Забудь меня

Крис Гофман, 2022

Годы бесплодия делают из меня нервную и неуверенную в себе женщину, но я люблю мужа и мечтаю родить ему ребенка. В тот момент, когда с зачатием все получается – узнаю, что любимый Дима связался с дочкой босса, чтобы достичь карьерных высот. Сердце разбито, видео и сообщения от любовницы убивают меня, но все оказывается гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Дима удивляет.

Глава 12. Милана. Поворотный момент

Три месяца назад

— Черт подери! Опять батарея бутылок и окурков, Милана, твою мать, сколько это будет продолжаться? — тараторит отец, открывший дверь своим ключом и явившийся в мою квартиру без приглашения.

Ну, как мою. Петр Владимирович позволил мне в ней жить и оформил на себя, уверяя, что жилплощадь исключительно для любимой доченьки, однако теперь периодически заявляется без предварительного уведомления как Хозяин, чтобы поучить жизни и отчитать свое нерадивое дитя.

— А Джорджио где? — оглядываюсь вокруг и не вижу своего ночного сексуального партнера. Подцепила его в клубе и всю ночь он жарил меня как отменный самец.

— Собрал свои рваные трусы с носками и был послан нахер, — рычит папа недовольно. — Ты не сбилась со счета, скольким мужикам дала? Может быть, стоит остановиться превращать свое тело в проходной двор?

— Чего ты завелся? Каждый живет как желает и имеет на это право, — отвечаю отцу.

— Я не могу смотреть, как моя единственная дочка спивается, таскает каких-то альфонсов к себе в кровать и ведет себя как проститутка, — зло отзывается на мою фразу.

Встаю с постели совершенно обнаженная и приближаюсь, нахально виляя бедрами, к папе, в голове еще гудит хмель и чувствую себя смелой и дерзкой.

— А что такое, папульчик? Ты же любишь блядей. Маме изменял именно с ними! — нагло заявляю в глаза.

Резкая пощёчина в ответ отрезвляет.

— Закрой свой рот, ты не будешь так разговаривать с отцом. Поняла меня? Если бы не я, уже в притоне бы скурвилась. Я не могу спокойно наблюдать за тем, что ты творишь со своей жизнью. Учебу бросила, шляешься по стрипушникам, вытанцовывая за жалкие гроши, чем ты думаешь? — гремит Петр Владимирович. — Прикройся уже, Господи, взрослая баба, а перед родителем щеголяешь с голыми надувными сиськами.

— Нравятся? — делаю вид, что пощечина отца меня не задевает и продолжаю его провоцировать. — Ты же мне их купил. Все рассказывал, как я должна быть лучшей везде и во всем. Помнишь? А я дура и старалась, — произношу, натягивая на себя длинную футболку. — Балет? Нет проблем. Игра на пианино? Давайте. Рисование? Теннис? Конечно. Огромные списки нереальной хуйни того, чем я никогда не хотела заниматься, но ты заставлял. Так вот, папулечка, я выросла и больше не хочу жить по твоим правилам.

— Правда? Тогда тебе придется узнать вкус работы, кто будет оплачивать твои курорты и досуг? Да даже просто литры элитного бухла? — рукой показывает на пустую бутылку виски. — Мужики однодневки? Сомневаюсь!

— Значит никто. Пойду по борделям, как ты мне предрекал будущее, авось кому-то сгожусь. — улыбаюсь папе.

— Хватит! Черт, хватит! — бьет кулаком по столу. — Я устал, Милана. Прекращай уже издеваться и мстить за мать, знаю, что поступил подло, но не мог иначе, наши отношения исчерпали себя, не заставляй меня извиняться за то, что тебя не касается.

— Серьезно? Все, что произошло с мамой, исключительно по твоей вине, — начинаю заводиться.

— Сотни раз уже обсуждали, какой смысл годами варить эти обиды?

— Никакого, — равнодушно бросаю и закуриваю сигарету. — Маму не вернуть.

— Поверь, мне тоже жаль, что так прои…

— Молчи! Закройся теперь ты. Перестань вешать лапшу. Как и меня сейчас, ты мог легко ее ударить, унизить, довести. Это твоя вина! Потому что я стерплю и смолчу до поры до времени, потому что мне посрать на тебя и твои абьюзивные выходки, но она была другой, и каждая твоя агрессия убивала ее, доводила до того момента, на который ты ее толкнул.

— Я не бил тебя, дочка, — начинает оправдываться. — Просто пытался отрезвить. Твоя манера общения переходит все границы. Эта пощечина от бессилия. Откуда это хабалистая базарная баба? Как мне с тобой справляться?

— Жизнь научила показывать зубы, папочка, а еще ты и череда твоих бестолковых баб, которых бесконечно приводил домой, когда не стало мамы.

— Отпусти обиды, Милана, хватит! Мы взрослые люди и я не обязан каждый раз спасать тебя, рано или поздно очнешься в канаве с пеной у рта, выброшенной каким-нибудь очередным Джорджем и хорошо если живая, а не просто обворованная. Я тебя очень прошу, поехали в Москву, я перевожусь на должность управляющего и не смогу больше так тщательно здесь следить за тобой.

— Вот и проваливай! Мне твой надсмотр не нужен. Наконец-то заживу без проблем, — ощетиниваюсь в ответ.

— Ты не ведаешь, что творишь, но я желаю тебе только добра. Перечеркни все дерьмо, что было и есть в твоей жизни и начни заново. Позволь искупить свою вину, устроить на работу, отмыть тебя от репутации дешевой шалашовки и устроить нормальную жизнь, — продолжает гнуть свою линию отец.

— Опять будешь приказывать с кем быть, кого любить и что делать? Нет уж, спасибо, я этого говна хлебнула сполна, — даю отрицательный ответ.

— Милана, послушай, — предпринимает еще одну попытку меня уговорить, — не отвергай моей помощи. Ты молодая красивая девушка и я обещаю, что приму любой твой выбор и решение, которые ты сделаешь, но только в правильном направлении. Хватит вести токсичное существование, пожалуйста, поехали со мной. Снимем тебе шикарную квартиру, а если захочешь, даже купим, найдем мужчину, устроим личную жизнь. Неужели тебе не хочется семьи?

Отец попадает в самое сердце, и оно сжимается. Несмотря на свой молодой возраст и праздный образ жизни, совсем непуританского содержания, я действительно хочу свою собственную семью, мужа и быт. Где-то внутри себя осознаю, что если останусь — не выберусь из этого шторма.

— Я подумаю — выдаю глухо.

— У тебя есть три дня.

Три дня. Отлично.

Их я провожу в запое шампанского и виски. Проснувшись утром, в какой-то непонятной квартире среди кучи хлама и вони, четко понимаю, — отец прав, если не полечу с ним, сдохну как дешевая шлюха в канаве…