Вор с черным языком

Кристофер Бьюлман, 2021

У Кинча На Шаннака, как и у любого представителя народа гальтов, черный язык. Еще подростком Кинч, чтобы его не отправили на войну, поступил в школу Гильдии Берущих, иначе говоря – воров, в которой постиг хитрые преступные ремесла и даже приобрел кое-какие магические навыки. Но за обучение необходимо расплатиться, поэтому Кинч сидит в засаде, чтобы ограбить первого же человека, который покажется на лесной дороге. Вот только вовсе не безобидного путника предстоит ему встретить. Гальва – женщина-рыцарь, ветеран Гоблинских войн, превосходный боец. И у нее есть тайное оружие – корвид, огромная боевая птица, спрятанная в магической татуировке. Победить эту женщину в схватке Кинчу не удастся. Зато у него появится шанс рассчитаться с Гильдией, выполнив очень странное поручение. Гальва держит путь в далекое королевство Аустрим, на которое недавно напала армия великанов. Кинч должен будет сопровождать ее, постаравшись втереться в доверие, – и ждать дальнейших распоряжений. Впервые на русском!

4

Дом Вешателя

— Как твое лицо?

Я сидел за столом в Доме Вешателя. Здание стояло на самом виду, неподалеку от городских ворот. Это был самый простой официальный способ обратиться в Гильдию Берущих. Разумеется, Гильдия часто оказывается там, где никто и не подумает ее искать, но и там, где должна быть, она тоже есть. И это говорит о том, как мало она опасается графов и баронов, бросая вызов даже королям. Нет такой короны, которую нельзя сбить с головы ударом ножа в темноте.

Я обратил внимание на квадратную деревянную вывеску с висельником, вцепившимся в свою петлю. Знатная вывеска, с инкрустацией из древесины различных цветов и рамкой из сусального золота. К свободной руке висельника прибит золотой ливр, но никто не дерзнул бы украсть его. Галлардийский «лев», между прочим. Я уже говорил, как они мне нравятся?

Поразительно хорошенькая девушка сидела напротив меня, внимательно изучая мою учетную книгу из овечьего пергамента. На вид ей было около девятнадцати, но волосы у меня на загривке зашевелились, подсказывая, что она владеет магией и может оказаться старше той злобной карги, что недавно поскупилась на «совят».

— Ни одна оплеуха не смогла стереть это, так что грех жаловаться.

Возможно, хрупкая улыбка девушки стала на волосок шире, а может быть, и нет. За ее спиной лениво опиралась на стойку другая женщина, адептка-ассасин, без единой унции лишнего жира. Все ее мышцы легко можно было пересчитать под плотной и эластичной шелковой одеждой. Казалось, она просто отдыхала после долгого дня, и никто не принял бы сейчас эту женщину за олицетворение угрозы. Трудно было на нее не уставиться. Зачерненные шея, щеки и предплечья говорили о том, что она от макушки до ступней покрыта темными символами, помогающими ей исчезать без следа, пить яд, плеваться ядом. В Низшей школе я видел одного адепта, который умел летать. По-настоящему летать. Возможно, их в мире всего сотня. Или две, кто знает? Я спохватился и перестал читать знаки на коже адептки, пока никто не поймал меня за этим занятием. Интересно, что означает татуировка с часами у нее на груди?

Фальшивая малолетка сверила печать на моих документах по разложенной перед ней огромной книге и написала на каждом листе: «1Р 1К 14Ш». Она провела привязанной к запястью монетой-свидетелем над одним «разгромом», одной золотой «королевой» и четырнадцатью шиллингами, лежавшими на столе, потом сложила их в кожаный мешочек и перебросила адептке. Та переправила мешок через стойку, а сама, видимо, спустилась по лестнице, хотя с тем же успехом могла невидимкой подняться выше.

— Останешься на ночь, Шутник? — спросила якобы молодая девушка, теперь уже точно улыбаясь чуть шире.

Шутник — младший воровской ранг, но все же это настоящий вор, не то что Пугало. Я стал Шутником еще в Низшей школе в Пигденее. Если я выплачу долги, окончу еще один курс обучения и — или — совершу две-три громкие кражи, меня повысят до Хитреца. А если снова выделюсь из всей нечестной компании, то смогу заслужить звание Фавна. У Фавнов из мифов оленьи ноги, и поймать их не так-то просто. Неплохо звучит, правда? Поэтичность — одна из сильных сторон Гильдии, с ней ты чувствуешь себя частью не просто неодолимой, но и невероятно хитроумной силы.

Большинство лучших воров соглашаются остаться Фавнами, потому что высший ранг — удел аскетов и полубезумцев.

Вора высшей ступени называют Голод. Он дает обет ни за что не платить. А поскольку Голод не может украсть сам, ему приносят другие. Даже утратив с годами былое проворство, Голоды оправдывают свое высокое звание, придумывая новые аферы и натаскивая молодых и здоровых. Мне довелось учиться у двух-трех Голодов.

Женщина за столом еще не закрыла книгу.

— Здесь сказано, что ты предпочитаешь высоких девушек. Это правда? — Она вытянула ноги и опустила взгляд с моего лица туда, где мы с ней были бы на равных; приятное, но неловкое ощущение заставило меня скрестить ноги. — Сегодня новолуние. Благоприятный день для первой случки. Одна золотая «королева» — и я твоя на всю ночь.

— Если бы ты знала, что мне пришлось сделать, чтобы раздобыть эти деньги.

— Если бы ты знал, что я могу сделать, чтобы ты позабыл об этом.

— А кто присмотрит за лавочкой? То есть пока я буду сокрушать твое чрево и покорять твое сердце.

— Я отошлю всех. И ее тоже.

Она кивнула на другую женщину, уже в летах, но все еще привлекательную, что появилась за стойкой. Приглядевшись, я понял, что это та же самая девушка, что сидит напротив меня, только двадцатью годами старше. И значит, она не простая секретарша или шлюха, а скорее Тревога (инспектор высокого ранга), получающая указания прямо от Вопроса (то есть наместника). Мои щеки разгорелись от злобно бурлящей зависти. Не знаю, как она этого добилась — почкованием, зеркальным отражением или каким-то изгибом времени, но я никогда не смогу овладеть магией такой силы.

— Никогда, — повторил я вслух.

— Что — никогда?

Она коснулась языком уголка губ.

— Я никогда не избавлюсь от этой татуировки, если не…

Я замолчал, глядя на то место, где только что был ее язык, и наслаждаясь слабым звоном любовного заклинания, которое она для меня приготовила.

— Не заплатишь семье? — шевельнулись ее губы.

— Точно.

— А что, если я скажу, что у меня есть для тебя работа?

— Я отвечу: продолжай говорить, пока я вижу движение твоих губ.

— У меня есть работа для тебя.

Я не успел и рта раскрыть, как она приложила монету-свидетеля к моему лбу, вкладывая мне в голову магические видения.

И я увидел.

Я был той девушкой, что приложила монету-свидетеля к моему лбу.

Я бежал в холоде заката, оглядываясь назад.

Кто-то крикнул мне: «Не оборачивайся!» Кричали по-ганнски, на языке Аустрима, которого я, вообще-то, не знаю.

Я увидел разрушенную двухцветную каменную башню. Опрокинутая гигантская статуя лежала на земле лицом вниз. Королевские гвардейцы наставили крылатые наконечники пик на тень, проступавшую из облака пыли. Не поддаваясь страху, они отходили назад в строгом порядке. Стучали огромные барабаны, ревели диковинные рога, и все вокруг что-то кричали. В воздух взлетали камни и стрелы. Бараний рог печально протрубил отступление.

За руинами башни показались новые темные силуэты, толстые как бочки, в два человеческих роста каждый. В руках они держали топоры с бронзовыми наконечниками размером с детские гробики и пращи, способные метать камни, которые не под силу поднять взрослому мужчине. Некоторые несли вместо дубинок целые стволы деревьев. Один швырнул такое дерево в строй алебардистов, и оно завертелось в полете, калеча и убивая всех без разбора. Остатки королевской гвардии разбежались.

Чья-то рука вцепилась мне в плечо и развернула. Женщина с большим изумрудом в золотом ожерелье, дыша мне в лицо винными парами, велела бежать, просто бежать. Где-то вдалеке кричал ребенок. Все вдруг потемнело, и вот я уже стоял на каменистом холме, наблюдая в последних отблесках заката, как маленькие фигурки сплошным потоком покидают разрушенный город, а другой поток вливается в него. Черные столбы дыма поднимались в небо, отражаясь в спокойной воде озера или залива. Над полем боя, прямо за брешью в западной стене, кружили вороны и чайки. Мне было холодно.

Потом я стоял у зеркала в мерцающих отблесках свечи и видел отражение светловолосой девушки с прижатой к голове монетой-свидетелем. Кровь от пореза стекала по лбу. На мне было ожерелье с изумрудом. Я знал, что на боку у меня висит кинжал, которым я хорошо умел пользоваться, очень хорошо. Я назвал свое имя, хотя оно не было моим, и цвет волос изменился на каштановый. Я сказал по-ганнски, что выплатил долг. Потом посмотрел на татуированную розу на щеке, едва заметную в тусклом свете, и произнес: «Уберите с меня это». Повторил еще раз, с пустыми глазами, и все опять погрузилось в темноту.

Насколько я знал, видения монеты-свидетеля не бывают лживыми. Это была могущественная магия. Я увидел то, чего мир людей не знал более семисот лет, — нападение армии великанов. Даже один великан — зрелище жуткое, но говорят, что они живут небольшими кланами за Невольничьими горами, доят гигантских горных коров и угнетают маленькие племена, по собственной глупости забравшиеся так далеко на запад. Редко кому посчастливилось видеть пять или десять великанов сразу. Но чтобы они собрались в таком количестве, перевалили через опасные горы, снесли городские стены, перебили стражу и заставили беззащитных жителей искать спасения в окрестных холмах… для ныне живущего поколения это что-то неслыханное.

Неужели мы тридцать лет сражались с кусачими только для того, чтобы нас растоптали великаны? Конечно, их тень накроет Холт и восточные королевства еще не скоро. От Хравы, столицы Аустрима, добираться до нас восемь недель верхом на осле или в воловьей упряжке или месяц плыть по морю. Шесть королевств лежит между Холтом и Аустримом. Но сколько всего великанов? Чего они хотят? Смогут ли королевства остановить их, или придется отступать и отступать на запад до самого Митренорова моря?

Женщина из Гильдии прервала мои грезы, забрав монету и не слишком любезно ущипнув меня.

— Мы убеждены, что некая спантийка, с которой ты повстречался на Белом тракте, направляется в Аустрим, вероятно в Храву. Ты пойдешь с ней. Заслужи ее доверие, если получится… А если нет, незаметно следуй за ней и жди новых распоряжений. Нападение великанов на это королевство приведет в движение очень важные шестеренки, и Гильдия хотела бы выяснить, как они будут крутиться. Подробностей задания тебе пока лучше не знать; если потребуется объяснить, зачем ты туда идешь, скажи, что должен забрать магические амулеты из хранилища короля Аустрима, в том числе древко Кешийской стрелы, Кольцо падающей кошки и Твердокаменное ожерелье.

— И для чего оно? Чтобы у старика стоял как у молодого?

— Нет, но мне нравится направление твоих мыслей.

Она коснулась языком верхних зубов, и я опять долго не мог оторвать взгляд от ее губ.

— Время не на твоей стороне, Кинч, — сказала она. — Спантийка и сама не будет мешкать, но поторопи ее, если сможешь, и не задерживай по своей прихоти, иначе ты заплатишь не только монетой. Сегодня девятнадцатое зольня, и луна явила нам черный лик, который так любят все дети ночи. Постарайся попасть в Храву к первому винокурню, спустя две яркие луны, хотя только богам известно, что случится к тому сроку с павшим городом.

— Твои разговоры о лунах разгорячили мою кровь, — сказал я. — Как насчет половины золотой «королевы»? За полночи.

На этот раз она улыбнулась мне гнилыми зубами, еще хуже, чем у той ростовщицы.

— Ты получишь то, за что заплатишь.

Я стрелой выскочил на улицу.