Корейская классическая поэзия

Коллектив авторов

Сборник стихотворений наиболее известных корейских классических поэтов, перевод которых выполнен замечательной русской поэтессой А. Ахматовой в 1956 году.

Неувядаемые слова страны зеленых гор

I

Тон-дон^{1}

За спиною доблести держа,

Счастие держа перед собою,

Доблести и счастие мое,

Боги, мне, явившись, принесите.

В первую луну вода в реке,

Ай, то замерзает, то растает.

Появилась я на этот свет

Одинокая и всем чужая.

Ай, тон-дон-дари!

В день пятнадцатый луны второй,

Ай, в ночи фонарики сверкают,

Это друга моего лицо

Ярким светом озаряет толпы.

Ай, тон-дон-дари!

Всё под третьей расцвело луной.

Ай, как слива зацветает поздно.

Всем на зависть расцветаешь ты,

Мой любимый, позднею весною.

Ай, тон-дон-дари!

Помня про четвертую луну,

Ай, летит к нам иволга обратно.

Отчего же милый писарь мой

Прошлое забыл и я забыта.

Ай, тон-дон-дари!

В пятую луну на пятый день,

Ай, все пьют целительные травы,

Выпьешь — проживешь ты сотню лет!

Поднести бы, да кому, те травы.

Ай, тон-дон-дари!

В день пятнадцатый луны шестой,

Ай, народ кидает гребни в воду.

Гребень — я: у друга побыла,

Да недолго, — брошена под берег.

Ай, тон-дон-дари!

В день пятнадцатый луны седьмой,

Ай, плоды я разложу пред буддой,

Стану будду я просить-молить,

Чтобы с милым ввек не расставаться.

Ай, тон-дон-дари!

День пятнадцатый луны восьмой,

Ай, денек искусных бабьих ножниц.

Ну, а я к любимому пойду,

Это будет тоже ножниц праздник.

Ай, тон-дон-дари!

Девять лун прошло. Девятый день.

Ай, домой несу я хризантемы

Желтые — они целебней трав.

Знак дурной: то окончанье года.

Ай, тон-дон-дари!

И пришла десятая луна,

Ай, я стала персиком с надрезом,

Ой, надрезав, бросили меня;

Кто теперь возьмет меня такую!

Ай, тон-дон-дари!

Лун одиннадцать. Я на полу,

Ай, лежу, прикрытая рубашкой,

Что осталось? плакать, тосковать,

Думу думать о любимом друге.

Ай, тон-дон-дари!

Лун двенадцать. Стала пунди я —

Ай, застольной палочкою стала,

Две такие другу б подарить,

А глядишь, другой их взял без спроса.

Ай, тон-дон-дари!

Чхоёнга^{2}

Торжественный зачин

В священные годы Силла, в славные годы Силла,

Благоденствие в Поднебесной — по доброте Рахура! —

О отец наш Чхоён!

Если б, как ты, обиды терпеливо сносили люди,

Если б, как ты, обиды терпеливо сносили люди —

Три бедствия, восемь напастей

Сгинули б навсегда!

Славословие Чхоёну

Лик и образ отца, лик и образ отца Чхоёна!

Голова утопает в цветах и склонилась от тяжести этой.

О, как лоб твой велик! — это знак твоего долголетья;

Длинны брови твои, как мохнатые брови шансяна;

Широки твои очи, словно ты на любимую смотришь;

Глубоки твои уши, затем что все слышишь на свете,

И румяней твой лик, чем на солнце согревшийся персик.

Ты в раздутые ноздри все пять ароматов вдыхаешь.

И разверсты уста, словно рот твой червонцами полон;

Белоснежные зубы твои, как глазурь или белая яшма;

Подбородок вперед выдается, затем что ты счастлив и славен,

Рамена твои никнут под грузом волшебных сокровищ;

Руки кротко легли, совершивши благие деянья.

Грудь в морщинах являет премудрость свою и отвагу;

Лоно полно твое — ведь владеешь ты всем в преизбытке.

Перетянуты чресла твой ярко-алой повязкой;

Ноги длинны твои, благоденствия мира участник,

И ступни широки оттого, что весь мир исходили.

Вопрошение

А и кто такого создал?

А и кто такого создал?

Без иголки и без ниток,

Без иголки и без ниток.

Создал кто отца Чхоёна?

Страшного такого создал?

Все роды — числом двенадцать —

Сотворили нам Чхоёна.

Призыв беса лихорадки

Веячжи, Мот и Нонни!

Мне обувь завяжите, —

А то проклятье вам!

Песня Чхоёна

По столице под луною

До рассвета прогулял я,

В дом придя, взглянул на ложе,

Вижу там две пары ног.

Две ноги жены любимой.

Ну а две другие — чьи?

Подхват песни

Вот тебя Чхоён увидит

И, как мясо, искрошит.

Возглас беса лихорадки

Обещаю я Чхоёну десять тысяч золотых,

Обещаю я Чхоёну семь сокровищ подарить.

Возглас Чхоёна

Не надо мне тысячи золотых,

Не надо семи сокровищ!

Поймайте мне лихоманку.

Восклицание беса лихорадки

О, горы, о долы! За тысячу ли

Запрячьте меня от Чхоёна! —

Так изрек он, умоляя, —

бес великий лихорадки.

Согён Пёльгок^{3}

Поет девушка, которую бросил любимый. Он покидает Согён, где остается его возлюбленная. А она, стоя на берегу реки Тэдонган, по которой уезжает неверный юноша, слагает песню.

I

Девушка готова бросить все, уехать вместе с милым, чтобы только не разлучаться с ним.

Город Согён — ачжилька,

Город Согён — столица.

Ви, туоронсон, таринтири!

Этот нарядный город —

Малый Сонгён люблю я.

Ви, туоронсон, таринтири!

Лучше, чем разлучиться

С тобою, Согён я брошу.

Ви, туоронсон, таринтири!

Если меня ты любишь,

Пойду за тобой повсюду.

Ви, туоронсон, таринтири!

II

Девушка понимает, что это неосуществимо, и тогда душу ее охватывает другое чувство: пусть он уезжает, но она останется вечно верна милому.

Жемчуг, упав, ачжилька,

Вдребезги разобьется.

Ви, туоронсон, таринтири!

Но не порвется нитка,

На которой жемчуг нанизан.

Ви, туоронсон, таринтири!

Будь тысячу лет, ачжилька,

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Тон-дон.

Первая луна — ранняя весна; в это время лед на реках становится хрупким: он то тает, то вновь подмерзает; по такому льду опасно ходить.

Тон-дон-дари — подражание звуку барабана, которым сопровождается пение этой песни.

Фонарики сверкают — Речь идет о народном празднике фонарей, который отмечался в ночь на пятнадцатый день второй луны. Лицо любимого, покинувшего девушку, сравнивается со светом этих ярких фонарей.

В пятую луну на пятый день — «праздник дракона», когда собирали пустырник — лекарственное растение, которое, по народным поверьям, продлевало жизнь; растирали его, замешивали с рисовой мукой и затем делали из теста рисовые лепешки в форме колеса, откуда и сам день стал называться «днем колеса».

День пятнадцатый луны шестой — «день омовения (или расчесывания) головы»; в древности в этот день исполнялся обряд омовения головы и расчесывания волос. По окончании обряда гребни бросали в воду. Смысл обряда состоял в том, чтобы смыть беды со своей головы.

День пятнадцатый луны седьмой — буддийский праздник. В этот день совершался обряд подношения будде земных плодов.

Денек искусных бабьих ножниц — пятнадцатый день восьмой луны, когда в старину при дворе собирали женщин со всей страны, делили их на две группы и каждую заставляли прясть и ткать. Побежденные в этом соревновании выставляли угощение победителям.

Девять лун прошло. Девятый день. — В этот день в Корее принято было выпекать рисовые колобки, подмешав к рисовой муке цветы желтой хризантемы, которые якобы имели целебные свойства. Хлопоты, связанные с этим обычаем, напоминали корейцу, что приближается конец года. Девушка переживает это особенно остро, ибо время идет, а она по-прежнему одинока. А ведь круг времени, положенный в песне, исчисляется всего двенадцатью месяцами.

Пунди — дерево, из которого делали палочки для еды.

Две такие другу б подарить… Подбирать пару палочек для еды, чтобы подарить их другу — мечтать о подходящем человеке, выходить замуж.

Другой их взял без спроса. — Эти слова надо понимать так: весь год иногда мечтаешь о любимом, а окажешься в руках у немилого.

2

Чхоёнга.

Впервые сказание о Чхоёне появляется в древнем корейском памятнике «История трех королевств».

“В царствование сорок девятого князя Хонгана (875-886) столица царства Силла простиралась до самого моря: плотно, стена к стене, стояли дома; ни один из них не был крыт соломой. Ни днем, ни ночью не смолкали в том царстве песни; днем и ночью звучала музыка на дорогах. Благодатное время! В строго положенное время лили дожди и бушевали бури.

И вот однажды великий князь решил побывать в Кэунпхо. Отправившись в обратный путь, он вскоре достиг реки, как вдруг пал туман, нависли тучи, все кругом потемнело, и князь, сбившись с дороги, заблудился. Потрясенный и испуганный, обратился он к спутникам. И тогда один из них, звездочет, так изрек ему: «Все это накликал дракон Восточного моря. Только добрым деянием можно отвести от себя эту беду». И тогда великий князь повелел, чтобы в честь дракона воздвигнут был храм. И как только была объявлена воля великого князя, тучи рассеялись, туман разошелся. Потому и зовется ныне то место «Бухта рассеявшихся туч» — Кэунпхо.

Дракон Восточного моря был очень доволен. Вместе с семью сыновьями явился он перед очами великого князя, восседавшего в паланкине. Восхваляя доблести князя, они плясали и вели игрища перед ним.

А один из юных сынов дракона последовал за князем в столицу и стал ему верным помощником в управлении страной.

Звали его Чхоён. Великий князь дал ему в жены самую красивую женщину в княжестве и пожаловал ему чин кыпкана.

Жена Чхоёна была писаная красавица. И дух Оспы, узрев это, влюбился в нее и, приняв человеческий облик, ночью, когда никого не было дома, пробрался в ее покои и в тайне от других спал с ней. Но вот вернулся домой Чхоён и видит: в опочивальне его не один, а двое. И тогда Чхоён, сложив песню, пропел ее и, придумав пляс, проплясал его. А в той песне пелось:

По столице под луною

До рассвета прогулял я.

В дом придя, взглянул на ложе.

Вижу там две пары ног.

Две ноги — жены любимой.

Ну, а две другие — чьи?

И тогда дух Оспы явился ему и коленопреклоненно сказал: «Воспылав страстью к твоей жене, я совершил этот грех. Клянусь, что отныне, увидав твое изображение, я не посмею войти в двери человеческого жилья». Вот почему жители нашей страны с тех пор вешают на дверях изображение Чхоёна, веря, что оно отгоняет напасти и приносит им счастье».

Торжественный зачин представляет собой прославление эпохи государства Силла (до Х в.), под эгидой которого произошло объединение трех королевств на Корейском полуострове.

Рахура (санскритское слово) — демон, пожирающий солнце и луну, персонификация солнечного затмения. Чхоён явился во время солнечного затмения, поэтому его сравнивают с демоном Рахура.

Три бедствия — потоп, пожары и ураганы.

Восемь напастей — потоп, пожары, войны, мор, иссякание источников питьевой воды, холод, жара, междоусобицы.

Пять ароматов — ароматы пяти различных растений: гвоздики, стиракса, ямбозы и т. д.

3

Согён Пёльгок.

Согён — буквально «Западная столица» — древнее название Пхеньяна. Город стоит на реке Тэдонган.

Пёльгок — название стихотворного жанра.

Сонгён — древнее название Сеула. Малый Сонгён — Пхеньян.

Жемчуг, упав, ачжилька… — Жемчуг — символ мужчины; нить, на которую он нанизан, — символ женщины. С нитью сравнивается верность женщины.