, а информация так и не была получена, самые способные колдуньи из ордена могли обратиться к Великому Туману. Путешествие в Туман использовалось и для других целей — оно позволяло общаться с мёртвыми, с членами ордена, покинувшими его, ибо не бывает бывшей адептки ордена Голубки. Все возможности Путешествия в Туман сложно перечислить, оно было опасным и позволялось лишь с разрешения высших членов ордена. Для путешествия колдунья должна была заранее составить карту и строго следовать составленному маршруту. Отклонения грозило самыми разнообразными неприятностями, вплоть до того, что адептка навсегда могла остаться блуждать в Тумане».

Холодок пробежал по спине Рики, когда она поняла, чем всё могло закончиться.

Мирабель произнесла:

— Ты сможешь дочитать главу позже. Я расскажу, что обычно необходимо для обряда. Во-первых, он проводится лишь при полной луне. Луна должна падать прямо в зеркало. Необходим кристалл и вещь с драгоценными камнями адептки ордена. Лучше ныне живущей, вещь мёртвой даёт больше сил, но и управлять полученной силой гораздо сложнее. Падение неизбежно, не все умеют его останавливать. Кровь должна быть получена при помощи иглы с опалом. Вообще, опал — это антикамень ордена Голубок. Он раскрывает их истинное лицо. Потому ни одна адептка не наденет украшение с опалами. Как видишь… — продолжила Мирабель, но Рика её прервала:

— Тётушка, не время для игр и скрывания информации. Ты уже проделала подобное, и ни к чему хорошему это не привело. Расскажи мне, что не так с опалами.

Мирабель устало закрыла глаза, но Рика была непреклонна.

— Хорошо. Адептка ордена Голубки может получить почти вечную молодость и красоту, но для этого нужна большая сила. А опалы срывают маску. Если бы ты увидела Карину в опалах, то перед тобой находилась бы древняя старуха, а не молодая красавица. Я не до конца знаю, как эти камни работают. Я не дошла до этого уровня посвящения. Но всем адепткам строго-настрого запрещалось носить опалы. Возможно, есть ещё что-то. Я не могу быть до конца уверенной, но, судя по добытой мною информации из книг, я предполагаю, что тот, кто использует опалы для магии ордена Голубок, искажает как-то волшбу. И получается нечто противное природе магии ордена. Возможность для борьбы, — сурово закончила Мирабель. — И раз твоя первая волшба была выполнена при помощи опала, это сделало тебя врагом ордена. Чтобы разобраться во всём, нужно время, а у нас с тобой оно на исходе. Я из последних сил держу связь.

В это легко было поверить, потому как выглядела Мирабель ужасно.

— Тогда скажи, что же произошло и как я смогла выбраться?

— Я помогла тебе. Видишь ли, гранатовые серьги принадлежали Жанно Гворкович, она была послушницей, удачно вышедшей замуж, а значит, осталась навсегда привязана к ордену Голубки, даже будучи мёртвой. Эта первая старуха из твоего путешествия. Ты не могла этого знать. Брошь с опалом когда-то была моей, я тоже прокалывала ей палец, таким образом мы обменялись родственной кровью. Потому-то я и смогла услышать твоё падение и прийти на помощь. Мне пришлось восстать из мёртвых, как ты могла понять. Это видела только ты. Вторая старуха — страшное и злобное существо. Она из высших членов ордена, советую тебе забыть о ней и не пытаться снова выйти на связь. Она может убить тебя, если захочет. На самом деле, нам просто повезло, что удалось выйти из Тумана. Вторая старуха была не подготовлена. Позже, когда ты вернёшься в столицу, мы подробно всё разберём, а пока достаточно и этого.

Слушай внимательно, Рика, я уже почти без сил. А впрочем, ты можешь мне помочь. Сосредоточься на зеркале, постарайся ощутить его и медленно, очень медленно направь свою мысль в отражение.

Девушка сделала как просила тётушка. Хвостова почувствовала, как на её коже запрыгали маленькие невидимые искорки, она приказала им идти в отражение.

— Рика, не спеши, — предупредила Мирабель. — Теперь лучше. Итак, теперь ты колдунья, ведьма, называй как хочешь, но волшба внутри тебя разбужена. Контролируй её и старайся не пользоваться ей без меня. Никто не знает, что случится в следующую твою попытку. Теперь эта брошь — твоё орудие, не теряй её, храни как зеницу ока! Она твоё спасение, как, впрочем, и погибель. Также сохрани зеркало. Теперь оно твой проводник. При помощи него, только в крайнем случае, ты можешь связываться со мной. Найди описание обряда вызова крови. Но, повторю, лучше ничего не делай без меня!

И, Рика, не пугайся своего отражения. Оно может…

Но тут вдруг отражение Мирабель исчезло, пропал её голос, зеркало вновь выглядело древним и помутневшим.

Когда связь прервалась, хвостова поняла, насколько она вымотана, а ведь Рика всего лишь поддерживала тётушку последние минут 10—15. Как же чувствовала себя Мирабель!

Хвост Рики безвольно висел, и она не могла понять, что же чувствует. Усталость сковывала тело и слепляла глаза. Девушка из последних сил собрала свои вещи и пошла в спальню. Тихонько положив гранатовые серьги на место, Рика спрятала зеркало подальше, в свою походную сумку, а брошь решила держать всегда при себе, поэтому приколола её к ночной рубашке и упала на кровать, уснув мертвым сном. В остаток этой ночи снов Рика не видела.