Печать Змеи

Константин Храбрых, 2016

Их ремесло – Смерть. Их суть – Смерть. О них не знает никто. Их дело вершится под покровом тишины. Они Наблюдатели и Вершители. Судеб смертных и даже Бессмертных. Именно они провожают души умерших в последний путь за грань. Это очень ответственная работа. Требующая предельно серьезной подготовки. Поэтому юный Курт из рода Смерти идет за ней сюда, в мир простых смертных, где любят и ненавидят, живут и умирают. Он поступает в Магическую Академию, обзаводится друзьями и врагами. Но спокойно жить, учиться, исследовать мир людей у Курта никак не выходит…

Глава 1

Я стоял и смотрел на восход солнца. Первый восход в мире живых. Сказать честно — самое впечатляющее, что я когда-либо видел. Момент, когда мир пробуждается, набираясь светом и красками. Игра уходящих теней. Завораживающе.

Я шел по сухой, слегка пыльной дороге. Сентябрь еще только начал покрывать желтым и красным листву деревьев. Мимо то и дело проезжали различные кареты и груженые повозки. Все держали путь в столицу империи Ар-Тагран — славный и светлый город Салланд. Ожидалась праздничная неделя, в течение праздника будет происходить отбор адептов для обучения в столичной академии имени архимага Тронга.

Скрип колес привлек мое внимание. В сторону столицы, натужно поскрипывая плохо смазанными колесами, неторопливо ехала телега. Лошадь, впряженная в телегу, заслуживала отдельного внимания: откормленная, словно корова, вся в черных яблоках. На козлах сидел старичок, пожевывая травинку. Он вез на телеге сено…

При виде меня он вздрогнул и взмахнул рукой, изобразив знак, отгоняющий злых духов. Видя, что я не исчез, он притормозил.

— В столицу, мил человек?

— Да, именно туда.

— Садись, подвезу, дорога неблизкая, в одиночку опасно, да и рассказать новости сможешь. Запрыгивай.

Отказываться я не стал. Мужичок оказался словоохотливым человеком, за час дороги я узнал все деревенские сплетни, откуда мужичок, куда и зачем везет сено. Мать называла таких: человек малоразумный — подвид болтливый.

Разговор прервался весьма неожиданно. Впереди за лесным поворотом шла битва. На карету наседали разбойники.

— Тормози!

Я спрыгнул с телеги и быстрым шагом направился в сторону нападавших. Хотел приключений — получай. Убить никого не убью, а вот напугать — напугаю. На ходу натянул на лицо маску, снял кинжал с пояса и перешел на вторую мировую грань, когда время еще течет одинаково, но краски уже потерялись.

Костяное древко само прыгнуло в руки из пустоты, надеть лезвие на него — дело пары секунд. Мой приход оказался полной неожиданностью для всех.

Сначала никто не понял, что случилось, потом воцарилась полная тишина. Нападавшие и защитники прянули в стороны. Левой рукой я достал из внутреннего кармана песочные часы.

Стоило взглянуть на ближайшего разбойника, как на часах появилось его имя:

«Селен — Лопата. Род занятий — кузнец, осталось жить…» Песок быстро посыпался в нижнюю половинку клепсидры с большой скоростью. От испуга деревенский кузнец, вышедший на большую дорогу, закатил глаза и потерял сознание. Это оказалось последней каплей, и разбойники с воплями страха и ужаса, бросив свой инвентарь, бросились врассыпную, спасаясь от Смерти. Надо сказать, охрана была хоть и не робкого десятка, не разбежалась, но спряталась за каретой. От совокупной дрожи десятка охранников, двух лакеев и кучера карета затряслась.

Из окна кареты вылетел арбалетный болт, сбросив с моей головы капюшон. Я мельком глянул на прятавшуюся внутри девушку, после чего посмотрел на песочные часы.

«Иллиандра де Морган». Песок приобрел из песочного цвета темно-фиолетовый окрас, внутри словно роились золотистые искорки. Долгоживущие, значит.

Охрана, увидев голую черепушку, задумчиво разглядывавшую клепсидру, стала потихоньку отползать в лесные кусты. Находиться рядом со Смертью ни у кого особого желания не было.

Я усмехнулся и замогильным голосом назвал имя стрелявшей. Звук упавшего тела был мне наградой. Наш род очень не любит, когда Смерть пытаются пристрелить, зажарить, заморозить, завалить чем тяжелым или, как ругался в последнее время отец, сбить автомобилем.

Заглянув в карету и освидетельствовав барышню, пребывавшую без сознания, я усмехнулся и исчез с людских глаз. Подойдя к бревну, перегородившему дорогу, я постучал по нему древком косы. В следующий миг оно рассыпалось древесной трухой, и поднявшийся из ниоткуда ветер быстро унес ее, раскидав и смешав с дорожной пылью. Я снял маску уже сидя на телеге и складывая косу.

— Гагар, вылазь и поехали дальше! Разбойников разогнала охрана.

Из-под повозки показалось чумазое от дорожной пыли лицо владельца телеги.

— Господин Курт? Я уж думал, вы сложили голову в бою с разбойниками! — Он быстро забрался на козлы и хлестнул свою яблоковую лошадку со странной кличкой «Скотина».

Вот так, под натужный скрип несмазанных колес телеги мы поехали дальше по дороге. Я надеялся к вечеру прибыть в столицу, ибо праздник начинается завтра, и необходимо еще найти место ночлега.

К вечеру нас встретила другая неприятность. Пригород был буквально завален каретами. В смысле понятие «километровая очередь» становилось не шуткой. Попрощавшись с мужиком, я закинул на плечо дорожную сумку и неторопливым шагом пошел вдоль карет. Древко косы в этот раз я не стал отзывать во тьму, а просто перехватил поудобнее. Положил на плечо, как ходят местные монахи-воины.

На меня периодически оглядывались, прохожие старались убраться с дороги, отгоняя от себя знаками злых духов. Странные люди, быть может, мать была права…

Стражник на воротах, когда я протянул серебряную монету, хлопнулся в обморок, остальные были недалеки от него, но каким-то образом еще держались. Дрожащей рукой их старшина принял деньги и отпрянул в сторону.

Пройдя через ворота, я снял с головы капюшон плаща и с раскрытым ртом смотрел по сторонам. Надо сказать, столица поражала своей красотой, а ведь это далеко не самый богатый район. Всюду гирлянды цветов и магические огни, в свете заходящего солнца набиравшие большую силу свечения. Заметив, что люди вокруг ходят без плащей, разве только с легким его аналогом, я щелчком пальцев отправил плащ во тьму. Там и не помнется и всегда будет при мне. Древко косы отправил следом.

Окинув свой внешний вид быстрым взглядом, я остался доволен. Черный камзол, темные брюки, как и камзол, расшиты серебряной нитью. Брюки заправлены в высокие черные сапоги, а на поясе, как и полагается благородному, длинный узкий клинок, вид которого приобрело лезвие косы. Думаю, сойдет, если верить описанию брошюры для существ, посещающих мир живых.

В следующий миг я был бесцеремонно отброшен в сторону ударом ноги проезжавшего мимо всадника.

— С дороги, деревенщина!

Раздался радостный смех нескольких людей.

Разозленный, я вскочил на ноги, во все стороны рванула неконтролируемая волна энергии смерти.

Дальше началась самая настоящая паника: цветы стали в ударном темпе увядать и рассыпаться в прах. Магическое освещение погасло, как и свет в окнах, недавно разожженные факелы на стенах возле караулки стражи погасли, словно потушенная ураганом свеча. Лошади под обидчиками взвились на дыбы, сбрасывая седоков из седла. Поднялись крики страха…

Неторопливым шагом я подошел к поднявшемуся обидчику и, как учил отец, без замаха зарядил ему в правый глаз, отбросив его на пару шагов.

Один из его дружков попытался хлестнуть меня кнутом, но кнут только пропорол со свистом воздух в том месте, где я только что был. Добрый пинок остроконечным носком сапога в пятую точку заставил его подпрыгнуть в воздух и заорать дурным голосом.

Тут я заметил, что в нашу сторону бежит стража, и, шагнув на второй слой, где люди меня уже не видят, спокойной походкой направился вперед по улице, где горели предпраздничные огни.

Согласно все той же брошюре такое поведение надо было наказать более изощренным способом, но я посчитал это достаточным.

С ночлегом оказались сущие проблемы, все более или мене места были не то что заняты, трактиры ломились от народа, огромная куча народа решила дождаться начала праздника в пригороде, за стеной города, да и там цены были, как говорится, «кусачие»!

Проблема решилась сама собой, я шагнул на третий слой и на одном из чердаков пристроил свою дорожную сумку. Развязав горловину и вынув оттуда лестницу, я осторожно спустился вовнутрь. Все-таки удобная вещь эти дорожные сумки. Хоть полкоролевства в них засунь, а еще место остается!

Достав из одного из карманов раскладушку, я устроился поудобнее и уснул.

Проснулся я от музыки, которая лилась из горловины сумки. Встав, я выбрался наружу. Выглянув из окна, я понял, что уже утро и местные начали отмечать праздник, по улицам гуляли люди. Одежда разных цветов и фасонов была явно ориентирована на праздник. У девушек в прическах были вплетены цветы, а платья расшиты узорными рисунками. Отовсюду лилась приятная музыка, но, покрутив головой, я так и не обнаружил ее источник.

Воспользовавшись отсутствием хозяев дома, я прошел в умывальню и привел себя в порядок. В благодарность я оставил им за постой серебряную монету в вазочке.

Выйдя на улицу, я пошел в ту же сторону, куда шли люди. Неожиданно меня привлек «зов», живые называют его запах смерти, мы же просто зовем его «зовом». Со стороны это напоминало тихий шелест. Каждый из нас воспринимает зов по-разному: одни слышат детский плач, другие тихий перезвон колокольчиков или музыку, а кто-то слышит тихий голос, зовущий его по имени.

В одной из подворотен умирал богато разодетый дворянин. Помочь ему уже не было возможности, тем более проводник уже ждал, когда душа отлетит от тела и он сможет увести душу в мир мертвых.

Взмах косы, и нить с тихим звоном лопается, отделяя душу умершего от тела.

— Здравствуйте, уважаемая, можно вас спросить? — я вежливо обратился к проводнику мертвых этого мира.

Местная Смерть вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Темно-зеленый огонек в кажущихся пустыми глазницах удивленно мигнул, после чего в ее «глазах» появилось понимание.

— Не часто встретишь столь молодого коллегу и, судя по одежде, отнюдь не на работе.

— Прошу прощения, что отвлекаю от работы, я не местный и хотел спросить, как пройти к зданию академии.

Смерть сняла маску. Под ней оказалось симпатичное лицо молодой девушки с темно-каштановыми вьющимися волосами.

— Пойдемте, я вас провожу, а по дороге вы мне поведаете, что привело вас в этот мир и откуда у вас такое странное желание учиться среди короткоживущих.

— С удовольствием, леди, — я отвесил легкий полупоклон даме.

Несмотря на молодой вид, глаза, как зеркало души, отражали долгие тысячелетия, оставленные за плечами красивой дамы. Мы можем прожить всю жизнь, оставшись хоть в возрасте пятилетнего ребенка, но большинство предпочитает остановить свой возраст в период его расцвета, но находятся и те, кто предпочитают вид старцев с благородным, аристократическим видом и скрипучим голосом. К счастью, среди них не бывает дам.

Пока мы шли, я рассказал ей о своей семье и причины, по которым решил поступить в местную академию.

Рассмеявшись, она мне поведала, что у нее такая же проблема с двоюродной племянницей. Та тоже вбила себе в голову, что во время учебы она повстречает себе спутника на черном мастодонте с блестящей косой, который увезет ее вдаль к приключениям подальше от родни. Только она собирается поступать на будущий год.

Оценивающий взгляд Тароны я постарался не заметить. Ох, не зря она это произнесла, только смотрин и женитьбы мне сейчас не хватало!

Вскоре мы прибыли на площадь перед величественным зданием академии. Площадь была окольцована огромной живой изгородью из кустов ярко-красных роз. Все желающие попробовать себя в поступлении должны были пройти вовнутрь и пройти магический лабиринт, постоянно меняющийся и выдающий различной степени головоломки.

К арке входа прошествовала целая делегация. Фрейлины, охрана, имперская стража…

— А кто это? — полюбопытствовал я у Тароны, кивнув головой на делегацию.

— Это принц Теллан и принцесса Силлана, дети императора от третьего брака, хотя, если помрет наследник и трое его братьев от первого брака, они встанут в очередь, люди так хрупки и непостоянны, — Тарона усмехнулась, мельком глядя на меня.

Да уж, если верить словам родителей, — в царствующей верхушке постоянные дрязги и борьба за трон. Братоубийство там преподают очень жесткими уроками, от которых потом лихорадит всю страну в пожарах революции и дележе власти.

— Желаешь приступить к сдаче прямо сейчас? — она задумчиво взглянула на блеклую тень призрака, шествовавшую за нами, не все смертные могут видеть их, и в особенности нас. — Или желаешь перекусить?

— Леди, я только за, — я галантно поклонился, — расскажете еще что-нибудь интересное?

— Может быть, — улыбнулась Тарона. — Идем, неподалеку имеется великолепный ресторанчик.

Легкий перекус продлился довольно долго. Тарона оказалась весьма хорошим собеседником и довольно умелым. Отец как-то рассказывал про технику, позволяющую узнать больше, чем говорит собеседник, вычленяя информацию не только из слов, но и из реакции тела, дыхания, моргания глаз, фокусировки зрачка, неосознанных движений плечами, кистями, и даже кончиками пальцев, а уж мимика лица — открытая книга.

Так вот Тарона буквально устроила допрос с пристрастием, не знаю, насколько я был откровенен, но судя по едва заметным движениям бровей, она была чем-то недовольна.

Солнце начало клониться к закату. Что поделаешь, время для нас — очень расплывчатая величина. Мы можем добиться того, чтобы оно текло вокруг с соотношением: тысячелетие к одной секунде, позволяя окружающему миру замереть, словно театр восковых скульптур, и, наоборот ускорив его настолько, что с каждой секундой будут проходить тысячелетия. Единственное, что останавливает нас от этого, долг перед извечной нашей работой, мы лучше всех понимаем, что будет, если нас однажды не станет и некому будет выполнять нашу работу.

— Думаю, не стоит больше тебя задерживать, конечно, экзамен проходит круглосуточно, но тогда тебе придется ночевать в коридоре общежития, ибо консьерж очень пунктуальный разумный, иногда кажется, что он однажды покинет мир живых, сделав запись в своей амбарной книге, и уснет вечным сном по расписанию с заверением отпускного удостоверения.

Мы весело рассмеялись, после чего я встал и отвесил полный поклон, как младший адепт перед старшим наставником. При этом я заметил, как в ее глазах что-то промелькнуло, словно позабытая тоска.

На площадь я вернулся и, к удивлению, увидел, что количество народа даже не думало уменьшаться, а над головами людей появилась блуждающая иллюзия огромного зеркала, демонстрирующая всем желающим, что происходит на площади, где проходит экзамен.

Тут я к своему удивлению увидел особу, которая любит стрелять из арбалета по спасителям. Она держала в руке небольшой амулет в виде многолучевой звезды. Внезапно перед ней выскочил мохнатый человекоподобный монстр. Публика в едином вздохе ужаса выдохнула, ожидая, что девушка пострадает.

Сноп разноцветных искр, вырвавшийся из амулета, заставил иллюзию монстра рассыпаться фейерверком. Радостные вопли буквально заполнили площадь. Да, истинные болельщики. Как-то отец показывал мне изображение огромного футбольного поля, где огромные толпы фанатов бушевали, словно человеческая река или даже водопад, так вот очень похоже. Спросите, к чему это я веду? Во время таких мероприятий у нас часто прибавляется работы.

Ладно, пойду и я, ночевать в коридоре, конечно, не ахти, но все же не на улице или на чужом чердаке.

При моем неожиданном появлении перед аркой живой изгороди едва не началась свалка или даже паника. Дело было в том, что прямо за мной появилась Тарона в полном облачении Смерти и с белоснежной улыбкой сняла призрака, который буквально вцепился руками в мою сумку. Надо сказать, очередь как по волшебству рассосалась. Отвесив благодарный поклон, я поправил сумку на плече и неторопливым шагом подошел к столику регистратора. Тот был белее мела, и его волосы, некогда уложенные в аккуратную прическу, стояли дыбом, слегка приподняв головной убор.

— В-в-в-ва-а-аше и-и-и-мя?

— Куртиллиан ан’Драффл.

— Откуда? — уже пришедший в себя регистратор пригладил непослушные волосы, надел свой головной убор как полагается.

— Терра-ла-Наларра.

На лице канцелярской кры… служащего проступило недоумение и непонимание.

— Прошу простить, но я не знаю такого манора.

— Ничего страшного, я прибыл из такого далека, что не каждый смертный сможет добраться.

Регистратор кивнул и, сделав пометку, протянул мне плоский бронзовый жетон с номером.

— Ваш номер семьсот двенадцатый, дерзайте.

Стоило мне взять жетон и пройти арку, как услышал громкое бормотание старика: «Понаехало деревенщин из глуши, небось ничего не видел, кроме родового замка и коровьих хвостов».

В чем-то он действительно прав, вот только ни коров, ни их хвостов у нас в замке отродясь не видывали. Странный народ — люди.

Я шел по мягкому густому газону темно-зеленой травы, в сумерках садящегося солнца кажущегося чуть ли не живым. Или не кажущегося, и он действительно живой?

Первым препятствием оказалась высокая, более трех метров в высоту бронзовая дверь, оплетенная фиолетового отлива плющом. На ней висел здоровенный — килограммов на тридцать, амбарный замок с головоломкой в виде пазла на месте скважины для ключа.

В течение пяти минут я двигал эти куски, пока мне это не надоело, и я, просто посмотрев насквозь, не выложил пазл уже по внутреннему устройству этого механического чуда. Звонко щелкнув, замок упал вниз, едва не упав мне на правую ногу. Вот изверги!

Дверь с зубодробящим скрежетом распахнула свои створки, открывая проход. Дальше был настоящий лабиринт, поплутав в котором, я разозлился и, сняв с пояса лезвие косы, начал вырубать в живой изгороди прямой выход. Плащ сам собой покинул тьму и оказался на моих плечах. Воткнув в очередной раз клинок косы в переплетение живой изгороди, я добился не того, чего хотел. Изгородь стала рассыпаться древесной трухой. А я постарался побыстрее спрятать улики, относящие быстро разрушающийся лабиринт к моей персоне.

Вскоре площадь буквально утопала в древесной трухе, похоронив в ней юные дарования. Тут и там слышались громкие проклятия в адрес магов — неумех, устроивших такое испытание. Особо яростно высказывались представительницы прекрасного пола, ибо они испортили новые платья, которые готовили к поступлению, и которые потеряли свой лоск. Самым интересным оказалось, что некоторые платья оказались растительной природы, как позднее я узнал — последний писк или крик моды (не поймешь этих разумных, иногда их выражения буквально ставят в тупик).

Но организаторы явно предусмотрели и такой исход событий, и вскоре площадь накрыла череда осязаемых иллюзий, сквозь которые я смотрел, как через легкую дымку.

Вскоре передо мной предстал первый монстр. То, что это не совсем иллюзия, а иллюзия, наложенная на живого человека, я понял, когда он оказался вблизи. Огромное неповоротливое туловище монстра было покрыто густой шерстью, надо полагать, мешающее другим хищникам использовать зубы, ибо такая шерсть напрочь забьет глотку.

Посох (древко косы) материализовался в моих руках, стоило только о нем подумать. Монстр-иллюзия замер, приготовившись к прыжку. Я с улыбкой посмотрел в глаза человеку, скрывавшемуся под иллюзией.

«Как говаривал мой отец, если хочешь быть здоровым, бей один и в темноте».

Тьма накрыла лабиринт.

В течение следующего часа публика, собравшаяся на площади, чтобы полюбоваться действием, сначала расстроилась, после того как лабиринт, выращенный северными эльфами старших курсов, рассыпался древесной трухой. (Эльф, который растил его, едва не покончил жизнь самоубийством, видя, как его детище гибнет прямо у него на глазах.) Потом отказала иллюзия, показывавшая, что делали адепты — поступающие, и наконец, крики страха и боли, раздававшиеся в лабиринте, который словно накрыли темной вуалью.

Финалом соревнований стали толпы людей и монстров, с криками ужаса выбегавшие из лабиринта. Руководители экзамена, пытавшиеся хоть как-то решить эту проблему, растерянно смотрели на более могущественных в магии преподавателей…

Я неторопливо вышел из лабиринта и привычным жестом отправил плащ и древко косы во тьму. Отец даже не рассказывал, как это может быть весело. Похоже, книги не врали, и учеба и впрямь будет интересной.

После того как я вышел из лабиринта, тьма, скрывавшая от людских глаз все то, что там творилось, исчезла…

Надо сказать, девушки так и не успели решить проблему с рассыпавшимися трухой платьями и теперь рассекали просторы лабиринта в одном кружевном белье.

Подойдя к столу, где отмечали прошедших, я протянул жетон:

— Куртиллиан ан’Драффл, номер семьсот двенадцать.

Жетон у меня приняли и, сделав какую-то пометку, дали мне другой — серебристый, с номером сто шесть и направили в сторону распахнутых дверей академии со словами:

— Давайте, молодой человек, не задерживайте экзаменаторов.

Первый этап экзамена пройден! Посмотрим, что они приготовили еще!

Я стал неторопливо подниматься по широкой лестнице, вымощенной плитками из шероховатого темного мрамора.

Холл академии оказался огромным. Пол был вымощен тонкой плиткой черного и белого цветов наподобие шахматной доски. Высокий адепт в темно-малиновой мантии со значком второго курса направил мои стопы в соседний зал, где происходил отбор учеников.

Зал был огромен. Нет, он был огромен, если сравнивать, то выстроенные в ряд десять телег смогли бы спокойно рассекать по залу и не опасаться того, чтобы столкнуться бортами.

От входа до центра шла неширокая дорожка из ослепительно-белых мраморных плиток, остальной пол был серого оттенка. Похоже, в академии не чураются роскоши. Вдоль дорожки, словно стены ограждения, стояли толстые футовые свечи различных цветов и оттенков.

У меня попросили показать жетон, после чего меня попросили пройти по дорожке.

Стоило мне сделать первый шаг, как плитка из молочно-белого стала антрацитово-черной. Слева зажглась темно-красная свеча со странным зеленоватым пламенем.

Свечи зажигались одна за другой, удивляя странными оттенками пламени, а плитки под ногами становились такими же, как и первые. Пока я шел, в зале царила тишина, нарушаемая только звуком вспыхнувших фитилей магических свечей. В конце дорожки меня поджидал небольшой постамент с огромным, два на полтора зеркалом в полный рост. Как только я подошел к нему, то понял, что оно не отражало зал, внутри него клубились плотные клубы тумана. Внезапно туман разошелся, и я увидел себя в своем настоящем облике, в руке была коса… вот только она изменилась, став практически похожей на отцовскую. От переполнявшей ее энергии от впитанных душ по ней пробегали черные змейки разрядов.

— Что вы видите, молодой человек?

— Себя, — произнес я, не оборачиваясь.

— Не опишете себя?

— Черный плащ, в руках магический атрибут, передаваемый из поколения в поколение моей семьи. И глаза…

— А что с ними? — заинтересовался голос.

— В них отражается все время прошедших столетий…

Я помотал головой, отходя от наваждения, и снова взглянул в зеркало. Там снова клубился туман. Обернувшись, я увидел невысокого сухощавого старичка с длинной белоснежной бородой, перехваченной посередине яркой малиново-красной лентой. Сам он был в темно-коричневой мантии и странном четырехугольном головном уборе со свисающей кисточкой.

— Пройдемте, молодой человек.

Я пожал плечами и пошел за странным преподавателем, ибо никем другим он просто не мог быть. Немного поплутав по коридорам, мы вошли в небольшую аудиторию, где, как я понял, заседала приемная комиссия.

Приняв у меня серебряный жетон с номером, они буквально засыпали меня вопросами, большинство из которых ставили меня в тупик. Ну, зачем им знать, в каком платье ходила моя прапрабабушка, или какого цвета на мне трусы. Когда попросили описать мое предпочтение в девушках, я честно постарался сделать это и быть предельно честным, как от меня хотели…

Их странной реакции я так и не понял. Дамы сидели пунцовые, словно вместо обычного макияжа использовали настой из свеклы. Председатель комиссии зашелся кашлем, если я правильно понял, он таким образом маскировал свой смех, трое мужчин не скрывали веселых улыбок, а девушка в желтой мантии со значком третьего курса с легким румянцем на лице записывала мои ответы.

Наконец посовещавшись под слабым заклятием, призванным заглушать разговоры беседующих и слегка искажать их, комиссия решила вынести свой вердикт. Слово взял председатель комиссии:

— Что ж, молодой человек, посовещавшись, мы пришли к единому мнению, что вы пригодны для становления адептом академии имени архимага Тронга и зачисляетесь на первый курс третьего потока. Можете получить жетон — знак адепта с номером курса. Так как специализация у вас будет только на третьем курсе, вы будете обучаться в плане общей подготовки со смещением в сторону магии смерти. Как показал экзамен, у вас к ней очень высокая предрасположенность.

— Подойдите и получите ваши документы, после чего Гарлан вас отведет в здание общежития. До конца второго курса вы будете обучаться и проживать на территории академии.

Подойдя, я получил стальной ромбовидный жетон с цифрой один, стопку каких-то документов, серебряный жетон с выгравированным моим именем и длинным малопонятным номером. Расписавшись в документах, я вышел, где меня уже ждал провожающий.

Гарланом оказался адепт третьего курса в серой мантии и с эмблемой четырех стихий рядом с золотым значком третьего курса.