Убийство у синего моря

Кристоффер Хольст, 2019

УЮТНАЯ И ДУШЕВНАЯ ИСТОРИЯ ОБ УБИЙСТВАХ. Знакомьтесь: Силла Сторм. Слегка за тридцать, не замужем. Работает криминальным репортером для подкаста «Кровавый след». Живет в Стокгольме у своих лучших друзей, любит выпить вина и старается наладить отношения с очаровательным полицейским Адамом. В один из осенних дней Силла получает задание: выяснить, что случилось со светской львицей, бесследно исчезнувшей тридцать лет назад, и расследование приводит ее на хорошо знакомый остров Буллхольмен. В то же время известная шведская актриса Элла Свенссон возвращается в Северную Ирландию, чтобы позаботиться о доме своих родителей. Что может связывать этих двух незнакомок? Пути Силлы и Эллы пересекутся на холодном и ветреном Буллхольмене, где всегда кипит жизнь. В день свадьбы влиятельных людей умирает их гостья, и Силле придется расследовать не одно, а сразу несколько дел. Темное прошлое этого острова рано или поздно окажется раскрыто… Идеальное сочетание детектива, романтики и юмора. Мастерское погружение в атмосферу ненастной и северной осени, и, конечно же, непростое дело, которое предстоит раскрыть главной героине. «Впечатляющая, уютная и забавная книга». – Romance in Swedish «Кристоффер Хольст умеет так правдоподобно и интересно изображать своих персонажей и так живо рисовать окружающую реальность, что читателю кажется, будто он сам присутствует в истории. "Убийство у синего моря" – сплошное наслаждение!» – Oliviasdeckarhylla «Рецепт хорошего настроения». – BARNBOKSBLOGGEN

Глава первая

Стокгольм, октябрь 2018

— Закке! Арету Франклин стошнило прямо на мои бумаги!

Едва эти слова срываются с моего языка, как я понимаю, до чего нелепо они звучат, и страдальчески закатываю глаза. Крохотный лохматый песик, округлив глаза, смотрит на меня с ковра гостиной. Закке высовывает голову из кухни.

— Звучит как отговорка, — фыркает он.

— Чего?

— Чтобы не работать. Учитель, пес сжевал мое домашнее задание!

— Но она в самом деле его сжевала! Точнее, облевала.

— Прости. Ты же знаешь, какой у нее слабый желудок.

Я насупилась и наткнулась на виноватый взгляд Ареты Франклин. Ну и что с того, у меня тоже иногда бывают проблемы с желудком, но чужие вещи я пачкаю редко. А если такое все же случается, то приношу извинения. Не то что Арета, которая с гордым видом восседает на ковре с поблескивающей лужицей рвоты перед ней. Выражение ее морды говорит: Извини, но это мой стиль. Меня может стошнить на все что угодно. Привыкай.

Кстати, нет ничего удивительного в том, что у нее проблемы с желудком, если учесть, что она регулярно глотает пробки от бутылок и камни. Нам явно попался экземпляр, который плевать хотел на то, что пишут в умных книгах о микрофлоре кишечника, которые мы штудируем в последнее время.

— Ничему твою собаку жизнь не учит, — ворчу я.

— А кого она учит? — резонно возражает Закке.

Он бросает мне рулон туалетной бумаги, и я ловлю его на лету. А потом мой приятель снова исчезает в кухне. Я отрываю небольшой кусок и пытаюсь вытереть со стопки моих бумаг комок рвоты (да, это действительно комок — представьте себе крем-брюле без карамельного слоя снизу). Статья об Элизабет Шорт, которую я только что написала, размокла от сырости. Вот блин.

Я сердито чешу за ухом этого раздражающего, но — ах! — такого милого песика, встаю и иду на кухню. Протискиваюсь мимо Закке и демонстративно швыряю измазанную рвотой бумагу в мусорное ведро перед ним. После чего, громко вздыхая, принимаюсь мыть руки под краном.

— На помощь! — немедленно реагирует он. — Кто-то сегодня явно встал не с той ноги.

— Знаю. Прости.

— Плохо спалось?

— Да нет. Просто немного нервничаю. Сегодня вечером крайний срок сдачи материала.

— Понимаю. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, но вот Арета точно может. В том смысле, что для нее не составит никаких проблем нагадить на мою работу.

— Это всегда пожалуйста, но, к сожалению, она настолько глупая псина, что больше ничего не может предложить взамен. Разве что любовь.

— Каков хозяин, таков и пес.

— Поосторожнее.

Закке улыбается, и я не могу удержаться от того, чтобы не ухмыльнуться ему в ответ. Я быстренько обнимаю его — он стоит у плиты и помешивает что-то в своих кастрюльках. Заглянув в одну из них, я вижу нечто, по цвету напоминающее солнечный закат в тропиках.

— Что это ты такое готовишь? — интересуюсь я.

— Блюдо индийской кухни! Панир корма называется.

— Боже, как вкусно пахнет. Что я такого сделала, что заслужила тебя, а, Закке?

— Понятия не имею. Может, это произошло еще в твоей прошлой жизни?

Я вопросительно поднимаю брови.

— Что, например?

— Может, раньше ты была ведьмой? — лукаво улыбается Закке.

— Тогда это объясняет мое неумение плавать. Ну что, скоро будет готово?

— Не раньше чем через час. Так что ты еще успеешь немного поработать. Ну все, давай проваливай!

И, окутанная облаком волшебных ароматов, я покидаю кухню и снова отправляюсь в гостиную. Я обожаю гостиную Закке и Юнатана. В основном за то, что в ней отсутствуют углы — этакий гигантский круг в самом центре квартиры. Пол устлан персидскими коврами, стены с ярко-желтыми, цвета солнца, обоями увешаны фотографиями и картинами в жизнерадостных тонах. Большие окна выходят на площадь Мариаторгет. Октябрь. Совсем скоро облетит оранжевая листва, и деревья станут совсем голыми. Сейчас почти восемь часов вечера. Я это знаю, потому что в гостиной негромко работает телевизор, по которому показывают «В половине восьмого у меня». Я фыркаю при виде нелепо разодетой женщины, которая украшает картофельные оладьи носиками из пармской ветчины и глазками из оливок. Господи, какое счастье, что мы, люди, такие разные. Как же было бы грустно, будь все иначе.

Ну что ж, возвращаемся к работе.

Я сажусь за обеденный стол и включаю ноутбук. Долго таращусь на текст, который по большей части уже готов, но все же чего-то ему не хватает. Как свежеиспеченному торту взбитых сливок, без которых и торт не торт. Но чего именно не хватает?

Подписи автора, чуть иронично думаю я. В наше время авторы уже не подписываются под своими творениями как раньше. Во всяком случае, на моей нынешней работе. Никого не интересует, кто кропает статьи. Так что это мне ничего не даст. Но я все же набираю свое имя под текстом, чтобы хоть что-то сделать.

Силла Сторм, криминальный репортер.

Да, вот ведь какая штука. Еще полгода назад я была репортером скандальной хроники и работала в «Шансе», газетенке, которая в основном интересуется тем, сколько сигарет выкурила на вечеринке принцесса Мадлен, какие очередные глупости написала в своем Твиттере Кикки Даниельссон и почему на чердаке у Агнеты Шьёдин завелись привидения. С последним обычно разбирается Йорген, усатое украшение редакции газеты.

Все эти годы меня вполне устраивала работа в «Шансе», но, сказать по правде, в глубине души я мечтала о другом. И когда Данне, мой бывший парень, бросил меня — в общем, в тот момент со мной что-то случилось.

На самом деле это длинная история, и чтобы сделать ее покороче, скажу сразу — я купила себе садовый участок в Стокгольмских шхерах, а если поточнее, то на крохотном идиллическом островке Буллхольмен. Отправилась туда прошлым летом, чтобы начать все сначала. Пережить расставание с Данне, научиться выращивать овощи и в каком-то отношении заново открыть для себя смысл жизни. Научиться справляться со всем самостоятельно. Но вот к чему я точно не была готова, так это к тому, что окажусь в самом эпицентре таинственного убийства, которое смешало все мои планы на лето.

Теперь-то мне кажется, что все это было очень давно, хотя с тех пор минуло всего несколько месяцев. В конце августа лето, прихватив с собой жару, бабочкой упорхнуло с Балтийского моря, а мне пришла пора возвращаться обратно на сушу.

Возврат к будням имел как свои плюсы, так и свои минусы.

Минус: мою крохотную съемную квартирку на Бастугатан залило водой. Кухня превратилась в один сплошной бассейн в отвратительном далласском стиле, что вынудило меня немедленно снова упаковать свои вещички и отправиться на квартиру к Закке и Юнатану, которая, по счастью, находится всего в нескольких сотнях метров от моей.

Скоро уже два месяца как я живу у них, а рабочие до сих пор никак не отремонтируют мою квартиру, а заодно и квартиру подо мной, которая тоже пострадала.

Плюс: я вернулась в большой город с новой работой!

Да, поначалу мне самой в это не верилось. После кровавых летних недель на Буллхольмене во мне что-то такое пробудилось. Я всю жизнь считала себя довольно пугливым человеком. Который боится всего на свете. Любопытным, да, но чаще всего сидящим в кустах. Но летнее убийство на Буллхольмене изменило меня. Потому что мне впервые пришлось действовать, вместо привычных «убежать и спрятаться». Вот тогда-то я и решила уволиться из «Шанса» и подыскать себе новую работу.

Мне хотелось и дальше использовать свое непомерное любопытство для написания статей, но пришло время оставить позади привидения Агнеты Шьёдин и Калле Мореуса.

В общем, я решила податься в криминальные репортеры. Я написала в разделы криминальной хроники вечерних газет, но получила отказ. Написала на телевидение, радио и в местные издания, но там мне тоже отказали. Ничего удивительного, если учесть, как трудно в наши дни пробиться пишущей братии на журналистском поприще. Это же просто джунгли какие-то.

Выручила Рози, моя новая соседка по садовому участку на Буллхольмене. Она посоветовала мне отправить резюме на адрес подскаста «Кровавый след», который сама она слушает затаив дыхание. Подкаст об убийствах, раскрытых и нераскрытых, как в Швеции, так и за рубежом. Захватывающие истории о зле, которое подстерегает нас в реальной жизни.

Вот уж никогда не думала, что буду стремиться попасть на подкаст. Честно говоря, вообще не верилось, что на подобной работе можно что-то заработать. Но оказывается, можно. Аудитория «Кровавого следа» составляет триста тысяч слушателей в неделю. И кто-то должен писать сценарии для эфира. В общем, я наткнулась в Фейсбуке на объявление о приеме на работу — и получила ее!

Так что с подписью автора или без оной, но на сегодняшний день я являюсь криминальным репортером. С этой мыслью я, довольная, плюхаюсь на диван и снова ловлю взгляд Ареты. Теперь, облегчив желудок, она выглядит необычайно оживленной, сидя на одном из многочисленных ковров в гостиной. Я весело подмигиваю ей.

Порой жизнь принимает довольно неожиданный поворот, не правда ли?

* * *

Спустя несколько часов от вкуснейшей панир кормы остались только грязные тарелки на телевизионном столике.

Закке уснул на дальнем конце дивана, обхватив руками круглый живот. Я же наконец отправила окончательную версию сценария для следующего выпуска «Кровавого следа». Он будет называться «Черный георгин — дело Элизабет Шорт», и мне приятно, что я в конце концов закончила свою работу. У Софи и Йенни, руководительниц и ведущих подкаста, есть выходные, чтобы прочесть сценарий, прежде чем в понедельник пустить его в эфир.

Честно говоря, дело Элизабет Шорт одно из самых жутких дел, о которых мне доводилось писать, не говоря уже о том, что это самое обсуждаемое убийство в Америке на сегодняшний день. При этом само преступление до сих пор не раскрыто.

Официантка и актриса Голливуда, красавица с темными вьющимися волосами и большими планами на жизнь, Элизабет Шорт в конце сороковых годов была найдена посреди бела дня мертвой. Ее обнаружила женщина, вышедшая на прогулку со своей маленькой дочкой. Шорт лежала абсолютно нагая на зеленом газоне, и ее кожа была настолько бледной, что женщина поначалу приняла человеческий труп за манекен. Некто разрезал тело актрисы пополам по линии талии и исказил ее лицо в так называемой «Улыбке Глазго» — уголки рта были растянуты до ушей, являя миру кошмарный кровавый оскал, занимавший собой почти все лицо.

Да уж, этих фактов достаточно, чтобы по ночам тебя начали мучить кошмары. Но хуже всего, что полиция так и не сумела найти того, кто это сделал. Уже почти восемьдесят лет прошло, но никто до сих пор так и не знает, кто лишил жизни Элизабет Шорт.

В последние месяцы мне часто приходилось задумываться о том, каково приходится близким жертвы, когда дело остается нераскрытым. Убийство — это всегда трагедия, ужасная трагедия. Но что происходит, когда правосудию не дано свершиться? Когда виновным так и не суждено предстать перед законом? Смогут ли в таком случае родственники когда-нибудь начать оплакивать своих погибших?

* * *

— Спишь?

Я вздрогнула в своем углу дивана и увидела Юнатана, присевшего на корточки рядом с Аретой Франклин.

— Что? Нет. Так, вздремнула малость.

— А то получается, что мы занимаем твою постель. — И Юнатан похлопал по обивке дивана.

— Да нет, все нормально.

— Уверена? А то могу спровадить его в спальню.

И он кивнул на Закке, который уже начал легонько похрапывать.

— Да, уверена. И вообще, мне страшно нравится, что я могу у вас жить.

— Просто если мы тебе мешаем, то ты можешь в любой момент выпроводить нас из гостиной. В принципе здесь только я ловлю кайф от этого.

И он кивком указал на телевизор, по которому показывали «Ночь в замке» — сериал, в котором четыре знаменитости приезжают в разрушенный замок и, оставшись в нем на ночь, бродят по темным коридорам и галереям с зажженными стеариновыми свечками. Я захихикала.

И в этот момент звякнул мой мобильный. Я взяла его в руки и прочла полученное сообщение. Но стоило мне отвести взгляд от экрана, как я заметила, что Юнатан искоса поглядывает на меня. Я рассмеялась.

— Чего тебе?

— Это он?

— Кто?

— Ты знаешь, о ком я.

— Ясир Арафат? Уж теперь-то он вряд ли даст о себе знать.

Юнатан показал мне язык.

— Я говорю о том красавчике-полицейском. Во всяком случае, так называет его Закке.

— С чего ты решил, что это он?

— Потому что ты лучишься, как при аварии на ядерном реакторе.

Я улыбаюсь и протягиваю руку, чтобы потрепать Арету Франклин по головке. Ловлю умильный взгляд крохотных глазок и мысленно сообщаю малышке, что простила ее за сегодняшнюю рвоту.

— Возможно…

— И когда теперь вы собираетесь встретиться?

— Мы встречаемся завтра. Сходим в кино и перекусим.

— Шутишь?

Я покачала головой.

— Вау! Хочешь сказать, что у тебя наконец-то намечается самое настоящее свидание с мистером констеблем? Отличная работа, Силла!

— Ну, бывает порой…

Юнатан рассмеялся и подлил немного горячего чая в мою украшенную розами кружку. Мы еще немножко посидели с ним на диване, после чего он отправился на вечернюю прогулку с Аретой, а потом оттащил своего парня в спальню.

Я застелила диван, который временно заменяет мне постель, и погасила все крохотные светильники в круглой гостиной. Комната тотчас же наполнилась мутным светом уличных фонарей на Хорнсгатан. Осень в самом разгаре. Пестрая листва деревьев, капли дождя, скользящие по стеклу. В сущности, довольно мило.

Я поплотнее закуталась в воздушное одеяло (разумеется, Закке и Юнатану удалось раздобыть тот самый тип гостиничных одеял, которым мне самой никогда не удастся обзавестись — размером с брезент, а весит едва ли больше пяти граммов и словно бы парит над телом).

Засыпая, я ощущала приятное чувство удовлетворения от того, что кровавая трагедия Элизабет Шорт осталась позади и теперь я могу сосредоточиться на чем-нибудь другом. Например, на сообщении в мобильном, а значит — на нем.

На Адаме Онгстрёме.