Яблоневое дерево

Кристиан Беркель, 2018

Берлин, 30-е годы ХХ века. Сала и Отто, молодые люди из разных слоев общества, влюбляются друг в друга. Сала – девушка из богемной еврейской семьи. Отто – простой парень из рабочего класса. С началом Второй мировой войны их пути расходятся. Сала, в страхе за свою жизнь, уезжает из Германии, а Отто становится врачом Вермахта, и вскоре его призывают на войну. Обоих ждет плен, годы скитаний и одна неожиданная встреча, которая перевернет всю их прежнюю жизнь… Роман Кристиана Беркеля «Яблоневое дерево» стал бестселлером в Европе и более 25 недель продержался в списке лучших книг немецкого издания Spiegel, что является настоящим достижением. В книге рассказывается реальная история жизни родителей Кристиана Беркеля, записью которой он занялся после того, как у его матери, дожившей до преклонных лет, обнаружили деменцию. Это поразительное историческое полотно, созданное на основе архивов, писем и историй из путешествий.Роман был переведен на 8 иностранных языков и неоднократно отмечен в СМИ. «Это не биография, но мозаика удивительной жизни, пробелы в которой автор деликатно заполняет собственным воображением». – Munchner Merkur «Роман, повествующий о поисках собственной идентичности, тоске по дому и большой любви». – Der Spiegel

9

На следующее утро он вернулся в зоосад. И открыл в тени дубов новую книгу. У него за спиной бурлил ручей. Похоже, произведение состояло из нескольких томов. У него в руках был пятый. Повсюду возникало имя Цезарь. Описывались битвы, наступление легионов на чужие земли, названия которых были ему столь же малознакомы, как и имена полководцев и политиков, оживавших у него перед глазами лишь благодаря словам Моммзена.

Кожа горела. Над головой жужжал шмель. Он что, заснул? У него на животе лежала книга. Пот заливал глаза, на губах чувствовалась соль. Как долго он пролежал здесь? Отто медленно повернулся, подставив обгоревшее лицо солнцу. Проклятая жара. Нужно освежиться. Он осмотрелся. Никого. Быстро скинул одежду и побежал по склону. Прыжок, и его поглотила прохладная вода. Задержав дыхание, он оставался на дне, прижимаясь телом к илу, пока жажда жизни не утянула его наверх. Он стремительно выплыл на поверхность и выбрался на берег. И остался лежать, нюхая влажную траву. Потом, собравшись с силами, начал подниматься. И вдруг резко замер. На том самом месте, где он заснул за книгой, расслабленно лежал мужчина лет пятидесяти, возможно, моложе. Прежде чем рассмотреть незнакомца, Отто заметил у него в руках книгу. Что он там с таким любопытством искал? Мужчина поднял голову. Отто замер от ужаса. Он понял, что совершенно голый. Мужчина с ухмылкой рассмотрел его.

— Вы понимаете, что читаете?

Это прозвучало безо всякой насмешки.

— Думаю, да, — пробормотал Отто.

— Сколько вам лет?

— Семнадцать.

— Вы изучали Теодора Моммзена на уроках истории?

Незнакомец бросил ему брюки.

— Нет.

Отто оделся, поспешно накинул рубашку.

— Вы еще учитесь в школе?

Вопрос разозлил его. Что этот аристократ в дурацком светло-голубом костюме себе возомнил?

— Почему бы и нет?

— Еще даже не полдень…

— И что? Я прогуливаю. Могли бы написать мне оправдательную записку вместо того, чтобы забрасывать вопросами.

— На чье же имя?

«А его просто так с толку не сбить», — подумал Отто.

— Отто.

— Отто Великий? Из рода Людольфингов, герцог Саксонии, король Восточно-Франкского королевства, римско-германский кайзер?

— У меня в классе всего один Отто.

Отто присмотрелся внимательнее. На тонком лице незнакомца выделялся крупный нос. Несмотря на жару, на нем был костюм, белая рубашка и бабочка. Теперь Отто заметил, что костюм не светло-голубой, а скорее серый и из слишком плотной материи для этого времени года. «Точно, дорогой», — подумал Отто.

— Ну что, я получу записку для школы?

— Чтобы ответить на этот вопрос, я должен познакомиться с вами поближе.

Отто изумленно посмотрел на него.

— Как насчет ближайшего воскресенья, после полудня? Дикхардштрассе, 17, район Фриденау.

— Договорились.

— Наслаждайтесь последними солнечными лучами, — посоветовал незнакомец, вставая.

— А как вас звать?

Отто больше не пытался говорить литературным языком. В обществе этого человека он почему-то чувствовал себя уверенно. Уже уходя, тот обронил через плечо:

— Иоганн Ноль, но друзья зовут меня просто Жан.

Отто смотрел ему вслед. Откуда он знал эту фамилию?