Мода в кино. От Givenchy для «Завтрак у Тиффани» до Prada в «Отель „Гранд Будапешт“»

Кристофер Лаверти, 2016

Культовое маленькое черное платье в «Завтрак у Тиффани» или эпатажные наряды героев Уэса Андерсона – все эти образы мы знаем не хуже самих сюжетов. Восхищаемся ими, цитируем и воссоздаем. Но почему они запомнились и какую роль сыграли в успехе картин? Книга известного журналиста и фэшн-аналитика Кристофера Лаверти – настоящая энциклопедия, в которой он исследует весь кинематограф XX века, начиная с иконического наряда Джуди Гарленд в фильме «Волшебник страны Оз», заканчивая образом Ольги Куриленко в «Кванте милосердия». В своей книге Лаверти рассказывает о вкладе известных дизайнеров в популярные экранизации, знакомит нас с такими легендарными тандемами, как Мартин Скорсезе и Жан-Поль Готье, Вуди Аллен и Ральф Лорен. Раскрывает неизвестные детали закадрового кинопроцесса, объясняя почему Леонардо Ди Каприо настаивал на костюмах от Армани и какой тайный смысл они несут в картине «Волк с Уолл-стрит». С помощью сотен иллюстраций и архивных фото Криcтофер Лаверти предлагает рассмотреть историю моды через непривычную нам, но такую увлекательную призму «костюма в кино». В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Бернард Ньюман

(Bernard Newman)

Роберта (1935)

Цилиндр (1935)

Время свинга (1936)

Теодора сходит с ума (1936)

Бернард Ньюман (сидит впереди) и дизайнеры Орри-Келли, Трэвис Бэнтон, Эдит Хед и Айрин на шоу в Лос-Анджелесе «Будущее моды» (Fashion Futures), 1941 год. Bettmann/ Getty Images

Джинджер Роджерс в платье, созданном Бернардом Ньюманом для фильма «Время свинга». Крошечные свинцовые грузила, вшитые в подол, обеспечивали плавное кружение платья. RKO/The Kobal Collection/John Miehle

Хотя он никогда по-настоящему не уходил из индустрии моды, краткое пребывание Ньюмана в роли художника по костюмам определило его карьеру. В тридцатых годах он создал потрясающие платья, отразившие реакцию Голливуда на Великую депрессию, и подарил зрителям гламур, которого они жаждали.

После того как Ньюман поднялся по карьерной лестнице, стал главным дизайнером нью-йоркского универмага Bergdorf Goodman и проработал в этой должности 12 лет, он в 1933 году уехал в Голливуд. В течение трех лет он создал костюмы для более чем 20 фильмов с участием, среди прочих, Айрин Данн, Люсиль Болл и его любимицы Джинджер Роджерс. Сначала это был контракт с RKO Pictures, потом фриланс, затем работа на Columbia Pictures и Warner Bros. Ньюман был требовательным, но справедливым человеком, поэтому, уходя из RKO, он рекомендовал на свое место художника по костюмам Эдварда Стивенсона, с которым вместе работал.

Несмотря на то что Ньюман приехал в Голливуд всего за два года до этого, первым его проектом стал фильм «Роберта» (1935). Айрин Данн сыграла роль Стефани, верной ассистентки в парижском модном доме «Роберта». А Джинджер Роджерс досталась роль Лиззи Гэтц — американки, выступающей на сцене как польская певица «графиня Шарвенка». По слухам, бюджет фильма составил четверть миллиона долларов, и немалая его часть ушла на дизайн костюмов. Особенно затратным в этом отношении был модный показ в финале фильма, когда на экране появляются один модный ансамбль за другим, как будто в продолжительной рекламе. Предположительно, пятнадцать костюмов из фильма были воссозданы Современным бюро мерчандайзинга. Бюро было попыткой Голливуда остановить вопиющее копирование универмагами костюмов из фильмов. Эти воссозданные и сделанные «по мотивам» модели продавались через сеть магазинов Cinema Fashion. В них можно было купить только женскую одежду. Мужские костюмы не копировали, так как мужчины-актеры, как правило, снимались в собственной одежде, если только фильм не был историческим.

В «Роберте» Стефани становится управляющей в модном доме и пытается с помощью новых дизайнов вдохнуть жизнь в классический бренд. Сюжет позволил Ньюману создать несколько чрезвычайно экстравагантных моделей. Одна из них — платье-футляр Стефани из черного латекса, который в то время использовался исключительно для купальных костюмов, с огромным бантом на плече, и сегодня смотрится так же эксцентрично, как и в 30-е. Львиная доля роскошных костюмов досталась Роджерс. Ее самый эффектный наряд — это не платье, а комбинезон оригинальной конструкции: расклешенные брюки из черного шелкового бархата, поднимающиеся выше естественной линии талии, где они соединяются с укороченным жилетом, пришитым к рубашке с присборенными рукавами. Завершает ансамбль галстук-бабочка. Это цельный наряд, но созданный с таким расчетом, чтобы походить на костюм с визиткой и сорочкой. Этот смелый образ представила публике Марлен Дитрих в фильме «Марокко» (1930), добавив к нему смокинг. А вот платье из золотого ламе принадлежит только Роджерс. Создал его Ньюман, и актриса купила его еще до начала съемок фильма «Роберта».

Некоторые из «модных» платьев в «Роберте» покажутся нынешнему зрителю странными, даже забавными. Сцена модного показа стала настоящим подвигом для Ньюмана. Кажется, туалеты, кружащиеся перед глазами зрителей, не связаны между собой. Хотя некоторые творения, например ошеломляющий меховой наряд, в котором предстала Люсиль Болл, — это очень запоминающиеся модели. Да, «Роберта» устарела, но ведь таким и должен по определению быть любой фильм, действие которого происходит в мире моды, верно?

Ньюман работал с Джинджер Роджерс на фильме «Цилиндр» (1935), чтобы создать один особенно известный костюм. Это «платье из перьев», в котором актриса исполняет танец «Щека к щеке» с Фредом Астером. Бледно-голубое платье, скроенное по косой, с актуальным в те годы глубоким вырезом на спине — это классическая модель из арсенала Ньюмана. Но оно определенно не стало бы таким запоминающимся, если бы по настоянию Роджерс к нему не добавили страусовые перья. Когда Роджерс и Астер танцевали, перья разлетались во все стороны и даже попали на камеру.

Это платье для фильма «Цилиндр» придумал Ньюман, а Джинджер Роджерс внесла свою лепту. Пожалуй, это самая запоминающаяся работа дизайнера. RKO/The Kobal Collection

Джинджер Роджерс оказывается в центре внимания на модном показе в фильме «Роберта», хотя на самом деле это один из самых сдержанных нарядов работы Ньюмана. © Moviestore collection Ltd/Alamy Stock Photo

Айрин Данн в фильме «Теодора сходит с ума» в пальто с отделкой из настоящего меха гориллы от Бернарда Ньюмана. Как ни удивительно, в 1930-е годы такой выбор материала не вызывал вопросов. Columbia/The Kobal Collection

В фильме «Время свинга» (1936) Ньюман демонстрирует большее разнообразие в костюмах, чем это типично для гламурных фильмов с Джинджер и Фредом. Их персонажи в фильме — обычные люди: Астер играет Джона, танцора, перебивающегося случайными заработками, а Роджерс играет преподавательницу школы танцев по имени Пенни. В соответствии с персонажами Ньюман немного приглушил блеск, но, обратите внимание, лишь чуть-чуть. У Роджерс по-прежнему модные платья, одно из которых по красоте сравнимо с платьем с перьями из «Цилиндра». Но у нее есть и такие же элегантные, но сдержанные дневные наряды. Черное платье, в котором Пенни танцует вальс «Pick Yourself Up», с плиссированной юбкой, облегающим лифом, маленьким круглым воротником и мягко скругленными плечами, воскрешает в памяти повседневную одежду двадцатых годов. Позже, в сцене с танцем под аккомпанемент «Never Gonna Dance», Роджерс демонстрирует свой самый эффектный костюм. Это опять их совместный дизайн с Ньюманом: скроенное по косой вечернее светло-розовое платье из шелкового жоржета в два слоя с французскими швами и накидка, закрывающая спину и руки, словно крылья летучей мыши. Как и в платье для вальса «Pick Yourself Up», в подол розового платья были вшиты крошечные грузила, чтобы юбка красиво кружилась во время танца Роджерс.

Фильм «Теодора сходит с ума» (1936) сейчас имеет дурную репутацию из-за одного скандального костюма, но тем не менее это великолепный пример того, как Ньюман овладел методологией дизайна костюмов для кинематографа и как эту методологию можно использовать для раскрытия образа персонажа. Айрин Данн играет Теодору, чопорную учительницу воскресной школы, которая втайне пишет скандальную прозу. Ньюман одевает Теодору как женщину с раздвоением личности. Ее повседневная жизнь — это на самом деле камуфляж. Теодора носит чайные платья с маленьким круглым воротником и рукавами-фонариками. Их принты, соединение цветочных и геометрических узоров — это единственный намек на то, что скрывается за фасадом. Принты с яркими узорами в стиле кубизма и ар-деко были невероятно популярны в тридцатые годы. Из такой ткани шили платья и блузки или использовали ее как отделку. Когда Теодора наконец выпускает на свободу свое подавляемое «я», первый же наряд, который она надевает, вызывает изумление. Когда она входит в кабинет своего издателя в пальто с отделкой из натурального меха гориллы и такой же шляпке, подтекст трудно игнорировать. Теодора «сорвалась с цепи» как человекообразная обезьяна. Этот костюм в тридцатые годы шокировал исключительно своей экстравагантностью, но в наше время он кажется вульгарным и даже оскорбительным. С этого момента истории Теодора одевается только в невероятные сверкающие наряды, многие из которых отделаны мехом. Но один ансамбль — это просто катастрофа. Он совершенно не идет актрисе: пальто из темного ламе с высоким воротником и бантом в комплекте с узкими брюками из той же ткани. Это костюм во всех смыслах слова воплощает и для Данн, и для Теодоры то, что героиня фильма зашла слишком далеко.

Конец ознакомительного фрагмента.