Госпожа. Наказание любовью

Кристина Азимут, 2020

Татьяна никогда не думала, что её вполне невинное увлечение женским доминированием принесёт неприятности. А ещё она даже не предполагала, что давние однокурсники, которым когда-то она отказала в ухаживании, затаят обиду на долгие годы. И уж ещё меньше Таня ожидала, что ей придётся выполнять откровенные прихоти братьев, подчиняясь их непристойным желаниям. Но всего одно случайное знакомство в баре резко поменяло жизнь Татьяны, ведь у начальников тоже оказались свои секреты, которыми они очень не желали делиться. Действие книги происходит в мире "Игрушки" и "Скромницы", история следователя Василия и Татьяны Мельиной. ВНИМАНИЕ! Есть принуждение, сцены мжм, элементы женского доминирования. Насилия нет, жестокости тоже. 18+.

Глава 1

День начался как обычно начинаются понедельники. Татьяна добралась до работы, благо офис находился недалеко от дома, зашла в кабинет, прикидывая в голове, что сегодня надо сделать. Ждали встречи с клиентами, надо вытрясти из дизайнерского макеты по гостиной и студии, потому что там просили несколько вариантов, чтобы выбрать. Пока включался компьютер, Таня сделала себе кофе — хорошо быть начальником отдела, есть свои плюсы ко всем геморроям: отдельный кабинет, хорошая кофеварка и возможность проводить рабочий день в относительной тишине от остального офиса. Она сделала для своего комфорта в просторном помещении уголок отдыха, поставив плетёный диван в угол и журнальный столик. Иногда заказывала обед сюда, желая просто посидеть и отдохнуть от людей. Фирма занималась продажей мебели и даже имела собственное производство, и дизайнерский отдел, так что, дела шли хорошо — учитывая бум строительства, мебель всегда востребована.

Налив кофе, Татьяна вернулась за стол, приготовившись просмотреть почту, но тут запиликал внутренний телефон. Женщина поморщилась с досадой: ну вот, началось, даже релакснуть не успела с утра. Подавив вздох, Таня сняла трубку.

— Слушаю.

— Татьяна Владимировна, зайдите ко мне, — раздался голос директора, Евгения Станиславовича Самсонова.

Хм. Чего это с утра пораньше решил уже озадачить чем-то? До совещания ещё целых два часа, обычно по понедельникам в полдень всех собирали. Пожав плечами, Таня прихватила дежурный блокнот и вышла из-за стола. Забавно получилось, когда-то они с братьями Самсоновыми — близнецами, кстати, — учились вместе, а потом жизнь развела на десять лет. И вот теперь она работает в его фирме. Раньше тут другой директор был, но уволился, и последние две недели Евгений заправляет всем сам, а замом поставил брата, Бориса. Признаться, Татьяна не сразу вспомнила, почему ей знакомы физиономии близнецов, а потом память услужливо подкинула картинки студенческой жизни. Кажется, они даже ухаживали за ней, предлагая вообще втроём встречаться, но Таню такой расклад вообще не прельстил, о чём она и сообщила.

Поначалу в глубине души её подёргивало беспокойство, а ну как не забыли и захотят отыграться?.. Ведь не женаты до сих пор оба, хотя с их внешностью наверняка не обделены вниманием. Симпатичные, но Татьяна таких сторонилась, напористые и наглые были не в её вкусе. Но нет, обошлось, их отношения оставались чисто деловыми, к тихой радости Мельиной. Тряхнув головой и выплывая из воспоминаний, она прошла в конец коридора мимо большого общего зала, разделённого перегородкой, где сидели менеджеры, поднялась по короткой лестнице — кабинет директора находился отдельно от всех остальных помещений. Небольшая уютная приёмная с кожаными диванами, кулером и парой стульев у стены, что удивительно, без секретаря. Самсонов предпочитал пользоваться услугами Веры, сидевшей вместе с менеджерами, и если что-то нужно было, звонил ей. Таня подошла к двери, настоящей, деревянной, массивной, и взялась за ручку. В который раз мелькнула мысль, зачем такая на обычный кабинет, ну не держит же Самсонов там наличкой миллионы, в век интернет-платежей и пластиковых карт.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Татьяна, зайдя в помещение.

Просторное, даже слишком, по мнению Тани. Три больших окна выходили во внутренний двор, зелёный и тихий, начальственный стол, тоже приличных размеров, стоял в глубине, почти пустой, если не считать письменного прибора, серебристого ноутбука одной из последних моделей, и стационарной телефонной трубки для связи с офисом. У стены вытянулся стол для совещаний на десять персон, больше Самсонов и не собирал, ограничиваясь главами отделов. В углу, как и у Тани, имелся уголок отдыха с зелёными фикусами и пальмами, удобным даже на вид диваном и такими же креслами, шкафом с чашками, кофемашиной, и как она подозревала, кое-чем покрепче чая и кофе. Обычный такой начальственный кабинет.

— Привет, привет, Тань, — Евгений окинул её странно задумчивым взглядом, и чутьё беспокойно пошевелило носом, подняв голову.

До сих пор Самсонов обращался к ней исключительно по имени-отчеству, или официально «Татьяна», но чтобы так фамильярно… Внутри всё насторожилось, ей это очень не понравилось, и Таня не торопилась подходить ближе.

— Вы просили зайти? — сохраняя вежливо-рабочий тон, спросила она, судорожно перебирая в голове возможные косяки.

Вроде таковых не имелось, иначе всё в пятницу сказали бы, а сегодня рабочий день ещё не успел начаться. Первая встреча у Татьяны как раз в два часа дня, после совещания и обеда сразу. Так в чём подвох?

— Да, просил, — на губах Евгения заиграла лёгкая улыбка. — Подойди сюда, покажу кое-что.

Пришлось подойти, и поскольку поворачивать к ней ноут Самсонов не собирался, ещё и остановиться рядом с его креслом, чтобы увидеть экран. А вот картинка на нём заставила застыть, покрыться холодным потом и разом осознать, что, похоже, Таня доигралась. И очень сильно ошибалась, расслабившись и решив, что мстить ей за прошлое никто не собирается. Да откуда она могла знать, что в клубе в комнатах камеры стоят?! Ей же обещали полную конфиденциальность, откуда, как?

— Ты, оказывается, полна сюрпризов, Тань, — протянул Евгений, и… его ладонь легла на её ногу, начав неторопливое путешествие вверх. — Откуда такие странные пристрастия? Что, правда нравится мужиков пороть? Мстишь за что-то или просто любишь сверху?

Татьяна стиснула зубы и сжала кулаки, попыталась отойти от стола, но её просто не пустили. Самсонов просто подвинул кресло ближе так, что она оказалась между его ног, и теперь уже две ладони лежали на её ногах выше колена!

— Руки убрал! — процедила Татьяна, дёрнувшись, внутри взбурлила злость пополам с беспокойством.

— А то что, м? — конечно, он и не подумал выполнить просьбу, ещё и в голосе звучала откровенная насмешка. — Отшлёпаешь, как плохого мальчика, а, Танюш?

Твою мать. Его колени жёстко сжали её ноги, не давая вырваться, если только Таня не хотела навернуться на пол, ещё и синяков наставить об углы или кресло. В животе образовался холодок, она незаметно сглотнула, вцепившись в край стола. Намерения Самсонова не оставляли сомнений, его ладони уже задрали юбку, уверенно скользя по бёдрам, и сам он поднялся, прижавшись к спине женщины и жарко дыша в ухо. Но… её совершенно не устраивает такой любовник, она вообще не планировала ничего такого, тем более на работе! Однако, похоже, выбора Тане оставлять не собирались…

— Только ты же понимаешь, Тань, что условия теперь буду диктовать я, да? — вкрадчиво сообщил Евгений, а его пальцы между тем добрались до кружевной резинки чулок.

Конечно, она прекрасно понимала. Внутри всё взвыло, протестуя, но чёртов Самсонов крепко обнял за талию, прижавшись губами к изгибу шеи. По коже тут же побежали колкие мурашки, и Татьяна обескураженно замерла, моргнув. Не то, чтобы неприятно было… Это разумом она не хотела, но телу, похоже, было наплевать. Да и действовал Самсонов не грубо… Чёрт бы его побрал!

— Во-от, Танюша, хоро-ошая девочка, — мурлыкнул он, издав довольный смешок. — О, кружева любишь? Как удачно, мне тоже нравится…

Его пальцы легонько погладили кружевной треугольник, отчего Таня снова дёрнулась, стиснув зубы и глядя перед собой невидящим взглядом.

— Самсонов, мне работать надо, — процедила она сквозь зубы, стараясь справиться с дыханием. — Хочешь трахать — трахни уже и отпусти!

Ничего, это она как-нибудь переживёт, не девственница чай уже давно. И нет ни мужа, ни любовника, перед которыми было бы стыдно. Но… чёрт, всё равно унизительно! Какой-то левый мужик, без её согласия, вот так, по-простому, разложит на офисном столе?! Внутри всё протестовало, но, похоже, Самсонову было наплевать, лишь бы удовлетворить своё раненое мужское самолюбие.

— О, нет, Танечка, я сделаю так, что ты сама захочешь, — снова тихий смешок, и пальцы скользнули ниже, а колено настойчиво раздвинуло ноги Мельиной. — Будешь стонать и просить ещё, как миленькая, — жарко шепнул Евгений, и скомандовал. — Расстегни блузку.

Татьяна прикусила губу, сдержав всхлип, опёрлась ладонью о стол, по телу прошлась волна дрожи. Шустрые пальцы Самсонова настойчиво гладили поверх кружева мягкие складки, легонько нажимая. Гад знал, что делал… Чтоб у него стояк на неделю пропал… Зажмурившись, она нащупала первую пуговичку на блузке, а предательское тело между тем мягко изогнулось, бесстыдно прижимаясь к ласкающей руке и выпрашивая больше. Лицо обожгло румянцем стыда от такой откровенной демонстрации собственных желаний, не поддающихся контролю.

— Давай, Танечка, расслабься, что ты такая скованная, — снова раздался около уха голос Самсонова. — Тебе будет приятно, ещё никто не жаловался, — и ещё один поцелуй, от которого она вздрогнула, слишком сильно дёрнув пуговичку.

«Скотина! Тварь озабоченная!» — вертелись в голове сумбурные мысли, а кровь уже быстрее бежала по венам, обжигая ядом навязанного желания, стекая к низу живота горячими струйками.

— А если вот та-ак, м-м, Танюш? — мурлыкнул Евгений, и его пальцы нырнули под кружево, добираясь до сокровенного.

Она издала невнятный возглас, снова дёрнулась, с отчаянием понимая, что не отвертеться, и даже бревно не поизображать. Самсонов хотел отдачи от неё, и прекрасно знал, как её добиться…

— О-о, как у нас тут всё хорошо, однако, — довольно изрёк он, а пальцы скользили по уже влажному лону, между складочек, вокруг жарко пульсировавшего чувствительного бугорка. — Ну вот, видишь, а ты не хотела…

Вторая его ладонь провела по животу — блузка уже была расстёгнута, и Татьяна опёрлась о стол двумя руками, крепко зажмурившись до звёздочек в глазах. Сознание плыло в тумане, дыхание сбивалось, а сердце тяжело бухало в груди, разгоняя превратившуюся в вязкую патоку кровь по венам. Ко всему примешивалась перчинка неуверенности и беспокойства, потому что Таня привыкла быть сверху, контролировать процесс, а сейчас… Сейчас контролировал Самсонов. И мог делать с ней всё, что захочет. Даже если она этого не хочет, он сделает так, что захочет, а потом будет сгорать со стыда, вспоминая… Чёрт!

— А грудь у тебя очень даже ничего, — хрипло выдохнул Евгений на ухо, и его пальцы стянули кружево бюстика, освобождая упругое полушарие, по-хозяйски обняли, чуть сжав. — Красивая, — он медленно обвёл ареолу, не касаясь соска, и тело тут же отреагировало россыпью мурашек.

Вершинка собралась в тугой бутон, красноречиво демонстрируя возбуждение Татьяны, а Самсонов между тем мягко нажал на набухший бугорок, заставив её изогнуться и судорожно всхлипнуть от вспышки удовольствия. Эмоции смешались в пряный коктейль, отдавали на языке горьким шоколадом с перцем, пальцы внизу уверенно скользнули дальше, мягко проникая в упругую, горячую глубину, сочащуюся соком.

— Ну что, Танюша, готова? — с откровенным предвкушением протянул Самсонов, лаская её изнутри и одновременно перекатывая твёрдую горошину соска между подушечками, чувствительно сжимая и чуть оттягивая. — Когда тебя нормально трахали в последний раз, а, Госпожа? — его зубы сжали мочку её уха, и Таня не удержала тихого возгласа, ослеплённая ощущениями.

Это было… унизительно и одновременно жарко, возбуждающе. Чувствовать, как к попке прижимается твёрдый член и понимать, что всего через несколько минут он окажется внутри, начнёт двигаться… А Самсонов продолжал размеренно двигать пальцами между её ног, раздвигая складочки, то и дело задевая клитор и посылая волны удовольствия по всему телу. Таня чувствовала, какая уже мокрая, и трусики причиняли ощутимое неудобство. Хотелось стянуть их, выгнуться сильнее, подставляясь под ласку, выпрашивать продолжение…

— Попроси, Танечка, — потребовал Самсонов, мучительно медленно гладя скользкие лепестки, но теперь избегая прикасаться к самой сердцевинке. — Ты ведь хочешь, пра-авда?

Его ладонь последний раз погладила грудь, и он убрал руку, а через мгновение Мельина услышала тихое вжиканье молнии на штанах.