Как спасти драконов

Крессида Коуэлл, 2015

Срок, отмеренный Судьбой, на исходе. Близится Последняя Битва между драконами и людьми. И чтобы победить в этой битве, людям нужен Король, потому что только истинному Королю откроется страшная тайна Драконьего Камня: как уничтожить всех драконов. Иккинг Кровожадный Карасик III должен стать Королем, чтобы спасти людей и драконов, чтобы остановить войну. Но что он может – израненный, усталый, выброшенный бурей на пустынный берег? С ним нет друзей, нет даже Беззубика… Но и выбора у него тоже нет. Ему достался Трудный Путь в Герои.

6. Трудно спасать того, кто спасаться не хочет

Камикадза с Рыбьеногом провели долгую и утомительную ночь верхом на драконе, разыскивая Иккинга в тумане. Неудивительно, что вид у них сделался малость безумный, они ведь всю ночь глаз не сомкнули. Час за часом они прочесывали жуткую слепую мглу, прячась, когда натыкались вдруг на поисковые отряды Ярогнева, и высматривали, высматривали, высматривали Иккинга. Они облетели всю береговую линию Завтра, побывали к северу от Отчаяния Черноборода, к югу от острова Магманьяков и сорвали голоса, выкликая:

— Иккинг, где ты-ы-ы?

Долгая выдалась ночка.

Рыбьеног хотел стать скальдом, а в обстоятельствах типа «мы одни против всего мира» толку от него было мало. Время от времени он задремывал на плече у Смертеня, и ему снились более счастливые времена на острове Олух, где они с Иккингом сидели на зеленой травке и болтали о поэзии или еще о чем-то столь же мирном.

И вдруг он просыпался и оказывалось, что кругом туман, вся трава на Олухе давно сгорела дотла, по щекам текут слезы, а Иккинг наверняка мертв.

Единственным утешением Рыбьеногу служило само пребывание на спине у Смертеня. Есть нечто смутно обнадеживающее в присутствии громадного невидимого трехглавого Смертеня, поклявшегося всегда быть рядом и защищать тебя ценой собственной жизни.

— Взгляни правде в лицо, Камикадза, — произнес Рыбьеног с бесконечной печалью где-то в пятом часу утра. — Его шлем выловили из моря. Сотни людей видели, как он погиб. Невозможно, чтобы он уцелел.

В отличие от Рыбьенога Камикадза была из тех, кого хорошо иметь рядом в обстоятельствах типа «мы одни против всех», потому что она любила хорошенько подраться и отличалась несгибаемой верой в лучшее. Но даже она начинала уже сомневаться, что Иккинг жив, хотя скорее умерла бы, чем признала это.

— И потом, — продолжал Рыбьеног еще тише, — даже если он жив, высадиться на Завтра он не может, потому что остров охраняют Драконы-Стражи. И Королем ему не стать, потому что все Утраченные Сокровища у Элвина…

— Перестань, Рыбьеног, неужто Иккинг НИЧЕМУ тебя не научил? — резко отозвалась Камикадза. — Нет ничего невозможного, только невероятное. — Она утерла грязный нос рукавом. — Кроме того, разумеется, он не умер. Он наш Герой, поэтому умереть не может. А мы не можем сдаться. Он бы не сдался ради нас, верно? Я помню, что сказал закованный в цепи Иккинг, когда спасал меня от Ведьмы: «Я НИКОГДА не перестану сражаться с тобой, даже если слишком поздно… даже если все потеряно… даже если это невозможно… никогда, никогда, никогда…» — И Камикадза вскинула кулак в воздух, подражая Иккингу, в точности как сделал Стоик несколько раньше.

— Ветрогон, — продолжала она, обращаясь к потрепанному, мягкому верховому дракону в двадцать какой-то раз, — ты уверен, что не чуешь его? Совсем ничуточки?

Ветрогон так устал, что то и дело засыпал на лету и камнем проваливался метров на десять, прежде чем Камикадза окликала его, чтобы разбудить. Тогда ему приходилось судорожно трепыхаться, чтобы прервать падение. Он как раз снова начал клевать носом, но на Камикадзин вопрос поднял слипающиеся веки и помотал кудлатой головой. По скуле его сползла слеза.

И вот вообразите недоверчивое возбуждение измученных и перепуганных Воинов Драконьей Печати, когда шесть глаз Смертеня одновременно заметили нечто на волнах и вмиг с недосыпу приняли находку за садок для омаров. Но нет, это была лодка!

— Это Иккинг! — выдохнула Камикадза, вскинув голову в ответ на короткий радостный всхрап Смертеня. — Это Иккинг! Он жив!

Рыбьеног не мог поверить:

— Точно? В смысле, Камикадза, ты точно уверена?

— Да! Да!

И Смертень с Буримухой затрубили от радости, а Ветрогон от возбуждения сделал «бочку».

Однако праздновать было особенно некогда, потому что в тот же миг они заметили и жуткую драконью армию, стремительно приближавшуюся к лодке со стороны Душегубских гор.

— Вертокруты! — в ужасе прошептал Рыбьеног. — Адозубы… Мозгоеды… Бритвокрылы… хуже поискового отряда и не придумаешь…

— Должно быть, их послал Ярогнев, чтобы убить человека в той лодке! — крикнула Камикадза. — А значит, это точно Иккинг! Не волнуйся, Рыбьеног, мы ближе, чем они. Просто спикируем и спасем его раньше, чем они доберутся… ВОИНЫ ДРАКОНЬЕЙ ПЕЧАТИ, НА ВЫРУЧКУ!

Одним из больших преимуществ Смертеня является его способность маскироваться до полной невидимости. Теперь им оставалось всего лишь снять Иккинга с лодки, посадить обратно на Смертеня и растаять в воздухе на глазах у врага.

Представьте только, что вы всю ночь искали человека, в глубине души зная, что его не найти… единственного Героя, способного изменить ход истории… Героя, который, так вышло, ваш Герой, ваш лучший друг Иккинг… И вдруг, уже потеряв всякую надежду, находите его живым!

Неудивительно, что они слегка обезумели от радости, пикируя вниз, чтобы спасти его. Смертень шел на снижение…

— Иккинг! — орали Камикадза и Рыбьеног хриплыми, сорванными голосами в бешеном возбуждении.

— Иккинг! Иккинг! Иккинг! — выкликали Невинность, Гордость и Терпение.

Все три головы Смертеня разбрасывали во все стороны победные молнии над Иккингом, так радовались они, наконец обнаружив мальчика.

Но когда Смертень услужливо протянул когти, чтобы выдернуть Иккинга в безопасность… Иккинг бросился на дно лодки.

— Что это он делает? — удивилась Камикадза, озадаченно таращась вниз. — О боги, выглядит он еще ужаснее, чем когда мы видели его в последний раз. Очень надеюсь, что раны не слишком серьезны… — И продолжала: — Да это САМАЯ немореходная лодка, какую мне доводилось видеть… Пикируй чуть медленнее, Тень, и как бы зависни над ним, чтобы он разглядел, кто мы…

Поэтому во второй раз Смертень зашел на перехват помедленнее, и Камикадза с Рыбьеногом орали как безумные: «Это мы, Иккинг, мы!» При этом Камикадза в дружеском приветствии размахивала мечом, но, похоже, это не подействовало, и при третьем снижении раненый Иккинг здорово саданул Смертеня по лапе и осыпал их пескакульими дротиками.

— Ой! — вскрикнула Гордость, когда один дротик угодил дракону в бок.

— Ай! — пискнула Буримуха, ужаленная в крыло.

Камикадза едва успела подхватить любимицу.

Немного не так представляли себе Камикадза с Рыбьеногом счастливое воссоединение.

— Ну, по крайней мере, бросок у него стал получше, — заметила Камикадза, извлекая стрелку из Буримухиного крыла. — Очень метко — для мальчишки, конечно…

Она постаралась не выдать голосом обиду, потому что когда ты всю ночь, не смыкая глаз, ищешь того, кто тебе дорог, и наконец с разрывающимся от радости сердцем вопреки всему его находишь, то до некоторой степени надеешься, что он крепко обнимет тебя в духе рад-тебя-видеть, а не станет бросаться на тебя с веслами и осыпать пескакульими дротиками. Что, во имя Фрейи, нашло на Иккинга?

Почему он нападает? Разве он их не узнал?

Уж Смертеня-то Иккинг должен был узнать — не так уж много в архипелаге трехглавых драконов. Точнее, всего один.

Но они мельком видели белое от ужаса лицо Иккинга, когда он ударил Теня веслом, и было совершенно ясно, что он понятия не имеет, кто перед ним.

— Нельзя больше пикировать, пока он не понял, что это мы, — решила Камикадза. — В этот раз мы едва не потопили лодку. Должно быть, он плохо видит — все-таки оба глаза подбиты. Буримуха, слетай вниз и скажи ему, что это мы…

— ХА! — фыркнула Буримуха, указывая на онемевшее крыло (она умела говорить по-викингски). — Я не умею летать с одним крылом. И, должна сказать, если неблагодарные Герои норовят забросать колючими дротиками тех, кто пытается их спасти, то они прекрасно могут спастись сами.

— Ладно, Рыбьеног, — скомандовала Камикадза, — ты правишь Смертенем, а я пройду по крылу и попытаюсь до него докричаться…

Камикадза вспрыгнула Смертеню на крыло, пробежала по нему уверенно, как кошка, и закричала вниз Иккингу, размахивая руками над головой:

— Это МЫ, ты, ХУЛИГАН ПСИХОВАННЫЙ, РАЗУЙ ГЛАЗА! ЭТО МЫ! МЫ ПЫТАЕМСЯ ТЕБЕ ПОМОЧЬ! МЫ ХОТИМ ПОМЕШАТЬ ТЕМ МЯТЕЖНЫМ ДРАКОНАМ УБИТЬ ТЕБЯ!

Но Иккинг швырнул в нее целую пригоршню дротиков, а Мухрюндель возбужденно загавкал.

По правде говоря, крайне трудно выручить того, кто выручаться не хочет.

— Поздно! — пискнул Рыбьеног, указывая вперед.

Предательский туман разошелся, и оказалось, что поисковый отряд Драконьего восстания подобрался опасно близко.

— Ладно, ладно, — отозвалась Камикадза, лихорадочно соображая. — Пора переходить к плану «Б». Обидно, ведь план «А» был куда проще…

— У нас имеется план «Б»? — удивился Рыбьеног.

— Всегда есть план «Б», — ответила Камикадза. — План «Б» таков: превращаемся из Спасательной Команды Воинов Драконьей Печати в ОТВЛЕКАТЕЛЬНУЮ Команду Воинов Драконьей Печати. Нам надо отвлечь Мятежных драконов, чтобы Иккинг сумел добраться до берега Завтра. Эти драконы не посмеют сунуться за ним туда, потому что побоятся Драконов-Стражей.

Это полностью соответствовало истине. Завтра оставался единственным островом, который Мятежные драконы не смели атаковать — настолько они боялись Драконов-Стражей.

— Но как управится с Драконами-Стражами Иккинг?

— Ну, у Иккинга наверняка имеется какой-то план, как разобраться с этими Стражами, ведь он уже направляется к берегу, — возразила Камикадза с трогательной верой в хитроумие Иккинга. — Он знает, что делает.

— А как ты собираешься отвлекать Мятежных драконов? — простонал Рыбьеног. — Для этого придется подлететь к ним поближе или будем отвлекать с безопасного расстояния?

— Подпусти их чуть поближе, Тень, — попросила Камикадза, припав к спине дракона у основания трех шей. Глаза у нее сверкали от возбуждения. — И убедись, что ты полностью невидим. А когда они на таком расстоянии, чтобы было хорошо слышно, мы…

Она прошептала что-то Смертеню в три уха. Тень понимал по-викингски, хотя ни одна из голов на нем не говорила, и все три заухмылялись в предвкушении небольшого розыгрыша.

— Отлично, — прошипел Гордость, глаза у него загорелись от радости.

— Изящно, — промурлыкал Терпение.

— Расстояние, на котором хорошо слышно, это как-то очень близко, — приуныл Рыбьеног, закрывая ладонями глаза.

Мятежные драконы сомкнулись над смехотворной полузатонувшей лодчонкой, глаза их пылали злобой.

— Надо выждать… — прошептала Камикадза, сидя невидимкой над ними. — Надо дождаться, пока они смогут нас слышать…

— Но они уже совсем рядом… — простонал Рыбьеног.

На сей раз Иккинга атаковала не какая-то глупая кучка пескакул. Ядоплюи, рыкозавры, вертокруты, адозубы, дрелинги, мозгоеды и представители множества самых страшных видов архипелага кружили над его крохотной лодочкой.

Адозубы негромко постукивали челюстями. Этот жуткий предупредительный стук заставлял леденеть викингские сердца, когда они слышали, как он окружает их корабли в глухой ночи. Многоглазые вертокруты высовывали отвратительные языки, способные вырвать человеку руку. Мозгоеды медленно-медленно выдвигали жуткие жала, а дрелинги раскручивали сверла…

Три гигантских Торовых громовника медленно всплыли с глубины и устремили длинные шеи в небо, словно великанские бобовые стебли выросли из океана. Стебли тянулись все выше и выше, длинные щупальца красиво обвивали их, и каждое из этих щупалец могло ожечь ядом не слабее, чем у самой жгучей медузы.

Медленно, мрачно раздвинули поверхность волн темнодыхи. Темнодыхи так долго жили в темноте, что она проникла им в самые души…

Конец ознакомительного фрагмента.