Кирро

Кристина Новосельцева

История произошла в далёком мире, но так близка всему одинокому человечеству. Кирро очнулся без памяти на чужой планете. Никто не отвечает на его вопросы, окружающие только дают указания и загружают обязанностями, которые становятся все более непонятными и даже приводят к смертям. Сможет ли он понять, как поступать в состоянии полного неведения? Обменяй свое время на опыт души.

Глава 5. В омут — головой

Всё вокруг начало таять и рассеиваться, ветер быстро скручивал только что созданные иллюзии. Свет ослепительно вспыхнул, перед глазами расстелилась тьма, в ней понемногу вырисовывались очертания толстых хвойных деревьев, и огненные столбы, накрытые сферой, освещавшие небольшие участки пространства вокруг себя. Солнечный дом остался позади, по обе стороны незнакомца лишь двое спутников: один вернул ему меч, а другой подал легкий щит.

— Назови своё имя, — сказал даритель.

— У меня нет его на этой планете.

— Тогда мы будем звать тебя Кирро, так на языке наших предков звучит «незнакомец».

— Спасибо. Вы можете сказать, куда мне идти?

— Мы пойдём с тобой.

— Зачем?

— Нам велено.

— Тогда назовите ваши имена.

— Уган, — сказал светловолосый человек, — на языке наших предков это означает «сердце».

Высокий и стройный, точёное скуластое лицо спокойно, серые глаза холодные, но не отталкивающие. Волосы, собранные в хвост, придают образу стремительности, серая одежда, кольчуга, плащ и щит за спиной неброские, путевые. На рукаве из плотной кожи выжжено солнце. При более подробном рассмотрении можно разглядеть, что это — луна-солнце, сросшиеся воедино два светила.

— Мне приятно узнать тебя, Уган. А как зовут твоего друга?

— Это мой брат, он не будет с тобой разговаривать. Его имя — Биган, что означает «кровь».

— Хорошее имя, — Кирро не мог понять, как реагировать на то, что с ним не будут разговаривать, но всё же ему было неприятно.

Первый же взгляд на Бигана легко обнаруживает в нём брата Угана — он точно такой же, только черноволосый и черноглазый. Тёмные брови и волосы также не выражают ни агрессии, ни негатива. Одет он, как и светлый, а выжженный на рукаве знак отличается только тем, что луна и солнце соединены в другой последовательности.

— Куда мы отправимся? — теперь Кирро есть на кого положиться.

— Это только ты нам можешь сказать.

— Нужно идти к порталу, только я не запомнил дороги.

— Идём.

Они направились прочь от чёрного замка, ступая по светящейся от шагов земле, к высокому забору, который послушно выпустил их в другой мир. Теперь не хотелось покидать это безопасное мирное пристанище, казалось, что гармония и уют останутся здесь, а с собой можно забрать только цель и непонимание.

Рассеянный свет озарил всё вокруг, впереди — кочкастый пейзаж с кустами, виднеется сталь озера. Обернувшись, Кирро увидел, что стена из кольев исчезла, а вдалеке мирно шумит водопад, бесконечно скатываясь с горы, поросшей травой. Трое начали свой путь.

Кирро молчал, слова Этхалиот стучали в голове: он не должен заводить разговор самостоятельно. Хотя золотистая царевна вроде бы и отменила наставления старухи, они почему-то впечатались в сознание, и мужчина предпочитал им верить. К тому же, пока он сам не предложил помощи, от чего его тоже предостерегала приросшая к дереву женщина, его ни о чём не просили, и он, может быть, вернулся бы к поискам Северной косы. Впрочем, неизвестно, что ждёт его там, а здесь у него есть спутники, вооруженные и сильные.

Кинсан тоже не оставляла его мыслей. Образ вставал в памяти так ярко, но одиночно: вспомнить подробности, связи и место не получалось. Кирро знал только, что никто ему не нужен был так, как эта женщина.

Однажды Кинсан сидела возле дерева в светлом простом платье, плела венок из сиреневых больших цветов, не замечая ничего вокруг. Волосы её были стянуты в объёмную длинную косу, ресницы, густые, чёрные, загнутые, были опущены. Кирро (в той жизни у него наверняка было другое имя) подошёл и стал рассматривать её работу. Некоторое время девушка не обращала внимания на наблюдателя, потом доплела венок и спросила:

— Ты видишь меня?

— А ты меня?

— Я всех вижу, а вот меня — никто.

— Но я кто-то. И я тебя вижу.

Тогда Кинсан встала, обняла его, и, подняв большие зелёные глаза и спросила:

— Наконец-то ты пришел. Я ждала, это — для тебя, — он взял изделие и улыбнулся.

На их планете женщины были невидимы до определённого момента, пока мужчина не прошёл испытание, уготованное ему Вселенной. Девушка, явившаяся Кирро первой, была прекрасна, она пахла лесом, свежестью и цветами, она излучала добро. Не нужно было искать другую.

— Меня зовут Кинсан, и я жду тебя уже триста лет. Однажды я видела тебя во сне, и думала, что вскоре мы встретимся, но прошли многие-многие годы. Я рада, что ты нашел меня, наконец. Пойдём в дом.

— Пришли, — сказал Уган, и воспоминание рассеялось, — вот это место.

Беловолосый указал на самый обычный куст, ничем не отличавшийся от других. Он даже не подрыт со всех сторон, как тот, возле которого Кирро встретился со странной женщиной.

— Что мне делать?

— Открывай, а потом надо в пропасть опуститься, мы тебя держать будем, чтобы не унесло, а ты проследишь последнее путешествие. Всё, что видишь — запоминай, здесь важна любая, даже маленькая деталь, рисунок на платье, цвет глаз, родинки, если сможешь разглядеть.

В голове у Кирро помутилось — почему всё время надо что-то запоминать, и как можно больше? Начинает казаться, что ему специально стерли память обо всей его прошлой жизни, чтобы здесь он запоминал начисто. Это слишком большая ответственность.

— Хорошо.

Втроём они взялись за макушку куста, не повредив при этом ни одного листочка — прочность растения удивляла. Мужчины откупорили крышку в один приём, чёрная пропасть, безмолвная и равнодушная, раскрыла свой слепой глаз.

— Теперь спускайся, — сказал Уган.

Кирро сел на корточки, чтобы спустить ноги, но спутник остановил его:

— Нет, головой вниз, мы тебя за голени держать будем. И ещё… будь готов, там не особенно приятно.

Интересно, почему именно он должен лезть в эту пропасть? Почему братья этого не сделают? Настроение испортилось, и каждое новое обстоятельство раздражало всё больше. Лучше не думать, Кирро наклонился над пропастью, приготовился опустить голову в зияющую дыру, и тут взрыв смеха вырвался из него. Уган тоже улыбнулся, но Биган стоял, сохраняя безразличное спокойствие. Светлый сказал:

— Нелепо, я понимаю, но у нас нет времени.

Кирро лёг на траву и схватился за бортики портала изнутри, они были холодными и твёрдыми, гладкими, как камень или металл. Мужчина опустил голову вниз, сильный ветер закручивался то в одну, то в другую сторону, мешая дышать. Человек почувствовал, как его схватили за ноги и спустился в ветреную черноту.

Голова погрузилась в прохладу, перед глазами замелькали разноцветные точки, постепенно расширяющиеся в кружочки, рождаемые маленькими торнадо, которые образовывались на дне портала. Их не менее сотни. Воронки разрастались, наполненные то лесом, то водой, то полем — всё видно с высоты птичьего полёта. Стенки торнадо вибрировали, и при приближении стало видно, что их образуют закрученные в спираль прозрачные трубы. Скорее всего, именно по ним можно добраться в определённое место.

Позиция вверх ногами — не самая приятная: кровь приливает к голове вязкой жижей, делая её невыносимо тяжёлой и болезненной. Хотя бы при более глубоком погружении ветер не так мешал дышать.

Воронки вдруг задрожали и начали интенсивно приближаться со всех сторон, будто врастали в глаза погруженного. Они переливались перламутровым сиянием и издавали нарастающее притяжение, грозя поглотить человека. Но руки снаружи держали крепко, а носки Кирро всё ещё находились на траве.

В одной из воронок появились едва различимые красные пульсирующие нити, что двигались вниз по спирали. Наверное, именно по горящей спирали кто-то недавно спускался, ведь остальные ничем не выделялись. Глаза Кирро остановились на воронке, а маленькое торнадо подалось его взгляду и начало расширяться, затмевая собой другие.

Притяжение стало сильнее. Приближаясь, можно было разглядеть в стенке воронки то, что спускается: сгусток подвижной субстанции. Словно мягкая глина или плотный дым, она постоянно менялась. Путь её продолжался, а из красной мешанины так ничего и не образовывалось. Мужчину засасывало в торнадо, было сложно противостоять этому, но он чувствовал: уже вот-вот что-то создастся из этой массы. Эмбрион, мерзкий, склизкий, розовый и полупрозрачный. Рос, менялся, а затем…

Резкий рывок не вытащил Кирро из портала, лишь сотряс болезненно отозвавшуюся голову. Человек ощутил медленное движение вверх, но даже несмотря на боль и неудобное положение, он хотел остаться здесь ещё немного, чтобы разглядеть, кто вырастет из эмбриона.

В последнюю минуту его осенило, что надо запомнить место, куда перенеслось существо. Пока мужчину медленно вытягивали, он лихорадочно высматривал детали: молочного цвета каменный пол, как в большом зале, на нём нарисован круг, чёрные узоры, раскрашенные синим и красным.

Всё. Ничего больше не видно.

Притяжение воронки стало слабее, и тело подвешенного поддалось рукам, тянущим наверх. Каменный пол стал уменьшаться, стенки торнадо — превращаться в единую чёрную массу, взор — охватывать всё больше разноцветных кружочков, что удалялись и превращались в точки. Кирро тащили выше и выше, вот и ветер, который не даёт дышать, и наконец-то свет снаружи.

Он наконец оказался на траве. В глазах забегали золотистые звёзды, заполонившие темноту, наступившую было секунду назад. Затошнило, заболел живот вновь неожиданно и сильно, ноги стали покрываться колючками — незаметно они затекли, а сейчас болезненно возвращались.

Зрение начало различать в мутной зелени четыре глаза, вперившихся в Кирро. Он припомнил каждую деталь, рассказывал долго, несвязно, но, кажется, не упустил ничего. Уган и Биган переглянулись коротко, светловолосый сказал:

— Я знаю, где это. Туда сложно попасть. Главное, чтобы существо, которое нам нужно, осталось там живым. Его либо сразу уничтожили, либо отпустили. А может, держат в замке.

— Почему мы ищем эту женщину? — Кирро надеялся, что Уган отвлёкся на план и, возможно, в забытьи расскажет ему всё.

— Теперь это, может быть, и не женщина. Как близко эмбрион был к завершению воронки?

— Думаю, ему осталось преодолеть одну пятую пути.

— Скорее всего, это ребёнок. От семи до одиннадцати лет.

— Зачем он нам?

— У него есть кое-что, принадлежащее нашему государству, без этой вещи нарушается мировой порядок. Мы не можем допустить, чтобы она находилась не на своём месте, несмотря на то, что время на поиски у нас есть.

— Я всё равно ничего не понимаю.

Биган положил руку на плечо брата, и Уган остановился:

— Ты готов идти? Ребёнок может натворить много такого, с чем потом справляться мне не хотелось бы. Главное, чтобы он попал к нам живым.

— Готов. Но ответь на мои вопросы, мне это важно. Если я узнаю всю историю, у меня будет точная цель. Когда ничего не понимаешь — очень сложно. Да ещё когда ничего не помнишь о прежней жизни, — Кирро почувствовал, что беловолосый брат расположен к нему, и если быть аккуратным и аргументировать свои просьбы правильно, Уган в конце концов расскажет ему хоть что-то.

— Тихо, слышишь? — собеседник бесшумно поднёс ко рту палец и прищурил глаза, а ноздри его раздулись, — Ложитесь на траву.