Четыре сезона

Копытцев Романович Василий, 2022

Четыре рассказа – четыре сезона. "Карманный бог" – про безумного японца, литературного наркомана, оставшегося без дозы. "Под высоким давлением" – про аквалангиста, оставшегося в пещере без воздуха. "Ci_Ca_Da'" – о странном моровом поветрии среди цикад на юге России. "Огненная саламандра" – о мести, красивой жизни и горячей любви.

Карманный бог

«A predatory sea snail blurred in the young Rene’s eyes, dream enveloped her limp body and carried her to distant worlds that have been in the power of Morpheus from time immemorial. It’s shell spun, merged into one monolithic obelisk and cut through a cascade of six-story fountains»

„Хищная морская улитка расплылась в глазах юной Рене, сон обволакивал её обмякшее тело и уносил в далёкие миры, что испокон веков находятся во власти Морфея. Раковина её закрутилась, слилась в один монолитный обелиск и прорезалась ввыськаскадом фонтанов в шесть этажей“

Йори Тамура закрыл книгу в мятой обложке, доставшуюся ему от нелегального перекупщика. Книги Ганса Шнаудера, бельгийского писателя, расходились широкими тиражами по всему англоязычному миру вот уже 20 лет, в то время как в азиатской части планеты переводчики и читатели только начали его для себя открывать. Во всяком случае, официально. Отыскать его последний роман “Каскад_6” на полках книжных магазинов не представлялось возможным. Единственный путь — неофициальные переводы и подпольный самиздат.

Для страны восходящего солнца пиратство, буде оно даже мелочное или электронное, считалось всё же серьёзным проступком и обществом порицалось. Тамура со школьной скамьи беспрекословно следовал всем предначертанным правилам.

Работа-дом-работа. С женщинами у молодого клерка не ладилось; что же до друзей, то мало кто готов был водиться с книжным задротом, чья узкая (даже по меркам Японии) комнатёнка была заставлена стеллажами переизданий одних и тех же книг какого-то бельгийца.

Йори в своём роде был феноменом: он не напивался до беспамятства по выходным и не грезил об очередной рейв-вечеринке, сидя в белоснежном офисе. О наркотиках он только читал.

Такому из ряда вон экзотичному поведению есть объяснение: в 9 лет он упал с парохода в порту, ударившись головой о железный буй и только чудом не утонул. После ему диагностировали эпилепсию; так что львиная доля его и без того скромных доходов уходила на лекарства и антидепрессанты.

Помимо, очевидно, чтения он развлекался изучением языков: арабский, корейский, китайский… но английский давался ему с особым трудом, оттого лишь обиднее было, что почти все романы Шнаудер в оригинале писал на нём.

Отложив дочитанную книгу на плоский рабочий портфель, Тамура сделал себе крепкий кофе в газовой турке, сидя на пустом балкончике. Подкрепившись парой жаренных креветок, он отправился на работу.

Во дворе дети гоняли мяч. Они сновали из стороны в сторону, не обращая внимания ни на кого. Молодой клерк протиснулся между ними. Добравшись до открытых металлических ворот, он на секунду задержался, чтобы свериться с часами.

Ничто не предвещало беды.

Хлопок.

Резкая боль в височной доле. Разошлась, рассосалась, точно ушла вместе с кровью по маленьким капиллярам, ударяя точечными разрядами тока всё тело. На мгновение Йори словно ослеп. Через несколько секунд он понял, что лежит щекой на асфальте, не чувствуя собственного лица.

Его окружало множество детских ножек. В желтых, зелёных полосатых коротких летних носках и лёгкой спортивной обуви. Взволнованные детские голоса приглушённо доносились до него, точно жалобы утопленника из воды. Парень тридцати лет попытался двинуться. Тело не повиновалось. Руки обмякли и не давали никакой обратной связи. Он попробовал ноги. Левая ступня чуть-чуть копнула искусственный газон и отказалась работать.

Наконец удалось почувствовать спину и мышцы чуть пониже поясницы. Выгнувшись колесом, Тамура поднял своё тело над дорогой. Голова его оказалась над проезжей частью. Он попытался позвать на помощь, но с ужасом обнаружил, что не может издать ни звука. Воздух нехотя покидал лёгкие. Не выходило даже сдавленного мычания. Язык отказался повиноваться. Он не чувствовал ни вкуса ни касаний зубов.

Не получалось даже толком вдохнуть.

Со стороны он напоминал карпа, выброшенного на берег. Рот его то расширялся, то сужался, но дыхания не было слышно. Только пульс отбивал красной волной картинку, передаваемую глазом. Волна отступала и накатывала с новой силой. На короткий миг изображение прояснилось.

Удалось пошевелить руками. Тамура приподнялся и усадил своё непослушное тело на колени. Красная волна накрыла его снова. В панике он пополз к воротам. Обхватив решётку скрюченными пальцами, он пополз вверх.

Контроль над ногами возвращался. Удалось подняться почти в полный рост. Заломившись на левую сторону, Тамура усилием всех мышц грудной клетки глубоко и громко вдохнул. Его голосовые связки выдали хрипучий гром, похожий на звук тормозов поезда.

Красная волна ушла. Пальцы вновь стали послушны.

Йори распрямился, о чём тут же пожалел. Натяжение мышц и кожи больно задело левый висок, отчего черепную кость невольно дёрнуло.

В глазах мгновенно почернело.

Что было дальше, никто не помнит

Очнулся Тамура от жара утреннего солнца. Обычно его удавалось застать лишь сидя в вагоне

Так! Срочно! Я же шёл на работу!!

Метро.

Мне срочно нужно время!

В виске словно появилась острая трещина с кучей мелких осколочков. В ухе нещадно стреляло.

Со стороны казалось, на глиняной лавочке, росшей из белой стены сторожки с вырезанным окном, застыл во сне древний старик в офисной одежде. Это был Тамура. Он постарел на глазах. Солнце покрывало его грубым чересчур ярким треугольником. В тени оставалась только правая нога.

“Старик” поднял к лицу левую руку. Поморщившись, некоторое время рассматривал запястье, затем, её опустив, поднял правую

До работы ещё полчаса

кисть.

Если проехать на метро, а на выходе заранее вызвонить такси вместо маршрутки, то можно и успеть. Правда, придётся обойтись без привычного перекуса в любимой забегаловке. Но то ли беда.

Опоздать было куда страшнее.

Мысли постепенно путались. Пока ещё удавалось связно соображать.

Сидя на заднем сиденье Toyota JPN Taxi, Тамура боролся с приступами сонливости. В желудке нетерпимо журчало. Голод покалывал противным холодком. Но надо было терпеть. Ненадолго сдавшись, Йори окунулся в сон. Проснулся он на каком-то резком повороте. И спросил…

— Чудесная сегодня погодка?

Водитель посмотрел на него в зеркало заднего вида

(более широкое, чем предусмотрено конструкторами)

как на идиота.

(или безумца)

С растерянным видом таксист ещё побегал глазами по зеркалам. Но так и не проронил ни звука.

Почему он мне не отвечает?

Почему?..

Очевидно, Ты забыл, кто ты и где…

Мы разве не в Майами?

Нет, мы в Осаке.

Что это значит? Я ведь спешу на работу. О боги, как же стреляет ухо!

Вот именно. На работу. У таксиста тоже своя работа. Ты ещё не понял?

Как это понимать?

Похоже, ты треснулся сильнее, чем думал?

Когда я успел треснуться? Кто ты?

Когда спускался с лестницы. Помнишь тех детей? Это они положили тебе мяч под ноги, вот мы и упали.

Кто ты?

Я — это ты. Ты забыл?

Конечно забыл.

Не важно. Помни вот что: у каждого есть своё личное пространство. Здесь нет болтливых. Только не на работе.

Но разве таксистам не положено поддерживать беседу с клиентом?

Только не здесь.

Но я столько раз с ними болтал!

На страницах романов.

Не может быть..

На страницах романов Снаудера. Он пишет про Америку. Про Рене Магратт, Тёзку великого художника. Про улиток. Вот только здесь тебе не Америка.

О ужас. Как я мог.. но я.. как мне дальше быть? Я ведь даже не помню, над чем работал. Ты мне поможешь?

Сам себе помоги. Я — это не я.

Я не твоя вторая личность. Скоро сам поймёшь. Всё будет в порядке.. вещей.

Расплатившись по счёту, Йори ковыляющей походкой забрался на третий этаж. В офис. К тому моменту в голове всё улеглось,

(не бывает никаких вторых личностей)

Пусть и не надолго.

Дома Тамура часто зависал в онлайн-каталогах книжных магазинов. Многие из них он знал наизусть. Часто он пролистывал. Даже не пролистывал, а прокликивал. Это была его медитация. Его отдушина. Его караоке, его аниме, алкоголь, экстази, музыка, порнография.

Когда знаешь, чего хочешь,

(особенно когда хочешь так мало)

Очень легко убивать время на такие вот мелочи,

(потому что времени у тебя немерено)

На никчёмные мелочи.

Йори давно ничего так страстно не желал. “Каскад_6” снова пробудил это в нём

Произошёл тектонический сдвиг

и это было прекрасно,

Черепные кости нашли одна на другую

словно всплески огня

Магма прыснула из-под коры

в кромешной ночи

(это был второй удар?)

вулканического пепла.

Сейчас, сидя за рабочим столом, завороженный, он мониторил каталоги книжных домов, занимавшихся переводными изданиями. Пользуясь поисковой строкой. Но ни в одном из них не нашлось даже предзаказа на “Каскад_6”.

Внезапно совесть защемила.

Так же внезапно, как мяч во дворе

Украсть у любимого автора, нет, даже нанять воров, никудышного переводчика и криво отпечатать и склеить его книгу… за такое было совестно вдвойне.

И ведь это ТЫ сделал!

Всё равно что изорвать её и, вволю наглумившись, спустить по кусочку в унитаз.

«Вор!» — кричали стены.

«Мошенник, лжец!!» — ворчал монитор..

«Урод, урод, порнушник!!!» — трещали зеркала…

— Чем это вы занят?

Спросила из-за плеча молодая начальница.

Она коверкала слова на “модный манер”.

Она появилась внезапно!

— Я-а… эээ

Ты ведь должен был работать!

Надо разделять работу и личное.

— Я стучащее сердце Тамуры

— Я скрутившийся в петлю кишечник Тамуры

— Я дрожащая совесть Тамуры

— Я микроинсульт…

Впервые с детства гул в ушах перекрыл его слова. Руки дрожали. Мозг горел, словно прижжённый паяльным феном. Тамура упал лицом на клавиатуру. Шёпотом моля о прощении, он пытался вырваться из оков красного тумана, покрывшего глаза;

Я..

всего лишь…

хотел…

не справился;

потерял сознание. Задохнулся.

Пациент явно демонстрирует все признаки черепно-мозговой травмы средней тяжести.

— я горящие мозги Тамуры

Пациент с регулярной периодичностью приходит в себя. Кричит, не осознает, где находится.

— я измотанная психика Тамуры

— я провалы Тамуры

— я дырявая память Тамуры

Заключения на основании анализов:

МРТ: преходящие нарушения мозгового крово-обращения (возможно, транзиторные ишемические атаки), сотрясение II-й степени.

Рентген: переломы левых височной и клиновидной костей

Кардиограмма: угроза инфаркта.

-я чёртов голод Тамуры

Анализ крови не демонстрирует недостатков питательных веществ.

(я ведь так и не позавтракал)

Доброе утро!-

(ох если бы)

Тамура сидел, укутавшись в жёлтый плед с оранжевой заплаткой-ромбом посередине.

Ответь ему что-нибудь

— Утро..

Доброе…

Соседский мальчик.

Немного ещё постоял под окном, опустил взгляд себе под ноги, лёгким пинком послал в полёт пару камешков гальки. Ушёл.

Он хотел извиниться

— Может быть..

Дети всегда такие дети

— Беспомощные

Как ты, пока тебе делали рентген черепа и грудной клетки

— Это было необходимо

Ты потерял сознание, стоя на ступеньке аппарата

— Быть беспомощным

Санитар еле успел поймать тебя

— Чтобы тебя спасли

Твой нос был у самой земли,

колени уже коснулись пола

— Чтобы всё обошлось

Отчёт психолога: Пациент демонстрирует дробность мышления. Возможно, ведёт внутренний диалог. Страдает безотчётным чувством вины. Психологические причины поведения не ясны. Их корень носит скорее характер психиатрический. Пациент закрыт. На контакт идёт неохотно.

Рекомендовано дальнейшее обследование у психиатра.

— К доктору мы не пойдём

Нет ни каких МЫ

— Нет. Всегда были!

Ты пытаешься убедить в этом собственный внутренний голос!

— Может быть ты и прав..

Я ухожу. Совсем.

— Подожди. Нельзя так. Не убегай от меня.

иначе…

— меня никто не понимает и так. Без тебя я не смогу понять даже сам себя. Если ты не останешься со мной..

Прогнать меня можешь только ты. Часть тебя этого хочет. Но я твой раб. Я и есть ты.

— то я потеряюсь..

Останься.

В доме не было мусоропровода. Чёрные мешки приходилось носить до специальных баков с логотипом компании, занимавшейся вывозкой отходов.

Тамура просидел долгие четыре дня безвылазно. Почти не ев последние два дня, он заметно схуднул. Назначенные докторами таблетки аппетита не добавляли. Напротив, усиленная работа организма, безуспешно старавшегося регенерировать, тем сильнее подтачивала здоровье и вес, чем больше пилюль он глотал.

Аппетит пропал ко всем чертям.

Читать было нельзя.

Да и невозможно.

Глаза разбегались, стоило только навести их на страницы. Картинка словно расходилась на два полупрозрачных слоя, споривших между собой.

Телевизор тоже был противопоказан.

Так что Тамура Йори большую часть времени сидел на балконе, вперив взгляд в пыльные стены или отправив его в далёкий воздух еле видной горы.

Иногда он ел. Совсем немного. Но всё больше спал.

Но мусора накопилось… много. Он начинал пахнуть. Панцири ракообразных, рыбья чешуя, одноразовая посуда, поломанные пластиковые ножи, одноразовые палочки с налипшим на них жиром. Надо было срочно что-то с этим делать.

Йори встал; шатаясь, умотанный в плед, он вытряхнул грязное ведро в чёрный мешок, собрал хлам, валявшийся вокруг матраса и вышел во двор.

Загнутые края мусорных контейнеров покрывали жирные вонючие подтёки помойной жижи. Фирменные логотипы-листы были едва различимы. Остановившись у одного такого, Тамура обратил внимание на стоящие рядом маленькие пластиковые разноцветные бачки. Совсем свежие. На каждом была нарисована своя белая иконка. Очевидно, они предназначались для сортировки мусора.

(на это у меня силы нет)

Раскачивая мешок, как маятник, он зашвырнул его высоко вверх. Тот ударился о стену на уровне третьего этажа, сполз, оставляя чуть заметное пятно, ускоряясь, упал в измазанный бак с подтёками.

(как же как же)

— Немного промахнулся

(а ведь было время, ты следовал правилам)

— Тогда я не был таким уставшим

(ага)

— И голодным

Тут Тамура впервые с больницы ощутил острый голод. Он не заставлял желудок падать холодным камнем, он жёг всё внутри, горели лёгкие, диафрагма. Желудка будто не было. Вместо него разверзлась геена огненная. Жар её то накатывал, то отступал

(ещё чуть-чуть и изо рта запахнет аммиаком)

перед пустотой.

Благо, бумажник он носил всегда при себе.

Наверное

Тамура запустил пальцы в карман.

Не в этот раз, парень

Пришлось возвращаться домой. Ключ он забыл. Дверь автоматически захлопнулась.

Придётся лезть через балкон

— Балкон точно открыт.

Всего лишь второй этаж

Голова кружилась. Трудно было занести даже одну ногу над перилами. Стена, отделявшая веранду от балкона была тонкой. Перелезая её сбоку, пришлось балансировать на животе, совершая короткие поступательные движения, точно джунгарский хомяк, застрявший в норке своего домика. Всё это было на вид довольно комично.

Хорошо, что дети не видят

— Да какая разница.

Опуская правую ногу на пол своего балкона, он неожиданно для себя дёрнулся и на какой-то миг потерял контроль над телом.

Словно кто-то тянет тебя за шкирку

Плед размотался и зацепился за перила. Незаметным для себя движением Тамура уронил его

Как хомяка

Вниз. На искусственную траву.

А мог бы пойти к хозяйке комнаты

— Я слишком голодный.

Или лучше: мог бы купить себе нормальную квартиру

— Так дешевле.

А что, средства позволяют

— Где бумажник?

Или мог сменить замок. Давно мог

— Вот он. Где ключи?

Про плед не забудь

— Потом подберу.

— Я дырявая память Тамуры

— Идём к Кобаяши-сан…

— Я чёртов голод Тамуры

— Давно пора. Миска рыбного супа, лапша с жаренными осьминогами, мидии в майонезе — это то, что нам нужно.

Тебе

— Да. Мне.

Счёт:

Суп из морепродуктов X1 порция 600JPY

Рисовый чай X2 порции 120JPY

Мидии в майонезе X1 порция 500JPY

Рамен X1 порция 400JPY

Жареные осьминоги к рамену X1 порция 70JPY

____________________________________________

Итого: 1690JPY

ИП:Kobayashi-san-KA-FE

Bon Appetit Приходите ещё

Вот бы так всегда!

— Только без сотрясений.

И микроинсультов

— Точно.

Жевать было больно. Но очень уж вкусно. За парадом планет из всех оттенков, доступных человеческим рецепторам, тупая боль выглядела лишь подчёркивающим украшением приятного момента. Как же хорошо, что может быть так хорошо.

С глаз разом спала пелена мыла. Ушла неприятная сонливость. Тело снова ощущалось целиком. Не как холодный кусок отчуждённого материала, не как бремя, но как чудесное дополнение к разуму.

— Как мало же надо, чтобы почувствовать себя живым!

Не так уж мало

— Ты о чём?

Для этого пришлось конкретно треснуться башкой

— Оно того стоило.

Увидим

— Эй, что это там?

На другом конце стола лежала какая-то потрёпанная книженция. Обложка у неё была сломана. Очевидно, её уронили. Возможно, кто-то читал её в метро.

Дурного качества клей, скреплявший бумагу почти той консистенции, что используют для туалетной бумаги, расходился по швам вклеенных стопочек страниц. Однако, судя по картинкам, по тому, что ни одна из них за время пользования не смазалась, не стёрлась, на чернила издатели не поскупились.

Это была манга. “Shonen Jump”, обычным делом было оставлять такие сборники в общественных местах — одноразовое лёгкое и, что нимало важно, быстрое чтиво.

Быстрое чтиво и долгая, смакующая еда.

Такой она была, страна контрастов.

Страна восходящего солнца и уходящей эпохи. Эпохи предельно дешёвой печати, сменявшейся компьютерами, электронными книгами, планшетами. Во всяком случае, так казалось со стороны. На деле же дешёвые издания с картинками были прямым продолжением (и при том непосредственной предтечей) всех этих “высоких технологий”.

Картинки — скорость.

Интернет — скорость..

Низкая стоимость — высокая скорость печати — сильная отдача…

Сильная отдача — быстрый рост.

Дети рано взрослеют. Становятся стариками в 20 лет. Не телом, душой. Все слишком рано начинают бояться нарушить границы, выстраивают стены вокруг себя раньше, чем успевают узнать, что за ними. Слишком рано разочаровываются в жизни, замыкаясь на одних и тех же проблемах.

— Слишком рано начинают ставить друг другу палки в колёса.

Ты сам-то веришь в то, что говоришь сейчас?

— Слишком рано умирают.

У нас здесь не Америка, не Бельгия

— Слишком рано убивают себя. Шагают с крыши, не успев научиться летать.

Ты бредишь, проснись.

— А?

— Мой класс был дружным. Этого не отнять. Но мы были и впрямь какими-то… замкнутыми..

Ты нездоров. Пойди проспись

— Я спал достаточно.

Ты говоришь, как Снаудер. Его словами. Его мысли. Вернись на землю, Тамми, нам тебя не хватает

— Я в порядке.

Ты лжёшь

— Мне нужна эта дурацкая книжка.

И сам того не замечаешь

— “Высокие технологии и низкие нравы”

Так сказал бы Снаудер

— Великий человек.

Тамура раскрыл 600-страничный журнал на случайном листе. Это была простенькая история вроде «Моя Геройская Академия», точнее, это была манга, пародировавшая её. В одном из кадров гордый мальчик в глупом обтягивающем костюме с “петушиным гребнем” из чёрных резиновых шаров наставлял палец на кого-то за кадром и говорил:

“Настоящим героям не нужны таблетки”

— А ведь это про меня — хмыкнул Тамура — и правда, зачем я их глотаю. От них только хуже. И стоят они как самолёт.

Не многим больше шести порций рамена.

— Стоят 6,000 Иен.

Это без льготы

— Я видел чек из больницы, там не 2,400.

60% оплатил твой работодатель. Это прописано в контракте.

— Я неудачник.

Ты счастливчик

— Я хочу быть героем.

Ты уже справился с бОльшим, чем многим людям доведётся перетерпеть за жизнь

— Мне не нужны таблетки.

А что тебе нужно?

— Мне нужны книги.

Доктор запретил их, тебе станет плохо

— Мне нужен “Каскад_6”.

Твой мозг должен отдыхать

— Я так давно не читал…

У тебя в руках манга

–..Снаудера

Ты говоришь его цитатами

— Я знаю его книги наизусть.

Прекрати этот цирк!

— Это великий человек!

Всего лишь ещё один литературный клоун

— Я должен с ним познакомиться!

Никто не знает, где он живёт

— Через балкон тоже лазать нельзя.

Это был не мой совет

— Я узнаю, где он живёт

…

— Но сначала… мне нужно как следует отдохнуть.

Хоть одна умная мысль за день

Наскоро пролистав журнал, совершенно не вчитываясь, он дошёл до раздела рекламы. Жевательная резинка со вкусом чувства вины… хех, чего только не навыдумывают. Шутники. Зубная щётка с лицом Ванпанчмена “Одолей своих зубных инопланетян!”, интересно, зубы она тоже вышибает? О, а это что..?

Взгляд Тамуры упал на коробку Blue-ray сериала с до боли знакомым названием. От двойного названия (на японском и на английском) повеяло морской солью, мазутом, незасохшей краской — запахи детства. Изгибы букв сливались в очертания рисунков, что много раз детьми повторяли они с братом, перерисовывая героев сериала на бумажках, проставляя такой своеобразный “штампик” в правом нижнем углу картинки. Своей подписи тогда ни у кого из них не было.

Брат устроился работать нотариусом — и у кого у кого, а у него была на совесть размашистая подпись — профессиональная примета людей его круга — это чтобы никто не подделал.

У Тамуры в паспорте стояла неловкая вертикальная римская единица “I”.

В паспортном столе шутку оценили.

“Как “Я”, но только “Один””

Тамура так и остался одинок.

У тебя есть ты сам

— И этого достаточно… почти

За этой коробкой он и пошёл в ближайший гаражный видео-прокат. Это было как раз по дороге домой. Впервые за всё время он поинтересовался у хозяина отдела — такого же молодого человека, как идут дела, пока тот рылся в грудах коробок.

— Если честно, дела идут не очень.

— О, даже так?

— Боюсь, придётся закрывать лавочку со дня на день. Очень жаль бросать это дело. Но со всеми этими онлайн-сервисами долго не протянешь… в общем, я, как это ни горько признавать, вне игры…

— Вне конкуренции.

–…

— Простите, сколько с меня?

— 600, вернёте через три дня.

— По рукам.

— Крепкое выражение. Не припоминаю в вас столько энергии. Простите, консультанту не подобает быть таким разговорчивым…

— О, мне только в радость!

— Но гость вы у меня не частый. Да и с недавних пор я единолично и владелец бизнеса, и работник, и грузчик, и консультант, и продавец, и пиар-менеджер. От такой канители и рехнуться не долго. Ни слова ни с кем не по работе за день. Домой возвращаешься — сон срубает… простите.

— Прекрасно вас понимаю…

— Ещё раз простите мне мою… может, что-нибудь ещё желаете?

— Да, видите ли, мне не на чем смотреть. Не найдётся ли у вас Блю-рея напрокат?

— В каталогах фирмы такого нет. Но лично у меня есть прошлогодний проигрыватель с подходящего разрешения экраном. Мне он больше не нужен. Думаю скоро переезжать. Колонки не отдам, музыку я люблю… хотя… к чёрту, забирайте, соседи часто ругаются. У меня есть чудесные наушники… ещё раз простите мне мою болтливость.

— Какова цена вопроса?

— Брал я всё вместе за 5,000 Иен, но вам с учётом износа уступлю за 3,000.

— Это тоже до среды?

— Нет, это насовсем.

— Видите ли, поселить его навсегда у меня не получится, места в каморке мало…

Выкинь Шнаудера к чертям — место и освободится

..для меня это слишком радикально. Хотя… если подумать, на балконе ему самое место. Да, я давно хотел поменять двери на скользящие стеклянные панели.

— Так мы договорились?

— О, да!

— Желаете сейчас получить приобретение на руки?

— Вы находите это возможным?

— Более чем. Мы закрываемся через полчаса. Если изволите подождать, можем зайти прямиком ко мне, это парой этажей выше.

— Не возражаете об одолжении?

— В чём оно состоит?

— Видите ли, я только недавно с больницы… и мне категорически противопоказано напрягаться.

Вспомни об этом, когда будешь проходить по газону мимо пледа, вспомни, как катался пузом по перилам

— Решительно не проблема. Я помогу вам с транспортировкой. Это всё, что вы намерены желать?

— Именно так.

— Чудесно.

Прокатчик озарился услужливой улыбкой. Тень грусти спала с его лица. На короткое время.

Как мало же надо, чтобы почувствовать себя живым!

***

Следующие два дня Тамура сидел в своей каморке с открытым балконом. Тонированные пластиковые стёкла приглушали солнечный свет, отражавшийся от окон соседних домов, чьи обитатели предпочитали большую приватность.

Неплохо бы купить занавески

— Свет меня не раздражает.

Скажи это завтра своим глазам

На следующий день сил что-нибудь сказать у него не было. От перенапряжения мозг превратился в кашу и надорвано болел.

Всё-таки перестарался ты с “отдыхом”

— Ыыаммм…Хъъъ

Провалявшись в беспамятстве ещё два с половиной дня, Тамура наконец пришёл в себя. Желудок ныл, словно толпа хулиганов всю ночь втаптывала его грязными говнодавами внутрь его измученного тела.

И не одну ночь, а все три

— Охх, помолчи. От тебя не легче.

Это ты сам себе говоришь

— Я что-то должен был сделать.

Не мешало бы поесть

— Я должен был вернуть кассету!

А доктор тебя предупреждал!

— Надо только подняться…

Не забудь плед, он так там и валяется

— Да ну его этот плед, другой найду.

Этот связала мама

Но Тамура уже себя не слушал. Он прохромал на улицу, ковыляя, спустился с лестницы, несколько раз остановился на ней, борясь с приступами тошноты.

Это всё от голода

— Мы идём в прокатную.

И славно, это как раз по пути к Кобаяши

— Как стыдно-то, он ведь ждал.

А мама ждала, что из тебя выйдет что-нибудь путное. Что ты хотя бы девушку себе найдёшь

— Мне не нужна девушка.

Что женишься

— “Слишком рано взрослеют”…

Опять ты за старое

— “Слишком рано остаются одни”

Вместо неоновой дорожки “Видеопрокат” над дверью красовался развёрнутый эмалированный папирус с акварельным рисунком и тушевой каллиграфической надписью:

“Old SalMOON”

“Старый (лунный) Лосось”

Рыбина была старательно выведена графичными чёрными контурами и раскрашена красными, жёлтыми и оранжевыми чернилами. На лбу и прочих сверкающих частях её тела белым акрилом были обозначены блики.

— На лосося по цвету совсем не похоже.

Но художник здесь поселился талантливый

— Интересно, сколько ему лет.

Наверняка какой-нибудь проворный юнец

— Почему ты так решил?

Знаешь как рождаются прозвища в школе? — мелких детей называют здоровяками, здоровяков, наоборот, малышами

— Сколько бы лет ему не было, он наверняка не лишён чувства юмора.

И, может быть, любви к английскому языку

— О, это было бы чудесно. Знать бы, что в этой лавке.

Похоже, возвращение кассеты откладывается на неопределённый срок

— Я бы, для порядка, ещё постучался к нему домой.

Так он и сделал.

Ему никто не ответил.

В двери было новомодное тонкое продолговатое окно для почты. Кассета с трудом пролезла в него. ХлопкА об пол не последовало. Тамура отогнул окошечко пальцем и увидел, что кассета легла на какую-то коробку.

— Видимо, про переезд он не шутил.

Ты хотел сказать, не ВРАЛ

— Всё в рамках приличий, как ты и хотел.

Ты и есть само неприличие

— Как…

Как ты и хотел

Спустившись во двор к «Старому лунному Лососю», Тамура толкнул дверь магазина, но она не поддалась.

Ты что, не видишь, табличка “Не работает”

— И впрямь. Как я её не заметил?

Ты видишь и слышишь только то, что хочешь

— Зайду потом. Голод отступил.

Если что, я тебя предупреждал

— О чём?

Обо всём, о чём ты не хотел слушать

— Сильно нужны мне твои советы.

Ты их сам себе даёшь

— Вот и сникни.

Из-за двери раздался стук.

От испуга Тамура слегка дёрнулся. Стекло было чёрным, едва прозрачным, но только на самой двери. Табличка была прилажена вплотную с внутренней стороны. Стук повторился. При этом видно было загоревшие костяшки пальцев, касавшиеся стекла с той стороны.

— Что за шут?

Тамура постучал в ответ. Тишина.

Снова раздался стук с той стороны. Озорной, игривый. Видать, хозяин и впрямь был большой шутник.

Тамура принялся было снова стучать, как дверь распахнулась.

— Ну и видок у вас, если смотреть с моей стороны, доложу я вам!

Улыбчивый старик, кажется, на половину индиец, слал лучи света золотыми зубами всему миру. Один солнечный зайчик уколол Тамуру прямо в глаз. Где-то в правой верхней доле головы проснулась тупая давящая боль.

— Я вас раньше не встречал?

— Да, именно так, я обосновался здесь недавно, второго дня, можно сказать.

— Кажется, раньше здесь обитал один молодой человек…

— У вас к нему дело? Он, кажется, должен быть у себя.

— Нет. Но, думаю, мы с ним всё уладили.

— Прекрасно! Чертовски приятно заканчивать дела, не находите?

Тамуру этот вопрос почему-то поставил в тупик.

— Эээ… Весьма — протянул он с улыбкой.

— Ох, что же это я? — старик услужливо распахнул дверь шире — быть может вы составите мне компанию за, скажем, чашечкой крепкого чая?

— С удовольствием.

— Чудно!

Проходя по длинному коридору, Тамура не мог не отметить поразительной перемены помещения (на самом деле гараж был по-прежнему короток, но мебель расставлена так умело, что создавала иллюзию удлинённого пространства).

— Сколько же здесь зеркал!

— Удачное решение, не находите?

— Воистину!

— Особенно хорошо всё это будет смотреться, когда пустые полки заполонят их величество книги. Каждая из них — по-своему отражение человеческой души; если присмотреться как следует, даже в самой ничтожной книжонке можно усмотреть великие вещи. Даже в порнографии, знаете ли. “Красота и ум в глазах смотрящего подчас в намного большей власти, чем в руках того, кто эти зеркала ваяет”. Скучных книг не бывает.

О как сказал!

(Чертовски умный старик)

И где ж ты раньше был

— Говорите… знакомо. Вы выбираете слова так, будто я всегда их знал, но когда-то имел неосторожность забыть…

— Ну… жизненный опыт, знаете ли.

— Сколько вам лет?

— Тууу… ну и вопрос вы мне задали. Я, признаться, давно не заглядывал ни в паспорт, да и день рождения не справлял… лет с… вот как сорок пять стукнуло, больше не занимался этими глупостями.

— Вы поразительный человек!

— Хотелось бы верить — старик одарил его одобрительной усмешкой — между прочим, фраза, что, должно быть, произвела на вас столь сильный эффект, не моего сочинения. Та, что про книги. Это цитата одного… своеобразного автора.

— Вот и мне кажется, что я где-то её уже слышал… или читал. Не поделитесь, кто он, этот мудрец?

— Ну, мудрецом я бы его не назвал…

— Как не окрестили бы и глупцом? Как не окрестили бы и круглым идиотом?

— О, ни в коем разе! Исключительной наблюдательности молодой человек, что это написал. Ганс Снайдер — так, стало быть, его звали. Полагаю, имя до сих пор при нём. Если только он не завёл себе псевдонима, что, сколько я его знаю, не в его характере совершенно. Однако, в связи с последними новостями, большей остроты умозаключений от него ждать не приходится…

— Шнаудер? Тот самый Снаудер! Скажите мне, нет, ущипните меня, скажите мне, что я не сплю!

— Спите… ну — старик поставил чайник на горелку — это весьма… сомнительно. Щипать себя извольте сами, в этом я не специалист.

Оба оценили уровень остроты.

— Кажется, я попал в рай преждевременно!

— У вас разве верят в рай?

— Верят в то, во что приятно верить, как и везде.

— Тогда вам повезло. Не знаю, кому из нас двоих это знакомство приятнее. Я верите, ли, давно не встречал приличных молодых людей, увлечённых его творчеством.

— Вы мне льстите. Однако знакома ли вам последняя его работа “Каскад_6”?

— Как же. Читал, читал. Вот это всё, про книги, зараз оттуда.

— Не припоминаю такого. Быть может, я успел подзабыть… верите ли, со мною приключилась небольшая неприятность. Вернее сказать, неприятности посыпались одна за другой, просто скопом.

— Но теперь-то всё наладится?

— Полагаю. К слову, можно попросить вас об одолжении?

— Конечно, о чём же речь?

— Разбавить чай. У меня, в связи с травмой, адски раскалывается голова.

— Как будет угодно. Так вот к чему эта ваша странная повязка! Под ней, должно быть, находится согревающий или охлаждающий пластырь? Я было подумал, что это какая-то новомодная безделушка, что-то вроде украшения.

— Всегда терпеть не мог никаких украшений.

— Быть может, напрасно. Конечно, если вы не питаете интереса к противоположному полу.

— Я бы предпочёл избегать с ним контакта в том самом смысле, покуда это возможно.

— Жаль. Вы многое теряете. Хотя, быть может, вы, как многие дети этой освящённой солнцем страны, слишком рано повзрослели. “Принялись строить стены, не успев как следует рассмотреть того, что ими скрыто”.

— Вы точно мысли мои читаете.

— Это всё тот же Снайдер. Как вижу, вы им не на шутку прониклись, раз эти слова так глубоко в вас засели? Я ли не прав?

— В точку.

— Приятно слышать. Позволите познакомить вас с моими трудами?

— Почту за честь. В чём они состоят?

— О, это будет жемчужина моего магазинчика. В своих путешествиях я имел наглость раздобыть старую немецкую печатную машинку образца 43-го года. Как знать, быть может, машинистка Геббельса в спешке отпечатывала на ней его поганые строчки прожжённых антисемитизмом мыслей. А, может, какая-нибудь прелестная фрау сотворила ею шедевральный роман или ворох рассказов, быть может даже сказок для своих непосед-детишек. Чтобы читать их им на ночь.

— “Кто знает, какие истории скрывает заржавевший кинжал!”

— Золотые слова. Так вот, моё хобби состоит в… как бы это приличнее назвать… пожалуй, другого слова не найти… состоит оно в переводах любимых книг. Незадолго до переезда в Японию, а это, возможно, конечная точка моего путешествия длиною в жизнь, я взял за правило переводить и отпечатывать в день по крайней мере два листа текста. И побудила меня к этому книга Снаудера. Тот самый “Каскад_6”.

— Великий человек…

— Да, он объединяет поколения… пускай и весьма своеобразно. Так вот… вдохновила меня конкретно эта строчка про глаза смотрящего и власть. Видите ли, мне по силе не менее одиннадцати языков. На семи из них я свободно изъясняюсь. На четырёх могу позволить себе скверно ругаться и один освоил, кажется, в совершенстве.

— Позвольте угадать, на каком…

— Воля ваша.

Окинув старика оценивающим взглядом, Тамура на миг зажмурился. Чего гадать, лишь один язык в современном мире открывает столь огромное число дверей. Дверей в удивительные литературные миры. Дверей в передовые страны с историей, достойной пера поэта.

— Английский.

— Вне всякого сомнения, мальчик мой. Можно мне вас так называть?

— Извольте.

— Так вот, недели три назад я закончил свой непосильный труд. Отправил листы в типографию, попросив сшить из них книгу в твёрдом переплёте. Последние три дня, разобравшись с обстановкой этого гаража, с переоборудованием его под магазин — замена дверей, развешивание зеркал, покончив со всем этим я сел рисовать обложку на папирусе. Современные издатели называют то, чем я занят, “Супер-обложкой”. Занятие медитативное. То, что надо после потрясений, пускай и приятных.

— Ей отведено особое место, я полагаю?

— На витрине ей предназначена особая резная подставка. Я намерен давать её читать другим людям… как бы на время. Не напрокат, это слишком меркантильно для меня. В этом хобби я намерен находить скорее отдушину, нежели выгоду. К тому же извлечение прибыли несёт с собой неизбежное нервное напряжение, от которого я намерен, напротив, всеми методами избавляться.

— Вы великолепны…

— О, полноте. Лучше взгляните поближе и скажите, как вам.

Тамура с трепетом поднял на руки книгу. Провёл пальцем по рельефу рисунка ручной работы. Сняв суперобложку, он вчитался в текст. Слова были незнакомыми.

— Это… сильно отличается от того, что читал я.

— “Красота и ум в глазах смотрящего подчас в намного большей власти…”

— “..чем в руках того, кто эти зеркала…

— “..ваяет”.

— Могу я…

— Что?

— Попросить… вас…

— Ну разумеется.

— Понимаете… я не имел возможности оценить всю полноту оригинала… и английский мне уже сколько лет неподвластен…

— Прискорбно это слышать.

— Я имел непростительную глупость заказать у пары поганцев-халтурщиков перевод, качество которого оставляет, мягко говоря, желать лучшего. Я имел знакомство с испорченной жемчужиной…

— Тем полнее будет наслаждение…

— От вашей работы.

— От НАШЕЙ работы. Я только помог Снаудеру, помогая себе. Хотя он меня о том не просил. Я полагаю.

— Я отнесусь к экземпляру со всей осторожностью и почтительностью, с какой смогу.

— Знаете, учитывая обстоятельства нашего встречи, я… намерен вам её подарить.

— О, что вы…

— Вы ведь не думаете, что у меня всего один образец? Вы ведь не столь наивны. Я заказал пять копий. При мне две, остальные лежат по коллекциям родственников. Брат должен получить одну как раз ко дню рождения.

— Премного благодарен… но это слишком для меня.

— Я настаиваю.

— Мне будет не легко с этим свыкнуться.

— У вас на то все будни оставшейся недели.

— И выходные, что грядут за мигом суеты.

— Красиво сказано.

— Красивые глупости говорить не трудно.

Насладившись разбавленным чаем без сахара, Тамура, ошарашенный, шёл домой. Вспоминая обрывки состоявшегося разговора.

— Предпочитаю чай без сахара. Чем крепче — тем лучше, главное, конечно, не доходить до крайности. Иначе не почувствуешь сам вкус чая, только беспросветную горечь. Так и жизнь стоит пить. Какой бы пресной она поначалу не показалась, вкус её в полной мере познаётся лишь по прошествии времени.

Умный старик

— По молодости я достаточно хлебнул этого сахара. Пару раз по ошибке насыпАл себе соли. Но теперь ни-ни.

И забавный

— Помню, как-то взбрело мне в голову начать делать закладки ко всем книгам, что я брал в библиотеках и оставлять на них свои контакты. Но не просто писать буквы и цифры, а выводить на них полноценные иллюстрации. Так я встретил свою жену. А ещё однажды мой младший брат нашёл закладку пятилетней давности. Он очень долго не мог поверить, что это моих рук дело. Меня к тому моменту в родном Бангалоре уже года два как не было.

Чёрт возьми, ему лет сколько, а послушать, так душой он моложе меня

— Рано взрослеют…

А всё эти чёртовы стены

Принеся книгу домой, Тамура, весь сияющий, раскрыл свой читальный столик, водрузил на него книгу и долго не мог унять волнения. Дыхательные упражнения помогли. Наконец он раскрыл первую страницу, залпом проглотил первую главу, как вдруг вспомнил…

Он собирался поесть.

***

Проведя несколько часов наедине с книгой и наваристыми блюдами от Кобаяши-сан, Йори Тамура испытал сначала невероятное восхищение мастерством перевода и слога своего нового друга, с головой ныряя в океан образов и острых ощущений. Он словно живьём побывал в голове юной дворянки 18-го века, ощутил всю остроту одиночества, колющего у тебя под ложечкой и в самое сердце. На него вновь нахлынул кровавый туман, но то было долгое, мучительное и приятное чувство болезни. И когда одинокая Рене наконец-то затянула петлю ремня вокруг своей тонкой бледной шеи, впадая в смертельный экстаз… последние строчки щелчком разбудили Тамуру.

Мир вокруг стал холодным и жёлтым. Будто в красной комнате кто-то включил свет.

Ему захотелось пробежаться ещё раз по всей книге глазами, прежде чем захлопнуть её. Но пальцы ощущали какую-то недосказанность.

Перевернув страницу в сторону оглавления, Тамура наткнулся на цикл переведённых коротеньких интервью.

— Таких я раньше не видел.

Смотри приписку. Это эксклюзивные ответы на вопросы для посетителей частного фестиваля «Burning Flag»

— Тогда откуда у старика из Бангора эта информация.

Головой подумай. Или сам на фестивале был или кто-то из его родственников.

— Так вот, почему он с таким пиететом отзывался об этом «молодом человеке».

Возможно, он его лично знает.

— Быть может, ему известно гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.

Да и на второй.

— Быть может, он даже бывал у Снаудера дома!

Вот только теорий заговоров здесь не надо, а? Не в моей голове!

— Только представь, побывать у него дома, увидеть места, где рождаются эти шедевры.

Ты начинаешь меня пугать

— Побывать в его голове…

Акстись!

— Посмотреть на мир его глазами…

Вырвать их из рук

— Как древние топазы…

Успокойся!

— Я спокоен.

Мне страшно за тебя

— Всё хорошо.

Мне страшно от того, что я вижу в твоей голове

— В ней словно пылающий металлический штырь.

Горящая стрела

— И она вращается.

Это больно. Так не должно быть!

— Она укажет мне путь.

Какой ещё путь?

— Время покажет.

Давай лучше…

— Смотри в книгу.

В серии коротких интервью Снаудер пел дифирамбы порнозвезде под псевдонимом Jean Gray3, как лучшей актрисе современного кино. Поносил Стенли Кубрика как дилетанта от мира спецэффектов и неустанно острил.

Но в самом-самом конце он как бы невзначай сказал:

« — Ваш последний роман, кажется, вместо лёгкого хлопка выдал самый настоящий взрыв. Как думаете, в чём причина?

— Не без этого. Если честно. Мне уже давно плевать. Читает эти книги кто или нет. Насчёт хлопка не знаю. Он принёс мне столько денег, что я больше никогда не напишу уже ни одной книжки.

— Смею заверить, это расстроит ваших фанатов.

— Не стоит. Я откровенно устал. И как-то последние лет пятнадцать им было плевать, и вот теперь они заинтересовались. Я этих бумажных кирпичей уже столько настрочил, что им их ещё до самой моей смерти не прочитать.

— Неужели больше ничего нового не выйдет?

— Ну… только через мой труп.

— Помилуйте!

— Мой издатель взял с меня разрешение опубликовать ещё десять моих рассказов. Самых ранних.

— Это уже хорошая новость.

— Как по мне. Без разницы.»

Йори тупо глядел в стену. Лицо его онемело.

— Как это так?

Не будет больше ни единой книги. Ни единого рассказа. Ещё много-много лет.

Красное удушье ползло от ног к горлу. Йори показалось, вены на его руках почернели. Со стороны он выглядел страшнее, мертвенно бледный, словно снова получил мячом по голове.

Пугающий озноб охватил все его конечности. Борясь и судорожно глотая воздух, Тамура наконец пришёл в себя. Красная болезнь отступила на мгновение. Но лишь чтобы уступить маленькой желтой точке. Дурно пахнущей крошечной лужице, всегда находящейся за твоим затылком. И нет никакой возможности её стереть.

— Это не может быть правдой!

Ты сам это только что прочитал

Конец ознакомительного фрагмента.