Ты мои крылья

Кристина Амарант, 2017

Годы в роли секс-рабыни не проходят бесследно. Страшно начинать все заново. Снять ошейник, шагнуть в большой и сложный мир и увидеть, как сильно он изменился. Так страшно, что, кажется, проще вернуться к мучителю. Ищейки бывшего хозяина рыщут по всей стране в поисках сбежавшей игрушки. Одна надежда на защиту нового покровителя. Этот мужчина рядом кажется таким спокойным и надежным, к нему тянет с неизъяснимой силой. Но как забыть то, что он сделал много лет назад? Возможно ли это: простить и полюбить после многих лет жизни в ненависти? Когда в душе выгорело все дотла? Сможет ли цветок любви расцвести на пепелище? История Наамы и Торвальда. Сайд-стори по миру Империи Демонов. Для тех, кто любит счастливые концовки даже у самых печальных историй. Как и все мои книги, эту можно читать отдельно. Но для лучшего понимания истории рекомендуется сначала прочесть книгу “Невеста демона, или Крылья для двоих”.

ГЛАВА 2

Гостевая комната в мансарде, куда нужно было подниматься по скрипучей винтовой лестнице оказалась простоватой. Нет, даже не так. Простецкой. Кровать, ковер на полу, шкаф и туалетный столик. Вместо потолка — низко нависший скат крыши — когда Равендорф стоял выпрямившись, он почти касался макушкой балки. Чтобы добраться до ванной требовалось спуститься на этаж ниже.

Наама растерянно огляделась, подошла к одному из двух больших прямоугольных окон, расположенных напротив кровати, выглянула наружу. За стеклом тонули в сумерках кварталы коттеджей. Похоже на район для среднего класса в пригороде столицы. Уютный, респектабельный и без излишеств.

Она снова обернулась, чтобы оглядеть предложенную ей комнату и невольно усмехнулась, сравнив с покоями, которые занимала в Грейторн Холл. Андрос не скупился на наряды, драгоценности или богатую обстановку для любимой игрушки.

— Не нравится, — отметил Равендорф, изучавший ее лицо, пока она изучала комнату. — Могу предложить любую из двух гостевых спален этажом ниже.

— Не то, чтобы не нравится. Просто она… ну, как ваши тапки, — откликнулась демоница и покосилась на плюшевый кошмар, выданный хозяином.

Тапки отлично сочетались с этой комнатой. А вот она сама в платье от Роберто Ла Костена с эффектным разрезом до середины бедра и еще более эффектным декольте — нет.

— В этом доме все, как мои тапки, — со смешком отозвался безопасник. — У меня плебейский вкус.

Она улыбнулась в ответ, сама того не желая. Внезапно ощущение пугающего сходства между Равендорфом и ди Небиросом почти исчезло. Самоирония — вот чего никогда не было у Андроса. Он, казалось, вообще не умел шутить. Тем более не умел смеяться над собой.

— Раздевайтесь, — приказ мужчины разрушил хрупкую иллюзию безопасности. — Мне нужно вас осмотреть.

— ЧТО?!

— Уже почти двенадцать ночи. Раздевайтесь, я хочу поскорее закончить с этим и лечь спать.

Первым чувством был страх, а сразу за тем горло перехватило от ярости. Наама отшатнулась, вжимаясь в стену. Взгляд забегал по комнате в поисках чего-то, что могло бы стать оружием. Живой и в сознании она ему не дастся…

— Прекратите! — аура анхелос впервые за вечер налилась настоящей злостью пополам с обидой. — Я не собираюсь вас насиловать, ди Вине. Но на вас могут быть маяки…

Он шагнул вперед, и Наама со всхлипом отскочила, все так же вжимаясь спиной в стену и не отрывая от него взгляда.

— Не подходи!

Рука, слепо шарившая в пространстве, нащупала массивный светильник на краю туалетного столика. Демоница стиснула и угрожающе вскинула импровизированное оружие.

Мужчина остановился. Он рассматривал ее и хмурился. Окружавшая его аура расцветала нетерпением и обидой, но на лице отражалось только легкое раздражение.

— Я могу не проводить осмотр, — заговорил он убедительно и веско. — Но если на вас действительно находится маяк, люди ди Небироса будут здесь самое позднее через пару дней. Не уверен, что смогу обеспечить вашу безопасность в этом случае.

— На мне нет маяка.

— Как правило, их лепят на ценные вещи, — он прищурился. — Но если вы настолько уверены, что готовы рискнуть, обойдемся без осмотра.

Наама не была уверена. Она не помнила, чтобы Андрос ставил маяк, но он столько всего делал с ее телом, когда связывал…

— Это обязательно должны быть вы? — хрипло спросила демоница. Паническая атака медленно проходила, ее начало трясти.

Он пожал плечами.

— Могу попросить кого-нибудь из бывших коллег помочь в частном порядке. Тогда осмотр произойдет в лучшем случае завтра, а, скорее всего, через несколько дней. Кроме того, чем больше людей вовлечено, тем выше вероятность огласки. Но если вы намерены биться в истерике и швырять в меня тяжелые предметы, так и придется поступить.

Наама поставила на место светильник, с трудом разгибая негнущиеся пальцы, и медленно выдохнула.

— Не надо никого звать. Я сейчас…

Расстегивать платье под его насмешливым взглядом было унизительно. Еще и молния запуталась в волосах. Наама со злостью дернула ее, выдрав целую прядь. Облегавшее ее тело словно перчатка платье соскользнуло вниз. Демоница подобрала его и швырнула в лицо мужчине.

— Белье тоже нужно будет снять, — с каменным лицом сообщил Равендорф, раскладывая платье на кровати и медленно проводя по нему ладонями.

— Знаю, — пусть лицо его было серьезным и чуть ли не трагичным, аура снова засияла колкими искрами. Наама могла бы поклясться, что проклятый анхелос втайне потешается над ней. Эта мысль разозлила, но одновременно помогла окончательно избавиться от паники.

Она раздраженно расстегнула бюстье, бросила в сосредоточенно водящего руками над платьем безопасника. За бьюстье отправился сначала один, потом другой чулок, а затем и пояс, повиснувший на плече у мужчины. Апофеозом стали трусики от Коко д’Монтернасс, отделанные кружевом ручной работы, эффектно взмывшие в воздух, чтобы приземлиться прямо перед носом Равендорфа.

— Симпатичная штучка, — откомментировал он, откладывая их в сторону.

— Можешь оставить себе на память, — ядовито заметила Наама. Она выпрямилась, скрестив руки на груди, и метала в мужчину гневные взгляды.

Тот покосился на нее, и уголок его губ дрогнул в тщательно сдерживаемой улыбке, аура расцвела теплыми всполохами.

— Собираетесь ходить по моему дому без белья? Я не против.

И снова повернулся к платью.

Чем дальше, тем глупее ощущала себя Нама, стоя обнаженной посреди комнаты. Какой леший ее дернул снимать все сразу? А Равендорф словно издевался: неспешно осматривал каждый дюйм, каждый шов на блескучей ткани, с таким видом, словно он тут один, и у него в запасе все время вселенной.

Вконец потеряв терпение, демоница подошла к кровати и резко дернула на себя покрывало. Мужчина негромко выругался.

— Ди Вине прекратите! Вы сбили мне настройку.

— Мне холодно, — сквозь зубы сообщила Наама.

— Халат в шкафу.

— Что?!

Ответа не последовало. Наама фыркнула и быстрым шагом пересекла комнату, чтобы распахнуть створки платяного шкафа. Внутри на плечиках висела женская одежда. Простенькая — обычный масс-маркет. Скромные блузки, однотонные юбки в пол, платья из хлопка и смесовых тканей.

Халат тоже был. Плюшевый, бледно-розовый. В тон тапкам.

— Я подумал: вам нужно будет что-то носить, пока вы у меня живете. Надеюсь, не ошибся с размером. Если нужно что-то еще — заказывайте. Каталоги в верхнем ящике.

Демоница все еще стояла перед шкафом, рассматривая внезапный подарок. Отчего-то к горлу снова подкатил комок, и захотелось расплакаться. А еще больше — попросить у проклятого анхелос прощения.

— А сразу нельзя было сказать? — спросила она уже без прежнего запала, снимая халат с крючка.

Равендорф поднял голову. В ауре снова заплясали колючие искры, выдававшие скрытое веселье.

— Вы не спрашивали, — с убийственно серьезным выражением лица ответил он.

Наама задохнулась от возмущения. Пока она подыскивала достойный ответ, безопасник закончил с платьем и принялся за белье.

Так и не найдя что сказать — любая претензия прозвучала бы истерично и глупо, демоница подошла ближе. Ей никогда не приходилось видеть, как находят маяки. Наблюдать за тем, как его большие руки с сильными пальцами движутся вдоль швов, улавливая неощутимые для лишенной магии Наамы сигналы, оказалось неожиданно интересно.

— Проще выкинуть все, — заметила она, досадуя, что эта мысль не пришла ей в голову сразу.

Равендорф снова покосился на нее.

— Вы уверены? Я не особо разбираюсь в женской моде, но это ведь довольно дорогие вещи.

— И что? Они принадлежат Андросу, — ее передернуло.

— Хорошо, — он выпрямился. — Мне же меньше работы. Тогда остается осмотреть только вас, госпожа ди Вине. Надеюсь, вы при этом не выцарапаете мне глаза?

Наама скривилась, снова ощущая его скрытое веселье. И развязала пояс, позволив халату упасть на пол.

Нет, она нисколько не стыдилась своего тела, скорее гордилась им. Длинные ноги, высокая грудь, тонкая талия, переходящая в округлые бедра. Завораживающий контраст белой кожи, черных волос, бирюзовых глаз и алых губ. Раньше, в прежней вольной жизни, она любила стоять обнаженной перед мужчиной, и видеть, как в его глазах разгорается вожделение и жажда обладания. Намеренно выбирала яркие и броские платья с откровенными вырезами.

Но годы в роли секс-игрушки без права сказать “нет” все изменили. Теперь желание во взгляде мужчины пугало. Обещало унижение, а порой и боль, пусть даже густо замешанную на наслаждении.

Ладно, сейчас-то речь вовсе не идет о сексе. Просто процедура. Все равно, что осмотр у врача…

Но это не было похоже на осмотр у врача. Сильные руки опустились на плечи, погладили кожу в мурашках. Тело словно кипятком окатила внезапная волна возбуждения. Требовательно заныло внизу живота, захотелось чуть выгнуться, подставить грудь ласковым уверенным прикосновениям, прильнуть к тренированному мужскому телу. Когда-то давно она фантазировала о том, каким может быть секс с Торвальдом и хотела его. Правда тогда Наама не знала ни об истинной природе полковника службы безопасности, ни о роковой роли, которую он сыграет в судьбе ее рода…

Она вздрогнула и подалась назад, чувствуя, как от стыда полыхают щеки. Богиня, какая же она шлюха, если готова вот так легко прыгнуть в постель к убийце своего отца!

В спектре эмоций стоящего невыносимо близко мужчины вспыхнуло что-то похожее на горечь.

— Я не причиню вам вреда, Наама, — очень мягко сказал Равендорф. — И клянусь, что не стану пользоваться своим положением.

— Действуй уже, — прошипела она скозь зубы, борясь с неуместной реакцией собственного тела.

Пусть думает, что она боится насилия, лишь бы не догадался об истинной причине ее смятения.

Он помедлил и снова положил руки на плечи. Провел ладонями ниже, едва дотрагиваясь пальцами до тонкой кожи, огладил грудь, коснувшись похожих на два твердых горячих камушка сосков. Нежно, почти неощутимо и безумно возбуждающе.

Демоница тяжело дышала и кусала губы, безуспешно пытаясь отвлечься. Она пробовала закрыть глаза, но так было еще хуже. Осторожные прикосновения жестких ладоней походили то ли на изысканную ласку, то ли на чувственную пытку.

…Андрос всегда был груб, очень груб. Сжимал и тискал ее тело, с наслаждением оставлял на коже следы пальцев и багровые засосы, словно желая пометить, заклеймить ее, как свою собственность…

Теплая ладонь чуть надавила на низ живота, и Наама еле сдержала стон. Пусть анхелос не может воспринимать ее чувства, но он же не слепец! Значит, вот-вот заметит, что с ней происходит. Демоница вслушалась в ауру мужчины и вдруг уловила тщательно сдерживаемое, но вполне отчетливое ответное желание. Он тоже ее хотел…

— Только попробуй, Равендорф, — процедила Наама. Несмотря на угрозу, скрытую в словах, голос прозвучал непривычно низко и чувственно.

Вот теперь он смутился. Она поняла это не только по ауре, но и по отведенному взгляду.

— Я и не собирался, — он помотал головой и снова посмотрел ей прямо в глаза. — Но вам придется потерпеть мои эмоции, Наама. Иногда реакции тела невозможно контролировать.

В словах почудился скрытый намек на ее собственное постыдное влечение, и Наама вспыхнула. Она замерла, зачарованно глядя ему в глаза: обнаженная женщина в почти-объятиях одетого мужчины. Вчерашняя пленница рядом со своим спасителем? Или дочь, задумавшая месть за убитого отца?

Атмосфера в комнате наэлектризовалась, как бывает перед грозой. Напряжение ощущалось почти физически, желание гуляло по коже колкими искрами, убеждая не сопротивляться, отдаться соблазну…

— Продолжайте, — хрипло прошептала Наама.

Будь все проклято, надо только потерпеть, один раз потерпеть…

И снова нежные едва заметные касания, снова злость, смешанная с бесстыдством похоти. И глупое, неуместное, пугающее ее саму желание коснуться в ответ его тела, пропустить сквозь пальцы пряди белых волос.

Ладонь плотнее легла на ягодицу, сжалась. Наама вздрогнула.

— Ты что себе…

— Есть маяк, — перебил ее Равендорф. — Повернитесь.

Она послушно повернулась. Мужчина опустился на колени, она ощутила его теплое дыхание чуть ниже поясницы. Наама охватила себя руками за плечи, безуспешно пытаясь отвлечься от пальцев, которые поглаживали ягодицу, вырисовывая невидимые руны на месте обнаруженной метки. Происходящее все больше напоминало эротический сон, чувственную фантазию. А если пойти чуть дальше, можно представить, как он касается ее губами, как поднимается медленно вверх, оставляя цепочку горящих на коже поцелуев…

— Убрал, — сообщил Равендорф, и до Наамы снова докатилось его сдержанное желание.

Она с облегчением выдохнула и потянулась было подобрать халат. Быстрей покончить с этой двусмысленной ситуацией, выпроводить его и устроить себе разрядку!

— Погодите, — остановил ее безопасник. — Маяк может быть не один.

Пришлось вытерпеть полный осмотр. Больше меток на ее теле Равендорф не обнаружил, однако заколка в виде бабочки с серебряными крыльями в россыпи мелких сапфиров, ему очень не понравилась.

— Тоже маяк, — хмуро сообщил он, освобождая драгоценную летунью. — На этот раз стандартный. Часто используется на ювелирных изделиях премиум-класса.

В пару к серебряной бабочке была еще золотая, инкрустированная рубинами. Наама чаще подкалывала волосы одной, но сегодня на ней было красное платье. Странно, что золотая бабочка при этом осталась в шкатулке…

— Выкиньте ее, вместе со всем этим, — демоница кивнула на платье и нижнее белье.

— Вы уверены? Вещица красивая и очень недешевая.

— Ну, или продайте, — фыркнула она, заворачиваясь в халат. — Пусть это будет вам компенсацией за принесенные неудобства.

Мягкий плюш придал уверенности. Вожделение потухло, сменившись мучительным стыдом. Хоть бы безопасник ушел поскорее и оставил ее в одиночестве!

— Я сохраню ее, — предложил Равендорф, собирая ее вещи. — Когда соберетесь уезжать, тогда и решите, что с ней делать.

Наама безразлично пожала плечами. Заколка ей нравилась, но от Андроса она не хотела ничего. Никаких сувениров на недобрую память.

В дверях безопасник обернулся.

— Моя спальня на втором этаже. Если что-нибудь потребуется, не стесняйтесь. Спокойной ночи.

В нейтральной вежливой фразе почудился намек, от которого демонице захотелось зарычать, словно разъяренной тигрице.

— Не надейся, — прошипела она, с яростью глядя на только что захлопнувшуюся дверь. — Даже не мечтай, Равендорф.