Верум

Кортни Коул, 2015

Меня зовут Калла Прайс. Мир вокруг меня превратился в бескрайний океан, тайны которого затягивают все глубже. Могу ли я доверять кому-то? Я не знаю ответа, потому что вокруг одна ложь. И даже Дэр, человек, которого я люблю, скрывает нечто темное за закрытыми дверями своего фамильного поместья. Я потонула во тьме, но верю, что истина меня освободит. Вот только у нее есть клыки, которыми она готова разорвать мой разум в клочья. Вы напуганы? Я очень.

Глава 7

Я снова заблудилась.

Поместье Уитли настолько огромное, что я постоянно теряюсь в его уголках. Так или иначе, я оказываюсь около кабинета Элеаноры, и из-за двери я слышу ее голос.

Я хочу ухватиться за ручку двери, но внезапно останавливаюсь, потому что, кажется, она сегодня не в духе. Из небольшой щели до меня доносятся ее слова достаточно громко и ясно, чтобы я могла понять все сказанное.

— Она не в себе, Элеанора, — скрипучим голосом говорит Сабина, — боюсь, ей требуются отдых и уединение.

— Она совершенно точно может получить их здесь, в Уитли, — нетерпеливо отвечает Элеанора, — не вижу ни единого повода для твоего беспокойства.

— Она потеряла все, что у нее было, — объясняет Сабина, — а вы не предлагаете ей ничего, кроме временного пристанища. Вам стоило бы поговорить с ней…

— Поговорить с ней о чем? — взрывается Элеанора. — Напомнить ей о…

— Тебя не учили, что подслушивать неприлично?

Дэр делает шаг ко мне, с любопытством изучая мое лицо. Он настолько красив, что кажется, будто в нем есть нечто потустороннее. Он снова нарушает мои личные границы. А еще явно не хочет, чтобы я слышала то, что они обсуждают за дверью.

Я делаю глубокий вдох.

— Что все вокруг скрывают от меня? — спрашиваю я.

В ответ он лишь встряхивает головой:

— Ничего.

Это нечто очень важное, я уверена в этом.

— Мне нужно знать, — настаиваю я.

Он смотрит на меня в упор:

— Ты здесь, чтобы поправиться, Калла. Чтобы отдохнуть и прийти в себя.

— Но ты сказал, что я в опасности, — напоминаю ему я, — разве мне не нужно знать, что представляет для меня угрозу?

По его выражению лица я улавливаю, что ему сейчас очень некомфортно, его темные глаза излучают странный блеск.

— Эта семья пережила слишком много. Тебе необязательно узнавать все это прямо сейчас. У тебя есть только один выход — попробовать довериться мне.

Мне бы хотелось это сделать.

— Это какое-то безумие, — шепчу я.

— Полагаю, все мы здесь не в своем уме, — цитирует он Льюиса Кэрролла, из чего я могу сделать вывод, что ему просто нечего ответить.

Мои ногти сильно впиваются в ладони, а внутри поднимается буря разочарования.

— Я люблю тебя, и ты это знаешь, — пытается объяснить он, — я уже так устал от этого всего!

Он уходит прочь, словно ему больно находиться рядом со мной.

А мне остается только одно. Я отправляюсь обратно в свою комнату, где могу побыть в одиночестве и где никто не следит за мной. В комнате так тихо и безлюдно, что я быстро сдаюсь, не выдержав уединения.

— Финн, ты бы возненавидел это место.

Естественно, я не получаю никакого ответа, но разговоры с ним всегда помогали мне почувствовать себя лучше, поэтому сейчас мне остается только воображать, будто он все еще жив, что я все еще нечто целое, а не жалкая половина.

Я рисую его лицо у себя в голове, вижу, как он смеется.

— Какая же ты тупица, Калла, — говорит он, а его светло-голубые глаза искрятся. — Ты всегда была лучшей частью нас двоих. Я не нужен тебе.

— Это бред, — незамедлительно парирую я. — Ты будешь нужен мне всегда. Возможно, я никогда не прекращу разговаривать с тобой, даже когда тебя больше нет. Ты понял?

Он поднимает глаза к небу в лунном свете.

— Понял. Но однажды настанет момент, когда я перестану отвечать. Потому что, хочешь ты того или нет, тебе придется отпустить меня, Калла. Ради твоего собственного блага. Так будет лучше для тебя.

— Не говори мне, что будет лучше для меня, — огрызаюсь я, но в ответ он смеется, потому что это обычная реакция Финна на все.

Он всегда смеется, тем самым делая все вокруг лучше.

— Останься со мной, — умоляю я, — мне так одиноко.

Он кивает и садится на постель рядом со мной, наблюдая, как я устраиваюсь поудобнее, прежде чем уснуть. Брат бормочет под нос какую-то мелодию без слов, я знаю эту песню, но название никак не приходит мне в голову.

— Засыпай, — говорит он мне, — я здесь, с тобой.

Так я и поступаю. Погружаюсь в сон от спроецированного моим мозгом воспоминания о погибшем брате, потому что только так я чувствую себя в безопасности.

Но даже в этом случае злое сознание не дает мне покоя.

«Один в один».

Кажется, что шепот исходит ото всех щелей, из коридоров, словно тени, падающие от предметов в комнате, насвистывают мне это: «Один в один, Калла. Один в один, один в один».

Голос клокочет и завывает, а я сворачиваю за угол, пытаясь скрыться от него в темноте.

Когда этот звук наконец остается позади, я останавливаюсь, чтобы немного отдохнуть.

Я бросила Финна, оставила его там без помощи.

Теперь они его поймали.

Нет.

Нет.

Я должна вернуться. Я поворачиваюсь на месте вокруг своей оси, но понимаю, что не могу пошевелиться. Мои ноги будто слились с полом.

До меня доносится его крик, и я прикладываю все усилия, чтобы сдвинуться с места, но внезапно меня останавливает Дэр.

Он вцепляется в мои плечи, удерживая меня, как будто его руки — стальные плети, не позволяющие мне бежать дальше.

— Ты не сможешь ему ничем помочь, — мрачно заявляет он, а в его глазах беснуются демонические огоньки, — прости, но ничего не поделаешь.

Я просыпаюсь от собственного крика. Финн все еще сидит на краю моей кровати.

— Ты в порядке? — слышу я взволнованный голос моего брата, а лунный свет разливается по его лицу. — Тебе приснился сон. Но теперь ты проснулась, все хорошо.

Я киваю и беру его руку в свою, а он широко улыбается мне.

— Опять Бугимен?^[1]

Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но ощущение ужаса и потери все еще очень велики.

Вместо этого я снова киваю:

— Да, Бугимен.

Это была наша общая с ним шутка: Финн и я всегда говорили, что ни одному Бугимену в мире не под силу нас напугать, ведь нам приходится спать в одном доме с мертвецами.

Но этот сон… Он задел меня за живое, отыскал во мне самый потаенный страх, то, что всегда пугало меня больше всего.

Потеря брата.

Но это уже случилось, а я до сих пор жива, я все еще здесь.

Но меня до сих пор обуревает страх, потому что я все еще не отпустила его.

— Я в порядке, — уверенным голосом говорю я.

Мне почти удается поверить в свои слова, ведь это был всего лишь сон.

Всего лишь сон. Все самое страшное уже случилось.

Он кивает и уже хочет встать с постели, но я буквально повисаю на его руке.

— Останься.

Потому что, хоть это и был сон, он был слишком реален.

В глазах моего брата читается понимание, и он, не сказав ни слова, сворачивается клубочком рядом со мной. Нам вообще никогда не были нужны слова, мне достаточно было, чтобы он просто был рядом, и я сразу успокаивалась. Реален он или нет, но даже сейчас он заставляет меня почувствовать умиротворение, и я не готова отпустить его.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Бугимен — персонаж, которым пугали непослушных детей.