Зов извне

Кристина Тарасова, 2022

Бывало ли с Вами, что полет на самолете завершался в другом мире? Со мной вот такое произошло. Говорят, душа на грани смерти идет на свет, а моя пошла на зов. Потому вместо обломков самолета после катастрофы, я очутилась рядом с разгневанным двойником. Как оказалось, его убили оборотни, заполонившие этот проклятый мир. Как Вы понимаете, я была, мягко говоря, удивлена. Помимо этого, мир был втянут в войну, а мне великодушно выделили место на передовой. Нечисть, призраки, тотемы и прочая фауна здешнего мира, и это только за четыре дня! Но я не унываю! Ведь существует пророчество, в котором прописан план действий. Только, кажется, я что-то упускаю…

Глава 1

— Всем привет! С Вами Алексия Ровина, и Вы на канале «Скучный экстрим».

Приходилось говорить громко, чтобы — был слышен через шум окружающего ветра.

— В прошлом выпуске мы уже доказали, что плавание с акулами оказалось неудобным, некомфортным и утомительным мероприятием. Железные клетки настолько толстые, что сразу понятно, что бояться нечего. Да и раскормленные акулы подплывали с ленцой.

Я театрально поднесла ладонь ко рту и похлопала по губам, закатывая глаза, продолжая:

— Скучно!

Плавно нажала на джойстик квадрокоптера, отдаляя камеру от лица. Взору зрителям предстала живописная картина. За мной виднелась зеленая долина, обрамленная голубой полоской близлежащей реки. Солнце в зените подсвечивало меня в шлеме. Свободной рукой я опустила на глаза специальные очки и подмигнула, зазывно улыбаясь. Далее отдалила дрон на большее расстояние, чтобы в кадр попал биаплан, на котором я и стою.

— Сегодня мы поговорим о прогулке по крылу, или «Винг Вокинг¹»!

Показательно приподняла трос, которым меня прикрепили к специальной стойке.

— Наш полет будет проходить… Если честно, я не помню на какой высоте, да и скорость тоже неважна. Оставлю вот здесь ссылку с инструктажем, если интересно.

— Все готово, мисс, — прозвучал голос пилота.

Мужчина отточенными движениями сноровисто запрыгнул и сел за штурвал.

— Давайте посмотрим, насколько прогулка в небесах будет экстремальной.

Я приблизила дрон и отсоединила камеру, прикрепляя ее к шлему, и продолжила прямой эфир.

Самолет разгонялся. Эти несколько секунд мой взгляд был прикован к горизонту. Лучи солнца выглядывали из просветов кучевых облаков, подсвечивая затейливые формы. Я чувствовала вибрацию от небольших камушков, попадающихся на пути железной махины. Неустойчивое положение ухудшало обзор, а затем биаплан стал подниматься. Прохладный воздух кружил вокруг, проникая под одежду, оставляя за собой легкий холодок. Спустя пару минут, я сделала несколько шагов вперед к краю.

Я старалась не смотреть под ноги — на крыло самолета, представляя, что лечу самостоятельно. Впереди было бескрайнее небо, и я одна в нем. Резкий подъем, заставил заскользить по крылу. Приблизившись к стойке, приготовилась, согласно договоренностям. Еще один подъем пришпилил меня к не самой удобной железке.

— Сейчас начнется аттракцион, — говорила я на камеру. — Сначала несколько поворотов, а затем мне обещали незабываемое пике.

Первый крен заставил замереть в неудобном положении. Обзор больше не завораживал. Окружающая действительность скорее начала напоминать топографическую карту. Четко разделенные участки, очертания леса, города, бежевые полосы тропинок и темная прямая — магистраль.

— Становится скучно, — заметила я и опустила камеру к тросу.

Затем отстегнула карабин. Следующий поворот пошел веселей. Я неосознанно вцепилась в стойку рукой, практически повиснув на железной балке. На долю секунды приятная щекочущая рябь в купе с завораживающим чувством прокатилась по телу. Это были короткие мгновения, когда я чувствовала себя живой.

Биаплан выровнялся, снова плывя по воздуху параллельно земле. Я еще раз подошла к краю крыла и уставилась вперед. На этот раз даже не пытаясь высматривать что-то вокруг, а отдаваясь чувству полета без страховки. Прежде чем волна ощущений стала притупляться, пилот решил начать снижение.

Я отступала назад спиной медленно, наблюдая за увеличением угла спуска. Сопротивление воздуха ускорило мое движение и заставило отлететь назад, попутно цепляясь за стойку, к которой меня и пришпилило в итоге. Заняв более-менее удобное положение, засмеялась и перехватила камеру, показывая зрителям, что происходит вокруг.

Перед глазами виднелась земля. Она стремительно приближалась. А воздух, который я вдохнула несколько секунд назад, не желал выходить из легких, ударяя в голову. Напряжение росло, а пальцы стало ломить. Только сейчас я осознала, что впивалась ими, заставляя скорее всего побелеть костяшки. Мы как будто камнем падали вниз, небольшая дрожь в теле показывала мое возбужденное состояние. Казалось, я не дышала.

Когда летчик почти приблизился к земле, он выровнял штурвал и снова задрал нос самолета, поднимая нас ввысь. Быть может, мы не так уж и приблизились, а так только казалось. Но это было приятно. Когда вновь вернулась возможность полноценного вздоха, я отлепилась от железки и прошла вперед, вытянув камеру.

Голубая даль манила. Внизу блестела речушка, прорезая сквозь лес заковыристый путь. Легкая дымка заволокла травянистую местность. А золотистый луг, поддавшийся порыву ветра, будто плыл. Потоки воздуха раскачивали колосья, создавая волну. Приятная нега расплылась по коже.

Спокойное ровное движение в воздухе говорило о том, что полет подходит к концу. Я легла у стойки, свесив ноги по обе стороны от нее, и направила камеру на себя сверху.

— Итак, подытожим, — задумчиво сказала я, всматриваясь в облака. — Сам Винг Вокинг на любителя экстрима не произведет впечатление. Конечно, отсоединение от страховки сделает прогулку нескучной. А так… — произнесла я, пожимая плечами. — Здесь красиво, высоко, все дела, но безопасно, как при просмотре облаков из иллюминатора. В общем, с Вами была я, Алексия Ровина, и это канал «Скучный экстрим». Ах да, и не вздумайте это повторить!

Я опустила руки рядом с собой и вздохнула. Снова внутри ничего. Полет закончился, опасность миновала, и появилась апатия. Как меня достала эта пустота.

Самолет приземлился. Я встала с крыла и нацепила улыбку.

Рядом с посадочной полосой виднелся лимузин. Ну что ж, видимо Максу сообщили о прямом эфире. И верно, меня встречал личный шофер. Он покачал головой и спросил, когда я подошла:

— Алексия, что ты вытворяешь?

— Тебе за нравоучения не доплачивают, — отрезала я, усаживаясь в машину, и добавила: — Закрой перегородку.

Ян ухмыльнулся и отсалютировал. Он работал у нас давно, когда еще был жив папа. Знал меня неплохо и привык к моим выходкам. Собственно, потому и ему позволялось многое. Это был самый близкий мой человек.

Пустырь сменился, за окном мелькали улицы незнакомого города чужой страны. Сюда мы приехали по делам Макса. У него было их очень много, в отличие от меня, потому что мои давно и успешно передали ему. Это было веление отца — муж, по совместительству его протеже, должен заправлять компанией, а я… Казалось, мы с папой были совсем чужие, а Макс заменил родного дитя.

Когда-то все было иначе. Наша семья всегда была дружной. Папа не баловал нас своим присутствием в связи с постоянными разъездами, но я всегда чувствовала его поддержку. Да и мама компенсировала нехватку второго родителя. Мы были очень близки, общаясь скорее как подруги. Мама смогла найти подход к пятнадцатилетнему подростку.

Но все изменилось враз. В тот вечер мы с мамой возвращались домой. Воспользовавшись папиной занятостью, мы провели выходные вдвоем в загородном доме. Ласковое солнце и теплый денек подогревали наше настроение. А подступающий закат подгонял домой. Оживленную беседу прервал оглушительный автомобильный сигнал.

Обрывки памяти доносят панический взгляд мамы, ее ногу, вжимающую педаль тормоза, и жуткий стук, перерастающий в скрежет. Мама вскрикнула и качнулась вбок, а в стекле, покрываясь сеточкой, отражался переворачивающийся мир. Находясь под действием центрифуги, я прикрыла глаза и лишь жмурилась от ударов, наносимых взбесившейся машиной. Очередной толчок принес новую боль в плече, на которое я приземлилась при остановке. Еще один рывок, и машина остановила движение, паркуясь на двери с моей стороны и блокируя выход.

Кое-как развернувшись и сумев отстегнуться, увидела маму. Ремни безопасности на водительском сидении удерживали ее надо мной. С трудом я встала и высвободила маму, но, стоило это сделать, как она застонала и свалилась, не сумев удержаться. Рухнув, я скорчилась от боли, схватившись за ушибленный затылок. Мама помогла мне подняться, однако сама едва ли стояла уверенно. Голос ее был взволнованный и слабый, но звучал успокаивающе, что не давало мне впасть в панику. Хотя тело предательски вздрагивало — приходило осознание того, что произошло.

Мама в моих глазах была героем. Она смогла встать, упереться в сиденье и выбить остатки лобового стекла. Только в этот момент я увидела у нее кровь. Черная накидка до того момента маскировавшая пятно, от резких движений сбилась, явив взору багровую часть блузы, бывшую ранее светло-серой.

Я плохо помню, как мы выбрались и оказались на земле. Мама стремительно теряла силы. Вот она помогала мне выбраться из машины и позвонила в скорую, а вот, уже не в силах идти, упала. Я бросилась к ней и пыталась остановить кровотечение, плохо понимая, что для этого необходимо делать. Мои руки вжимались в рану, а дрожащие от напряжения пальцы буквально чувствовали, как из мамы выливается жизнь. Она тоже это чувствовала и даже успела проститься. Мне этого так и не удалось. Давясь слезами и всхлипывая, я пыталась ее подбодрить, так и не успев сказать самого важного. Когда пульсирующий поток перестал врезаться в мои ладони, я перешла к непрямому массажу сердца. За этим меня и застали врачи, приехавшие глубокой ночью. Они смогли оттащить меня от мамы только после того, как вкололи успокоительное. Папу я увидела в больнице, он долго обнимал меня, гладя по голове, пытаясь поддержать, но голос его периодически срывался. Это вызвало приступ истерики, сопровождающийся вызовом медсестры и приемом лекарств. Кажется, с того дня появилась отстраненность.

Дальше все пошло кувырком. Авария стала трагедией для нашей семьи. Чтобы пережить гибель жены, папа убрал все напоминания о ней. Сначала мы перестали говорить о маме, затем были выкинуты все ее фотографии и вещи. Следующим ударом для меня стал переезд. Мы с папой совсем отдалились. Вышло, что вместо одного родителя, я будто потеряла обоих.

Новая обстановка и знакомства могли бы отвлечь меня, но лишь погрузили в пучину дикого одиночества. Возвращаясь в новый шикарный дом, прощаясь со своими «липовыми» друзьями, оставаясь наедине со своими мыслями, я оплакивала нашу старую жизнь и потихоньку замыкалась в себе. Дежурная улыбка стала постоянной, сама я считалась главным весельчаком в любой компании, а дома сходила с ума. Отец сторонился меня, пропадая на работе.

Постепенно чувство горя перестало быть таким острым, а тоска ушла. Вместо этого пришло безразличие. Отрешенность сменила гнев, а апатия — желание все исправить. Но я по-прежнему сбегала из дома при любой возможности. Побеги создавали иллюзию мнимой причастности к всеобщему веселью.

Время шло. Папа перестал пропадать на работе, отсиживаясь в своем кабинете, но теперь к нему постоянно приходили коллеги. Так в нашем доме появился Ян. Отец приставил его ко мне в качестве охраны.

— Твой громогласный протест слишком безмолвный, — сказал он, спустя месяц сопровождений по злачным местам.

— И что это значит?

— Ты пытаешься привлечь внимание мелким хулиганством, странными знакомствами и игнорированием наставлений. Твои выкрутасы выглядят нелепо на фоне твоих сверстников. Глупо и недостаточно для пробуждения интереса, а учитывая здоровье отца — безответственно. Придумай что получше.

— Не твое дело, — дерзила я в ответ, но призадумалась.

Слова засели в голове и направили на поиски правды. Оказалось, Ян не врал — у отца слабое сердце. В день нашей аварии, узнав, что мама погибла, а я в больнице, у папы случился первый приступ. После похорон — второй, и врач посоветовал ему сменить обстановку. Так как гибель мамы мне и самой далась нелегко, отец решил не тревожить меня волнениями еще и за его жизнь. Это переворачивало все его поступки.

Все снова изменилось. Я больше не пропадала на гулянках и перестала попадать в неприятности. Расстаться с этим было легко — все равно это не приносило никакого удовольствия.

Первая работа, переезд на съемную квартиру, выходные с папой. Тихая размеренная жизнь. Жизнь, где так и не нашлось ничего интересного.

Через пару лет папа снова попал в больницу с приступом, а вернувшись, твердо намерился устроить мою жизнь и передать в хорошие руки. Так как я была с этим не согласна, у нас в отношениях снова возник разлад. Дошло до того, что с работы меня «попросили» уйти добровольно, а поиск новой затянулся. Влиятельность отца в городе и его рекомендации отказать мне, отпугивали всех работодателей, однако скандалить я не спешила. Ян предположил, что это доведет отца до больницы, а проверять верность его утверждений не хотелось.

Работы не было, денег не осталось — из квартиры пришлось снова возвращаться в отчий дом к радости родителя.

Поначалу мы жили втроем: я, папа и Ян. А позже каждый день стал захаживать папин верный помощник. Сначала появлялся лишь днем, затем засиживался допоздна, а после и вовсе ему выделили комнату.

Я невзлюбила его сразу. Улыбчивый, крепкий мужчина с цепкими глазами вызывал во мне раздражение. Все было в нем слишком правильным. Его манеры, тон, учтивость. Конечно же, он приглянулся отцу, и тот решил, что свести нас — гениальная идея. На этот раз я взбунтовала, но папа заявил, что лишит меня всего и передаст Максу, потому что тот сможет продолжить семейное дело.

Без скандала не обошлось. Он был бурным и долгим, а закончился вызовом врача — отцу стало плохо. Чуть позже в палате я дала обещание дать свое согласие на свадьбу.

Видя мое недовольство, в дело вмешался Ян. Он объяснил, что лишаться и отца, и наследства из-за нежелания выйти замуж глупо. Особенно, учитывая, что всегда можно развестись. Эта мысль слегка успокаивала в день регистрации брака.

Казалось, передав меня в надежные мужские руки, отец успокоился и посчитал, что исполнил предназначение. Ему становилось все хуже, и через несколько лет его не стало. Меня вновь с головой накрыла тоска. Никого в этом мире не осталось. Я замужем за чужим человеком, а самый близкий друг — это охранник отца. Чувство никчемности и бесполезности накрывало с головой.

Как ни странно, выйти из депрессии помог Макс. Он отправил меня в кругосветное турне. Ну, точнее муж купил билет только к теплым странам и всего на неделю, но по прибытии я отправилась дальше уже с Яном.

Так началось мое путешествие. Мой видео-дневник и поиски самой себя. Но самое главное — поиски впечатлений, красот, видов, даривших хоть какие-то эмоции. Пусть и кратковременные. На фоне серых будней это были яркие вспышки.

— Вижу, ты собираешься разводиться? — спросил Ян, спустя несколько поездок.

— Где опять я поступаю недальновидно?

— Ты нашла кого-то лучше?

Видя, как я хмурюсь, он добавил:

— Макс неплохой мужик, статный, интересный и головастый. К тому же тебя любит, и не смотри так на меня. Что тебя не устраивает?

— Я не люблю его.

— А разве он просил об этом? Может его любви хватит на двоих?

Доверившись Яну, вопрос о разводе по приезду я не поднимала. Постепенно я научилась быть женой. Теплый и спокойный брак без страстей. Привычный и уютный. Однако несколько лет назад у Макса появилась другая. Его любви не хватило на двоих.

Я узнала обо всем случайно. Негаданный визит в гостиницу, нежданная встреча. Воркующий Макс с какой-то девицей, повисшей на нем прямо у стойки регистрации, вызывал гнев. Не знаю даже, что поразило меня больше: сам факт измены или неожиданно нахлынувшие чувства. Сначала была вспышка злости. Хотелось кричать. Подойти к парочке и хорошенько врезать. Вместо этого я ушла, так никого и не оповестив о своем визите.

Тем не менее, Макса я не осуждала. Наша семейная жизнь мало была похожа на предел мечтаний. Говорят, мужчине нужна муза, иначе он чахнет. Что ж, я ею никогда не была. Поэтому, отложив ненавистную сцену в дальний уголок сознания, я продолжила играть в счастье. Однако на душе осталась щемящая помесь обиды и боли. Наверное, во мне помимо привязанности к мужу таилось нечто большее, то, чего я и не знала до той поры. Осознание этого было удивительным, но больше бесполезным.

Чтобы давящие чувства не переросли в уныние и ощущение полной ненужности, я решила выбивать негатив встрясками. Так появилась идея экстремального туризма, прекрасно вписавшегося в мой видео-канал.

Резкая остановка привела в чувства. Мы прибыли к месту назначения. Пятизвездочная гостиница располагалась недалеко от аэропорта и была оснащена всем необходимым для удобства элитных постояльцев, начиная с гольф-клуба и заканчивая вертолетной площадкой. Верхний номер с огромным балконом и видом на скалистое прибрежье конечно же принадлежал чете Ровинов. То есть нам. На меньшее Макс не согласен. Впрочем, как и я.

В гостиной слышался командный голос мужа. Очевидно, решает какие-то рабочие моменты.

Я проскользнула в комнату и вышла на балкон. Серые величественные хребты устремлялись ввысь, завораживая своими высотами. Их острые заснеженные гребни были окутаны пеленой тумана. Водная гладь отражала зеленую подошву, утопающую в пучине, а вершина пронзала облака. В совокупности все это создавало иллюзию бесконечности горного склона. Свежий воздух освежал, заставляя слегка ежиться.

Теплый пуховый плед, накинутый на плечи, заставил вздрогнуть. А следом я почувствовала на себе крепкие руки мужа. Я закрыла глаза и приготовилась. Макс же уткнулся мне в затылок и сделал медленный глубокий вдох.

— Я рад, что ты жива, — сказал он после длительной паузы. — Все это было глупо. Безответственно. И опасно!

С каждым словом руки сжимали плечи все сильнее. Я открыла глаза и вырвалась из объятий, разворачиваясь. Брови, сведенные вниз, и паузы после каждого слова приводили в ужас подчиненных. Мне этого не понять.

— Ты всегда так говоришь. Но видишь? Я жива.

Я отмахнулась, отодвигая мужчину и входя в гостиную. Чашка горячего кофе, приготовленного ранее, манила своим ароматом. У Макса много преимуществ, но его внимательность и заботливость не знала границ. Жаль верность не входила в число добродетелей.

— Если тебе плевать на себя, так подумай о компании, — удивил муж.

— А я-то причем? Фирмой занимаешься ты. Я в лучшем случае…

— Твои выходки наносят ущерб репутации, — перебил меня Макс. — Инвесторы не желают вкладываться. Я долго выстраивал стратегию, создавая репутацию солидной фирмы, но твои экстремальные шоу портят весь имидж.

Я присвистнула и покачала головой.

— Значит, мы терпим убытки, и виновна в этом, по-твоему, взбалмошная владелица?

— Не «по-моему», — скривился мужчина, — мои-то акции растут.

— Ну, вот и хорошие новости.

Я уткнулась в чашку, отхлебывая кофе.

— Зачем ты так рискуешь? — Макс подошел ближе, всматриваясь в меня, будто стараясь найти ответ в моих глазах. — Тебе плевать на себя, на фирму. На меня тоже?

— Ты не причем.

— Ну конечно, «не причем», — усмехнулся он, — будто когда-то было иначе.

— Мой канал подразумевает опасность, — напомнила я.

— Значит, пора его закрыть! — рявкнул мужчина.

— Что еще предложишь? Или это приказ?

Муж покачал головой и собрался уйти, оставляя вопрос моей деятельности снова открытым. На пороге он остановился и бросил через плечо:

— Давай разведемся?

Тихий тон сбивал с толку, заставив меня слегка отшатнуться. Когда-то я сама хотела развестись, но потом… Мы столько лет вместе. Наш брак хотел отец, да и эта привязанность, граничащая с любовью. Нет, я не готова его отпустить.

— Алексия!

Макс повернулся и задал вопрос громче. Я в ответ лишь отрицательно замотала головой.

— Но почему? Это не жизнь, — хмыкнул он. — Ты любишь меня?

Я открыла рот, но слова потерялись. Проблема в том, что я и сама не знаю этого.

— Я не согласна на развод, — произнесла я.

— Так я и думал, — Макс кивнул и грустно улыбнулся. — Если ты хоть немного меня любишь, то согласишься.

Мужчина снова отвернулся, устремляясь к двери.

— Завтра я свяжусь с адвокатом, — услышала я, прежде чем дверь за ним закрылась.

Я так и стояла, глядя ему в след. Он уходит? Осознание никак не приходило. Звуки как будто исчезли, а глаза доносили до сознания лишь дверь. Первым порывом было желание броситься за мужем.

«Может, я что-то не так поняла? Глупости! Что тут можно понять «не так»? Нет — мой муж от меня уходит…»

Качнуло. Пробежала дымка, слегка затуманивающая обзор. Я несколько раз сморгнула, пока не поняла, что глаза застилают слезы.

«Он спрашивал о любви. Может, еще возможно что-то исправить? Сказать, что я люблю его… А если он уходит к кому-то?»

Неприятный ком добавил болезненные ощущения. Я с силой сжала челюсти и зажмурилась, выдавливая слезы. Накатила обида и злость.

«Макс уходит!» — Кулаки сами собой сжались. — «Ну и черт с ним!»

Вновь посмотрела на дверь. Он решил сказать мне о разводе, пока мы в отеле? Рассчитывает, что мы проведем последнюю ночь вместе? Или хочет, чтобы я ночевала в гостиной? Ну, уж нет! Я залпом допила кофе и со стуком поставила чашку на стол. Затем схватила телефон и стремглав вышла из номера, попутно набирая Яна.

Услышав мою просьбу, которая на этот раз звучала скорее как приказ, он снова начал взывать к разуму:

— Что бы у вас там не произошло…

— Мне плевать через сколько плановый рейс! Я хочу домой! Сейчас! Закажи чартерный. Я не останусь с ним в отеле!

Через пару часов я сидела на борту, рассматривая туманные сгустки виднеющихся облаков. Мысли возвращались к Максу. Злость никак не отступала, хотя где-то в глубине души мне было его жаль. Мы никогда не были по-настоящему близки, но проститься с ним?

Грохот, похожий на удар в гонг заставил вернуться в реальность и вжаться в кресло. Еще секунда и лайнер тряхнуло так, что пришлось с силой упереться ногами в пол и схватиться за подлокотники. Раздался жуткий скрежет, а затем моргнул свет. Я пристегнула ремни безопасности, понимая бесполезность действий. Самолет накренился, а осознание того, что мы падаем, заставило сердце замереть.

«Я не готова! Я не хочу умирать!» — в полной тишине вопило сознание.

Это была единственная мысль, затмевающая все остальные. Это не прибавляло оптимизма.

Вновь шатнуло, принося неприятные ощущения безысходности. Следующий толчок застал меня врасплох — когда я пыталась перехватиться покрепче. Рука соскользнула, а моя голова нашла твердую поверхность. Удар принес успокоение в виде бессознательности.

Примечания

1

Винг Вокинг (Wing-walking) — это прогулка по крыльям биплана во время полёта. (Здесь и далее — примечание автора.)