Магистр Тайной Печати. Книга 1

Кристиана Александровна Берестова, 2008

Альтернативная вселенная, созданная снами богов, где реальна магия, вампиры и оборотни, где есть вечная любовь и дружба, проверенная веками. Красивые герои в мире бессмертных. Реальность, в которой возможно всё.

Глава 1.

Для начала разрешите представиться. Меня зовут Кристиан Лантье. Честно говоря, моё имя намного длиннее, но об этом позже. Я — подданный Зеркального Пондемониума из чего можно сделать вывод о том, что я бессмертен. Эта история произошла со мной и моими друзьями совсем недавно, хотя начало её произрастает из глубины веков. Именно оттуда я и начну своё повествование…

До встречи с моей женой Айрин, я был обычным, хотя и происходившим из древнего знатного рода, человеком. На одном из званых обедов у знатного землевладельца прекрасная дочь барона Армана дю Плесси потрясла моё воображение. С первой встречи я, что называется, пал к её ногам. Любовь вскружила мою голову с такой безумной силой, что уже на следующий день я кинулся к барону, просить руки его дочери. Моё происхождение и финансовое положение были весомыми аргументами для барона, но моя любовь к Айрин стала решающим фактором.

Вступив в брак, я почувствовал себя счастливейшим из смертных, Айрин ответила на мои чувства! С тех пор моя жизнь немыслимым образом переменилась. С течением времени убедившись в подлинности моих чувств к его дочери, барон сделал мне невероятной щедрости подарок, он представил меня верховному демону Самаэлю — главе Сообщества Магии и Колдовства. Предварительно хорошенько подготовив меня, семья дю Плесси открыла передо мной тайную дверь в мир магии и колдовства.

История, о которой дальше пойдёт речь началась в 1222 году, когда в западной Европе царили тёмные времена диких суеверий, массовых репрессий, инквизиций и крестовых походов. Охота на ведьм набирала обороты, и жизнь в столице становилась всё опаснее. Как представители знатного рода мы постоянно были на виду, и так как мы являлись самыми, что ни на есть подходящими объектами для охоты инквизиторов, мы сочли разумным не искушать судьбу. Отец Айрин перебрался в копию своего замка в креативном измерении, а мы с Айрин, продав всё недвижимое имущество, переехали в отдалённый уголок королевства.

В крошечной деревушке на приграничной территории, мы нашли наш временный приют. Местному старосте я представился лекарем гонимым инквизицией. К счастью, тот оказался весьма прогрессивным для своего времени человеком и воспринял наш приезд как счастливое знамение. Лекари в то время ценились на вес золота.

Свободного дома в деревне для нас не нашлось, и староста предложил нам заселиться в пустующий дом лесника. Удалённость от посторонних глаз в доме укрытом в лесу, о большем мы и мечтать не смели! Заклинания материализации и лес обеспечивали нас всем необходимым для жизни. Как единственный лекарь на много миль вокруг, я быстро познакомился со всеми жителями окрестных деревень. Моё искусство спасало людям жизнь, я заслужил любовь и уважение, а моя семья почтение и почитание.

Из обрывков новостей, время от времени долетавших до нас, мы узнавали, что творится во Франции и по соседству. Церковь, повсеместно вытесняя язычество, укрепляла свои бастионы. Человечество тогда было совсем юным и не очень умным, хотя весьма и весьма талантливым. Многие чудеса техники ещё не были изобретены. Наука только зарождалась, давая слабые ростки из-под пресса суеверий. Как известно, спящий разум рождает чудовищ. Всё, что ум людей того времени не мог постичь, признавалось чертовщиной и сатанинским промыслом. Охотники на ведьм выжигали целые селения, поддерживая истерию среди крестьян, повсеместно демонстрируя могущество церкви и короля. Мы надеялись, благодаря нашей удалённости от столицы, инквизиция нас не коснётся. Но беда пришла и в наш отдалённый уголок.

В один из летних вечеров наша шестнадцатилетняя дочь Донна не вернулась домой. Оседлав двух жеребцов, мы с женой отправились в ближайшую деревню на её поиски. В той деревне жила подруга Донны — Мадлен. По пути мы встретили отца Мадлен, который спешил к нам, чтобы поведать о случившемся. Срывающимся голосом, едва сдерживая душившие его рыдания, он рассказал, как пару недель назад в деревню приехал новый священник. Он присматривался к местным жителям, выглядывал, вынюхивал, а сегодня днём нагрянул вооружённый до зубов отряд королевских палачей…

— Именем короля всех старух, девок и женщин единым махом в сарае спалили. Жену мою, тёщу и дочь, а с ними и вашу красавицу. «Жги, — кричат, — ведьм!» «А как их отличить-то?», — спрашивают. «Жги всех! Господь разберётся!», — полными ужаса и отчаяния глазами старик смотрел на нас, словно ожидая, что кто-то разбудит его и всё закончится.

— Да, что же это делается, сердешные вы мои? Как же мне жить-то теперь дальше без семьи? Вы молодые у вас ещё детишки народятся, а мне как жить? Жить-то теперь как!?!

Картина, представшая перед нашими глазами, до сих пор снится мне в кошмарах. Дома тогда строили близко, от сожжённого сарая выгорело пол деревни. Всех мужчин вставших на защиту своих жён и дочерей солдаты нещадно перебили. Уцелела лишь горстка стариков с младенцами на руках. Перепачканные сажей они словно тени бродили от пепелища к пепелищу, беззвучно шевеля губами. Один старик лежал на золе, оставшейся от его дома и, рыдая, и причитая, целовал угли…

Навстречу нам вышел староста деревни. Взглянув на меня и на застывшее лицо Айрин, он тихо сказал.

— Идите за мной, я покажу вам место.

Осиротевшие старики смотрели нам в след с состраданием и жутким пониманием нашего горя.

— Здесь, — староста указал на пепелище, оставшееся от сожжённого сарая. — Я не знаю, была ли среди них ваша дочь, но днём я видел её на рынке.

Я с надеждой посмотрел на Айрин. Ветер трепал её прекрасные тёмно-каштановые волосы, а в глазах её сверкало зеркало отражающее Донну. Сердце матери отказывалось верить в то, что дочь мертва. Я понял, мне не увидеть её слез до тех пор, пока она не удостоверится в смерти Донны.

— Кому-нибудь, кроме меня, нужен этот пепел? — громко спросила Айрин, и все обернулись на её голос, громовым раскатом прокатившийся по траурно притихшей деревне.

— Это всё, что осталось от тех, кого мы любили, от наших жён и дочерей, — ответил высокий сухой старичок. Я знал его, хороший местный гончар — золотые руки. Донна называла его дедушка Луи, как впрочем, и все дети в деревне. У него была жена, дочь и маленькая златовласая красавица внучка…

— Если вы поможете нам собрать пепел в мешки, мы с мужем отвезём его на кладбище и сегодня же придадим земле.

— Я сам похороню свою дочь, — возразил коренастый старик, мастер по выделке кожи. Его звали Рене. Вся деревня носила сшитые им добротные вещи.

— Разве ты сможешь отделить её от прочих? — возразил ему староста.

— Не смогу, — горько кивнул портной. — Но пусть каждый возьмёт по щепотке, захоронит в семейной могиле и сделает это сам, своими руками.

Я понимал, для чего Рини нужен был пепел. Она собиралась провести ритуал, чтобы узнать, была ли среди погибших наша дочь, а потому я поспешил ей на помощь.

— Не думаю, что правильно делить золу и хоронить разрозненные щепотки, — сказал я тихо, но меня услышали. — В смерти наши близкие были вместе, пусть и прах их не будет осквернён делёжкой. Мы с женой самые сильные и молодые из вас, и у нас двое слуг. Мы соберём пепел в мешки и захороним в одной могиле. Завтра вы сможете прийти туда, чтобы помолиться за души ваших любимых. До наступления ночи вам нужно позаботиться о крове для сна, поставить шатры, а наш дом цел. Доверьте честь похорон ваших близких нам.

Вперёд выступил старик винодел и обратился к старосте.

— Ты — наш старейшина и всегда давал нам мудрые советы, прими же и на этот раз верное решение. Мы послушаемся его.

На несколько секунд воцарилась тишина, которую никто не смел нарушить. Все ждали. Староста кивнул.

— Пусть будет так. Нам не разделить из пепла наших жён и дочерей. В смерти они были вместе, пусть же и после их прах захоронят в одной могиле. Их души обретут покой и вернутся к Создателю, а у нас будет место, куда мы станем приходить, чтобы почтить их память.

Когда он закончил говорить, уцелевшие жители деревни склонили головы в знак повиновения.

***

В деревню верхом въехали наши слуги Жофрей и Матье. Они служили у нас уже 200 лет, с тех пор как мы с Айрин вступили в брак. Жофрей и Матье ещё один великолепный подарок барона дю Плесси. Верные, бессмертные слуги, не ведающие страха и колебаний. Барон приказал им вечно служить нам верой и правдой, защищать нас и наших детей. Они не смели ослушаться всесильного колдуна, даровавшего им бессмертие.

Матье, обученный премудростям обращения с дамскими волосами и гардеробом, служил Айрин. Он исправно исполнял все её поручения. Помимо охранных и административных функций, он умел причесать дамские волосы, отутюжить тысячу слоёв кружев так, чтобы их не спалить. Он мог зашнуровать корсет, расшнуровать корсет, соорудить на голове причёску размером с сады Семирамиды и приколоть парик так, чтобы если дамочка чихнёт, тот не упал ей в руки в качестве носового платка.

Жофрей, прирождённый воин, прежде был моим оруженосцем. После рождения Донны, когда наша жизнь потекла исключительно в мирном русле, я назначил его личным телохранителем нашего бесценного сокровища. До последнего времени он неотлучно сопровождал Донну повсюду. Но девочка росла, у неё появились секреты, и она научилась сбегать от навязчивой опеки старого солдата. Сбежала и на это раз…

Спустя примерно час, мы уложили наполненные пеплом мешки в два воза, отряжённые нам старостой и, сопровождая их верхом, направились в сторону кладбища. Матье поехал с нами, Жофрей остался присматривать за дорогой, чтобы следом не увязались случайные свидетели.

На поляне, неподалёку от кладбища мы разгрузили возы. Айрин прочла заклинание, хлопнула в ладоши, и перед ней материализовался огромный колдовской котёл на треноге, под которым тот час же вспыхнуло пламя. Рини бормотала заклинания, материализуя склянки с настоями и снадобьями, и вливала их содержимое в котёл в нужной последовательности и пропорциях. Этому, как и всем прочим колдовским премудростям, её обучил отец. Я не вмешиваясь, стоял в стороне.

В руках Матье появился большой деревянный черпак. Привычно понимая Айрин без слов, он принялся помешивать варево в котле. Пляшущие световые блики вспышками освещали лицо Айрин. Иногда свет так причудливо падал на её лицо, что оно напоминало мне личико Донны, и моё сердце болезненно сжималось от мысли, что я больше никогда не увижу дочь.

Когда процесс приготовления варева был завершён, Рини зачерпнула зелье деревянным черпаком, плеснула на один из мешков, а после на все остальные.

— Души насильственной смертью убитых, памятью близких ещё не забытых, явитесь немедля! И мне укажите, виновен кто в том, что вы пеплом лежите! — В ответ на её заклинание возле мешков выстроились призрачные, будто сотканные из тумана образы девушек и женщин с печальными лицами. — Кристи, — в отчаянии простонала моя жена. — Ни одна из них не была ведьмой!!!

И тут из строя грустных душ робко выступила одна.

— Нет!!! — обезумев от горя, закричали мы оба.

Перед нами стояла кристально-чистая душа нашей дочери. Она виновато улыбалась, как в детстве теребя пальчиками кончики заплетённых в косы волос. Для того чтобы воспитать ребёнка с кристально-чистой душой, не искалечив её ни злом, ни насилием, надо понимать ценность этой души, на это способны немногие. Эта душа стоила целого мира! И вот сейчас такая душа виновато улыбалась нам, прощаясь с нами…

— Мама, — тихо позвала она. Синие пламя боли, пылавшее в глазах Айрин, потухло, она стала прежней. — Не плачь, мамочка. Мне теперь хорошо и больше не больно.

Я видел, как жена держится из последних сил, как сердце её разрывается от невыносимой боли.

— Донна, девочка моя, — сдерживая рыдания, обратилась она к дочке. — Покажи мне, кто виноват!

Дочка нежно ей улыбнулась.

— Я не знаю, мамочка. Спроси у них, — она указала на души стоявшие позади. — Я хочу проститься с вами, родные мои. Меня уже зовут, и я не могу противиться.

— Кто зовёт? — испугалась Айрин.

— Ангелы. Мне нужно к ним. Я слышу их голоса, они уже рядом. Спасибо вам, любимые мои, за всё. Я всегда буду с вами рядом в ваших сердцах. Я очень люблю вас. Прощайте. — Она поцеловала меня и Айрин в мокрые щёки, касаясь нас тёплым ласковым ветром.

— Подожди! — воскликнула Айрин, заламывая руки. — Нет! Донна! Стой!!!

Но облачко тумана лишь взмахнуло рукой, взлетая в звёздное небо. Только золотые искры прощальным дождём осыпались на поляну…

— Это несправедливо! — в ярости закричала Рини, её глаза ещё ярче заполыхали синим огнём. — Это мы воспитали её такой! Мы вложили в неё всю нашу любовь, всё самое лучшее, что в нас было, а она досталась ему!!! — Жена с негодованием вскинула голову, устремляя взгляд в ночное небо, и лес содрогнулся от её нечеловеческого крика.

— Почему ты забрал её, Превер?!! — Это был не вопрос, обвинение, вырвавшееся из разбитого материнского сердца. — Укажите мне, кто виноват!!!

От этого яростного крика полного боли и отчаяния, всё стихло. Лес накрыла абсолютная тишина и скорбь. Одна из душ подошла к котлу, провела над ним призрачной рукой, клубы пара над снадобьем рассеялись. На поверхности зелья образовалась зеркальная плёнка, в которой отразилось лицо. С места, где я стоял, я не мог его увидеть. Увидел я его позже, когда посланный за ним демон, хлопая крыльями, приволок его к нам на поляну. В глазах Айрин вновь сверкнули молнии, радужки её глаз запылали синим огнём. Прежде, чем я успел что-то сделать, она едва заметно шевельнула пальцами и мои руки оплела огненная верёвка.

— Прости, — хрипло прошептала жена. — Ты бы мне помешал.

Разбитое материнское сердце жаждало возмездия. Установив виновного, Рини не могла остановиться. Она горела жаждой наказать религиозного фанатика, спалившего в нашей деревне около тридцати ни в чём не повинных женщин. Если бы отряд королевских палачей просто перебил их всех палкой, души погибших, как все умершие насильственной смертью, счастливо упокоились бы на небесах. Но их сожгли. У многих остались не отпущенные грехи, которые в огне припеклись к душе и теперь, чтобы очиститься, им придётся пройти сквозь чистилище.

— Что это? Где я? Что за чертовщина? — вопил маленький упитанный человечек в одеянии католического священника. Демон не выпускал его из мощных когтистых лап, похожих на ястребиные. Человечек орал громко и надрывно, выносить это было невозможно. Брезгливо скривившись, Айрин подала знак демону и тот вздохнул. С выдохом из его пасти вылетел комок слизи по консистенции похожей на смолу, и плотно запечатал рот человечка. Вопли стихли, но ужас его был так велик, что он продолжал энергично дёргаться и мычать. Рини подошла к нему на расстояние шага, заглянула в его глаза своими пылающими синими огнями и вкрадчиво прохрипела.

— Гляди, как выглядит настоящая ведьма.

Она склоняла голову в разные стороны, словно желая хорошенько рассмотреть убийцу отнявшего у неё ребёнка. Священник в ужасе таращился на неё расширенными поросячьими глазками.

— Взгляни на них! — потребовала Айрин, оплеухой разворачивая его голову в сторону призрачных теней. — Это души сожжённых тобой женщин! Среди них была моя дочь и её душа уже на небесах! Слышишь ты, тварь божья? Девочка убитая тобой уже на небесах! А ты теперь в руках самой настоящей ведьмы! Смотри и хорошенько запоминай, КАК выглядит настоящая ведьма! Похожа я на тех бедных девочек, что вы пытаете в подземельях? Похожа я на тех запуганных и измученных малышек, которые не могут сопротивляться?

Рини задрала пухлый подбородок священника кончиком своего длинного острого ноготка, заглянула в его перепуганные глазёнки своими пылающими синими огнями, и демонически расхохоталась.

— Ты убил мою дочь!!! — зловеще прорычала она с дьявольской усмешкой. — Ох, что я сейчас с тобой сделаю! Нравится пытать женщин? Пришла пора меняться ролями! Обещаю, будет очень больно.

Толстяк оказался довольно крепким человеком, Рини вдоволь отвела душу. Она не убила его. Нет, смерти он не заслужил, смерть была бы для него подарком.

— Отнеси этот фарш назад, — приказала Айрин демону, вытирая руки о сухой край залитой кровью сутаны священника. — А ты, тварь божья, если не освободишь тех бедных девочек, что вы держите в подземельях в своём убогом монастырёнке, я снова пошлю за тобой! Три дня, запомни хорошенько, даю тебе на это три дня!

…Он выпустил. Об этом мы узнали позже. Ужас маленького священника от пережитого был так велик, что по возвращению он освободил всех арестованных женщин, после чего был признан сумасшедшим и заперт в темнице для душевнобольных, где вскоре умер, не сумев оправиться от нанесённых ему физических травм.

***

Выместив часть ярости на святого отца, моя жена обратилась к стоящим перед ней призракам.

— Вы знаете, что ждёт вас теперь? Слыхали, про чистилище? — Души печально закивали в ответ. — Вам предстоит пройти через него и только после, достойных отправят к ангелам. Те же, кому случалось грешить тяжело, останутся у озера Плача, где будут вечно оплакивать свою судьбу.

Одна душа робко выступила вперёд.

— Айрин, дорогая, мы видели какая ты великая колдунья! Можешь ли ты чем-нибудь нам помочь в память о том, что в смерти твоя дочь была с нами?

— Я могу вернуть вам ваши тела и сделать бессмертными, но взамен, вам придётся служить Великому Зеркальному Пондемониуму и мне. — Она усмехнулась и подмигнула им. — В некотором роде рабство, подумайте хорошенько!

— Мы согласны! — радостно загомонили души. — Верни нам жизнь, сделай нас бессмертными!

Рини милостиво улыбнулась.

— Но запомните, для ваших близких — вы мертвы. Дорога назад вам закрыта.

Души послушно закивали и выстроились в очередь к Айрин. Шепча заклинания, она окропляла зельем пепел, и с земли вставали живые тела, вновь сливаясь со своими призрачными хозяйками. Рини смогла бы вернуть так и Донну, если бы душа нашей дочери не была кристально-чистой…

Лишь три души не пожелали вернуться к жизни. Поблагодарив Рини, они исчезли в светлеющем небе. А после…

В глубине души я подозревал это, но очень надеялся, что Айрин не посмеет так поступить. Воссоздать из пепла тело Донны, несмотря на то, что душа её потеряна навечно. Смысла в этом не было абсолютно! Но разве материнское сердце руководствуется здравым смыслом? Возрождённая Донна вернулась точной копией прежней, с одной только разницей — в ней не было больше души. Словно фарфоровая кукла она хлопала глазами, глядя в одну точку, и была как новорождённая — чистым листом бумаги. Безжизненным листом.

— Что ты будешь с ней делать?!!! — в отчаянии крикнул я. — Это же просто труп, зомби!

Рини подошла ко мне, в её горящих глазах светилось сострадание и… ненависть.

— Я ненавижу тебя, Кристиан, за то, что ты не уберёг нашу дочь. Себя я тоже за это ненавижу. И я люблю тебя, Крис, ведь ты единственный мужчина в моей жизни. Я знаю, ты осуждаешь меня, но не могу поступить иначе. Я не отдам её смерти. Пусть мне не удастся вернуть её душу, я не позволю червям жрать её плоть, или ветрам трепать частички её нежного тела. Я не знаю, встретимся ли мы с тобой в будущем, всё может быть, ведь мы бессмертны. Но после того, что случилось с нами сегодня, я не могу остаться с тобой. Я очень люблю тебя, Кристиан. Прощай.

— Нет, Рини! — не в силах выдержать разрывавшую сердце боль, закричал я. — Я не могу за одну ночь потерять вас обеих!

— Тише, — Айрин приложила пальчики к моим губам. — Спасибо тебе за всё: за любовь, за Донну, за счастье в моей жизни, которое было в ней благодаря тебе. Прости меня и прощай.

С этими словами она щёлкнула пальцами и исчезла вместе со всеми возродившимися женщинами, Матье и телом Донны. Исчез и котёл на треноге, и баночки со снадобьем, и огненная верёвка с моих рук. Остался только костёр, я и Жофрей.

Вот так началась эта история. Пришла пора рассказать о последствиях той ночи.