Трудные чувства. Понять себя, простить других

Кристофер Гермер, 2019

«Встряхнись. Перестань себя жалеть. Соберись, тряпка». Когда вы встревожены, печальны, сердиты или одиноки, слышите ли вы этот самокритичный голос в своей голове? Что начнет происходить, если вместо борьбы с трудными эмоциями мы попробуем принять их? За десятилетия работы психотерапевтом, практикующим медитацию осознанности, доктор Кристофер Гермер усвоил парадоксальный урок: мы все хотим избежать боли, но сами усиливаем ее. Мы не позволяем себе реагировать на свое несовершенство без осуждения или самобичевания. Эта мудрая и красноречивая книга предлагает творческие, научно обоснованные стратегии воплощения в жизнь навыка сочувствия к себе. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Часть I

Раскрывая самосострадание

Глава 1

Будь добр к себе

Страдание само по себе — это неплохо, настоящая боль — это враждебность по отношению к страданиям.

Аллен Гинзберг, поэт

«Меня пугает то, что вы собираетесь сейчас сказать, потому что это может не сработать!» — выпалила Мишель, полная грядущих разочарований от моих слов. Она только что закончила свой рассказ о годах борьбы со стеснительностью, и я глубоко вздохнул.

Мишель показалась мне исключительно умным и добросовестным человеком, прочитала горы книг о преодолении стеснительности и приходила на терапию четыре раза. Она не хотела снова разочароваться: недавно получила степень MBA в престижном университете и работает консультантом в крупных фирмах региона. Ее главной проблемой была застенчивость. Мишель верила, что это говорит окружающим о ее некомпетентности, о том, что ее словам нельзя доверять. Чем сильнее она переживала из-за стеснительности, тем больше стеснялась. Ее новая работа была важной ступенькой на служебной лестнице, и всего лишиться не хотелось.

Я заверил Мишель, что она права: что бы я ни предложил, это не сработает. Не потому, что она безнадежна — наоборот, потому что все благие намерения обречены на провал. Это не вина методик или человека, который хочет почувствовать себя лучше. Проблема лежит в нашей мотивации и в непонимании того, как работает мозг.

За годы борьбы Мишель отлично усвоила, что чем больше мы предпринимаем действий, чтобы не чувствовать себя плохо, тем хуже нам становится. Как тот психологический эксперимент: «Постарайся не думать о розовых слонах — очень больших и очень розовых». Как только идея попадает в сознание, она крепнет всякий раз, когда мы пытаемся не думать о ней. Зигмунд Фрейд подытожил проблему, сказав, что подсознание не воспринимает частицу «не». Поэтому все, что мы кидаем в борьбу с горем, желая его уменьшить, — техники релаксации, блокирование мыслей, позитивные аффирмации, — приводит лишь к разочарованию и заставляет нас искать другие пути для улучшения состояния.

Пока мы обсуждали эти вопросы, Мишель начала тихо плакать. Я не был уверен, почувствовала она себя более расстроенной или каким-то образом всплыла на поверхность правда, которая была ей известна из предыдущего опыта. Она пожаловалась, что даже ее молитвы остаются без ответа. Тогда мы обсудили два вида молитвы: первый — когда хотим, чтобы Бог убрал из нашей жизни плохое, второй — когда сдаемся и оставляем все на волю Его. Мишель сказала, что ей никогда не приходило в голову перенаправить проблемы Богу, это не в ее стиле.

Постепенно мы пришли к тому, что можно сделать такого, что на самом деле уменьшило бы ее беспокойство и смущение — неглубоко дышать, не щипать себя, не пить холодную воду, не притворяться невозмутимым. Поскольку Мишель была не из тех людей, кто умел расслабляться, ей требовалось найти что-то другое. Она поняла, что ее беспокойство уменьшается, чем больше она его принимает, и увеличивается, чем меньше принятие. Следовательно, имело смысл посвятить себя принятию тревоги и тому факту, что Мишель — просто тревожный человек. Результат нашей терапии проявлялся не в том, сколько раз она смущалась, а в том, насколько принимала смущение. Это была радикально новая для Мишель идея. С нашей первой встречи она ушла восторженной, хотя и немного озадаченной.

На следующей неделе она прислала мне мейл, радостно заметив: «Это работает». Поскольку мы не обсуждали никаких новых практик, я не был уверен, что имела в виду Мишель. Позже узнал, что она начала говорить себе «просто напугана, просто напугана» всякий раз, когда замечала, что беспокоится. Проговаривание страха, казалось, отвлекало внимание от румянца на щеках, и Мишель смогла, например, немного поболтать с коллегами в столовой без всяких последствий. Она с облегчением почувствовала себя скорее «испуганным обедающим человеком», а не «слабым, чрезмерно чувствительным, смешным человеком, который не знает, о чем говорит». Я поразился тому, как Мишель отнеслась к концепции «принятия» и за короткое время изобрела полезную технику.

Однако на следующей встрече Мишель снова выглядела обескураженной. Ее набеги в столовую опять превратились в битву со смущением. Первоначальное желание «перестать выглядеть тревожно» вернулось обратно. Принятие стало «работать» на Мишель, но она отступила от появившегося обязательства развивать его. Ошибочно полагала, что перехитрила проблему.

К сожалению, мы не можем обмануть себя. Что-то глубоко внутри Мишель продолжало твердить: «Я практикую принятие затем, чтобы уменьшить тревожность». Но это не принятие. В современной психологии принятие означает охватывать то, что возникает внутри нас, каждый момент жизни как оно есть. Иногда это приятное чувство, иногда — нет. Естественно, мы хотим продлить приятные чувства и устранить болезненные, но такая постановка цели не работает. Единственный способ решить проблемы — признать их, целиком и полностью, какими бы они ни были. Мишель же надеялась проскочить через данный пункт.

У этой истории счастливый итог, к которому мы приближались медленно, в течение двух лет терапии. Мишель поняла, как жить в согласии со своей чувствительной нервной системой. Рецидивы случались, когда она пыталась не покраснеть, но едва покрывалась румянцем, как была готова позволить смущению жить своей жизнью. Как только Мишель примирилась со стеснительностью, обнаружила, что может применять те же принципы и к другим симптомам стресса, которые неизбежно возникают в течение дня, — и ее жизнь стала гораздо проще.

Эта книга повествует о том, как извлечь выгоду, поворачиваясь лицом к нашей эмоциональной боли. Трудная задача. Любой думающий человек наверняка спросит: «Зачем мне это?» Из первой главы вы поймете, почему это часто лучшее, что можно сделать. Остальная часть книги покажет, как решить столь непростую задачу. Сначала вы узнаете, как привнести осознанность в то, что беспокоит. Затем научитесь проявлять доброту по отношению к себе, особенно когда действительно плохо. Сочетание осознанности и самосострадания способно изменить даже худшие времена нашей жизни.

Поворачиваясь лицом к боли

С момента рождения мы находимся в поисках счастья. Чтобы удовлетворить нас в первые дни жизни, достаточно материнского молока, но наши потребности и желания множатся. В зрелом возрасте большинство не мыслит счастья без хорошей семьи, интересной работы, отличного здоровья, больших денег, а также без любви и восхищения окружающих.

Однако боль присутствует в жизни, даже когда все складывается наилучшим образом. Миллиардер Говард Хьюз чувствовал себя разочаровавшимся и одиноким в момент смерти.

К тому же наши обстоятельства неизбежно меняются; у кого-то развалится брак, у кого-то родится ребенок с нарушениями развития, а другой может потерять все при наводнении. Люди отличаются друг от друга количеством страданий, которые испытывают в течение жизни, или их типом, но никто не в силах их избежать. Боль и страдание — общие нити, объединяющие человечество.

Боль порождает конфликт между тем, что есть на самом деле, и нашими ожиданиями и желаниями; это заставляет чувствовать неудовлетворенность жизнью. Чем больше мы хотим, чтобы наша жизнь изменилась, тем хуже себя чувствуем. Например, если после автокатастрофы человек остается прикованным к инвалидной коляске, первый год для него самый тяжелый. Адаптируясь к новым обстоятельствам, мы обычно возвращаемся к прежнему уровню счастья и можем измерить его разницей между желаниями и тем, как обстоят дела в реальной жизни.

ГЕДОНИСТИЧЕСКАЯ БЕГОВАЯ ДОРОЖКА

В 1971 году Филип Брикман и Дональд Кэмпбелл предположили, что мы находимся на беговой дорожке в поисках удовольствий, тщетно пытаясь достичь счастья — лучших отношений, работы попроще, машины подороже, — вместо того чтобы оглядеться по сторонам. Проблема в том, что наша нервная система быстро адаптируется ко всему привычному. Приобретая хорошую новую машину, как долго вы наслаждаетесь ею, прежде чем вас посетит мысль о ремонте дома? Исследования показывают, что большинство тех, кто выиграл в лотерею, в конечном счете не более счастливы, чем проигравшие, а паралитики со временем становятся такими же довольными жизнью, как люди, которые могут ходить. Хорошо это или плохо, но мы приспосабливаемся и к хорошим, и к плохим жизненным событиям. Данная общая теория адаптации десятилетиями подтверждается на практике, о некоторых недавних изменениях в ней вы узнаете из главы 5.

Однако если мы слишком долго находимся на гедонистической беговой дорожке, это может привести к истощению и болезням. В своей чрезвычайно увлекательной и познавательной книге о причинах и последствиях стресса «Почему у зебр не бывает инфаркта. Психология стресса» Роберт Сапольски описывает, как животные идеально справляются с физической опасностью. Представьте себе зебру, спасающуюся ото льва, который хочет ее съесть; как только опасность минует, зебра вернется к мирному поеданию травы. А как поступают люди? Нам опасность видится за каждым углом. Сапольски спрашивает: «Сколько бегемотов беспокоится о том, хватит ли на их век социального обеспечения или что сказать на первом свидании?» Наши тела реагируют на психологические угрозы так же, как на физические, а чувство постоянной опасности повышает общий уровень стресса и увеличивает риск сердечных заболеваний, иммунной дисфункции, депрессии, колита, хронических болей, нарушений памяти, сексуальных проблем и многих других.

Точный механизм, с помощью которого психологический стресс приводит к заболеванию, неясен, но предварительные данные показывают, что он может быть связан с теломерами — ДНК-белковыми комплексами на концах хромосом. Клетки стареют — перестают делиться, — когда теряют теломерную ДНК. Стресс укорачивает теломеры в иммунной системе, а меньшее количество иммунных клеток способно привести к болезни и сократить продолжительность жизни.

Большинство из нас считает, что счастье зависит от внешних обстоятельств. Поэтому мы проводим свою жизнь на беговой дорожке, постоянно стремясь к удовольствию и избеганию боли. Получая удовольствие, мы хватаемся за него, а испытывая боль, избегаем ее. Обе реакции инстинктивные, но их нельзя назвать успешными стратегиями для достижения эмоционального благополучия. Проблема со стремлением к удовольствию заключается в том, что в какой-то момент оно пойдет на спад, и мы испытаем разочарование: разлюбим, насытим желудки, останемся без друзей, которые уйдут. Проблема избегания боли в том, что это невозможно, и часто подобными усилиями мы лишь усугубляем страдания. Например, заедание стресса может привести к ожирению, а трудоголизм, вызванный желанием повысить самооценку, легко сведет в могилу.

Инстинкт поиска удовольствия и избегания боли полностью подчиняет себе. Я знаю человека по имени Стюарт, который в молодости злоупотреблял алкоголем. Он начал пить в 14 лет. А к 20 годам Стюарт обычно выпивал по ящику пива (24 банки) за ночь. Однажды вечером в состоянии опьянения у него случилась паническая атака, и это так его напугало, что он больше никогда не притрагивался к спиртному. Пиво, ранее источник большого удовольствия, за одну ночь превратилось в настоящий кошмар, потому что он связал его с панической атакой. Затем Стюарт перестал ходить куда-либо или делать что-либо, могущее вызвать паническую атаку, включая другие вещи, которыми он наслаждался, например ездой на своем грузовике по городу и посещением бейсбольных матчей. Сначала его жизнью управляло удовольствие от алкоголя, затем — страх панической атаки. Стюарт был заложником кратковременных состояний ума: удовольствия и боли.

Новый подход заключается в том, чтобы изменить наше отношение к боли и удовольствию. Мы можем сделать шаг назад и научиться сохранять спокойствие, будучи в эпицентре боли; позволить удовольствию приходить и уходить естественным образом. Это и есть безмятежность. Мы можем даже научиться принимать боль как удовольствие, а также промежутки между болью и удовольствием, тем самым проживая жизнь в полном объеме. Это и есть радость. Научиться проводить время с болью очень важно для достижения личного счастья. Это может показаться парадоксальным, но чтобы быть счастливым, нужно принять несчастье.

ПРИНИМАЯ НЕСЧАСТЬЕ В БРАКЕ

В течение 14 лет психолог Джон Готтман и его коллеги из Вашингтонского университета наблюдали за 650 парами, желая выяснить, что делает браки успешными. Исследователь утверждает, что способен с точностью до 91 % предсказать, какие пары в итоге разведутся, — те, кто практикует критику, защитное поведение, неуважение и обман («четыре всадника Апокалипсиса»). Готтман также отметил, что 69 % семейных споров никогда не разрешаются, особенно споры об основных проблемах личности и ценностях. Поскольку пары не решают большинство личных разногласий, успешные просто учатся их принимать: «близко знают друг друга, и они хорошо понимают симпатии, антипатии, причуды, надежды и мечты друг друга».

Психологи Эндрю Кристенсен и Нил Джейкобсон разработали основанную на принятии интегративную терапию для пар. Этот подход использует поведенческую терапию для снятия проблем, которые могут быть решены, и «принятия» неразрешимых. Принятие означает их понимание как пути к близости и отказ от желания изменить партнера. В ходе шестимесячного выборочного контролируемого исследования пар, каждую неделю ходивших на терапию, две трети из них, которые до лечения имели постоянные трудности, значительно улучшили отношения в следующие два года.

То, чему мы сопротивляемся, сохраняется

Существует простая формула, отражающая наш инстинктивный ответ на боль:

Боль × Сопротивление = Страдание.

«Боль» означает неизбежный дискомфорт, который возникает в нашей жизни, например несчастный случай, болезнь или смерть того, кого мы любим. Сопротивление — это любые усилия по предотвращению боли, такие как напряжение в теле или размышления о том, как заставить боль исчезнуть. Страдание — то, что мы получаем, сопротивляясь боли. Физическое и эмоциональное напряжение, которое мы добавляем к своей боли слой за слоем.

Из этой формулы следует, что то, как мы относимся к боли, определяет интенсивность страдания. Как только сопротивление боли сходит на нет, страдания прекращаются. Боль, помноженная на ноль, равна нулю. Сложно в такое поверить? Боль жизни не исчезает, но не надо в нее углубляться и повсюду таскать ее за собой.

Примером страданий являются долгие часы раздумий о том, как мы должны были продать свои акции, прежде чем рынок рухнул, или опасения заболеть перед важным событием. Тратить некоторое время на размышления необходимо, чтобы предвидеть и предотвращать проблемы, но мы часто зацикливаемся на сожалении о прошлом или беспокойстве о будущем.

Боль неизбежна; страдание необязательно. Кажется, что чем сильнее наша эмоциональная боль, тем больше мы страдаем от одержимости, самообвинений и чувства неполноценности. Хорошая же новость в том, что в наших силах кое-что сделать со страданием, которое является результатом борьбы с опытом боли. Давайте взглянем на четыре распространенные проблемы: боль в пояснице, бессонницу, страх публичных выступлений и межличностный конфликт — и рассмотрим, как их облегчить за счет принятия и отпускания.

ПОЛЬЗА БЕСПОКОЙСТВА

Почему мы не можем перестать беспокоиться? Том Борковец из Университета штата Пенсильвания попросил 45 студентов, которые боялись публичных выступлений, 10 раз представить страшную сцену. «Представьте, что вы собираетесь выступить с важной речью перед большой аудиторией… Находясь там, вы чувствуете, как быстро бьется ваше сердце…» До этого у Борковца было три разные группы, практиковавшие расслабленное, нейтральное или тревожное мышление. Затем, пока студенты представляли себе страшную сцену, он измерял частоту их сердечных сокращений. Удивительно, но у группы молодых людей, которым поручили заранее беспокоиться, частота сердечных сокращений не увеличилась, по сравнению с теми, кто этого не делал. Значит, беспокойство фактически мешало телу поддаваться страху, который на бессознательном уровне провоцирует еще большее беспокойство. К сожалению, те участники, которые волновались заранее, на самом деле испытывали более сильный страх при активной визуализации жуткой ситуации, хотя частота сердечных сокращений у них не менялась.

Хроническая боль в спине

Хроническая боль в спине — изнурительный недуг. К сожалению, он очень распространен в Соединенных Штатах и затрагивает по меньшей мере пять миллионов людей. Эти данные существенно не меняются, когда бы мы ни обратились к статистике: 60–70 % американцев когда-либо испытывали боли в пояснице. Удивительно, но две трети людей, не страдающих от хронической боли в спине, тем не менее имеют те же структурные проблемы со спиной, как и те, кто испытывает болезненные ощущения. Что происходит в телах и умах страдающих от хронической боли? Давайте рассмотрим случай Миры.

Мире 49 лет, она с энтузиазмом занимается йогой и строит успешную карьеру в бизнесе. Глядя на нее, сложно представить, что у нее могут быть проблемы со спиной, разве что она переусердствует, выполняя упражнения. Во время особенно напряженного занятия йогой Мира почувствовала приступ боли, делая наклон вперед. Затем она ощутила, как ее седалищный нерв отдает в икроножную мышцу. Практически любая поза, кроме стояния прямо и неподвижного лежания, вызывала боль. МРТ (магнитно-резонансная томография) диагностировала грыжу межпозвонкового диска — болезненное состояние, при котором кости позвоночника сдавливают диск рядом с нервом.

Мира перестала заниматься йогой и нашла физиотерапевта, который научил ее поднимать предметы так, чтобы спина оставалась прямой и движения не причиняли боли. Но со временем спина стала болеть сильнее. Вдобавок женщина чувствовала себя глубоко несчастной из-за того, что не может тренироваться так же энергично, как раньше, тем самым лишаясь основного способа борьбы со стрессом. Она с грустью представляла себе жизнь без альпинизма, езды на велосипеде или йоги. Мира также считала себя виноватой в появлении грыжи диска. Сочетание беспокойства, самоедства, растущего напряжения от малоподвижного образа жизни и увеличивающейся боли заставило ее прибегнуть к хирургическому вмешательству.

До операции Мира изучила некоторую информацию и узнала, что долгосрочный успех операции по удалению грыжи межпозвоночных дисков не выше, чем при отсутствии операции. Она также прочла книгу Back Sense Рональда Сигела, где объясняется, что для большинства пациентов лучшее лечение грыжи межпозвоночного диска — уменьшение беспокойства по поводу боли и возобновление нормальной физической активности как можно скорее. Это означало поднимать предметы примерно так же, как раньше, чтобы мышцы спины не атрофировались из-за отсутствия тренировок. Мира выяснила, что постоянное напряжение мышц, а не структурные нарушения, вызывает большинство хронических болей в спине. В свою очередь, напряжение мышц возрастает как в случаях, когда мышцы не используются, так и когда мы испытываем беспокойство. Кроме того, беспокойство усиливает болевые сигналы, добавляя их к опыту боли.

Мира приняла эти знания близко к сердцу. Она стала ходить на массаж для устранения боли в мышцах, каждый вечер пользовалась электрогрелкой и понемногу начала выполнять упражнения. Как только боль утихла, ее беспокойство тоже пошло на спад, а боли в спине уменьшились на 50 % менее чем за две недели.

Большинство людей, страдающих от хронической боли в спине, скажут, что Мира оказалась счастливчиком, исключением из правил. Хотя на самом деле, она — правило. По иронии судьбы хронические боли в спине меньше всего распространены в развивающихся странах, где люди выполняют больше тяжелой работы, чем в промышленно развитых. Травма, как правило, является причиной возникновения проблем со спиной, но это не то, что поддерживало боль в спине у Миры. Сопротивление боли и особенно страх, что она не сможет продолжать активный образ жизни, затягивали ее все глубже в проблемы со здоровьем, а принятие физической боли и работа с ней вернули к нормальной жизни.

НЕУДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ РАБОТОЙ ПРОВОЦИРУЕТ ХРОНИЧЕСКУЮ БОЛЬ В ПОЯСНИЦЕ

Боль в пояснице — одна из самых распространенных причин нетрудоспособности, к тому же требующая дорогостоящего лечения. Скорее всего, психосоциальные факторы влияют на это гораздо сильнее, чем физические проблемы. В исследовании, проведенном Ребеккой Уильямс и коллегами, ученые в течение 6–10 недель наблюдали за 82 мужчинами в возрасте от 18 до 52 лет с болями в спине, чтобы увидеть, может ли степень удовлетворенности работой провоцировать боль, психологический стресс и/или нетрудоспособность. Через шесть месяцев сотрудники, которые были довольны работой, испытывали меньше боли и бессилия/упадка сил/слабости от болей в спине; кроме того, у них наблюдалась тенденция к уменьшению психологического стресса. Социальный статус и вид деятельности не влияли на результаты исследования, а его результаты показывают, что, когда занятость — источник удовлетворения, люди, скорее всего, продолжат работать, несмотря на боль в пояснице. И они демонстрируют обычное поведение.

Бессонница

Многие из нас в определенные периоды жизни страдали от бессонницы. До половины взрослого населения Соединенных Штатов сообщают о ней каждый год. Физические ее причины многочисленны, среди них — сон рядом с храпящим партнером, употребление кофеина перед сном, привычка слишком часто дремать в течение дня, низкая физическая активность; прием медикаментов, таких как таблетки от простуды, и апноэ во сне. Независимо от причин, многие выяснили, что усугубляют ситуацию, изо всех сил стараясь уснуть. Как же это работает?

Постарайтесь вспомнить, когда в последний раз у вас была назначена важная встреча на утро и вы не могли уснуть до поздней ночи. Может, причиной стало предстоящее собеседование или необходимость сделать презентацию на работе. Пока лежали в постели, вы не могли перестать думать о том, что каждый час бодрствования делает ваше сознание более спутанным и вялым. С каждым часом вы раздражались сильнее, вероятно приходя к выводу, что полностью утратили способность нормально засыпать. И всякий раз, бросая взгляд на часы, вы чувствовали нервирующий всплеск адреналина в груди или желудке.

Источником данной проблемы является то, что нервная система переходит в режим «бей или беги», когда вы слишком стараетесь заснуть. Это порочный круг: яростные попытки уснуть заставляют тело бодрствовать. Нужно разорвать цикл, отказавшись от борьбы. Есть несколько способов, которые люди используют, чтобы достичь этого.

1. Вспомните, хорошо ли вы (как и большинство людей) работаете, когда мало спите. Это должно уменьшить чувство, что надо срочно куда-то бежать.

2. Поймите: расслабленное лежание в постели — тоже форма полноценного отдыха независимо от того, заснете вы или нет.

3. Помните: телу нужен сон, только когда оно действительно в нем нуждается, чего нет в данный момент.

4. Выделите 30 минут для активного бодрствования, этого может быть достаточно для того, чтобы мозг начал засыпать.

5. Укрепитесь в намерении принять бессонницу, мысленно произнося «Мне все равно!» всякий раз, когда обнаружите, что еще не спите.

6. Считайте вдохи и выдохи.

Однако, как скажет любой, страдающий бессонницей, даже такие уловки редко работают. Почему? Потому что вы не можете обмануть свой ум: он знает, что вы проделываете все с единственной целью — заснуть. Существует большая разница между, например, «счетом вдохов и выдохов» и «счетом вдохов и выдохов, чтобы заснуть». На тонком уровне, когда ваши дела завершены, вы не способны не расстраиваться, понимая, что не спите. Каждый проходящий час заставляет вас чувствовать отчаяние и растерянность. Чтобы решить проблему, надо изменить свое отношение к бессоннице. Как только вы начнете по-настоящему, искренне ее принимать, ваше тело наконец получит шанс отдохнуть.

Страх публичных выступлений

Джерри Сейнфелд сказал: «Согласно большинству исследований, страх номер один для людей — это публичные выступления. Страх номер два — смерть. Смерть — номер два. Как вам? Это значит, что для обычного человека, отправляющегося на похороны, комфортнее быть в гробу, чем произносить панегирик».

Страх публичных выступлений действительно очень распространен — по крайней мере, треть из нас чувствует, что беспокойство «слишком велико», когда мы находимся перед аудиторией. Один из десяти человек понимает, что это заметно мешает его работе. Я тоже делаю над собой усилие, планируя публичные выступления. Расскажу свою историю.

Если у меня запланирована важная речь, я могу чувствовать напряжение в животе — небольшой всплеск адреналина, мышечное сокращение всякий раз, когда думаю об этом. Такое волнение предсказуемо и чаще всего посещает меня, когда я планирую говорить на новую тему, к которой еще не подготовился. С ужасом представляю, как слишком часто прочищаю горло и начинаю страдать косноязычием, над моими шутками никто не смеется, и я наблюдаю за тем, какие непереносимые страдания приносит слушателям мое выступление.

Может, кто-то в аудитории, пытаясь меня поддержать, выкрикивает что-то вроде «Выдохни!» (однажды такое произошло со мной).

ПОДАВИТЕ ЭТО!

Говорят, молодой Достоевский предложил своему брату не думать о белом медведе, оставив его озадаченным и растерянным. В 1987 году Дэниел Вегнер и его коллеги попросили студентов выполнить одно и то же задание по подавлению мыслей в течение пяти минут. Они должны были звонить в колокольчик каждый раз, когда начинали думать о белом медведе. В то же самое время они произносили любые слова, которые приходили им в голову. После этого группу испытуемых попросили преднамеренно думать о белом медведе и решить те же задачи. (Контрольную группу попросили думать о белом медведе все 10 минут.) Первая группа, та, что подавляла мысли, не только оказалась не способна прекратить думать о белых медведях в течение первых пяти минут, но думала о них даже больше в течение второго пятиминутного периода, по сравнению с группой, которая не сопротивлялась подобным мыслям. Это классическое исследование показывает, что подавление создает напряжение, против которого направлено. Клинические исследователи предполагают, что данный процесс может лежать в основе психологических расстройств, таких как посттравматический стресс, депрессия и обсессивно-компульсивное расстройство: мысли, которые мы отталкиваем, возвращаются, чтобы преследовать нас.

В другом исследовании, на этот раз посвященном эмоциональному подавлению, специалисты из Университета штата Флорида попросили студентов не съеживаться во время просмотра фильма о бойне и не смеяться во время комедийного клипа Джея Лено. Затем они должны были выполнить сложное задание, включающее в себя слежение пальцами. Попытка контролировать эмоциональные реакции на фильмы привела к снижению уровня глюкозы в крови, и студенты с изначально более низким ее содержанием первыми провалили задание. Когда одним и тем же участникам давали сладкие напитки, чтобы восполнить нехватку глюкозы, они дольше выполняли задание. Подавление эмоций подавляет силу воли, и снижение глюкозы может быть одной из причин этого.

Два названных исследования объясняют, почему попытки противостоять шоколадному торту — тяжелое и зачастую неблагодарное занятие.

За моим страхом стоит желание быть любимым: выглядеть умным и обаятельным, не утомлять публику. У меня есть ложное убеждение, что, если бы все в зрительном зале похвалили меня, я был бы действительно доволен. Но есть и другая причина выступать публично с речами — чтобы донести нечто ценное до других. Одна из стратегий, которую я использовал для преодоления страха публичных выступлений, состоит в том, чтобы переключить внимание на доносимую информацию. Например, если предметом выступления является наука о мозге, я обещаю самому себе изложить несколько полезных фактов о ней до того, как речь закончится. Перемещение фокуса с себя на тему выступления обычно помогает справиться с волнением.

К сожалению, данная техника лишь частично решает проблемы, когда я не хочу выглядеть взволнованным перед аудиторией. Джозеф Голдштейн, учитель медитации, говорит: «Жизнь происходит на вершине мотивации». Чего я пытаюсь достичь во время своей речи? Не выглядеть взволнованным? Если да, в моей голове возникнет маленький дисплей, на котором постоянно всплывает надпись: «Ты нервничаешь?.. А сейчас ты нервничаешь?» Этот мучительный вопрос и вызывает беспокойство, которое я пытаюсь подавить, и как только я начинаю из-за этого переживать, дополнительно переживаю и о том, что переживаю.

Единственное долговременное решение проблемы страха публичных выступлений — просто волноваться. Нужно перестать защищаться от беспокойства — быть готовым дрожать и говорить одновременно. Оно не продлится долго, если позволить ему существовать. Даже задолго до публичного выступления готовность беспокоиться останавливает цикл отрицательной обратной связи.

Межличностный конфликт

Так же, как приливы сменяются отливами, отношения переживают счастливые и трудные времена. Если мы хотим ощущения единения — чувствовать себя замеченными и услышанными, резонанса, пребывания «на одной волне», а оно не наступает, мы чувствуем боль. У всех пар случаются сложные периоды в жизни, которые иногда длятся продолжительное время.

Сьюзан и Майкл переживали «холодный ад». Это состояние, в котором пары чувствуют обиду и недоверие друг к другу и общаются холодно, используя тщательно подготовленные фразы. Некоторые могут так жить годами, застыв на грани развода.

После пяти месяцев безуспешной терапии и еженедельных встреч Сьюзан решила подать на развод. Ей казалось очевидным, что Майкл никогда не изменится — будет работать не менее 65 часов в неделю и не станет заботиться о себе (у него был лишний вес в 50 фунтов, и он курил). Еще больше Сьюзан огорчал тот факт, что Майкл не совершал попыток насладиться их браком; они редко выходили вместе гулять и не брали отпуск уже два с половиной года. Сьюзан чувствовала себя одинокой и отвергнутой. Майкл чувствовал, что его не ценят, в то время как он усердно трудится на благо семьи.

Решение Сьюзан развестись стал поворотным моментом и дало обоим «дар отчаяния». Казалось, Майкл впервые был готов взглянуть на то, сколько боли в его жизни. Во время одной из сессий, когда они обсуждали сильную метель в районе Денвера, Майкл упомянул, что его 64-летний отец только что пропустил свой первый рабочий день за 20 лет. Я спросил Майкла, что это значит для него. Глаза мужчины наполнились слезами, и он ответил, что хотел бы, чтобы его отец больше наслаждался жизнью. Тогда я спросил во всеуслышание, хотел ли когда-нибудь Майкл того же для себя. «Мне страшно, — ответил он. — Я боюсь того, что может произойти, если я перестану работать все время. Боюсь и перестать беспокоиться о деле, опасаясь упустить из виду нечто важное, что заставит весь мой бизнес рухнуть у меня на глазах».

С этим признанием к Сьюзан пришло понимание. «Вот почему ты игнорируешь меня и детей и даже собственное тело?» — спросила она его. Майкл кивнул; теперь слезы свободно текли по его щекам. «О боже, — произнесла Сьюзан. — Я думала, что причина во мне — я недостаточно хороша и приношу тебе кучу проблем. Мы оба обеспокоены, просто по-разному. Ты боишься за бизнес, а я — за наш брак. Живу в постоянном страхе, что он разваливается с каждым днем, пока ты проводишь время на работе». Лед между Майклом и Сьюзан, разделявший их в течение многих лет, стал таять.

С самого начала наших встреч Майкл был в курсе своего трудоголизма. Он даже понимал, что игнорирует свою семью так же, как его самого игнорировал собственный отец. Но Майкл не чувствовал себя в состоянии полностью оборвать цепочку страданий, тянущуюся из поколения в поколение. Все начало меняться, когда он ощутил боль грядущего развода. Признав, насколько несчастной стала его жизнь, Майкл почувствовал искру сострадания — по отношению сначала к отцу, а затем и к себе.

Сьюзан часто жаловалась, что он уделял недостаточно внимания двум их детям. Но за ее жалобами стояло желание, чтобы Майкл, вернувшись с работы, обратил внимание на нее, а затем уже поиграл с детьми. Сьюзан было стыдно: она думала, что это эгоистично, и решила, что она — плохая мать. А когда осознала это как естественное желание быть ближе к мужу, смогла выразить просьбу более открыто и уверенно. Майкл, в свою очередь, обнаружил, что ему гораздо легче удовлетворять эти просьбы.

Капля самопринятия и самосострадания позволила и Сьюзан, и Майклу начать трансформировать свои сложные эмоции. В отношениях за такими сильными чувствами, как стыд и злость, часто стоит огромное «МНЕ ТЕБЯ НЕ ХВАТАЕТ!» Просто для нас неестественно и больно не чувствовать связи с близкими.

Конец ознакомительного фрагмента.