Будь моей судьбой

Кристина Амарант, 2018

Для высшего демона любовь к полукровке-оборотню – недопустимая слабость. Но начатая со скуки игра внезапно обернулась против игрока. Что сделает Раум ди Форкалонен, когда поймет, насколько стал зависим от дерзкой рыжей девчонки? Признается в своем чувстве и отпустит ее? Или попробует подчинить упрямую волчицу? Последний том трилогии "Будь моей…"

ГЛАВА 6

От боли мутилось сознание. Мир то расплывался, то вновь собирался в нереально четкую картинку. Раум, как все дети высшей расы, умел отключать боль, но сейчас ее было слишком много. И она возвращалась, словно наглый попрошайка, которого сколько ни гони, не отвяжется.

Боль несла за собой беспамятство и бред. В этом бреду Раум плыл по багровой, как камни Маррейстоуна, реке полной жидкого огня. То погружался в нее, падая в блаженную тьму и беспамятство, то выныривал на поверхность.

Стоило бы все отпустить, отдаться огню, вспыхнуть и сгореть. Но какая-то мысль свербила, не позволяла сдаться, заставляла бороться, из последних сил, цепляясь за ускользающую реальность.

— Раум, ты меня слышишь?

Девичий голос, в котором звенели слезы, разорвал подступившую было снова пелену забытья. Смоченная водой тряпица коснулась лба. Она была восхитительно прохладной.

— Дженни…

Демон фокусировал взгляд. Встревоженное лицо зависло над ним. В зеленых глазах стояли непролитые слезы, но губы были упрямо сжаты. И в руке она сжимала… шприц?

Вот зачем этой сумасшедшей потребовалось возвращаться к машине. Раум чуть с ума не сошел, когда понял, что Дженни побежала к авто, которое вот-вот рванет. Он даже пытался ползти за ней, но потерял сознание.

— Раум! Сколько доз регенератора у тебя в аптечке?

— Две… — он скривился. — А, нет… Одна… Вторую я вколол тебе. Помнишь?

Одна доза — слишком мало в его случае. Только продлит агонию. Даже изумительных способностей демона к самоисцелению, помноженных на действие лекарства, не хватит, чтобы срастить сломанный позвоночник.

Тонкие пальцы с отчаянной силой вцепились в его плечи.

— Почему так мало?! В аптечке должно быть пять!

— Давно… не обновлял.

Он два с половиной года не вспоминал об аптечке. С того дня, как купил машину. Заботится о комплектности медикаментов? Зачем? Если что-то способно навредить высшему демону, регенератор и пластырь все равно не помогут.

Дженни часто заморгала, словно пытаясь отогнать слезы, а потом помотала головой.

— Ладно, — сквозь зубы прошипела она, вонзая шприц чуть выше ключицы. — Хотя бы это…

После регенератора в ход пошел анестетик, и раскаленная река боли чуть отступила, вынесла Раума на берег под хмурое осеннее небо.

Он лежал на камнях, рядом действительно бурлила река, полная не лавы, а холодной горной воды.

— Не поможет, — это получилось так тихо, что он сам едва услышал свой голос. — Я все равно уже труп.

Смерть была рядом. Ждала где-то в конце сплава по извилистой алой реке. Раум слышал ее тяжелое дыхание сквозь биение крови.

— Не говори ерунды, — Дженни забористо выругалась. Наверное, это прозвучало бы даже убедительно, если бы ее голос не дрожал.

— Ты знаешь, что я прав.

Он сфокусировал взгляд на ее лице, стараясь запомнить каждую веснушку, каждую милую черточку. Гнев, за которым прячется страх, в упрямо сощуренных глазах. Налипшая на лоб темно-рыжая прядка. Лучше бы она улыбалась… Но и такой — насупленной, злой, испуганной — она была прекрасна.

Сквозь жар и марево бреда Раум улавливал обрывки ее эмоций и этого хватило, чтобы понять, каким идиотом он был с ней, и какими беспочвенными и глупыми были его страхи.

Обидно умирать молодым…

— Ты отдал мне щит?! — прерывающимся от слез голосом спросила девушка.

Демон утвердительно прикрыл глаза.

— Почему?

Потому что она — маленькая и слабая. Если у Раума был шанс выжить после такого падения, то у рыжей — точно нет. Она же почти человек, а люди — такие хрупкие создания…

Нет, в тот момент он не думал об этом. Не было времени действовать как обычно: все взвесить и обдумать, просчитать риски, принять максимально выгодное решение. Он действовал на инстинктах. Защищал самое важное.

Потому что жизнь без Дженни — не имеет вкуса и смысла.

— Просто… — он попытался улыбнуться, но очередная вспышка боли превратила улыбку в гримасу. — Тебе нужнее.

Дерьмово так подохнуть — погибнув даже не в драке с равным, просто в нелепой катастрофе. Но хорошо, что с рыжей все в порядке.

— Прости меня, — тихо сказал он.

— За что? — Дженни сняла с его лба тряпицу, отжала и снова смочила. Холодная влажная ткань легла на лоб. Хорошо…

— За то, что удерживал рядом. Что пытался увезти силой. Я не хотел, чтобы тебе сняли клеймо изгоя… думал, что тогда ты уйдешь.

— Я собиралась вернуться, — возразил дрожащий девичий голос. Раум попробовал покачать головой, но это действие отозвалось новой вспышкой боли, чуть было не швырнувшей его на середину багряной реки.

— Ты все равно…сбежала бы… — он со свистом втянул воздух, — в Вестфилд…

— Я бы осталась с тобой до конца контракта!

— До конца… контракта. А я хотел… просто до конца. Прости, маленькая, — впервые в жизни признаваться в своих настоящих чувствах было несложно и нестрашно. — Ты правильно сказала: я дурак. Боялся, что ты поймешь насколько нужна мне. Пытался привязать…

Почему только сейчас, на пороге смерти, становится ясно, что действительно было важным в его дерьмовой жизни?

— Я не должен был… так. С тобой нельзя силой, я знаю. Просто я очень испугался потерять тебя, Дженни-конфетка. Не знал, как буду жить без тебя…

Девушка всхлипнула.

— Прости… Я эгоист, Джен. Но ты и так это знала. Все демоны эгоисты.

Она склонилась над ним. Несколько горячих капель сорвались и упали на лицо. Чужое отчаяние отвратительно на вкус…

Неожиданная мысль заставила его выругаться сквозь зубы.

— Я ведь даже тебя в завещание не внес! Идиот!

А это значит, что Дженни не получит ничего. Мать пинками выставит ее из особняка, хорошо если подарки не отберет. А ей нужны деньги на учебу…

— Найди мне карандаш и бумагу, — приказал он, стараясь сосредоточиться.

Так, пальцы работают. Он сможет написать письмо Армеллину. Что бы ни случилось между ними раньше, кузен не откажет в такой просьбе. Раум сам бы не отказал.

— Точно идиот! — всхлипнула девушка над его головой. — Дурак, придурок, сволочь, демоняка хренов! Помирать он собрался?! Так я тебе и позволю!

Маленький кулачок с размаху ударил о камень, и Дженни зашипела — то ли от злости, то ли от боли.

— Это… не в твоей власти, — преодолевая слабость, он поднял руку, чтобы стереть слезы с ее щеки. — Бумагу, Джен.

***

Признание оглушило.

Дженни вглядывалась в бледное лицо мужчины, дарованного ей Луной, а в ушах еще звучали его слова: “До конца контракта. А я хотел просто до конца. Не знал, как буду жить без тебя”.

Какой же слепой она была! Его внимание и ошеломительно дорогие подарки. Постоянное присутствие рядом и готовность всегда и везде решать ее проблемы. Забота и полное отсутствие других женщин рядом, несмотря на оговоренное в контракте “право налево”.

Раум ее… любит?

А это значит… значит…

Ничего не значит, потому что он умрет здесь, у нее на руках, так и не успев стать ее мужем. Умрет, потому что она в своем идиотском упрямстве и гордыне не захотела увидеть очевидного пока ее не ткнули в это носом.

И потому что она его убила.

От этой мысли стало так плохо, что захотелось перекинуться зверем и завыть — тоскливо, безнадежно.

— Бумагу, Джен, — пальцы, раньше полные опасной силы, а теперь холодные и бледные, коснулись ее щеки, стирая слезы, и Дженни поняла, что уже давно плачет.

Она замотала головой, еле удерживая рыдания.

— Детка, — в слабом от боли голосе прорезались знакомые раздраженные нотки. — Обезболивающего надолго не хватит. Меня вырубит самое большее через десять минут.

Она вздрогнула, зацепившись за эти слова и посмотрела на него, как будто видела в первый раз.

Пробит череп — волосы на затылке спеклись в кровавую рану. Скорее всего, сотрясение мозга. Сломана левая рука — от этого не умирают. Сломан позвоночник, но современные лекари и не такое лечат. Тем более, демоны вообще живучая раса с невероятной способностью к регенерации.

Хуже всего — внутренние повреждения. Дженни даже примерно не может определить их серьезность. Сам Раум оценивает их, как смертельные, но он может ошибаться…

— Сколько… — голос прервался, но она сжала кулаки и закончила, — Сколько осталось?

Он верно понял вопрос.

— Часа три-четыре. Может, пять. Если бы не регенератор, я бы уже отчалил, а так придется задержаться.

Демона очень трудно убить. Будь у Раума полная аптечка, он получил бы несколько дней форы в этой гонке взапуски со смертью. Будь у Дженни постограф, она бы вызвала спасателей. Социальные службы в любом случае прибудут, чтобы разобрать завал, но когда это будет?

У Раума нет времени.

Мысли метались в поисках выхода, как мышь по лабиринту. Нет, это не может закончится вот так — глупо, неправильно, по ее вине. Раум не умрет из-за ее глупости.

Дженни должна его спасти!

— Детка, хватит рыдать. Я сейчас держусь только потому что мне нужно оставить это долбанное письмо! Так что не тупи — найди мне что-нибудь, на чем можно писать.

Мысль, блуждавшая где-то в закоулках сознания, вырвалась. Вспыхнула подобно магическому светильнику, подарив Дженни надежду.

— У меня нет бумаги, — спокойно и твердо произнесла Дженни. — А если бы и была, я бы тебе ее не дала.

Она склонилась и коснулась губами его губ.

— Дождись меня! Я приведу помощь.

— Детка, — в его глазах вспыхнули страх и мольба. — Не глупи! Ты не успеешь. Останься… Посиди со мной… до конца! Пожалуйста.

Он произнес это так тихо и с такой тоской, что Дженни чуть было не разрыдалась. И почти усомнилась в принятом решении.

Что, если она действительно не успеет? Оставит его здесь, умирать в одиночестве, уйдет не попрощавшись, потому что прощаться — дурная примета.

— Здесь всего несколько десятков миль до жилья., — она погладила его по щеке. — Я приведу спасателей. Дождись меня, Раум. Выживи, и я отдамся тебе. Стану твоей любовницей, девушкой, подругой, женой. Кем сам захочешь.

Она встала. И почти бегом, не оглядываясь, чтобы не усомниться в правильности принятого решения, направилась к обрывистой стене каньона.