Жемчуг для невесты

Кристина Борис, 2021

Пережив несчастную любовь, Анастасия, заклеймённая позором, больше не надеется встретить своё счастье. Однако судьба улыбается ей, и вскоре девушка должна выйти замуж за богатого юношу, который с детства в неё влюблён. Но счастлива ли Анастасия?

Глава 1

Анастасия проснулась из-за криков на первом этаже. Прислушавшись к голосу, девушка поняла, что это её разгневанный отец. В страхе Анастасия натянула одеяло до самого носа в ожидании развития дальнейших событий.

В комнату к девушке ворвалась пожилая служанка:

— Ох, Анастасия, отец очень зол. Берегись, девочка, — скорбно причитала служанка.

— Зря я вернулась сюда ночью. Зря, — шептала Анастасия.

— Где она? Где?! — голос отца становился громче. Он поднимался по узкой лестнице, ведущей в комнату Анастасии.

— Оставь её в покое! Успокойся! Давайте вечером все соберёмся за столом и обсудим спокойно эту проблему, — умоляла мать Анастасии, семеня за своим разгневанным мужем.

— Прочь! Вырастила блудницу! Кто, как ни ты, должна была взрастить в ней зерно благоразумия! — мужчина развернулся на лестнице и прокричал эту фразу женщине в лицо. Женщина застыла на месте, не в силах произнести ни слова.

Наконец отец поднялся и зашёл через приоткрытую дверь в комнату Анастасии. Служанка лишь охнула и второпях покинула комнату:

— Ты! — со злобой прошипел отец. — Как ты посмела сюда вернуться?! Бросил тебя твой актёришка! Я тебе говорил, что актёрство — дьявольская профессия, а актёры — приспешники дьявола! Как ты могла с ним убежать?!

— Я была влюблена! Я была слепа! — в отчаянии закричала Анастасия.

— Врёшь! Он воспользовался твоей глупостью и наивностью, как и все женщины. Истинная любовь — это любовь к ребёнку! Между мужчиной и женщиной всегда должно быть супружество, которое взрастит взаимоуважение, и никакой любви со сбеганием из отцовского дома! — Анастасия в этот момент молчала, понимая, что любое слово, вставленное в тираду отца, повлечёт за собой последствия. — Он тебя соблазнил?

Анастасия, не осмелившись произнести того рокового слово «да», лишь слабо кивнула:

— О, какой позор ты навлекла на нашу семью! — взвыл отец. — Поздно уже тебя пороть, пригрел я на своей груди змею! Зря я позволял много времени воспитывать тебя матери. Её доброта и сделала тебя такой! Блудница! Блудница! Какой грех! И ты вернулась с таким позором к нам!

Отец выбежал из комнаты. Анастасия по-прежнему держала одеяло у носа, её била нервная дрожь. В комнату зашла мать:

— Ох, Анастасия, деточка моя, — с этими словами женщина подбежала к кровати и, обессиленно рухнув на неё, обняла дочь. — Как же я боялась, что с тобой произошло несчастье. Ты жива. Ты дома. Успокойся, не плачь. Отец успокоится. И мы будем жить как раньше. Главное, что ты дома.

— Мам, мне так обидно, — шмыгала носом девушка. Наконец-то она могла дать волю чувствам в объятиях матери, уткнувшись в бархатистый корсаж женщины.

— Грета! — дрожащим голосом женщина позвала служанку. Старушка, несмотря на свой почтенный возраст, живо прибежала в комнату. — Приготовь что-нибудь для моей доченьки. Когда она вернулась?

— Ночью, — шёпотом произнесла Грета, повернув назад голову, чтобы убедиться, что её никто не подслушивает. — Постучала в дверь дома прислуги. Ей открыла Анна. Привела ко мне. Я её отвела сюда так, чтобы ваш муж не заметил. А Анна, видимо, всё рассказала.

— Вот негодница, — тихо сказала мать, по-прежнему обнимая всхлипывающую девушку. — Выслужиться хочет. Когда вы собираетесь взять расчёт?

— Через три недели. Но ваш муж так и не приказал, кто займёт моё место старшей служанки после увольнения.

— Передайте Анне, чтобы завтра она не приходила сюда. Скажите, что я распорядилась лично. Не видать ей повышения. Несмотря на то, что мой муж — глава дома, я здесь тоже занимаю далеко не последнее место.

— Да, передам, — слегка поклонившись, ответила Грета.

— Но сначала, — женщина разжала объятия и погладила по волосам свою дочь, — приготовьте что-нибудь вкусненькое для моей малютки. Я не знаю, что бедняжка пережила за то время, как её не было дома.

Глава 2

Городской театр, еле втиснувшийся фасадом в угол рыночной площади, называли ущербным. Во время войны одна из центральных колонн была разрушена, и театр щербато скалился на торговцев. После заключения перемирия её восстановили, но до сих пор она неуловимо отличалась от остальных, словно искусственный зуб. Когда же директор театра — пышный, суетливый человечек — потерял один из передних зубов, а потом вставил искусственный, кличка «щербатый», а потом — с лёгкой руки остряков — «ущербный» — навеки приклеилась к обоим.

Недавно в театре постановили новую пьесу с приглашёнными актерами, которые гастролировали из города в город. Афиши были расклеены на всех столбах, стенах, и дверцах магазинчиков, чтобы привлечь как можно больше зрителей.

Результат не заставил себя долго ждать. Люди, обуреваемые любопытством и навязчивыми афишами, шли на новое представление. Не стала исключением и семья Анастасии. Несмотря на то, что глава семейства устраивал скандалы, запрещая посещать эту «богадельню ущербности», как называл он театр, матери, Анастасии и её младшей сестре всё же удалось попасть туда.

Представление заканчивалось аплодисментами и всеобщим ликованием. Люди то и дело подходили к сцене и дарили актёрам цветы. Когда актёрам настало время уходить со сцены после многочисленных поклонов, один из актёров, смазливый юноша, схватил алую розу, соскочил со сцены, и, подойдя к Анастасии, картинным жестом вручил её. Смущённая девушка приняла розу от незнакомца.

Зал застыл, сжигаемый любопытством — ведь это неслыханная дерзость — принять розу цвета страсти на глазах у публики. Уж не роман ли завязался между безродным актёром и Анастасией?

Мать Анастасии, понимая опрометчивость такого поступка, выбила из рук девушки проклятую розу и произнесла сквозь плотно стиснутые зубы: «Сейчас же пошли отсюда!».

А девушка… девушка завороженно смотрела на юношу. Ей впервые оказали знак внимания, да к тому же такой романтичный. А ещё перед ней был не какой-нибудь обычный мужчина с неказистой внешностью, а самый что ни на есть актёр, красивый, юный, высокий. Этот поступок уже зародил в душе девушки зачаток её будущей погибели.

Юноша, который продолжал слишком близко стоять перед Анастасией, не расстроился из-за выбитой розы, лишь нагло улыбнулся такому, казалось бы, унизительному ответу на его ухаживания: «Так вас зовут Анастасия! Для меня это лучший подарок в ответ на мой скромный дар — знать ваше имя».

После этих слов он взял руку Анастасии, поцеловал и, поклонившись матери и сестре девушки, развернулся и пошёл к своей труппе:

— Почему ты позволила поцеловать тебе руку? На этой руке у тебя не было перчатки! — взволнованно запричитала мать девушки.

— Я…я растерялась, — правдиво ответила Анастасия. Щёки девушки вмиг окрасились стыдливым девичьим румянцем.

— Ох, Анастасия, берегись. Актёры — народ влюбчивый, но не надёжный. А ты уже становишься взрослой красавицей, — наставляла мать. — Умоляю, надень перчатку. С этой проклятой розой забыла элементарные правила этикета.

— Прости, мама, — растерянная девушка заторопилась надеть атласную бежевую перчатку.

На следующий день Грета вручила Анастасии анонимную записку:

— Я не читала, что там написано, но чувствую, что это что-то нехорошее. С каких пор тебе стали писать личные записки? Кто бы это мог быть?

— Я не знаю, кто-нибудь в курсе этой записки? — взволнованно спросила Анастасия. Грудь затрепетала. Смутная догадка постигла девушку, от которой её невинное сердце стало биться чаще.

— Нет, вовремя перехватила почту у Анны. Она не успела заметить. Что там такое? — невозмутимо хмыкнула Грета.

— Не знаю, — Анастасия стала разворачивать лист, а руки предательски дрожали:

«Достопочтенная Анастасия!

Пишет Вам ваш нижайший и покорнейший слуга по имени Антонио. Вчера, увидев Вас, я понял, что заболел. Заболел сердечной болезнью, и излечить её в состоянии только Вы!

Осмелившись, я дерзнул прийти к Вам и вручить алую розу, которая послужила для Вас унижением. Ну конечно! Как я мог подарить такой незатейливый цветок для богини?

Увидев Вас поближе, я понял, что совершил ужасную ошибку, когда вручил этот жалкий цветок, который не стоил и Вашего локона волос.

Кожа словно белый коралл. Сияние глаз подобно самому дорогому бриллианту. Древесно-розовый румянец щёк. Рука бархатиста и на вкус словно корица с мёдом. А волосы будто припорошены рисовой пудрой и сияют перламутром!

Прикосновение Вашей кожи на веки останется на моих губах. Но век мой короток, поскольку мне нет смысла жить без Вас. Увидев Вас, я возблагодарил судьбу за то, что одарила меня таким счастьем, и возненавидел её за то, что принесла мне такое страдание.

Жизнь без моего счастья стала пуста и бессмысленна.

Если судьба будет благосклонна ко мне, я увижу Вас сегодня на проспекте N, у фонарного столба, когда часы пробьют полночь. Если же нет — утром вы прочтёте в Ваших газетах обо мне некролог. Несчастный Антонио погиб…»

Прочтя записку, Анастасию охватила буря эмоций. С одной стороны, её охватил ужас — человек страдает и пишет о том, что погубит себя из-за неё. А с другой стороны, девушка ещё больше давала питаться тому ядовитому жалу, что всадил вчера в сердце Анастасии тот юноша с розой в руках:

— Что же там? — забеспокоилась Грета. — На тебе лица нет. Ты вся побледнела. Тебе плохо? Открыть окно?

— Нет, нет, мне хорошо. Даже очень, — смущённо улыбнулась девушка, скромно потупив глаза, однако улыбка вскоре пропала. — Грета, у меня к тебе просьба. Сделай так, чтобы никто не закрывал моё окно ночью.

— Хорошо. Не буду спрашивать, зачем это, но, надеюсь, девушка ты благоразумная, — Грета цокнула языком. — Что-нибудь ещё?

— Нет, и…спасибо.

«Что же я делаю? Что же я делаю? Ах, но он так взволнован! А вдруг он действительно что-нибудь с собой сделает? Я же не смогу жить с этим! Одна встреча. Я уговорю его, чтобы он не делал опрометчивых поступков, и всё! Всего лишь одна встреча!» — шёпотом произносила Анастасия самой себе оправдания.

В полночь девушка, бесшумно выбравшись из окна, торопливой походкой пришла на проспект N. Юноша уже ждал. В отличие от тёмного зала театра, при свете фонаря девушка получше разглядела юношу. Он действительно был высоким, молодым и красивым. Черные, аккуратные усы. Ухоженная острая бородка. Карие озорные глаза. Небольшой нос, придающий какую-то интересную изюминку. Шляпа-котелок лихо сидела на затылке.

Рубашка с жабо, удлинённый жакет, начищенные до блеска ботинки — по внешнему виду сложно было определить в этом джентльмене гастролирующего актёра.

Увидев её, юноша упал на колени и тихо прошептал:

— Судьба благословила меня на долгую жизнь. Анастасия! Я думал, что пропал, — после этих слов, он встал с колен и, подойдя к девушке, взял её руки и принялся осыпать их множеством страстных поцелуев. Анастасию испугала пылкость актёра.

— Откуда вы узнали мой дом? Как вы принесли записку? — повышенным взволнованным голосом произнесла девушка. От волнения её тонкий голосок переходил в умилительный писк.

— Я всю ночь не могу заснуть. Придумывал оду для вас, но никак не удавалось. Все слова ничтожны — они не в силу выразить вашу красоту и величие. Но написать что-то очень хотелось. Хотел представить, как вы держали этими прекрасными пальчиками держите письмо, которые держал я. Так бы имел возможность сплести наши руки воедино.

На следующий день, на утренней репетиции, я выпытывал адрес у уборщиков театра, спрашивая, где находится самая прекрасная богиня. Так мне указали на ваш дом! — с жаром продолжал говорить актёр.

— Прекратите, — щёки девушки пылали от смущения. Если бы не ночь, юноша мог бы заметить, как лицо Анастасии окрасилось в пунцовый цвет. Впервые в жизни кто-то говорил столько комплиментов о ней. Страх перед незнакомым чувством рассеивался, и душа стремилась остаться с юношей как можно дольше. — Вы шутите.

— Если и шучу, то только для того, что меч судьбы не покарал того, кто выдал ваш адрес.

Дальнейшее свидание проходило в песнях и стихах, посвящённых Анастасии. Юноша то падал на колени и в порыве страсти целовал туфельку девушки, то останавливался и любовался её хорошеньким личиком, театрально щипая себя, уверяя, что он находится в прекрасном сне. Проведя её до дома, юноша обхватил талию девушки, прошептал «До завтра», одарив её неожиданным горячим поцелуем.

Девушка вскрикнула от испуга, и, не попрощавшись, убежала к дому. Как только девушка забралась по кованой решетке для подрастающей вьющейся розы в окно своей комнаты, она обернулась. Юноша стоял на том же месте и посылал ей воздушные поцелуи.

— Меня зовут Антонио!!! — громко прошептал он.

Дыхание Анастасии перехватило. Губы по-прежнему горели от страстного горько-сладкого поцелуя. Сердце бешено стучало и готово было выпрыгнуть. Но то было приятное волнение.

Нечто горячее и необъяснимое, словно пронзительная стрела, врывалось в её душу, растекаясь по венам, охватывая нестерпимым жаром. Юноша был теперь не так страшен. Он оказался притягателен и дьявольски желанный.

Губы вновь мечтали ощутить ту страстность, что вложил в поцелуй пылкий юноша. Руки желали вновь ощутить тепло его губ. Глаза желали вновь увидеть его глаза. Всё внутри Анастасии желало слышать, видеть и чувствовать его вновь и вновь. Как жаль, что человек не властен над временем и не может предречь будущего! Если бы только Анастасия знала, к чему приведут эти отношения!

Глава 3

Так проходил день за днём. Грета приносила записки и осуждающе смотрела на Анастасию, а девушка постепенно теряла самообладание, предаваясь своей первой влюблённости. Никому она так и не осмелилась рассказать о своём пылком ухажёре, а служанка лишь покорно передавала записки, мучаясь в своих догадках.

Месяц шёл за месяцем. Всё шло своим чередом. Пока на одном из последних свиданий юноша не признался, что их труппа покидает город.

— Но ты же вернёшься сюда? — взволнованно воскликнула Анастасия. Девушка не допускала мысль, что когда-нибудь Антонио уедет от неё.

— Увы, но, боюсь, что это может случиться через несколько лет. А может и вовсе никогда. Я не могу так рисковать, — прискорбно ответил юноша. — Потому я хочу, чтобы ты уехала со мной.

— Но я не могу. Моя семья…, — ужаснулась Анастасия.

— Неважно. Я принадлежу к знатному роду и смогу обеспечить нам хорошую жизнь, — перебил юноша. — У меня очень богатая семья, живущая в том городе, в который, по счастливой случайности, направляется наша труппа, и я — единственный наследник в семье. Но душа моя всегда тянулась к актёрству, а родители не понимали моего увлечения. Отец решил, что я продолжу его дело, но мой бунтарский дух и излишняя чувственность заставили сбежать из дома с труппой.

Лишь только увидев тебя, я понял, что будущее моё рядом с тобой. С тобой я перестану скитаться. Очень скоро мы окажемся в моем родном городе! Я познакомлю тебя с семьёй. Это растопит лёд в сердцах моих родителей. Они простят меня и вернут в лоно семьи. Я брошу актёрство, займусь делом отца, а ты будешь ждать меня в нашем фамильном доме!

— Всё так неожиданно. Давай познакомимся сначала с моими родителями, — растерянно предложила Анастасия. Несчастная всё ещё надеялась, что юноша над ней всего лишь шутит.

— Ты думаешь, они согласятся? Напротив. Вы обеспеченная семья. Тебе не дадут выйти замуж по любви. Спроси у своей семьи и убедись в этом сама. Если ты поведаешь обо мне, тебя навеки запрут в доме, не дав вершить свою судьбу.

— О нет, мои родители всё поймут…, — с надеждой в голосе выпалила влюблённая.

— Ничего они не поймут. И ты сама это знаешь, — резко перебил Анастасию актёр. — Ведь если бы ты была уверена в том, что родители благословят нашу любовь, ты давно уже рассказала бы своей семье обо мне, приглашала в гости, а так ты тайком сбегаешь от меня на свидания.

— Но…, — казалось, будто её былое счастье растрескивалось на тысячи мелких осколков, обнажая горькую реальность.

— Давай просто сбежим. Мои родители пришлют твоим письмо о том, что мы вместе. Они узнают, что ты из обеспеченной семьи, и их сердца в тот же миг обрадуются тому, что дочь устроила для себя прекрасное будущее. Они никогда не позволят уйти с актёром. А сейчас я действительно только актёр. Но вскоре всё изменится! Я жду тебя завтра. На этом же самом месте. В полночь, — Антонио учащённо дышал от возбуждения. Целуя на прощание руки Анастасии, он неотрывно и пронзительно смотрел ей в глаза. На секунду девушке казалось, что через мгновение она упадёт без сознания. Растоптанная и разбитая. Нет, она не сможет пойти против семьи. Это недопустимо!

Мысленно попрощавшись со своим возлюбленным, девушка убежала домой. Душа разрывалась от непонимания, почему они не могут быть вместе навсегда. Всё внутри пылало от мучительной боли, которая страшнее физической хотя бы тем, что последняя рано или поздно заканчивается.

Анастасии хотелось кричать, но из груди вырвался лишь тихий всхлип.

На следующий день Анастасия позвала в гостиную свою семью, чтобы рассказать о том, что влюблена и ведёт переписку с актёром. Мать сразу же почувствовала дурноту и присела на софу. Младшая сестра побежала в кладовку, чтобы принести маме нюхательную соль. Отец, покраснев, начал тираду:

— Не зря ты родилась женщиной, потому что глупее создания я ещё не встречал. Только глупая девка может поверить речам актёра! Да они же все сластолюбцы! — шипя, произнёс отец. Он не кричал, но от холода его слов шли мурашки по коже.

— Но он богат! Он скоро бросит актёрство! По глупости начал заниматься этим! — оправдывалась девушка.

— А ты по глупости поверила в это! Я не удивлюсь, если узнаю, что у него в каждом городе по такой глупой невесте, готовая слушать его пьесы. Актёры играют не только на сцене, на и в жизни. Они сами не знают, какие они на самом деле. А я отвечу! — постепенно речь отца переходила на повышенные тона. — Не просто так человек охотно примеряет роль других людей, избегая быть собой. Значит есть что скрывать! Гнилой твой женишок!

— Если у него в городе есть по невесте, то почему он зовёт меня с собой? — возмущённо спросила Анастасия.

— Ооох, — простонала мать.

— Мерзавка! До чего ты доводишь мать! Неужели ты согласилась? Может ты уже потеряла с ним всякий стыд и честь? Будете оба скакать на сцене! Только нищие и проклятые люди идут в актёрство!

— Неправда! Он не такой!

— Прекратите, — слабо прошептала мать, хватаясь за голову.

— Иди в свою комнату и читай Библию! Узнаешь, как карает жизнь блудниц! Анна! Анна! — в комнату вбежала молодая служанка. Отец подошёл вплотную к служанке. — Ты же смотришь мою почту! Как ты упустила тот момент, что моя дочь получает письма от какого-то голодранца?!

— Я не знаю! Я не знаю! Честное слово! Я не знала об этом! Всё, что я получаю, я передаю исключительно вам, — заверещала девушка. На глазах у неё сразу выступили слёзы.

— Значит кто-то в этом доме с ней заодно, — прошипел мужчина, будто подводил итог.

— Никто со мной не в сговоре. Я впервые сейчас рассказала вам. Думала, вы поддержите, — в отчаянии прорыдала Анастасия.

— Поддержать что? Что моя дочь имеет интрижку с голодранцем? Встречалась ли ты с ним? Соблазнял ли он тебя? Говори!

–Нет! — соврала Анастасия о встречах. Мысленно она похвалила себя за то, что осторожно начала разговор об Антонио, не затрагивая самого главного.

— Хорошо, — успокоился отец. — Пора искать тебе партию, пока не случилась беда. Хватает ещё благодетели сказать правду о переписке.

А ты, Анна, тщательно проверяй почту. Узнаю, что ты всё-таки скрываешь от меня правду…

— Но я ничего не знаю, — заплакала Анна.

— Хватит, хватит, — затараторил глава семейства, подняв руки. Мужчина не мог терпеть вида женских слёз. — А ты принеси сюда его письма.

–Я их сразу уничтожала, — призналась Анастасия. Отец долго смотрел на Анастасию испытывающим взглядом, но девушка не отводила глаз.

— Хорошо, поверю. Будь благоразумна.

Анастасия ушла в свою комнату. Мысли вызывали головную боль. Антонио, значит, был прав. Её отец действительно не хочет для дочки истинной любви, считая это глупостью. При разговоре открыто упомянул о необходимости искать выгодную партию без её согласия. А она наивно полагала, что отец с радостью примет эту весть.

Эта беседа поставила точку в смятениях. Внутренний вопль возмущения настаивал на том, что девушка уже достаточно взрослая, чтобы вершить свою судьбу, а её судьба — Антонио.

С чувством решимости перед исполнением своего долга, Анастасия стала собирать чемодан и писать прощальную записку родителям с просьбой её не искать.

Ровно в полночь девушка была в назначенном месте. Из черной кареты вышел Антонио и уложил чемодан на крышу, закрепив его ремешками.

Глава 4

Проблемы у Анастасии и Антонио начались уже на следующий день. Рано утром они прибыли в дешёвый отель, где расположилась остальная труппа. Выяснилось, что у Антонио с собой не было ни гроша, потому что — как объяснил юноша — он надеялся, что девушка, помимо своих вещей, заберёт с собой деньги или драгоценности:

— Ты же знала, что мы собираемся покинуть твой город навсегда. Почему ты не взяла с собой денег? — возмущался Антонио.

— Я взяла с собой деньги на мелкие расходы, так как ты говорил, что мы сразу же пойдём к твоим родителям. Я не знала, что буду обязана оплачивать номер в отеле, — девушка скрестила руки на груди, виновато опустив глаза. Она была растерянна. Такой романтичный побег и вдруг такая неурядица. Анастасия чувствовала себя виноватой, но, на секунду, в глубине души промелькнула мысль, что об этом Антонио мог подумать сам, предлагая это.

Вмиг мысль была прогнана чувством нахлынувшего счастья, которое убаюкивающе шептало: «Не переживай. Теперь вы вместе».

— Прости, просто нужно время. Не можем же мы так резко бросить труппу, пока они не нашли мне замену. Я же исполняю одну из главных ролей! Моя дорогая, всё будет! И очень скоро. Вот увидишь, — Антонио лучезарно улыбнулся и обнял Анастасию. — Но сначала нам нужно оплатить номер хотя бы на ночь.

— Хорошо, — девушка покорно вздохнула. — Вот все деньги, что у меня есть.

Мешочек с деньгами опустел. Нахлынувшее счастье шептало: «Не переживай. Видишь, проблема решилась. Теперь всё точно будет хорошо».

Прошла неделя. Антонио так и не решался прийти к своим родителям и представить Анастасию, ссылаясь на плотный график представлений. Однако чаще всего он находился в общей столовой отеля с труппой, играя в карты или кости. Анастасия, если и бывала с ним рядом, скучала, так как не разделяла его увлечений.

Всё еще ослеплённая своими чувствами, девушка продала своё кольцо, чтобы оплатить проживание в отеле. Это кольцо было подарено младшей сестрой и служило светлым напоминанием о доме. Продав его, девушка мысленно распрощалась со своим домом, а отдавшись соблазну в последующие ночи, распрощалась с детством.

Всепоглощающая радость сменилась томительным ожиданием. Когда же? Когда всё решится? Когда Антонио поговорит с родителями? Как же тяжело ждать!

Но Анастасия ждала, твёрдо уверенная в том, что Антонио ради неё сделает всё. Просто стоит ещё немного подождать. И не дать завладеть тоске по дому.

Проходило время, но ситуация не менялась. Менялся только Антонио, показывая свои черты, которые ранее тщательно скрывал. Он по-прежнему следил за своей внешностью и нарядами, но напрочь забыл о том, что ранее увлекался девушкой. Постепенно стали появляться упрёки в её сторону, что девушка совершенно ничем не занимается, чтобы поправить их бедственное положение.

На вопрос, куда пропадают деньги Антонио, юноша отвечал, что оплачивает старые долги, а еще много денег тратится на свою внешность, так как актёр должен быть красивым и востребованным. Грусть овладевала сердцем бедняжки. Иронично, получив свободу, она чувствовала себя заточённой ожиданием в стенах отеля.

Иногда у них наступали идиллические моменты, и они оба разыгрывали пьесы и репетировали сценки. Тогда Анастасия вновь обретала прежнее счастье, которое, правда, было с каждым разом всё короче и короче.

Всё чаще Антонио поздно приходил домой, хотя все пьесы и репетиции давно заканчивались к тому времени. Анастасия понимала, что он пришёл, по аромату дорогого женского парфюма.

Юноша утверждал, что он верен только своей богине, просто за ним увязалась одна женщина, которая посещает все его представления и дарит цветы, обнимая его, потому и исходит от него аромат этого парфюма:

— Если это так, то почему ты больше не приносишь эти цветы, которые вам дарят? — просила однажды Анастасия посреди ночи, лежа на кровати. Голос был тихим и ровным, но он заставил юношу чувствовать себя загнанным в угол.

— О, моя дорогая, мы их продаём, чтобы как-то прожить. Но если хочешь, я могу пожертвовать одной тарелкой похлёбки и утаить для тебя букет, — ласково сказал Антонио, придвигаясь к возлюбленной.

— Нет, не смей! Не надо чем-то жертвовать в угоду желаниям, — с этими словами девушка отвернулась от Антонио.

О родителях Антонио перестал говорить. О дальнейшей судьбе и планах на будущее — тоже. Всякий раз, когда Анастасия поднимала эти вопросы, Антонио раздражался и уходил из комнаты отеля, обвиняя девушку в том, что временами она бывает невыносима.

Ранее чувство вины утихло. На его смену пришло негодование, борющееся с надеждой. Бедное сердце девушки разрывалось от чистой влюблённости, а разум — от сомнений.

Но одна случайная встреча поставила точку в этом непонятном ожидании. Анастасия пошла в театр, чтобы передать трость для Антонио, которую он забыл, когда уходил на работу.

Зайдя за кулисы, девушка увидела Антонио, который страстно целовал полную даму в дорогих одеждах. Увиденное разом всё поставило на свои места. Вот почему он постоянно откладывал встречу с родителями. Вот почему он опаздывал и от него исходил аромат женского парфюма. Вот почему он тратил деньги на такой тщательный уход за собой.

Анастасия подлетела к парочке и гневно ударила веером по плечу любимого. Юноша повернул своё измазанное карминовой помадой лицо:

–О, Анастасия! — в глазах Антонио читались испуг и растерянность.

— Я ничего не хочу знать — дай лишь денег на дорогу, — девушка пыталась сказать эту фразу как можно твёрже, но голос в конце всё-таки задрожал.

— Конечно, я, — Антонио начал рыться в карманах, протягивая скомканные купюры. — Прости…

— Я ненавижу тебя! — Анастасия развернулась и пошла к выходу, только тогда позволив слезам течь по щекам. Горечь обиды застилала глаза. В голове голос разума кричал, будто хватался за спасительную соломинку, «Домой!».

На секунду она почувствовала облегчение — наконец-то закончилось томительное ожидание. Но слезы обманутой быстро его смыли.

Несчастная девушка не знала, что богатые родители — это всего лишь выдумка подлеца.

Глава 5

Возвращение Анастасии обсуждал весь город, как бы ни старались утаить эту новость члены семьи. Это событие со всеми пикантными подробностями, будь они выдуманными или нет, смаковали с упоением, будто людям дали возможность попробовать какой-нибудь пряный экзотический продукт.

Любое появление мало-мальски приближённого к Анастасии человека вызывало ухмылки и громкие перешёптывания окружающих.

Уволенная Анна ещё больше досаждала семье, от обиды распуская сплетни о скандале в их доме.

Больше всего переживал эти злосчастные времена отец Анастасии. В этот же день, когда его дочь вернулась так же внезапно, как и исчезла, мужчина повёз её в церковь на исповедь, где присутствовал свидетелем при каждой фразе, сказанной устами девушки. Затем, отправив её домой, долго обсуждал случившееся со священником.

Что сказал ему служитель церкви, для Анастасии и для всех членов семьи остаётся загадкой, но вернулся отец спокойным и, даже можно смело предположить, повеселевшим. Спешно пообедав, он ушёл в джентльменский клуб до поздней ночи.

Шли месяцы, в семье больше эта тема не поднималась, и раны, нанесённые каждому члену семейства, стали постепенно затягиваться. Но единственная рана, которая никак не могла затянуться, была в сердце вернувшейся девушки.

Город тоже перестал смаковать скандал, обсосав, обслюнявив все сплетни её побега до полной потери вкуса. Сейчас люди стали больше жалеть несчастную девушку, которая всецело и чисто отдалась любви, а подлец её предал и унизил.

При виде девушки кавалеры вновь поднимали шляпу и слегка наклоняли голову в знак почтения, а дамы перестали коситься в её сторону. Старые женщины грустно вздыхали, переживая за судьбу девушки:

— Такая хорошенькая, кто ж её теперь замуж возьмёт? — причитала пожилая женщина в лиловом платье.

— Если бы мой сынок не был женат, я точно бы сосватала его к Анастасии! Кто ж не ошибается? Она же любила! Разве это грех? Значит она будет любить своего мужа и детей, — твёрдо наставляла другая дама в зелёном платье.

Как бы ни улучшалось положение в семье и обществе, Анастасия всё никак не могла залечить свою душевную рану. После случившегося предательства и последующего нервного потрясения девушка стала болеть. Душевный недуг тут же перешёл в физический.

Боль, что постигла её при возвращении домой, была в тысячу раз невыносимее, чем та, когда подлец говорил, что уезжает. Предательство, страдания, обида. Все осколки души были выплаканы тихими слезами в подушку. На месте веселого трепещущего сердца висел туман, плотный в своём бездушии.

Девушка не могла смотреть на себя в зеркало без слёз. Некогда прекрасные светлые волосы превратились в ломкую солому. Кожа цвета миндального молока стала сера. Играющий румянец, придававший её образу невинность, исчез.

Блеск в глазах пропал, затмив их серой дымкой. Появились синяки под глазами, а некогда красивые платья с корсетами стали неудобны и тесны. Приходилось их перешивать. Девушка никак не могла привыкнуть к свою изменившемуся образу. От той улыбчивой девушки не осталось и следа, а её любимое лавандовое платье с рукавами-фонариками, очаровательным корсетом и отделанным лифом, больше не походило ей по размеру.

Ранее девушка редко выходила из дома — ведь её обсуждали на каждой улице. Теперь же она подолгу сидела в своей комнате из-за недуга, приковавшего её к кровати.

Лекари разводили руками, не зная, что происходит с Анастасией. Ей выписывали множество микстур, которые никак не помогали. Девушка чахла, хотя она была ещё очень молода.

Отец изредка с укором говорил, что все её страдания сейчас происходят из-за греха, которому она предалась. Девушка ничего не отвечала, поскольку уже сама начинала в это верить.

Конец ознакомительного фрагмента.