Реплика

Константин Юрьевич Бояндин

Простая жизнь одинокого человека: дом – работа – дом… Александр и не заметил, как погрузился в серую обыденность. Единственное светлое пятно в ней – это Ника, виртуальный компаньон на экране компьютера. И кажется, он даже любит ее! Все изменилось, когда Ника стала странно проявлять эмоции, и эта маленькая капля прорвала плотину большой загадки, круговорота странных и фантастических событий. Кем на самом деле является Ника, всего лишь симуляцией? Готов ли Александр сорвать покров с этой тайны?

10. Красная тревога

Римма и Вероника сидели на кухне: Римма смотрела кино с планшета, Вероника продолжала читать. Заглавие книги гласило «О тщете всего сущего». И всё. Имени автора нет, слепая обшарпанная обложка, книга на вид старая, читали её не раз. Уже не пытаясь изображать ход мышления органических, Римма пробежалась в памяти и не нашла такой книги среди реально издававшихся. Зато нашла среди выдуманных.

Вывод напрашивался. Тем более что мама как бы невзначай поглядывала на лицо дочери с хитрым видом.

— Сборник книг о муми-троллях, — сделала вывод Римма, ухмыляясь во весь рот. — Так, да?

Вероника расхохоталась и кивнула. Вложила закладку в книгу и передала её дочери. Та с восторгом пролистала: уникальный экземпляр, отпечатано в типографии, сразу видно хорошее оборудование, но намеренно «состарено», прилежно и с любовью сшито вручную.

— Это из тех твоих книг-сюрпризов? — предположила Римма, улыбаясь, и Вероника кивнула.

— Мама, я тебя люблю! — восторженно воскликнула Римма, заставила Веронику подняться на ноги и обняла.

Вероника ощущала, как бьётся «сердце» дочери, и уже не возникало ощущения, что все они тут давно свихнулись.

— Подари, а? Ну пожа-а-алуйста!

— Дарю, — согласилась Вероника. — Когда-то моя мама сделала эту книгу для меня. Теперь будет фамильная реликвия. Береги её!

— Ага! — Римма с восторгом покивала и села читать, отложив свой планшет.

Вероника потрепала её по голове и включила кофе-машину.

— Ты её правда не ревнуешь? — поинтересовалась Римма, когда мама отнесла две чашки кофе в спальню. — Ого, она и кофе пить научилась! Круто!

— Она быстро учится. — Вероника запустила кофе-машину ещё раз и поцеловала Римму в макушку, ей это очень нравилось. — Твоя заслуга, кстати. Тебе кофе сделать?

— Ага, только не очень крепкий, — покивала Римма.

Она прекрасно помнила, на какие вопросы ей ещё не ответили, но решила, что не будет настаивать так уж сразу.

— Отвечаю на твой вопрос… — Вероника уселась за стол, когда перед ними обеими стоял кофе. — Не знаю, Римма. Правда, не знаю. Мне сейчас просто хорошо, что вы все рядом. А ты? Я помню, как ты на него косилась, пока его чуть не убили.

Римма покачала головой и потёрла лоб.

— Он тебе нравится, — посмотрела она в глаза матери. — Прости. Ты его любишь. А я узнала его чуть лучше, и уже не думаю, что он псих. Наверное, тоже не знаю.

Вероника молча протянула руку и потрепала Римму по голове, лохмам всё равно хуже не станет. Римма улыбнулась.

— Мама, я не дам вас в обиду. Никого, ты знаешь. Ты когда ему расскажешь про сетки, и прочее?

— Позже. Я думаю, он сам спросит, вы у меня все любопытные, долго ждать не будете. — Римма вновь улыбнулась. — И как идёт твой эксперимент? Помнишь, я просила тебя обучить одну или нескольких Реплик?

— Идёт, — покивала Римма. — Я с ними напрямую общаюсь, чисто чтобы время сэкономить. Учатся. Как будут интересные новости, я скажу.

— Молодчина. И следи за лексиконом, — попросила Вероника, улыбаясь. — Как ты говоришь, «не вернулась из образа»? Я не ворчу, здесь ты дома, поступай как знаешь. Но в офисе…

— Да-да, не забуду, — покивала Римма.

Мама, конечно, частенько ворчит, но даже это может нравиться.

— И что дальше будем делать, пока неясно?

— Пока неясно, — вздохнула Вероника. — Переживём ту неделю и увидим. Что там твой контакт? Может сделать паспорт для Ники? Кстати, как её полное имя? Или она ещё не выбрала?

— Сделает, как выберет. А что, сегодня и спрошу. А ты?

Вероника смотрела в глаза хитро улыбающейся Риммы. Она не сразу поняла, о чём спрашивают.

— Я остаюсь Метельской, если ты об этом, — пояснила Вероника спокойно.

Римма улыбнулась шире, видимо, мама и вопрос поняла правильно, и ответила так, как хотелось услышать Римме.

— В честь мамы. Ну ты и ехидная! В кого ты такая ехидная?

— В папу? — невинно предположила Римма, и они обе рассмеялись.

— Ма-а-ам? Расскажи про те книги! — попросила Римма, взяв маму за руку.

Вероника кивнула, но вначале допила свой кофе.

* * *

Всё началось с того, что Метельская-старшая сделала своими руками новые суперобложки к книгам про муми-троллей и подарила их детишкам в детском саду, в который ходила Метельская-младшая. Не было ни одной повторяющейся, и все очень и очень оригинальные, так все говорили.

То же самое она сделала, когда праздновали один из всенародных праздников в школе, в которую ходила Метельская-младшая. А на следующий такой праздник они с матерью впервые сделали книжки-загадки и книжки-шутки. Разумеется, вначале хорошо подумали, что кому дарить, не все люди понимают шутки.

Потом классе в шестом Метельская-младшая внезапно заинтересовалась программированием, причём начала знакомство с самых старых и эзотерических языков, это увлечение потом ей очень пригодилось. Как-то они ехали в поезде к дальним родственникам Метельской-старшей, встречать Новый год, и Метельская-младшая не удержалась: надела всё чёрное и мрачное, подвела брови и губы накрасила соответственно, короче, на вид готка. Входившие в купе попутчики наблюдали с оторопью, как мрачная, во всём чёрном девочка внимательно читает книгу в потёртой чёрной обложке, на которой, помимо начертанной красным пентаграммы, значилось «Язык Ада».

Метельскую-старшую даже спрашивали, отводя в сторонку, всё ли хорошо у её дочери, не рановато ли интересоваться подобным оккультизмом в её возрасте? Смеялись долго и вместе после того, как Метельская-младшая, внезапно снимавшая облик мрачного и погружённого в себя оккультиста, показывала, о чём на самом деле книга. О языке программирования Ада, а вы что подумали?

Римма долго смеялась, хотя слышала эти и похожие истории не один, и даже не два раза.

* * *

Александр читал те самые новые книги, поражаясь тому, как много всего Вероника успела выучить, а Ника продолжала вязать. И у неё получались новые шедевры, рельефная вязка, интересные узоры. Когда только обучилась? И видно, что ей это нравится. Несколько раз Александру казалось, что зрачки глаз её не чёрные, ослепительно-белые.

— Всё не можешь поверить, что настоящая? — между прочим поинтересовалась Ника, продолжая вязать.

Александр вздохнул и, встав со стула, присел на подлокотник её кресла. Пока Ника была картинкой, они это воображали и описывали текстом. Сейчас это можно было повторить в реальности. Видно, что Нике очень понравилось, когда её погладили по голове. Она перестала вязать, прикрыла глаза, улыбаясь, а когда Александр положил ладонь ей на плечо, потёрлась о неё щекой. Сдуреть, насколько точно ощущение прикосновения живого человека. Как??

— Очень сложно, — признал Александр. — Римма намекнула, что ты несколько раз в сутки синхронизируешься с моделью в «Реплике Плюс». Получается, у тебя автономная вычислительная сеть?! — Ника покивала и с улыбкой потрогала свой лоб. И, уже со спокойным выражением лица посмотрела в глаза Александра. — Минуту… у тебя есть полный аналог человеческого мозга — вычислительный комплекс?

— Теплее, — улыбнулась Ника, опуская глаза на вязание и продолжая свою работу.

— Стоп… тебе не нужны внутренние органы, а для теплообмена достаточно воды, которую ты пьёшь.

— Ещё теплее, — согласилась Ника.

— Я примерно представляю, сколько энергии выдаёт холодный синтез из водорода. Я не знаю КПД…

— Примерно восемьдесят пять процентов от теоретически возможного. — Ника не отводила взгляда от вязания.

–…тогда тебе нужно ничтожное количество воды для поддержания работы комплекса. — Александр осёкся. — Получается, что почти всё твоё тело — локальный вычислительный комплекс?! И его производительность?

— Восемь целых тридцать пять сотых йоттафлопс¹ на килограмм массы. В данный момент максимальная вычислительная мощность пятьсот тридцать два йоттафлопса, из них задействовано восемнадцать миллионных. Это в девять целых шесть десятых на десять в одиннадцатой степени меньше теоретического предела Бремерманна².

Александр чуть с подлокотника не свалился. Максимальная вычислительная мощность тела Ники в несколько десятков тысяч раз превосходит всю совокупную вычислительную мощность официально известных суперкомпьютеров. Так… теперь главное — не забывать дышать. Предел Бремерманна — чисто теоретический, выходит, к нему можно подобраться очень близко. Но как???

— Они предусмотрели множество ситуаций, — пояснила Ника, на лице её появилась тревога.

Она отложила вязание и взяла Александр за руку.

— Если образец этих вычислительных элементов попадёт в чужие руки, последует самоликвидация активных элементов. Без взрыва, — тут же добавила Ника. — Я тебя испугала?! — На лице её отчётливая тревога. — Римма рассказала мне о мерах безопасности.

— Невозможно скрывать такое долго, — смог произнести Александр, и тут в спальню вбежали Римма и Вероника.

— Ты рассказала, — покивала Римма, глядя Нике в глаза.

Та кивнула.

— Да, как договорились.

— Я побуду с ним, — заверила Вероника. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Отдохните, вы и так очень много сделали сегодня.

Римма и Ника переглянулись и покивали.

— Слушай, идём в какие-нибудь игры сыграем! — потянула Нику за руку Римма. — Заодно мозги проветрим. Пусть побудут одни, им нужно.

* * *

— Боты не устают, — устало произнёс Александр, откинувшись на спинку дивана.

Вероника сидела рядом с ногами, прижимаясь щекой к его плечу.

— Знаю-знаю, они не боты, но всё равно не устают.

— Я не хотела тебя пугать. Ты бы знал, как мы с Риммой испугались, когда поняли всё то же самое.

— Что именно?

— Что нельзя сейчас отдавать такие технологии человечеству. Это было бы катастрофой.

— Хранить всё это в тайне всё равно не получится. Бесконечно долго не получится. Их же в любой момент могут украсть, или вынудить тебя или меня что-то сказать.

— Это предусмотрено, — покивала Вероника. — Я расскажу тебе. Я обязана, без тебя мне пришлось бы навсегда отключить девушек и все мои знания об этом. У меня уже почти не осталось сил держаться. Может, вдвоём продержимся сколько необходимо.

— Теперь я понимаю, почему ты не торопишься рассказывать, — вздохнул Александр. — Похоже, я знаю ничтожно мало, но у меня уже точно едет крыша.

— Я буду рядом. — Вероника уселась ему на колени лицом к лицу. — Буду столько, сколько нужно. И расскажу, что мы можем сделать и сделаем, если придётся, чтобы не отдать технологии в чужие руки. Просто поверь, что ты всё это узнаешь. А я с девушками пока что вне опасности.

— То, как ты заставила меня что-то забыть — из этого же списка?

Вероника покивала и погладила его по голове.

— Завтра станет легче. Когда я узнала обо всём впервые, мне казалось, что лучший выход — перестать существовать нам всем. Вместе с этими проклятыми технологиями будущего. Я уверена, что нам выдали их намеренно. Посмотреть, что мы сделаем.

— Что ты…

Вероника поцеловала его, не дав договорить, и прижалась всем телом, уткнувшись лицом в плечо.

— Идём посмотрим на них, — предложила она. — Мы нужны им. И наоборот.

Александр не успел ответит, он словно соскользнул в горячий вязкий омут, и даже испугаться толком не успел.

* * *

Александру показалось, что он провалился в забытье, он уснул надолго и без сновидений, но прошло всего-то минут пять по часам. Хотя… это здесь прошло пять минут, а там, «снаружи»? Час, два? Жажда ощутимая, но ещё можно терпеть.

Они оба услышали взрыв смеха из гостевой.

— Девушкам весело. — Вероника улыбнулась, потрепала его по голове, соскочила на пол и протянула руку. — Идём посмотрим, что за веселье.

Они остановились в дверях, гостевую видно и отсюда, а сами вроде как не светят своим присутствием. Хотя и Римма, и Ника видели всем телом, и, разумеется, заметили органических.

Ника угадывала карты. Игра увлекательная, и даже для людей с хорошей памятью не очень сложная.

— Масть красная, — заявила Ника, пока Римма держала перед её глазами очередную карту.

Разумеется, и Ника, и Римма с первого раза запомнили рубашку каждой карты, при печати всегда есть микроскопические отличия. Играть с ними в карты — занятие заведомо проигрышное. Как и в любые игры, где требуется огромная память и умение проводить сложные расчёты: с их вычислительной мощью, и Римма, и Ника были в состоянии дать сеанс одновременной игры в шахматы всем людям Земли, располагая всего десятком минут на каждую партию. И не проиграть ни в одной.

Выходит, сейчас они обе отключили память о рубашках, совсем не учитывают её, иначе игры и не будет.

Римма кивнула с непроницаемым выражением лица.

— Это не картинка, — заявила Ника тут же.

У неё до пяти вопросов. Если угадывает меньше чем за пять — получает очко за каждую догадку о масти и достоинстве. Угадывает за пять — теряет очко. Не угадывает — теряет два. Всё просто.

Римма вновь кивает и вновь демонстрирует непроницаемое «покерное лицо».

— Число старше пяти… — рассуждает Ника вслух. — Семёрка червей!

— Не-а… — Римма показывает язык.

— Как это возможно?! — Ника ошеломлена.

Она стремительно выхватывает карту из рук Риммы. Валет пик.

— Ты жульничаешь! — возмущённо восклицает Ника, бросая карту в лицо Риммы.

Та хохочет, запрокидывая голову и кивая. Ника хватает подушку с дивана и пытается ударить ей Римму, но та раз за разом уклоняется.

— Мошенница! Вот я тебя!

Подушка выскальзывает из руки Ники, и та, обняв Римму, хохочет сама. Минуты через три они сидят, улыбаясь и глядя друг на дружку.

— Ты создала искусственный разум, верно? — заметил Александр, глядя в восхищении на всё это.

Во всём оптимальная подлинно машинная личность не смогла бы не заметить подлога. Не смогла бы не обратить внимания на подсказки в мимике Риммы. Не смогла бы «случайно» выронить подушку или не попасть…

— Мы с тобой создали, — уточнила Вероника, глядя с обожанием на девушек. — Твоя Ника уникальна, Римма проверила все доступные модели. Есть очень хорошо тренированные, с ними можно говорить почти о чём угодно, они понимают юмор и хорошо играют в такие вот игры. Но твоя Ника круче всех, как сказала бы Римма.

— Мама? — Римма словно только что заметила людей, с улыбкой глядящих на них. — Мы вас разбудили?

— Нет, мы просто любуемся, — покачала головой Вероника, и её восторженно обняли, подбежав со всех ног.

А Ника осторожно обняла Александра, едва ощутимо поцеловав его в шею и сразу же отпустила, улыбаясь.

— Мы настоящие, да? — спросила Ника, взяв Римму за руку.

— Самые настоящие, — подтвердила Вероника. — Ого. Только сейчас заметила!

Она провела ладонью по рукаву платья Риммы.

— Настоящее платье?!

— Ага!

Римма довольно улыбнулась, повернувшись так и этак, гордо демонстрируя. Действительно, настоящее вязаное, с таким же осенним узором.

— Ника подарила. Классно, да? Мама, будем ужинать?

* * *

Жаркое наваждение схлынуло в который раз, и они просто лежали, глядя друг другу в лицо. Ночь за окном, где-то там «спали» Ника и Римма: пока ситуация не чрезвычайная, девушки будут во всём походить на органических.

— Прости за глупый вопрос, — погладил Александр её по щеке. — Ничего, если вдруг мы успели за сегодня завести детей?

— Вовремя вспомнил, — покивала Вероника, и оба рассмеялись. — Знаешь, я не против. И ты тоже, я знаю. Но не сейчас, не сегодня. У тела своё расписание.

— Откуда знаешь? Это ещё одно твоё волшебное умение?

— Ага. — Вероника подмигнула. — Не переживай. Я…

–…всё расскажу, — закончил Александр её мысль, и вновь они рассмеялись. — Да, помню. Вот сейчас что-то ещё вспомнил из твоего детства. Хотя ты не рассказывала. У вас ведь есть объяснение, как это работает?

— Уверен, что хочешь сейчас семинар по физике вероятностных ансамблей?

И вновь они рассмеялись. Они легли на спину, держа друг друга за руку. Вероника вздохнула, повернулась и прижалась лбом к его плечу.

— Мама рассказывала, как это было с ней, — шёпотом сообщила она. — Со мной так же. Как в омут, с головой, и это навсегда. Я так и не поняла, что же с ней случилось, но очень хочу понять.

— Слушай, ты говорила, её хорошие друзья помогали тебе, когда мама исчезла?

Вероника покивала, и прижалась к нему крепче.

— Они очень помогли. Потом где-то через полгода был странный разговор с Агатой, так зовут эту девушку. Она прямо как мама выразилась, сказала, что если вдруг мы исчезнем, сделай так-то и так-то. И через неделю как сквозь землю провалились, оба.

— Их тоже никто не помнил?

— Нет, у её мужа тут родители и другие родственники. И там помнят, и на работе. Уехали, мол, работать куда-то ещё, если что — обязательно передадим весточку. И двоюродная тётя, кроме меня только она и помнила маму, после того как всё случилось. Ну, кроме меня и Агаты с мужем. А через пару недель молча собралась и домой уехала. Я ей звоню, но она никогда меня сразу не узнаёт, а когда узнаёт, то сразу заявляет: «Ой, Ника, прости, богатой будешь, как там у тебя дела?»

Вероника тихонько рассмеялась.

— Помоги мне понять! Пожалуйста!

— Чем смогу, — согласился Александр. — Что, ещё раз? — погладил он её по спине. — По глазам вижу, что хочешь.

— Мои глаза закрыты, — фыркнула Вероника, но вытянулась во всю длину, прижимаясь крепче к Александру и мурлыча. — Обманщик… коварный обольститель…

Они снова рассмеялись, и Вероника, усевшись на него верхом, запрокинула голову, приоткрыв рот и улыбаясь, и её очертания вновь поплыли, смазались, а песок в часах принялся заползать в верхнюю колбу.

* * *

Александр медленно всплыл из сна, ощущая рядом живое тепло, Вероника улыбалась во сне и прижималась лбом к его плечу.

В комнате они были не одни Александр уселся и увидел Нику в том самом платье дивы, и с хлебным ножом в руках. Александр ощутил, что спину окатило ледяной водой, он краем глаза заметил, как просыпается Вероника — осознал, что это не сон.

— Или я, или никто, — свистящим шёпотом сообщила улыбающаяся Ника, глаза её светились красным.

Александр ударил её по руке что есть силы, удар прошёл насквозь; Александр заметил, что Ника, отмахнувшись, разрезала ножом одеяло. Александр больно ударился о пол, пытаясь вскочить на ноги, взглядом ища любой твёрдый предмет; увидел, что Вероника успела схватить подушку и отвести удар. И ещё он заметил, что от следующего удара ей не уйти.

Примечания

1

Иотта — — приставка в Международной системе единиц (СИ), обозначающая умножение основной единицы измерения на 10²⁴ (септиллион). Например, 1 иоттаметр — это 10²⁴ метров.

2

Преде́л Бремерма́нна, названный в честь Ханса-Йоахима Бремермана — максимальная скорость вычислений автономной системы в материальной вселенной.