Нечто из Дарк Маунт

Кристиан Роберт Винд, 2020

Двадцатилетний Стэнли Вайд найден повешенным в заброшенном доме городка Дарк Маунт, где он жил последние несколько недель. Однако произошедшее не выглядит как банальное самоубийство: вокруг кровати расставлены зеркала, позволяющие видеть, что происходит под ней, а все стекла в старом доме закрашены отражающей краской. Друзья Стэнли Вайда в один голос утверждают, что незадолго до смерти парень начал вести себя очень странно, после чего оборвал все контакты и скрылся. Прибыв на место, Фрэнк Миллер находит улики, которые свидетельствуют об одном: Вайд пытался защититься от чего-то противоестественного…

Глава 2. Фрэнк Миллер

Я сидел в полутемном пустом коридоре, обхватив трясущиеся колени холодными пальцами. Забившись как можно глубже в неуютное и жесткое кресло, я настороженно прислушивался одновременно и к собственному сердцебиению, и к тому, что происходило за наглухо закрытой дверью, белеющей впереди.

На моей аккуратно выглаженной рубашке все еще темнели пятна крови, но теперь они казались совсем не такими ярко-алыми, как прежде. Судорожно вдохнув спертый воздух, медленно плавающий по длинному холлу, я ощутил, как горло туго сдавливает ледяная клешня отчаяния.

— Все это выглядит крайне странно, — из узкой щели под дверью вырвался приглушенный мужской голос. — Просто чертовщина какая-то…

— Что ты хочешь этим сказать, офицер? — второй голос звучал более жестко, но в то же время спокойно и уверенно. — Не ходи вокруг да около, у меня сейчас каждая минута на счету.

Я сглотнул вязкий комок, настойчиво пульсирующий в горле, а затем постарался унять громкий стук сердца, мешающий отчетливо расслышать беседу полицейских, прячущихся в большом светлом кабинете за соседними стенами. Еще несколько минут назад я был вместе с ними внутри, затравленно оглядываясь по сторонам и изучая зрачками незнакомую обстановку. Но затем толстый офицер с длинными черными усами попросил ненадолго выйти в коридор и подождать, пока меня позовут обратно.

— Я и сам не знаю, что я хочу этим сказать… Черт побери, — нервно добавил первый голос. — Я несколько раз опросил свидетельницу — старушку, что держит цветочную лавку на углу. Так вот, она твердо уверена в том, что в переулке не было никого, кроме мисс Миллер и ее сына. Цветочница утверждает, что взглянула сквозь витрину, заметив их силуэты через только что протертые стекла, но больше никого она не увидела. Никого, понимаете?

— Нет, Бэлл, не понимаю, — прогудел второй голос, в котором сквозило нетерпение.

— Я просто… Черт… — первый голос неожиданно оборвался, пробормотав нечто невнятное. — Я хочу сказать, сэр, что никто не мог проскользнуть незамеченным мимо окон цветочной лавки, если бы следовал по пятам за покойной мисс Миллер и ее сыном. Я лично проверил, заглянув в магазин старушки — оттуда открывается прекрасная панорама переулка. Невозможно проникнуть на улочку, не прошмыгнув мимо старой цветочницы.

— То есть, — во втором голосе появились холодные металлические нотки. — Ты утверждаешь, что мальчишка лжет нам? Что не было никакого высокого мужчины в длинном плаще, о котором он говорил?

— Я не…

— Бэлл, — за дверью что-то громко шлепнулось о гладкую поверхность, отчего я невольно вздрогнул, еще туже обхватив трясущимися руками колени. — Перед твоими глазами лежит свидетельствование коронера, которое ты уже успел просмотреть. Женщине нанесли несколько смертельных порезов острым предметом, полоснув наотмашь по горлу. Мальчик, сидящий в коридоре, едва ли дотягивает до четырех с половиной футов, в то время как коронер ясно заявил о том, что подозреваемый с ножом должен был иметь рост, по меньшей мере, в шесть футов, что полностью совпадает с тем, что говорил нам мальчик.

— Сэр, я знаю…

— Тогда зачем ты тратишь впустую мое время?

— Простите, сэр, — сдавленно выдохнул первый голос. — Я… Просто вся эта ситуация кажется такой… нетипичной, сэр. Признаться, от этого мальчика у меня бегут мурашки по спине, и не только я…

— Довольно, Бэлл, — резко оборвал второй голос. — Я выслушал достаточно беспочвенного бреда из твоих уст за это утро. Будь добр, позови Фрэнка Миллера в мой кабинет. И, мать твою, займись наконец делом!

Высокая белая дверь с блестящей табличкой жалобно скрипнула, и через мгновение из-за ее полотна появилась знакомая толстая фигура. Кончики черных усов офицера печально поникли, массивная шея раскраснелась то ли от смущения, то ли от гнева.

Бросив в мою сторону странный, пронизывающий взгляд, он ненадолго застыл на месте, словно не решаясь задать мне какой-то неудобный вопрос. Но затем быстро отвел глаза в сторону, громко кашлянул и зашагал прочь по коридору, ссутулив круглые плечи.

Я распахнул глаза и тут же уперся зрачками в знакомый светло-серый потолок. Рывком сбросил с себя скомканное одеяло, свесил ноги с кровати и потянулся за пачкой сигарет, лежащей рядом на тумбе. Щелчок зажигалки, несколько глубоких затяжек, и вот уже нервная дрожь ослабевает, оставляя в покое мои посиневшие от напряжения пальцы.

Я уже было собирался швырнуть окурок в приоткрытое окно, когда телефонный аппарат, стоящий на кофейном столике в прихожей, истошно затрещал.

— Слушаю, — просипел я в трубку, сухо закашлявшись.

— Бросил бы ты наконец дымить как паровоз, Фрэнк, — вместо приветствия произнес Рид. — Хрипишь по утрам, как старик.

— Не припомню, чтобы тебя это прежде раздражало, — хмыкнул я.

— Очень смешно, Миллер, — проворчал он. — Слушай, я звоню по делу. Полчаса назад со мной связывался Майерс, у него есть новая работа для нас.

— Улавливаю неприкрытый восторг, — заметил я, аккуратно сжимая все еще дымящийся окурок двумя пальцами. — Дай угадаю: я должен привести себя в порядок за следующие пятнадцать минут, после чего ты заедешь за мной на своей полицейской развалюхе, и мы двинем в участок?

— Вроде того, — он коротко вздохнул. — Знаешь, Фрэнк, я изрядно засиделся на месте. Мы всю весну промаялись без дела, у меня уже даже начала проклевываться чертова депрессия.

— Ну да, — я задумчиво покрутил в ладони обугленный сигаретный фильтр. — Ты же законченный трудоголик.

— Из твоих уст это звучит как упрек.

— Отнюдь.

— Ладно, — он громко зевнул. — Собирайся поскорее, я буду через пятнадцать минут.

Я ухмыльнулся, вернул телефонную трубку на рычаг и отшвырнул окурок прочь. Наскоро обмылся под холодным душем, надел чистую рубашку, обтянул ее сверху легким твидовым жилетом и выглянул в окно, за которым уже нетерпеливо урчала потрепанная патрульная машина.

Ботинки я обувал уже на ходу — предвкушая возобновление рабочих будней, Рид не смог удержаться, и принялся что есть одури сигналить, раз за разом надавливая на автомобильный клаксон.

— На часах шесть утра, — укоризненно произнес я, ловко запрыгивая на пустующее соседнее сидение. — Какого черта ты голосишь на весь квартал?

— Здесь все равно никто не живет, — небрежно отмахнулся детектив. — Разве что усопшие в гробницах, но им, я думаю, наплевать.

Рид резво тронулся с места, развернулся и прибавил ход, чтобы как можно скорее добраться до центрального полицейского управления. Настроение у него было явно приподнятым — он то и дело напевал себе под нос, вторя тихому голосу автомобильного радио, и даже несколько раз порывался пуститься сидя в пляс, однако натыкался на мой ледяной взгляд.

— Во что это ты вырядился, Миллер, — он кивнул на мой тонкий летний жилет. — Собрался охмурить кого-нибудь в доме престарелых?

— А что не так?

Я вытащил из кармана брюк сигареты, закурил и непонимающе уставился на напарника.

— Так давно никто уже не одевается, — пояснил он, приглушая громкость радио. — Ты будто застрял в прошлом столетии.

— Ах да, — равнодушно ответил я, брезгливо разглядывая его полупрозрачную белую рубашку с короткими рукавами, грозящую в любой момент лопнуть в области талии. — Теперь модно выставлять свои соски напоказ, чтобы они проглядывали через ткань и вызывали рвотные позывы у несчастных окружающих.

— На что это ты намекаешь?

— Я могу разглядеть волосы, растущие на твоей груди, даже отсюда. Как и складки на животе. Это отвратительно, Рид. Вот почему мужчина должен надевать жилет поверх рубашки.

— Да катись ты к чертям, Фрэнк, — он обиженно надул губы и мельком опустил глаза вниз. — Нет у меня никаких складок на животе, понятно?

— Как скажешь.

— Не всем же ходить и греметь скелетом, как тебе, — проворчал он.

— Безусловно.

Остаток пути мы проделали в гробовой тишине. Рид выключил радио и насуплено следил за дорогой, делая вид, будто не замечает ничего вокруг, кроме полупустых вашингтонских улиц.

Когда его старое авто заглохло у решетчатых металлических ворот, ведущих в участок, он первым выскользнул из салона, захлопнул дверцу и на мгновение замер у нее, рассматривая свое отражение в пыльных стеклах.

— Вот ведь дерьмо… — растерянно протянул он. — И правда, все просвечивает.

— Я же тебе говорил, — обронил я, первым протискиваясь в створки и взбираясь по ступеням, ведущим к безликому зданию, распластавшемуся наверху.

Несмотря на ленивое летнее утро, захватившее столицу и сдавившую ее в своих безмятежных объятиях, внутри центрального офицерского управления уже вовсю кипела жизнь. Повсюду шуршали стопки бумаг, из каждого укромного угла офисов надрывно дребезжали телефоны, а у стола для оформления вызовов топталась троица густо размалеванных дешевых шлюх, томно вздыхая.

Одна из них — та, что выглядела моложе остальных, заметив мое приближение, вызывающе выпятила грудь из короткой красной блузы, широко улыбнулась и промурлыкала тонким писклявым голосом:

— Эй, красавчик! Куда спешишь?

Я молча отшатнулся, ускорив шаг, быстро добрался до двери, ведущей в офис начальника полицейского участка, толкнул ее ногой и ввалился внутрь. Слегка запыхавшийся детектив зашел спустя пару секунд следом, на ходу допивая неизвестно откуда взявшийся в его руках стаканчик с кофе.

— Доброе утро, Миллер, — Майерс кивнул в знак приветствия и указал на пустующие у его стола кресла. — Рид.

Я тут же опустился на предложенное место, расслабленно развалившись в нем и откинувшись на спинку. Рид присел в соседнее кресло, все еще сохраняя крайне недовольное выражение лица и зачем-то пытаясь держать спину неестественно прямо.

— Парни, у меня будет для вас очень личное задание, — со вздохом произнес Эрл Майерс, задумчиво потерев виски. — И я надеюсь, что вы не ударите в грязь лицом.

— Что случилось? — я пристально посмотрел в его уставшее лицо.

Рид, маячащий рядом, напрягся, навострив уши, словно ищейка, почуявшая команду. Я с трудом сумел сдержать улыбку, заметив его сосредоточенное лицо.

— У одного весьма уважаемого в нашем городе человека случилась беда, — начал Эрл. — Джонатан Вайд, слыхали о таком?

— Джонатан Вайд? — повторил детектив. — Помощник мэра?

Майерс молча кивнул.

Это имя мне совершенно ни о чем не говорило, поэтому я предпочел не встревать в разговор, и привычно дымил немного поодаль, стараясь вникнуть в детали беседы.

— Джонатан — мой давний приятель, — добавил Эрл после короткой паузы. — Мы выросли с ним на одной улице, учились в одной школе… Вот почему он попросил меня о помощи, когда в его семье приключилось нежданное горе.

— Какое горе?

Рид с нетерпением буравил Майерса зрачками, я же никакого особого восторга не испытывал. Больше всего мне хотелось бы провести остаток лета в своей квартире, вдали от людей, полицейских расследований и даже настырного напарника.

Новое задание, нежданно свалившееся нам обоим на голову, могло означать лишь одно — следующие несколько месяцев мы проведем в какой-нибудь дыре, гоняясь за очередным чудовищем и параллельно с этим стараясь не умереть от дерьмовых ланчей, которые подают в местной забегаловке.

— Стэнли Вайд — сын Джонатана, покончил с собой несколько недель назад, — Майерс тяжело вздохнул. — Сбежал в захолустный городок под названием Дарк Маунт, где спустя время его и нашли болтающимся в петле.

— Какое отношение это имеет к нашему отделу? — я непонимающе вытаращился в помрачневшее лицо начальника. — С каких пор следовательское бюро интересуют самоубийства?

— В этом деле что-то нечисто, — Майерс поднялся из-за стола и протянул подшивку отсканированных листов, все еще теплых наощупь и пахнущих чернилами. — Так считает Джонатан Вайд, и к такому же мнению пришел я, изучив некоторые детали.

— Хотите сказать, — Рид смущенно почесал переносицу. — Кто-то имитировал самоубийство, чтобы не поднимать лишней пыли?

— Я хочу сказать, — прогудел Эрл. — Что вам стоит выяснить, почему внезапно один из самых успешных учеников вашингтонского колледжа и прилежный сын богатого отца принялся вести себя неадекватно, а затем сбежал из штата и повесился в какой-то дыре, даже не оставив прощальной записки.

— Экспертизу уже проводили? — я потушил окурок в тяжелой стеклянной пепельнице, стоящей на краю стола. — Возможно, парень просто подсел на запрещенные вещества…

— Нет, — Майерс категорично покачал головой. — Парень был чист, как младенец. В анализах крови не обнаружили ровным счетом ничего. Его друзья по колледжу в один голос уверяют, что Стэнли был ярым фанатом здорового образа жизни и не употреблял алкоголь даже по праздникам и на студенческих вечеринках.

Рид подался вперед, отобрал из моих рук подшивку, с интересом пролистал ее, затем поднял глаза и посмотрел на Эрла:

— Психические отклонения? Он проходил медицинское обследование перед поступлением в колледж?

— Проходил, причем не раз, — Майерс развел руками в стороны. — Стэнли Вайд был совершенно здоров. Это подтвердил и психиатр, которого Вайд посещал перед получением автомобильных прав.

Я задумчиво почесал спрятанный под прядями волос шрам. Все это действительно выглядело слишком необычно, и если еще пару минут назад я с изрядной долей скептицизма относился к новому делу, что настойчиво стремился нам подсунуть Майерс, то теперь во мне начало просыпаться неподдельное любопытство.

— Что насчет девушек? — произнес я. — Ему было всего двадцать, в этом возрасте люди еще способны совершать глупости во имя любви.

— Вайд действительно расстался с девушкой незадолго до смерти, — Эрл вновь вздохнул и снова сжал виски, словно у него внезапно разболелась голова. — Но он сам выступил инициатором разрыва. Его близкий приятель утверждает, что Стэнли нисколько не переживал на этот счет, да и вообще не слишком серьезно относился к противоположному полу, меняя девушек как перчатки.

— Другими словами, — протянул Рид, не отрывая глаз от сваленных в кучу бумаг на своих коленях. — У этого парня не было ни одной весомой причины, чтобы расставаться с жизнью.

Майерс молча кивнул, после чего рухнул на спинку своего большого кресла, потянулся за чашкой с давно остывшим кофе, отпил глоток и поморщился.

Обыкновенно аккуратно завязанный галстук под его подбородком сейчас выглядел смятым и торчал в один бок небрежно сооруженным узлом. Очевидно, вся эта мутная ситуация с погибшим сыном давнего друга изрядно подпортила начальнику настроение, и он мечтал как можно скорее получить ответы на свои вопросы.

— Самое странное во всем этом деле — это место, где нашли труп, — он вновь подал голос, оставив попытки допить невкусный напиток. — Парень не просто повесился в одном из заброшенных домов, он буквально забаррикадировался в нем изнутри перед смертью, причем сделал это самым нелогичным способом.

— Это каким же? — глаза Рида блеснули живым интересом.

— Он подпер входную дверь зеркалом. То же самое попытался сделать и с оконными проемами, — Майерс внезапно нахмурился и покосился в мою сторону. — Ты прежде никогда такого не видел, Фрэнк?

— Нет, — я покачал головой. — Никогда.

Рид свернул подшивку с бумагами в тугой рулон, после чего поднялся на ноги и сунул его в карман потрепанных брюк.

— Что ж, — расправив плечи, произнес он. — Судя по всему, это и в самом деле что-то по нашей с Миллером части.

⁂

Этой ночью я спал просто отвратительно.

Мне то и дело снился старый кирпичный дом из заброшенного квартала и мать, которая наотрез отказывалась внимать моим горячим уговорам. За черными стеклами бушевала непогода, и казалось, что неистово воющий снаружи ветер грозится ударить всей своей мощью в ветхие перегородки, уничтожив здание и сравняв его с поверхностью земли.

Чем сильнее нервничал и злился я, тем громче свирепствовала буря на ночных аллеях, будто непогода вторила моей ярости или даже таинственным образом черпала из нее силы.

— Фрэнсис Джонас Миллер, — раздраженно вскрикнула мать, хлестнув по кухонной столешнице зажатым в кулаке полотенцем. — Я еще раз прошу тебя вернуться в свою комнату и лечь в постель. Этот разговор окончен!

— Мама, ты не понимаешь…

— Фрэнк, — она угрожающе зависла над моей головой. — Мы пойдем утром к доктору, хочешь ты этого или нет. И если ты немедленно не прекратишь вести себя подобным образом, я сию минуту накажу тебя!

— Нам нельзя идти, пойми же, — я ощутил, как из глаз брызнули слезы бессилия и обиды. — Я чувствую, что произойдет что-то плохое, ну почему ты не веришь мне?

Она сверкнула холодными серыми глазами, молча наблюдая за выражением моего лица. На долю мгновения мне почудилось, будто в ее зрачках плеснулось сомнение, но в тот же миг она еще сильнее сжала кулаки и процедила сквозь зубы:

— Именно поэтому мы и должны сходить к доктору, Фрэнсис.

— Но…

— Тебе нечего бояться, он не будет делать больно и не причинит тебе вреда. Доктор просто хочет побеседовать.

Я отшатнулся назад, в исступлении опрокинув по пути кухонный стол со всем, что на нем стояло. Звук бьющейся посуды на время перекрыл все прочие шумы, но затем во входную дверь и в мутные стекла дома внезапно ударил такой оглушительный порыв ветра, что все вокруг меня зазвенело, грозясь рассыпаться в щепки.

— Глупая шлюха, — выкрикнул я, отступая в коридор и со всех ног бросаясь к своей комнате. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Влетев в темную детскую, я рывком захлопнул скрипучую дверь и задвинул щеколду, после чего без сил упал лицом в подушку и разрыдался.

— Фрэнк, — из-за двери донесся сдавленный женский голос. — Тебе придется объясниться за свои грубые слова утром…

Я слышал, как она громко всхлипнула, после чего попыталась открыть дверь, потянув на себя круглую металлическую ручку, но засов надежно охранял детскую комнату от любых нежданных посетителей.

— Фрэнк…

Она что-то бормотала, все топчась у двери, но я давно ничего не слышал. Приподняв голову над смятой подушкой, влажной от слез, я как завороженный таращился в чернеющее у изголовья кровати окно.

Я мог поклясться, что за стеклами дома что-то происходит. Я почти чувствовал, как из самой гущи ненастья вырвалось что-то страшное. Как оно, скрываясь в потоке ветра, молча облетает крошечный кирпичный дом раз за разом, будто выискивая в нем уязвимое место или брешь, чтобы просочиться внутрь.

Оцепенев от сковавшего меня животного ужаса, я уже не в силах был понять — в самом ли деле за окном своей спальни я успел выхватить из тьмы силуэт высокого человека в шляпе, или же воспаленное воображение сыграло со мной злую шутку, стараясь выдать это мимолетное видение за жуткую реальность.