Зефир со вкусом плесени

Кристи Майерс

Очнувшись в больнице, Джессика с ужасом понимает, что не помнит ничего из прошлого и никого из ее близких. Она пытается смириться с противной действительностью, но не может… Каждый день к ней возвращаются воспоминания из сладкой жизни, которая не совпадает с ее реальностью. Девушка пытается найти ответы, но никто не может понять ее. Как это объяснить? Кто и зачем украл ее прошлое? В голове Джесс вертится лишь одна мысль: «Или я схожу с ума, или весь мир подшучивает надо мной».

Замок для крыс

Возвращение домой оказалось для меня настоящим испытанием. За час до приезда Луиса и его отца мною овладевали сомнения. В какие-то минуты я даже была готова сорваться и выбежать из больницы, направиться туда, куда глаза глядят. Каждый раз я останавливала себя по двум причинам:

— Жить мне будет негде. Нужно устроиться в их доме на первое время, пока не разберусь со всем до конца.

— Луис казался единственным человеком, от которого повеяло чем-то родным. Именно за него мне нужно было ухватиться, чтобы узнать всю правду.

Мелани помогла мне собраться. Она отдала мне вещи, в которых я прибыла сюда после удара головой. В моих руках оказалась ночнушка, которую обычно носят герцогини в старых фильмах, и шерстяные носки. Я понаблюдала за реакцией медсестры, но промолчала. Она искренне верила, что я могла в этом одеянии ездить по площадкам скейтбордистов? Я решила ничего не говорить ей и стараться в дальнейшем притворяться, что верю всему вокруг, даже если это не так. Я не смогу докопаться до истины, если спалюсь своим недоверием и очередным вспыхнувшем психозом; тогда меня точно загребут в психушку.

— У тебя бывало такое, что ты не можешь отличить сон от воспоминаний?

Именно этот вопрос я задала Мелани, когда мы шли по коридору, медленно и верно приближаясь к главному выходу.

Обнимая меня за плечи, девушка задумчиво улыбнулась.

— Было однажды. До сих пор помню, как в Египте в меня плюнул верблюд, и я заплакала, но все еще не могу понять: такое правда произошло или это всего лишь сон из детства. Наверное, так никогда и не узнаю. А почему ты спрашиваешь?

— Сегодня мне приснилось, что я живу в богатой семье, и у меня есть свои личные слуги, — честно призналась я, волоча за собой пакет с вещами и незаметно заглядывая во все палаты, которые встречаются на пути, — а на завтрак я ем не яичницу с беконом, как все нормальные люди, а мед с пармезаном и королевские креветки в остром соусе.

Я на время замолкла, задумчиво уставившись глазами в пол и отвернувшись от нее. Тогда я почувствовала, как Мелани смотрит мне в затылок и чего-то ждет.

— Но я не помню, чтобы засыпала. Может быть, я заснула с открытыми глазами, сидя на кровати. Такое возможно?

— Думаю, да. Мне кажется, ты просто слишком утомилась за эту ночь, вот и результат, — с уверенностью сказала медсестра, но меня ее слова не очень обнадежили.

Я долго стояла у главного входа в больницу, наблюдала за природой, низкими деревьями и слишком большими кустами. Наблюдала за тем, как вдалеке гудят машины на дороге, как люди хихикают, безмятежно прогуливаясь по тропинкам, как листва шевелится от легкого ветерка, как к нам подъезжает автомобиль, а из него выходит тот худой мужчина. Дышала. Медленно и спокойно, заставляла себя поверить в том, что все в порядке. Бегала глазами из стороны в сторону, крепко-крепко сжимая в ладонях ручку пакета, в которой находилась моя ночнушка, будто сейчас она была самой важной для меня вещью.

— С добрым утром, дорогая.

Он приветливо улыбнулся мне, придерживая в своих пальцах маленькую ромашку, а потом протянул мне ее. Из-за заросшей щетины на его лице казалось, что мужчина давно уже не следил за своим внешним видом. Скорей всего, у него нет на это времени. Я мельком оглядела всего его. Старые джинсы, футболка, довольно бледная кожа. Возможно, все свое время он проводит дома или на работе, нет возможности даже просто выйти с кем-нибудь погулять, вот и не бывает на солнце. Люди в моих воспоминаниях совсем не были на него похожи.

— Спасибо, — через силу произнесла я и приняла его цветок. В этот момент я смогла увидеть разницу между нашими руками: мои были загорелые и ухоженные, его белые и шершавые. Казалось, что мы никогда не жили с ним в одном месте, не были окружены одной и той же погодой, климатом. А его сбережения, состояние? Сколько он зарабатывает, кем работает? Не похоже, чтобы у этого человека была своя служанка.

Проигнорировав мой задумчивый взгляд, который я все еще держала на цветке, мужчина повернулся к Мелани и коротко попрощался с ней, пожав напоследок руку:

— Еще раз спасибо, что присмотрели за дочерью. Ей нужно было передохнуть.

— Это не было проблемой, Павло. Ваша Джессика — просто прелесть.

Внимательно рассматривая каждый лепесток ромашки, я решила применить свои знания, который вроде бы еще остались у меня в голове, и сделала интересное открытие. Павло являлось португальским именем, Джессика же было чисто американским. Луис также португальским, а Нэнси, в это просто не верится, тоже американским. Но как же тогда звали мою мать? Кем является настоящая Я?

В этот момент мне стало безумно тоскливо от мысли о том, что я не помню имени собственной мамы. Небрежно кинув цветок в пакет ко всему остальному, я быстрой походкой потопала вперед, даже не предупредив никого об этом. В голове все размешалось. Ноги были ватными, но я шла ровно и уверенно, хотя совершенно не чувствовала себя так внутри. Остановившись у нужного автомобиля, я, не дожидаясь того мужчину, быстро дёргаю за ручку двери и усаживаюсь на заднее сиденье, стараясь не сильно хлопать ею после себя.

В машине было очень душно, хотя все окна были открыты. Тут пахло бензином и елочным освежителем воздуха, созданным специально для таких салонов. После того, как я посмотрела в окно, у меня на долю секунды перехватило дыхание.

Я увидела огромное здание с колонами, с двух сторон которого находились два фонтана и несколько скульптур в форме людей, которые здесь живут. Внезапно ворота открываются, и за ними мне с жуткой улыбкой машет дворецкий, за которым стоит Роберт. Заметив мое присутствие, парень гневается и бежит прямо на меня. Вскрикнув, я закрываю глаза и прижимаюсь грудью к своим коленям. Меня всю трясет. Господи, помоги. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Что с тобой?

Я подпрыгнула, жутко испугавшись и убрав руки от лица. Луис сидел рядом со мной, на соседнем сиденье, и смотрел на меня с ужасом в глазах. Не сумев сказать ему и слова, я снова повернула голову к окну и выглянула на улицу.

Вместо Роберта к машине подбегал Павло. Он остановился у моей двери, а затем обошел автомобиль и сел на сиденье водителя.

— Ну что? Пристегнулась? — весело произнес он, улыбаясь мне через переднее зеркало, и завел машину.

Я снова медленно перевела свой взгляд на Луиса, который очень странно смотрел на меня. Скорей, даже не на меня, а на мои дрожащие ноги.

— Не хочешь пересесть на переднее сиденье? — предложил мужчина прежде чем поехать.

Я отрицательно помотала головой.

— Спасибо. Мне и тут хорошо.

Я пристегнула ремень и облегченно выдохнула, когда машина выехала на дорогу. Только тогда я смогла снова выглянуть в окно, ощущая спокойствие.

Погода была очень солнечная, эти светлые лучи напомнили мне о той комнате из воспоминания, где на кровати ворочался кот, а на столе находилась красивая ваза с цветами. На душе стало как-то легче. Дома были похожи на друг друга, но в то же время каждый отличался от остальных. Стены из белого кирпича, красные черепичные крыши, уютные балкончики, на которых были выставлены горшки с домашними цветами, чайки… Стоп. Это река? Океан?

Ярко-оранжевые и желтые-ретро трамвайчики, в который залезают по-простому, но стильно одетые люди. Склоны, широкие террасы.

— Это Брага?

— Лиссабон, — исправил меня Павло и повернул руль в сторону, заезжая на другую улицу. — Португалия. Ты почти угадала. В географии ты всегда была хороша.

Луис по-доброму улыбнулся мне, но не получил ответную улыбку. Тогда он капризно фыркнул и отвернулся. Положив на колени свои вещи, я крепко обняла пакет руками, и продолжила наблюдать за улицами города.

Спустя где-то сорок минут мы заехали в район, который находился в тени высоких скал. Выходя из машины, я первым делом заметила, как прошелся холодок по моим ступням. Если на другом конце города я чуть ли не умирала от жары и духоты, то сейчас я бы не отказалась надеть свитер или толстую кофту.

По одну сторону улицы выстроились, точно огромные шедевры французской архитектуры, большие старинные дома, украшенные лепниной, а по другой тянулись многочисленные кофейни и симпатичные улочки с высокими фонарями.

Возле дома Луиса и Павло не было ни души. Подняв голову, я обнаружила, что какой-то человек сидел на крыше и курил, наслаждаясь видом.

На стенах здания была плесень, а некоторые плитки под ногами отваливались, когда мои туфли наступали на них.

Я вошла в подъезд и, не желая пользоваться лифтом с ажурными решетками, стала подниматься по ступенькам. На первой же лестничной площадке услышала сладковатый запах граната, что мне понравилось, но чем выше я стала подниматься, тем мрачней мне казалось это место. Только мрачность заключалась не в сырости обстановки, а именно в моих ложных надеждах, которые не оправдались, ведь я ожидала увидеть «свое место жительства» совершенно другим.

После долгой возни со своими ключами Павло наконец-то открыл дверь в «нашу» квартиру.

Я не ожидала такого порыва от себя. Продолжая руками обнимать мятый пакет, я забежала внутрь и начала с неведомой страстью рассматривать все уголки комнат. Это было трудно назвать нормальной квартирой. Комнат было не так много. Всего лишь один этаж. Узкий коридор. Казалось, что сейчас у меня начнется клаустрофобия.

Это не тот дом! Все серое, все пыльное, все холодное. Нет солнца, нет позолоченной лестницы, большой кухни. Нет ни одного домашнего животного. Нет огромной террасы или балкончика. Здесь кровати низкие, твердые, а окна слишком маленькие.

Я не могла выпасть ни из одного из этих окон!

Я не знала, чем сейчас занимались Луис с Павло, как они среагировали на мое поведение, но мне было все равно. Я оббежала всю квартиру несколько раз, словно гепард в дождливый день, который боится промокнуть и обреченно мяукает, как котенок. Все что я видела: мелькавшие перед глазами кадры белокурой себя в роскошных дорогих платьях, которая танцует на солнечной веранде и смеется; гладит своего кота и умиляется; играет на фортепьяно и поет; обнимает свою маму, похожую на куклу из глянцевых журналов, и незаметно ворует манго из серебреного блюдца.

Здесь же я вижу лишь паучка в углу и поломанные деревянные стулья на кухне.

— Нет, нет, нет, нет, — тихо нашептывала я себе под нос, все же остановившись и застыв посередине своей комнаты, которая больше походила на чердак. — Этого просто не может быть…

— Ну что? Как тебе? Знакомые вещи, верно? — Луис завалил меня вопросами, появившись незаметно за спиной.

У моих глаз появился нервный тик, когда я опустила взгляд на пол и наступила на скрипящие доски.

— Хочешь, я побуду с тобой? — произнес второй незнакомец, точнее, Павло, который выглянул из-за угла.

Я даже не думала оборачиваться к ним. Ощутив, как холодный ветерок прошелся по моему телу, я вскинула плечи и сказала намного громче, чем собиралась:

— Я хочу побыть одной.

После нескольких секунд тишины дверь медленно и послушно закрылась. Я приказала себе не двигаться, пока не услышу звук удаляющихся шагов. Когда они все же ушли, я дернулась с места и быстрым движением заперла дверь изнутри.

Затем я распахнула окно, открыла свой шкаф. Брюки, юбки, теплые свитера. Ни одного платья. Две пары солнечных очков. От последней находки я хитро усмехнулась. Они пытались создать иллюзию того, что здесь жила я, но слова Нэнси глубоко засели в моей памяти. Меня не обманешь.

Упав на колени перед ящиками у письменного стола, я начала перебирать в них каждый листочек, каждую тетрадку и блокнот. Почти все было пустым, только иногда мне попадались детские каракули и обрывки цветных бумаг.

Мне хватило получаса, чтобы все рассмотреть, но я не смогла найти чего-то стоящего. Кроме…

Из тумбы, находящейся у моей кровати, я аккуратно вытащила фотографию в деревянной рамке, украшенной разными пуговками и разрисованной фломастерами. Она была спрятана в самой глубине, будто ее уже никто давно не доставал. Но мои руки, казалось, машинально полезли именно туда и нашли ее. На ней были изображены я с Луисом. Мы обнимаем друг друга за шеи, моя нога в сандалике была приподнята, а его руки аккуратно придерживали мою панаму, которая вот-вот могла улететь. Наши лица счастливые. Он здесь еще такой маленький. Меня удивило только то, что на заднем фоне возвышалась Эйфелева башня. Неужели, мы были вместе в Париже?

Присутствовало странное ощущение того, что я будто начала… верить им. Я ругала сама себя за эти мысли, но у меня не было никаких доказательств кроме моих воспоминаний, который могли являться обычной фантазией, моим воображением или, я могу предположить, глюками после сильной травмы головы.

Обреченно задвинув ногой нижний ящик, я уселась на дряхлые напольные деревяшки и прижалась спиной к основанию кровати.

Может быть, я обычная девочка из бедной семьи, которая так мечтала о другой жизни, что выдумала себе отдельный мир, в котором она принцесса? А происшествие на церемонии являлось моей испорченной фантазией во сне? Может быть, Мелани была права?

Было столько логичных объяснений, но, закрыв глаза, я понимала, что меня все же что-то тревожит. Я что-то упускала из виду. Но мне не дали время подумать.

За дверью послышался знакомый голос:

— Папа приготовил обед, — осведомил меня Луис, подождал хотя бы какую-нибудь реакцию с моей стороны и уже тише добавил: — Так тебя ждать к столу?

Не успел он договорить последние слова, как моя дверь отворилась, и я появилась перед ним. Немного колеблясь на месте, я вытянула свою шею и посмотрела в конец коридора, где как раз должна была находиться кухня. Было видно, как Павло что-то вытаскивал из духовки, стараясь не запачкать кухонную тумбу. Из той комнаты исходило приятное тепло. Может быть, именно по этой причине я и решилась все же пообедать с ними. К моему удивлению, Луис нарушил мой план: коротко кивнул мне, пошатываясь на месте как русская неваляшка, и направился в свою комнату, которая находилась напротив моей.

— Ты не будешь есть? — я вопросительно посмотрела на него, хлопая глазами.

— Я не голоден, закупился чипсами по дороге в больницу, — признался мальчуган, пожимая плечами, и отдалился еще дальше, пока не исчез в тени своей комнаты. — Но моя дверь для тебя всегда открыта.

— Медсестра сказала мне тоже самое, а сама заснула на письменном столе, — проворчала я, скорей, себе, чем ему, и, набравшись смелости, потопала вдоль коридора, осматриваясь по сторонам и стараясь привыкнуть к своему новому дому.

А может быть и старому.

Кто знает.

Павло поставил передо мной тарелку с кусочком морковного пирога, не отрывая от меня своего доброго взгляда. Я все это время наблюдала за его глазами. Никогда не видела, чтобы кто-то так на меня смотрел. Чувствуя себя неловко, я облегченно выдохнула в тот момент, когда он отвернулся от меня к только что вскипевшему чайнику, но затем мысленно подарила себе чудесный пинок и резко встала на ноги.

— Я помогу.

Разлив нам в чашки зеленый чай, я немного разнервничалась, снова повернувшись к гарнитуру, ведь не имела никакого понятия о том, где находится сахарница. К счастью, он сообщил мне, что пьет чай без сахара, и я медленно опустилась на стул, напротив Павло, аккуратно придерживая свою чашку пальцами.

Какое-то время мы просто молчали. Издавая ртом какие-то старческие звуки, Павло проглатывал один кусок десерта за другим. Пользуясь этим, я громко хлюпала, попивая свой напиток. Помещение было очень маленькое. Квадратный стол словно вырос из пола и был плотно прижат к стене. За окном попевали птицы. Было слышно, как машины на дорогах сигналят друг другу, а маленькие трамвайчики шумно закрывают свои двери.

— Я ведь учусь в школе? — наконец спросила я, не поднимая на него взгляд.

— Что?

— Школа. — Он перестал жевать, и мы встретились глазами, не понимая друг друга. — Я должна же ходить в школу. Мне, наверное, пятнадцать. Ну или шестнадцать.

— Тебе восемнадцать. И ты сейчас не ходишь в школу, а отдыхаешь. Через год мы будем думать о твоем поступлении, но пока что…

Он глотнул чаю, так и не договорив.

Я не хотела так просто заканчивать беседу. Постукивая ногтями по столу и так и не притронувшись к пирогу, я снова задала вопрос:

— Где мама?

Я решила не затягивать, а разложить все карты на стол, даже если они были слишком прозрачными для первой партии игры. Когда-нибудь я научусь мухлевать правильно.

В какой-то момент мне показалось, что между нами должно появиться напряжение, но мужчина говорил спокойно и сдержанно, будто мы вели разговор на обычную бытовую тему. Хотя, со стороны так все и выглядело.

— Она должна завтра вернуться из командировки. Ее рейс задержали, но она очень по нам соскучилась. Особенно по тебе. — На его лице промелькнула улыбка, но исчезла также быстро, как и появилась. Остался лишь саркастический взгляд. — Еще вопросы, детектив?

— Только один. Как часто мы путешествуем?

Вот тут-то я его и поймала. Его глаза загорелись, он подавился своим куском, но потом откашлялся и поднял на меня глаза. Я продолжила сверлить его своим взглядом и слегка приподняла уголки своих губ, ожидая следующей реплики.

— Насколько я помню, границу Португалии мы ни разу не перешагивали. С моей-то минимальной зарплатой я не уверен, что у нас хватит средств отправиться куда-то отдыхать в ближайшие 5—10 лет. Только твоя мама по работе летает туда-сюда. Да и я тоже допоздна сижу у себя на заводе. А ты хочешь повидать мир?

— Нет, просто стало интересно.

Я слишком быстро поднялась изо стола и посмотрела на него с высока. Павло от неожиданности замер в сидячем положении с открытым ртом и чайной ложкой в руках, с которой медленно сползал ломтик морковки.

— Мне, наверное, лучше пойти поспать, — произнесла я, симулируя зевоту.

Он мельком оглядел мою нетронутую тарелку и вернулся ко мне.

— Уверенна?

— Определенно.

И я покинула его. Втянув в себя живот, прошла по коридору и зашла к себе, после чего рухнула на кровать.

Завтра я повидаюсь со своей мамой. Мы разберемся во всем, она оправдает этого лжеца. Если, конечно, эта женщина не окажется очередной фальшивкой. Закрыв глаза, чтобы заснуть, я поджала под себя колени и засунула руки под подушку.

Спокойной ночи, нереальный мир. Может быть, ты являешься всего лишь сном. Может быть, настоящая Я сейчас где-то спит, а я живу в теле другой девочки. Происходящие события вокруг напоминают мне сюжет какого-то триллера или фантастического фильма.

Только это настоящая жизнь.

И я безумно скучаю по своей маме. Я мало что помню из своего прошлого, но объятья ее рук не забуду никогда. Помню, что чувствовала, когда она поцеловала меня в щеку тогда в лимузине. Как махала мне рукой в доме Джонсонов и улыбалась.

На глазах вот-вот навернутся слезы.

Только я была готова уснуть, как кончиком указательного пальца что-то почувствовала и моментально распахнула глаза.

Под подушкой что-то было.

Я поднялась на локтях, сложила ноги по-турецки и потянула ногтями листок, который нащупала подо мной.

Это было письмо. В конверте.

Сначала я долго глазела на него, первые минуты не собираясь открывать, ведь хотела рассмотреть его наружную оболочку. Я так серьезно отнеслась к этой находке не просто так.

Пункт отправки: «Америка», а на месте информации об адресате вручную было написано всего два слова: «Знакомый незнакомец».

Больше не собираясь мучать себя ожиданиями, я начала разворачивать конверт. Уже тогда я знала, что после прочтения он попадет в мой «священный пакет», к остальным ценным вещам.

В письме текст также был написан вручную. Темными чернилами «знакомый незнакомец» оставлял в конце каждого слова симпатичную закорючку, а каждый абзац начинался с большой буквы.

Как бы я ни хотела продолжить наслаждаться этим изумительным почерком, сердце не слушало команды моего мозга, и взгляд начал скользить по строчкам.

Мой милый ангелочек,

Сегодня твоя Maman снова встретила меня на улице. Мне кажется, она о чем-то догадывается, но не хочет навязывать себе лишние заботы.

Извини за грубость, но я не понимаю, как тебе удается жить с таким человеком под одной крышей, видеть ее каждый день, но, в то же время, постоянно скрываться. После гибели твоего отца ты осталась одна, но теперь нас двое.

Каждый день я думаю о твоих голубых как небо глазах, хочу накручивать на пальцы твои светлые волосы, слушать твое ангельское пение и кружить тебя в страстных танцах.

Каждый день я мечтаю взять тебя на руки и унести из этого жестокого мира.

Я дико жажду нашей встречи, нашего нежного поцелуя, твоих влажных губ.

Мне больно смотреть, как свет в твоих искрящихся глазах все больше тухнет с каждым днем. Они пытаются отнять у тебя счастье.

Но ты сильная девочка, ты продержишься. Я ведь всегда с тобой.

Твой знакомый незнакомец

Я долго не могла прийти в себя после письма, и этим днем так и не смогла все переосмыслить. Почти сразу вырубилась, как только снова опустила голову на подушку.

Но запереть дверь все же успела. Для безопасности.

10 июня, 2017