World of Warcraft. По ту сторону Темного портала

Кристи Голден, 2021

Когда Азерот был молод, благородные титаны назначили пять великих родов драконов хранителями зарождающегося мира, наделив главу каждого из них, Аспекта, частичкой собственных космических сил. Объединившись, Аспекты драконов посвятили себя борьбе со всеми силами зла, угрожавшими безопасности мира. Но более десяти тысяч лет назад Смертокрыл, глава рода черных драконов, сошел с ума и предал других Аспектов, расколов их единство. Его недавнее нападение на Азерот, известное как Катаклизм, повергло мир в хаос. Ныне внутри Водоворота, что кроется в самом центре нестабильного Азерота, бывший вождь Орды Тралл и другие могущественные шаманы стараются не дать миру разойтись по швам. Но и в душе самого Тралла разворачивается битва, связанная с его новой жизнью среди Служителей Земли. Будучи не в состоянии сосредоточиться на своих обязанностях, Тралл охотно откликается на неожиданный призыв о помощи загадочной Изеры – Аспекта зеленых драконов. Скромное поручение скоро превращается в путешествие не только по всем уголкам Азерота, но и по временным потокам самой истории, ведь в видениях перед Изерой предстало ужасное возможное будущее: Время Сумерек. Прежде, чем оно станет реальностью, Тралл должен оставить свои сомнения в прошлом, найти истинное предназначение в настоящем и помочь драконам Азерота пережить Сумерки Аспектов.

Глава пятая

— Что-что? — Туралион, генерал войск Альянса и паладин Серебряной Длани, в полном недоумении уставился на сидевшего перед ним крошечного человечка.

— У нас проблема с крысами! — воскликнул гном.

Туралион медленно произнес:

— Когда вы сказали, что столкнулись с дикими хищниками, из-за которых все строительство подземной железной дороги может пойти под откос, я решил, что дело в подземном озере или в живности, которая в нем водится… — Туралион замолчал. — Но ты сказал «с крысами»? Я не ослышался?

— Конечно! — механик Гелбин Меггакрут, возглавлявший проект создания инженерной системы по перевозке пассажиров, которая должна была соединить Штормград и Стальгорн, содрогнулся. — Ужасные твари, эти вредители. Мы нашли несколько тел, и они были во-о-от такой длины! — Меггакрут развел руки в стороны примерно на шесть дюймов. Конечно, в сравнении с его крошечным тельцем размер казался внушительным, но все же… неужели инженер позвал генерала Альянса на срочное совещание из-за проблем с крысами?

Туралион все еще не знал, что думать о гномах — малютках, которые были хорошими друзьями дворфов. Встретив Меггакрута, который пришел в Штормград несколько лет назад с рекомендацией от самого короля Магни Бронзоборода, паладин решил, что они интересный народец. Меггакрут быстро говорил и использовал термины, которых Туралион никогда прежде не слышал. Он показался паладину очень жизнерадостным человечком. Представитель гномов, даже стоя во весь рост, не доставал Туралиону до бедра, и сейчас просто тонул в огромном кресле, в котором устроился. Стол оказался на уровне его ярких глаз, и в какой-то момент Меггакрут с досадой вздохнул и просто залез на него, чтобы показать что-то на чертежах, которые разложил в первые две минуты после прибытия.

— Они наводнили весь прототип и перегрызли провода здесь, здесь и здесь, — продолжал Меггакрут, тыча крошечным пальцем в чертежи. — Если мы попытаемся оттащить его или починить, то из-за этих тварей потеряем еще больше славных парней. Последняя команда, которую мы отправили туда… в общем, от них мало что осталось. — Его большие глаза стали очень печальными.

Туралион кивнул. Когда кто-то впервые выдвинул идею проложить железную дорогу, она показалась ему гениальной. Это было почти сразу же после Второй войны. Штормград постепенно восстанавливался, но процесс шел медленно — путь от него до Стальгорна был долгим и опасным, и король Бронзобород оказался крайне недоволен тем, как долго материалы доходили до его союзников. Тогда Туралион подумал, что ему никогда не понять всего этого. Да и сейчас каждый раз, когда Меггакрут докладывал ему о проделанной работе или о возникших проблемах, он испытывал то же самое чувство. Туралион был паладином, его воспитывали как жреца, а затем по воле судьбы он стал воином. Он и об обычном-то строительстве знал совсем немного, а эта «железная дорога» и вовсе казалась командиру Альянса чем-то непостижимым. Особенно когда Меггакрут тараторил с такой скоростью.

Туралиону говорили, что гномы невероятно умны, хоть и немного чудаковаты, и он был готов в это поверить, если только этот… механизм, который соорудил Меггакрут, сможет выполнять хотя бы часть из того, что обещал механик. Туралион вспомнил свой первый разговор с гномом.

— Эта штука будет безопасной? — спросил он.

— Э-э-э… Ну мы все-таки используем самые передовые технологии, вы же должны это понимать, — ответил Меггакрут, проводя рукой по бакенбардам, усам и подбородку. — Но я готов поспорить, что когда-нибудь поезд станет таким же безопасным, как и самое безопасное гномское изобретение!

Что-то в его голосе подсказало Туралиону, что безопасностью там даже и не пахло, но сам он не был ни строителем, ни инженером. В общем и целом работа постепенно продвигалась.

Пока не возникла эта проблема с крысами.

— Я понимаю, что крысы кажутся вашему народу пропорционально больше, и потому для вас они намного опаснее, чем для моих людей, — Туралион попытался ответить настолько дипломатично, насколько мог, хотя так и не понял, почему Бронзобород не разрешил эту проблему еще в Стальгорне. — И мы не можем допустить, чтобы они грызли провода. Я отправлю с вами в Стальгорн нескольких своих бойцов. Они, эм-м… уничтожат вредителей и помогут вам с починкой.

Реакция Меггакрута была такой, словно он только что получил подарок от Дедушки Зимы.

— Спасибо вам, спасибо! Просто замечательно! Мы вмиг продолжим работу. И тогда наконец сможем подумать, как решить это досадное недоразумение с подводным участком. — Гном соскользнул с кресла, протянул Туралиону свою маленькую ручонку и энергично потряс его руку.

— Идите и поговорите с Арамилем, — сказал Туралион, имея в виду бывшего стражника, служившего в замке, который теперь стал помощником Туралиона по гражданским вопросам. — Он обо всем позаботится.

Туралион посмотрел гному вслед, а затем снова принялся разбирать почту. К нему приходили десятки писем от самых разных людей, и все от него что-то хотели. Юный генерал провел рукой по коротким светлым волосам и вздохнул. Ему определенно следовало прогуляться.

Он вышел наружу. Воздух был чистым и свежим, хотя в небе сгущались тучи. Юноша подошел к каналу и мельком посмотрел на свое отражение в прозрачной воде. Два года назад Туралион и его солдаты вошли в Штормград, но до этого он никогда раньше здесь не бывал. Поэтому паладину не пришлось испытать дополнительных мук, сравнивая увиденное с тем, каким город был до нашествия Орды. Представшая картина и без того наводила ужас. Знаменитые каналы оказались завалены камнями, древесиной, грязью… и обезображенными трупами. Люди с почестями похоронили погибших и расчистили завалы. Теперь вода снова свободно текла по каналам, соединяя различные части города. Туралион поднял взгляд на белокаменные стены, в вечернем освещении казавшиеся серыми, и на красные крыши. В Квартале дворфов расположились многие трудяги из клана Бронзобородов, которых отправили сюда вместе с Меггакрутом. А рядом с этим районом стоял собор.

Когда Туралион подошел поближе, раздались раскаты грома. Паладин не сводил глаз с величественного здания. Собор отстроили одним из первых. Орки сильно повредили его, но даже в то время он оставался самым безопасным местом — враги не догадались, что под собором располагались просторные помещения и катакомбы. Десятки людей спрятались там, укрывшись под каменным зданием, чтобы переждать царивший на поверхности ужас. А еще собор был одной из немногих построек, в которой оказалось достаточно места, чтобы на начальной стадии реконструкции города разместить там беженцев. Даже сейчас люди приходили сюда, когда заболевали или когда им просто нужно было небольшое напоминание о Свете.

Как, например, Туралиону.

— Ух! — Он шагнул вперед, чтобы не упасть. Паладин был настолько погружен в свои мысли, что не заметил пару детишек, пока они не врезались в него.

— Простите, дяденька! — воскликнул мальчик. Девочка посмотрела на Туралиона грустными карими глазами. Паладин улыбнулся и погладил ее по головке, обращаясь к мальчику:

— С такой силищей ты когда-нибудь станешь отличным солдатом, — улыбнулся он.

— О, да, сэр, я очень на это надеюсь, сэр! Как вы думаете, когда я вырасту и наконец смогу убивать орков, их еще не всех перебьют?

Улыбка Туралиона дрогнула.

— Я уверен, что ты сможешь хорошо послужить Альянсу, — ответил он, уклоняясь от вопроса. Месть. Горячее желание возмездия и гнев, который оно распаляло в сердце, отняли у Туралиона любимую женщину, и он не хотел своими словами посадить в ребенке зерна расовой ненависти. Все еще держа руку на голове девочки, паладин негромко произнес молитву. Свет засиял вокруг его руки, и на мгновение свечение окутало малышку. Туралион поднял вторую руку, благословляя и мальчика тоже. Обе пары сияющих детских глаз посмотрели на него с благоговением.

— Да благословит Свет вас обоих. А теперь бегите-ка вы домой. Кажется, будет дождь.

Мальчик кивнул и схватил сестру за руку.

— Спасибо, дяденька паладин!

И они побежали домой. Тот оказался поблизости — Туралион увидел, что детишки жили в соседнем с собором здании. В сиротском приюте.

Сироты. Их стало так много. Сколько же людей отдали свои жизни…

Снова послышались раскаты грома, и небеса разверзлись. Дождь полил как из ведра. Туралион вздохнул, натягивая капюшон, и быстро взбежал по ступеням собора. Даже за такой короткий подъем он промок до нитки. Запах благовоний и негромкий, едва различимый отголосок песнопений, доносившийся из глубины здания, сразу же успокоили его. Туралион привык отдавать приказы, сражаться в битвах и выходить из них покрытым кровью — собственной и орочьей. Но как же хорошо оказывалось вернуться в церковь и вспомнить, что когда-то он был обыкновенным жрецом.

Легкая улыбка коснулась губ паладина, когда он увидел своих братьев — рыцарей Серебряной Длани, — выполнявших свои обязанности здесь с таким же усердием, как и на поле брани. Архиепископ Фаол создал орден три года назад, и по его повелению сегодня паладины служили тем общинам, где люди больше всего пострадали от войны. Оглядевшись, Туралион заметил своего старого друга Утера, которому он сам дал прозвище «Светоносный». Туралион привык видеть этого крепко сложенного мужчину в полном боевом облачении, с молотом в руках, с горящими ревностным огнем глазами цвета океана и озаренного Светом, которым тот владел как могучим оружием. Но сейчас Утер был одет в простые одеяния. Он ухаживал за женщиной, которая выглядела обессиленной и истощенной. Паладин вытирал ей лоб влажной тряпкой, а свободной рукой укачивал какой-то сверток.

Когда Туралион приблизился, он увидел, что Утер на самом деле осторожно держал закутанного в пеленки новорожденного младенца. Кожа малыша все еще была сморщенной — он только что родился. Новоиспеченная мама устало, но счастливо улыбнулась и потянулась к своему ребенку. Его глубокий, здоровый плач был похож на резкую, но сладкую песню надежды. Утер возложил руку на женщину, благословляя ее саму и дитя, как Туралион до этого благословил сирот. Туралион вдруг кое-что понял: Утер всегда чувствовал себя на поле битвы как дома, и, не колеблясь, призывал Свет, чтобы сразить врагов, желавших покончить с ним и теми, кому он служил. Однако паладин точно так же ощущал себя в соборе, когда помогал новой жизни прийти в этот мир. Такова двойственная природа паладинов — они были одновременно воинами и целителями. Утер поднял голову, улыбнулся и встал на ноги, чтобы поприветствовать друга.

— Туралион, — сказал он глубоким, хрипловатым голосом. Два паладина пожали друг другу руки. — Рад тебя видеть. Наконец-то ты нашел сюда дорогу, — Утер шутливо толкнул его локтем.

— Ты прав, — согласился Туралион, посмеиваясь. — Здесь хорошо. Как же легко оказаться втянутым в водоворот дел, которые нужно закончить, но которые так и не заканчиваются. Взять хотя бы нашествие крыс.

— Чего?

— Я потом тебе расскажу. А сейчас — чем я могу помочь? — Юный паладин решил, что важнее помочь людям здесь, чем сидеть в крепости и разбирать бумажки.

Утер вдруг слегка прищурился, глядя Туралиону через плечо.

— Кажется, тебя только что нашло одно такое незаконченное дело, — проговорил он.

— Да ну? — спокойно хмыкнул Туралион, оборачиваясь.

Он словно увидел призрак прошлого, как будто эпизод его жизни был вырван из нужного места и времени и снова повторился в совершенно иных обстоятельствах. Она стояла перед ним в мокрой одежде, с мокрыми волосами и с каплями дождя на лице, глядя своими изумрудными глазами прямо на него. Она попала под дождь и сейчас выглядела так же, как почти два года назад, когда пришла к нему…

Глаза Аллерии Ветрокрылой сузились, как будто она тоже подумала о той ночи, и воспоминание было ей неприятно. Туралион похолодел, но вовсе не потому, что его одежда тоже промокла.

Аллерия сухо поклонилась — сначала Утеру, а затем ему.

— Светоносный. Генерал.

А, так вот, значит, как пройдет этот разговор.

— Следопыт, — Туралион даже удивился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. Он отчасти ожидал, что тот надломится от переполнявших его чувств. — Что привело тебя сюда?

— Вести, — коротко ответила эльфийка. — Худшие из всех возможных. — Она мельком посмотрела Туралиону в глаза, а затем перевела взгляд на Утера. — Вряд ли что-то еще могло заставить меня прийти.

Туралион почувствовал, как у него дернулась щека, и стиснул зубы.

— Тогда прошу, рассказывай.

Аллерия презрительно огляделась.

— Интересно, туда ли я пришла, чтобы просить о помощи. Я не думала, что генералы, рыцари и воины Света будут ухаживать за младенцами в церкви.

Туралион был рад почувствовать гнев — тот хотя бы заглушил боль в его сердце.

— Мы служим там, куда нас привело наше призвание, Аллерия. Все мы. Я уверен, что ты проделала столь долгий путь не для того, чтобы оскорблять нас. Говори.

Следопыт вздохнула.

— Недавно я встречалась с Кадгаром и другими правителями Альянса, в том числе и с твоим королем. Похоже, что на месте, где раньше стоял Темный портал, образовался пространственный разлом. Кадгар считает, что очень скоро через него снова смогут пройти орки или даже целая вторая Орда. Он усадил меня на грифона и отправил сюда, чтобы предупредить тебя.

Теперь их внимание было целиком приковано к ней, и паладины молча слушали, пока она пересказывала им все, что узнала. В который раз с момента гибели Льва Азерота Туралион пожелал, чтобы Андуин Лотар все еще был жив. Он часто ловил себя на этой мысли, когда ему предстояло принять трудное решение, принять бой, или когда просто нужно было с кем-то поговорить. Лотар принимал решения незамедлительно, спокойно и без колебаний, и остальным оставалось лишь следовать за ним. Несмотря на то что другие ветераны начали называть себя Сынами Лотара, сам Туралион, хотя и был когда-то его правой рукой, чувствовал себя неловко. Он не считал себя сыном этого великого человека, хотя и был готов защищать идеалы Лотара до самого последнего вздоха. Паладин все еще предавался раздумьям, когда Аллерия закончила говорить и повернулась к нему, ожидая ответа.

— Ну, так что? — требовательно спросила она.

— Что говорят по этому поводу Громовые Молоты? Что думает Курдран?

— Сомневаюсь, что он об этом знает, — признала Аллерия. У светловолосой эльфийки хотя бы хватило стыда смутиться, говоря об этом.

— Что? Ты проделала такой путь, чтобы предупредить меня, причем летела на спине одного из их грифонов, и никто не удосужился сказать предводителю Громовых Молотов, что происходит?

Она снова пожала плечами, и Туралион едва сдержался, чтобы не выругаться. Во время Второй войны все участники Альянса сражались вместе. Эльфы, люди и дворфы — Громовые Молоты и их братья Бронзобороды — бились бок о бок. Но за последний год правители людей, похоже, отстранились от своих инородных союзников. Эльфы все еще принимали участие в защите крепости Стражей Пустоты, но скорее из-за своей любви ко всему магическому, а не из-за желания помочь людям. Бронзобороды оставили в Лордероне своего посла — Мурадина Бронзоборода — и таким образом поддерживали тесные связи с королем Теренасом. А в Штормграде обитал жизнерадостный кроха Меггакрут со своими помощниками. Туралиону стало стыдно при воспоминании о том, как он сегодня утром посмеивался над гномом. Ведь Меггакрут и его народец оказывали чужакам неоценимую услугу.

Но, несмотря на всю преданность, храбрость и мастерство Громовых Молотов, многие люди, похоже, считали наездников на грифонах обыкновенными дикарями.

— Ты что, будешь ждать, когда дворфы скажут тебе, что делать? Или когда к тебе явится призрак Лотара?

Туралион нахмурился. Щеки Аллерии покраснели, и она опустила глаза, понимая, что зашла слишком далеко.

— Громовые Молоты были и остаются нашими преданными союзниками, — негромко, но твердо произнес Туралион. — Они — такая же часть Альянса, как и все остальные. Я должен убедиться, что им доложат обо всем как можно скорее.

— Мы должны немедленно отправиться в путь, — настаивала Аллерия. — Грифон отнесет тебя в Лордерон. Я доберусь туда сама.

Значит, она даже не собиралась удостоить его своей компании в пути. Туралион ответил не сразу. Он посмотрел на Утера — тот закипал от нанесенного другу оскорбления. Паладины переглянулись. Утер кивнул и повернулся к молодой матери с ребенком.

— Ты ведь приведешь членов своего ордена, верно? — спросила Аллерия наперед, как будто заранее знала, что он ответит. Когда Туралион покачал головой, эльфийка опешила. — Что? Почему нет?

— Архиепископ хочет, чтобы они оставались здесь и в Лордероне. Многие люди нуждаются в их помощи.

— Ты ведь даже не спросил!

— Мне не нужно спрашивать, чтобы знать его ответ. Не беспокойся. Если возникнет крайняя нужда, они придут. Но нужда принимает самые разные формы. Пойдем. Давай немного поговорим.

— Нам нужно…

— Пять минут ничего не изменят.

Она нахмурилась. Туралион заметил, что она дрожит. Капля дождя скатилась с ее мокрых волос по лицу. Она была похожа на слезу, но такого проявления мягкосердечия от эльфийки ждать не стоило. Впрочем, в ту секунду ему очень сильно захотелось прижать ее к себе. Эта холодность, эти колкие ядовитые слова и искажавшая ее милое личико ненависть… Туралион знал, откуда они взялись. И он понимал, почему Аллерия несет это в себе.

И это понимание, как кинжал, пронзило ему сердце.

— Я писал тебе. Ты ни разу не ответила, — негромко сказал он.

Она пожала плечами, машинально укутывая свое стройное тело плащом, хотя ей следовало переодеться в сухую одежду.

— Я путешествовала. Патрулировала. Совсем недавно мы были в Альтеракских горах, — сказала Аллерия. — Ходили слухи, что там среди скал прячутся орки. — Она позволила себе угрюмую улыбку. — Мы нашли десятерых.

Туралиону не нужно было спрашивать, что она и ее следопыты сделали с обнаруженными орками. Он подумал, не начала ли она брать трофеи. Однажды он увидел, как Аллерия с дикой улыбкой на лице склонилась над телом орка, и паладина потрясло то наслаждение, с которым она убила его.

— Аллерия, — тихо произнес он. — Я тебе писал, и ты ни разу не ответила. Ты ничем мне не обязана. Я это понимаю. Но если… из-за того, что между нами произошло, ты больше не можешь со мной работать, я должен узнать это сейчас. Я — твой командир. Я… Альянс не может допустить, чтобы на поле боя выяснилось, что ты не слышишь меня и не подчиняешься приказам. — Туралион подождал, пока эльфийка снова посмотрит на него. — Ты будешь подчиняться приказам?

— Это будет нетрудно, — резко ответила она. — Альянс желает смерти каждому орку. Я хочу того же. Так что мы можем покончить с ними вместе.

— Так вот, чем мы все для тебя стали, просто средством для достижения цели. Способом побыстрее убить как можно больше орков.

— А ты ждал чего-то еще? — усмехнулась Аллерия. — Кадгар нашел меня лишь потому, что я и мои следопыты охотились на орочьих дезертиров в Альтераке. Я согласилась встретиться с ним в крепости Стражей Пустоты, поскольку его посланник сказал, что речь пойдет об орках. И я согласилась передать тебе его призыв по той же самой причине. — Она нахмурилась. — И чем скорее мы доберемся до Лордерона, тем скорее я смогу отыскать еще больше этих зеленокожих тварей и очистить наши земли от их мерзости! — с жаром продолжила она, сверкая глазами и повысив голос. Некоторые люди повернулись в их сторону. — Я уничтожу их, всех до единого. Даже если это займет у меня сотню лет!

Туралион почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

— Аллерия, — начал он, понижая голос, — ты говоришь о геноциде.

Ее губы изогнулись в жестокой улыбке.

— Геноцид можно устроить, только убивая разумных существ. А так я всего лишь истребляю вредителей.

Он с ужасом понял, что она искренне верила в то, что говорила. Аллерия действительно не считала орков разумными. Она видела в них лишь чудовищ, монстров или… крыс. Туралион понимал, что он и сам убил многих из них… и из-за того, что орки сделали с его народом, он часто делал это с пламенным гневом в своем сердце. Но это… Аллерия не хотела справедливости. Она не хотела, чтобы орки заплатили за совершенные ими преступления, она хотела причинить им боль. И, если получится, уничтожить целую расу.

Он шагнул к эльфийке, протягивая руку, надеясь достучаться до нее.

— Ты так много потеряла. Я это понимаю.

Аллерия ударила его по руке, отбрасывая ее в сторону.

— Ха! Человек говорит об утрате? Да что ты вообще о ней знаешь? Ваши жизни так коротки, что вы даже не успеваете узнать, каково это — любить кого-то по-настоящему!

Туралион побледнел. Несколько секунд он не мог ничего сказать. Аллерия сверлила его взглядом, быстро дыша и ожидая ответа.

— То, что вы живете дольше, вовсе не означает, что вы чувствуете сильнее или острее других, — наконец проговорил он. — Уж в этом можешь мне поверить. — Он робко улыбнулся ей, но выражение ее лица лишь стало еще жестче.

— Так, значит, ты лучше меня, потому что живешь вот столько? — с вызовом бросила эльфийка, щелкая пальцами. — Или ты лучше, потому что с тобой твой драгоценный Свет?

— Аллерия, я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Ты это знаешь. Но ты говоришь не о справедливости, а о мести. И я вижу, что с тобой происходит из-за этого. Свет принадлежит не мне, а всем нам. Он дарует исцеление. Он…

— Не смей читать мне нотаций! — предупреждающе прошипела она со стальными нотками в голосе. — Твой Свет не остановил орков, когда они прорвались в наш мир, верно? Свет не может восстановить мою разоренную родину или вернуть мне моего…

Аллерия вдруг резко замолчала. Туралион некоторое время смотрел на нее, а затем глубоко вдохнул.

— Следопыт, — официально произнес он, — вот мой приказ. На данный момент ты останешься здесь, в Штормграде, вместе со мной и с половиной наших войск. Прикажи своим подчиненным собраться здесь. Город только начал восстанавливаться. Я не оставлю его без защиты.

Она стиснула зубы.

— Так мы что, собираемся просто переждать войну здесь, сэр, как какие-то трусы, сэр?

Туралион не дал ей себя разозлить.

— Я запрошу подкрепление, и, когда оно прибудет, мы отправимся в путь. Но до тех пор мы останемся здесь.

Она кивнула.

— Ты будешь защищать город, потому что в нем живут люди. Теперь я понимаю. Разрешите удалиться, чтобы собрать моих следопытов, сэр?

Аллерия нарочно подбирала слова, чтобы задеть его, и у нее получилось. Но Туралион больше переживал из-за того, что стало с ней, раз следопыт решилась их произнести. А точнее, что Аллерия сама с собой сделала. Эльфийка так сильно изменилась. Туралион с грустью вспомнил, как они вели себя при первой встрече. Он запинался, пораженный ее изяществом, красотой, а позже и ее совершенным мастерством. Она же потешалась над ним и смотрела заинтересованно, но слегка свысока. Потом Туралион привык к этому, и стал относиться к ней с меньшим трепетом, хотя тот и не исчез полностью — это было невозможно. Тогда Аллерия начала уважать его. Затем он ей понравился. Затем она стала стремиться проводить с ним время, сражаться с ним бок о бок, и когда-то он верил, что ей хочется чего-то большего.

Но от той женщины, похоже, мало что осталось. И Туралион мог лишь печалиться и беспокоиться о том, как сильно она изменилась, а еще думать, не позволит ли она своей ненависти к оркам лишить себя осторожности. Свет… если она погибнет из-за своей опрометчивости…

Паладин вдруг понял, что все еще смотрит на нее, и кивнул. Из-за кома в горле он вряд ли смог бы что-нибудь сказать. Аллерия склонила голову, соблюдая необходимый минимум вежливости, и зашагала прочь.

Туралион смотрел ей вслед, гадая, правильное ли принял решение. Что бы сделал Лотар? Стал бы он ждать прибытия подкрепления или сразу бы ринулся в бой? Потеряет ли Туралион время или поступит мудро? И если он сейчас пошлет своего заместителя, Даната Троллебоя, и половину войск в крепость Стражей Пустоты, будет ли этого достаточно?

Он помотал головой, отгоняя эти мысли. Сейчас паладин не мог позволить себе сомневаться, и это решение казалось ему правильным. Нужно было разослать гонцов. Одного к Громовым Молотам, чтобы сообщить им о сложившейся ситуации, и одного в Лордерон.

«А еще одного к Меггакруту», — подумал Туралион, грустно улыбаясь. Следовало предупредить гнома о том, что, к сожалению, он все-таки не сможет выделить бойцов для очистки поезда от крыс.

Аллерия не пошла обратно в крепость, как обещала. Вместо этого, покинув собор, она бросилась бежать. Ноги быстро и почти бесшумно несли ее по улицам в сторону громадных ворот города. На бегу эльфийка не обращала внимания на испуганные взгляды прохожих, и, видя, как они таращатся на нее, она позволила себе разозлиться еще сильнее. Пробежав под воротами, Аллерия оказалась в перелеске и продолжила бежать до тех пор, пока не наткнулась на небольшой ручей. Там, укрывшись под кронами деревьев, она опустилась на влажную землю.

Эльфийка замерзла и насквозь промокла, но не обращала на это никакого внимания.

Разговор прошел еще хуже, чем она ожидала.

Как мог обычный человек так сильно вывести ее из себя? По сравнению с ней он был ребенком, невоспитанным, шумным ребенком, который… Стоило этим мыслям возникнуть, как она сразу же поняла, что это неправда. Туралион был невероятно молод по сравнению с ней, но среди людей он считался мужчиной, и он был добр, мудр и умен.

Когда-то она думала, что любила его, но то время осталось в прошлом, казавшемся теперь таким далеким.

Аллерия зарычала и прижала сжатую в кулак руку к сердцу, словно приказывая ему не смягчаться. Ее пальцы коснулись серебряной цепочки, на которой висели три драгоценных камня. Родители Аллерии подарили ей это ожерелье, оно связывало ее с тем миром, в котором она некогда жила. С миром изящества, красоты и равновесия. С миром, навсегда изуродованном орками.

Местные деревья были непохожи на лес Вечной Песни, на его золотолиственные старейшие деревья, по чьим ветвям она лазала вместе со своими сестрами, и… Аллерия резко зажмурилась и прошептала:

— Лират…

Ее младший брат. Она вспомнила его таким, каким видела в последний раз — красивым, весело смеющимся, танцующим под золотистой листвой под оживленную мелодию флейты. Молод, он был так молод. Лират хотел стать следопытом, как и его сестры, но в тот миг, который навеки застыл в памяти Аллерии, он просто радовался жизни.

Орки убили его, и пламя его жизни погасло, как свеча, зажатая между грубыми пальцами.

Они убили многих, слишком многих ее сородичей — двоюродных братьев и сестер, тетушек и дядюшек, племянниц и племянников… убили друзей, которых она знала с давних времен, времен, когда Туралион еще даже не родился…

И они за это заплатят. Аллерия крепче стиснула ожерелье. Они будут страдать, как страдал милый юный Лират. Как страдал ее народ, ее город, ее земля. Боль, которую они причинили ей, вернется к ним тысячекратно. Месть будет сладкой… сладкой, как кровь, которую она однажды слизнула с руки после убийства. Тогда Туралион почти это заметил. Теперь, сказала она себе, он ничего не должен узнать.

Он не должен ее остановить.

Он не должен смягчить ее сердце, как почти сделал это однажды.

Чего бы ей это ни стоило, Аллерия Ветрокрылая добьется возмездия.

Снаружи барабанил дождь, но в стойлах было сухо, хоть и душно. Во влажном воздухе витали запахи лошадей и кожи. Кони громко ржали, переступая копытами по булыжникам, пока наездники надевали на них сбрую. Они были опытными боевыми скакунами, которым уже давно не приходилось участвовать в боях. Казалось, что они, как и Данат Троллебой, жаждут двинуться в путь.

Впрочем, бойцы Даната были не такими опытными.

Сам командир быстро оседлал своего коня и теперь ходил среди своих солдат.

— Шевелись, — угрюмо бросил он одному бойцу, который запутался в поводьях. — Мы не на прогулку собираемся!

Туралион позволил ему забрать половину любых воинов, оставшихся в Штормграде. Троллебой выбрал кавалерийские отряды, которые могли быстро добраться до места назначения и без промедления встать в строй. Им нужно было двигаться быстро, но осторожно, чтобы не утомить лошадей. Данат подозревал, что у его войска не будет возможности отдохнуть и перегруппироваться. Но большая часть воинов, вместе с которыми он раньше сражался, разбрелась по всем королевствам людей, и времени снова созывать всех ветеранов не было.

— Мы ведь не хотим пропустить сражение, да, сэр? — спросил один солдат, улыбаясь и берясь за поводья своего коня. Он был совсем юн и никак не мог сражаться во Второй войне. Он стал солдатом сразу после окончания войны, чтобы пополнить сильно поредевшие после всех битв ряды армии.

Данат покачал лысой головой и провел рукой по седеющей бороде, пытаясь вспомнить имя паренька. Точно, Фаррол.

— Ты ведь ни разу не видел орков, верно, Фаррол? — проворчал он.

— Нет, сэр! — ответил тот. Широченная улыбка выдавала его юный возраст. — Но я жду не дождусь, когда мы сразимся с ними, сэр!

— А я вот нет, — ответил Данат, из-за чего солдатик ахнул и уставился на него.

— Нет, сэр? — переспросил паренек. Его голос слегка дрогнул, когда он заметил мрачное выражение лица своего командира. — Но почему нет, сэр? Мы ведь их раздавим, верно? Я слышал, что орков осталось не так уж и много, и они прячутся в лесах и горах, словно дикие животные!

— Да, это те, кто остался здесь, когда портал закрылся, — согласился Данат. — Но нам предстоит столкнуться не с ними. Маги считают, что Темный портал вот-вот откроется заново. Ты понимаешь, что это значит?

Солдат сглотнул, и Данат повысил голос, чтобы остальные бойцы, седлавшие своих скакунов, тоже его услышали.

— Это значит, парень, что мы будем биться не с бандой выживших орков-дезертиров… Мы сразимся с Ордой, с самой большой армией в истории. И эту силу еще никому не удавалось одолеть, по крайней мере, полностью.

— Но мы же победили в войне, сэр! — возразил другой солдат. Данат вспомнил, что его зовут Ванн. — Мы их одолели!

— Верно, — согласился Троллебой. — Но так вышло лишь потому, что часть войска Орды предала их, и у нас получилось сокрушить их на море. Орки, с которыми мы бились у Черной Горы, были лишь малой частью настоящей Орды, и даже тогда мы едва устояли. — Он покачал головой. — Очень может быть, что в мире орков осталась еще дюжина кланов, которые только и ждут возможности снова прорваться сюда. — Данат услышал, как его бойцы начали перешептываться и судорожно вздыхать. Он громко произнес: — Все верно, ребята. Вполне вероятно, что мы идем навстречу собственной смерти.

— Сэр? Зачем вы нам это говорите? — негромко спросил Фаррол.

— Потому что я не собираюсь вам лгать о том, что нас ждет, — ответил командир. — У вас есть право знать, с чем вам предстоит столкнуться. И я не хочу, чтобы вы думали, что это будет легко. Ждите жаркого боя и оставайтесь начеку, — добавил он. По тону Даната стало ясно, что это не совет, а приказ. — Если вы будете заранее ждать неприятностей, то с большей вероятностью выживете, — он вдруг широко улыбнулся. — И тогда вы сможете называть себя Сынами Лотара.

Стоявшие вокруг него бойцы серьезно кивнули. Они были хорошими парнями, хотя и не настолько опытными, насколько ему бы хотелось. Данат уже жалел тех, кто наверняка погибнет, если портал все-таки откроется. Но они поклялись защищать Альянс, даже если это будет стоить им жизни. Он лишь надеялся, что они не погибнут напрасно. Несмотря на то, что драгоценное время уходило, Данат позволил себе несколько секунд посмотреть на них, запоминая лица бойцов и вспоминая, как их зовут. У Троллебоя не было собственных детей, но пока он возглавлял этих парней, то был для них отцом. Даже если они все назывались Сынами Лотара. При мысли об этом он слегка улыбнулся.

— По коням, ребята!

Две минуты спустя они галопом проскакали по булыжным улицам Штормграда и выехали за ворота.

— Постой, ты это слышал?

Рэндал рассмеялся.

— Уильям, ты стал какой-то нервный, — сказал он своему другу. — Это же просто ветер. — Он посмотрел по сторонам, глядя на искореженный взрывом ландшафт. — Здесь от него нигде не укрыться.

Уильям кивнул, но ему, похоже, было не по себе.

— Наверное, ты прав, — признал он, потирая лицо рукой в перчатке. — Ненавижу этот наряд. Зачем мы вообще стережем эту штуковину? Разве маги здесь не для этого?

Оба солдата посмотрели назад. Если бы они прищурились, то смогли бы разглядеть за развалинами в воздухе легкое мерцание. Искажение пространства было узким, шириной примерно с человека и высотой в два человеческих роста. Бойцам сказали, что этот разлом — все, что осталось от Темного портала, и их задачей было наблюдать за ним.

— Не знаю, — ответил Рэндал. — Я думал, если что-то и произойдет, то маги узнают об этом раньше нас, — он пожал плечами. — Зато работенка несложная. И наша смена уже через час закончится.

Уильям начал было говорить что-то еще, но прервался, выпучив глаза.

— Вот! — прошептал он. — Слышишь?

— Что слыш…

Уильям неистово зашипел на него. Несколько секунд они сидели неподвижно, как изваяния, и прислушивались. А затем Рэндал услышал. Звук сначала походил на низкий стон, затем на пронзительный свист, словно ветер разгонялся по широкой равнине и врывался в долину, в которой находился их пост. Его взгляд снова упал на разлом… и солдат ахнул, чуть не выронив щит и копье. Разлом стал шире!

— Труби тревогу! — в панике крикнул он Уильяму, но друг застыл в ужасе, не в силах оторвать глаз от портала. — Уильям, труби тревогу!

Уильям поспешил исполнять приказ, и в тот же миг разлом снова замерцал, стал ярче, его границы расширились, переливаясь разными цветами. Казалось, что он распахнулся, как пасть голодного существа, и из него наружу повалили тени. Они быстро обволокли их, и Рэндал моргнул — он больше не мог разглядеть ни разлом, ни развалины под ним. Даже Уильям исчез, но Рэндал услышал, как его друг трубит в рог, предупреждая других стражников.

Рэндал метался из стороны в сторону, стараясь всмотреться в неожиданно сгустившуюся тьму. Он держал наготове щит и копье. Кажется, там что-то зашевелилось? Или вон там? Солдат напряг слух.

Что это за звук? Удар, как будто что-то прокатилось… или упало? Еще один удар?

Да, теперь Рэндал был уверен, что слышит какой-то шум. Солдат повернулся в том направлении, откуда, как он думал, исходил звук, и слегка поднял копье, надеясь, что это не Уильям. Шум действительно был похож на звук тяжелых шагов… причем множества пар ног.

— Именем Альянса, стой! — закричал Рэндал, жалея, что голос дрожит. — Кто идет? Остановись и назови себя!

Шаги приблизились, и он развернулся, пытаясь понять, откуда они доносятся. Из-за спины? Сбоку? Прямо перед ним? Он слегка повернулся, когда земля под его ногами дрогнула, инстинктивно приподнял щит…

…и вскрикнул, когда что-то тяжелое смяло его, как бумагу, и сломало ему руку.

Быстро моргая от боли, Рэндал ткнул копьем вперед, но нечто схватило оружие за длинное древко и вырвало его из хватки бойца. Из тьмы возникло лицо, которое замерло в нескольких сантиметрах от его собственного — широкое, тяжелое лицо с нависающими бровями, приплюснутым носом и двумя острыми клыками, торчавшими из-под нижней губы.

Чудовище довольно оскалилось, глядя на Рэндала, и он успел мельком заметить, как к нему из тени понеслось нечто широкое, плоское и изогнутое…

Другие стражники, предупрежденные сигналом Уильяма, бросились к порталу, но было уже слишком поздно, да и бойцов оказалось слишком мало. Тьма заполнила долину, не давая им увидеть своих врагов. Пока люди блуждали впотьмах, воины орков и рыцари смерти повалили из расширившегося разлома, убивая всех на своем пути. Это больше походило на резню, чем на битву. Через несколько минут все защитники людей были мертвы или при смерти, а орки захватили Темный портал на стороне Азерота.