Шорох

Константин Толин, 2014

Шорох – это поступь Ужаса, крадущегося сзади. Не оборачивайся, … беги!!!

Хозяйка Маркуса

* * *

Что бы вы сделали, уважаемый читатель, окажись на месте Алексея? А место это, прямо скажем, было необычным — в глуши удмуртских лесов, в три часа ночи, при тридцатиградусной январской стуже на крыльце одиноко стоящего, рядом с плохо расчищенным зимником, деревенского дома. Наш герой оказался здесь, выехав ранним утром из Питера и стремясь как можно раньше попасть в Ижевск, где его ждал давний друг — бывший однокурсник, собирающийся на днях сочетать себя священными узами брака.

Проведя за рулём своего внедорожника целый день, и изрядно вымотавшись, ему удалось преодолеть немалую часть пути, однако до конца маршрута предстояло проехать ещё четыреста километров непростых российских дорог. А сначала нужно было найти среди сугробов эту самую чёртову дорогу! Алексей, не раз и не два сверяясь с навигатором, возвращался, снова ехал вперёд, останавливался, но никак не мог понять: куда она делась? По карте — вот она: широкая, желтого цвета федеральная трасса, а в реальности за окном — узкая колея в две стороны, с нависающими лапами вековых елей и шапками высоченных сугробов, окруженная кромешной тьмой, тишиной, отсутствием движения и признаков человеческого жилища на десятки, а может, и сотни километров вокруг.

Всё началось со знака «Объезд» и кустарного, из поваленной сосенки поперёк дороги, шлагбаума, перегородившего путь к ближайшему в сорока километрах селу. Двинувшись засветло по направлению указателя, он так и не смог выбраться обратно на федеральную трассу и который час подряд плутал по несуществующим на карте зимникам и просёлкам. Отчаявшись найти дорогу и опасаясь остаться в этой безлюдной глуши на свирепом морозе без топлива, герой нашего рассказа, тем не менее, по упрямству характера методично пробивался всё дальше и дальше, местами только чудом преодолевая снежные заносы, как вдруг заметил, словно мираж, мелькнувшие вдалеке огоньки. Приободрившись, вертя головой в обе стороны, опасаясь проглядеть спасительный оазис цивилизации, Алексей крепко сжал разом вспотевшими ладонями руль и, пристально всматриваясь в темноту, направил автомобиль к выплывшему из темноты строению — темному деревенскому дому. Рядом с избой стоял сарай, нелепый в своём одиночестве уличный фонарь освещал забор, ворота с калиткой и деревянный тротуар к дому. Откуда здесь, в глухом лесу, взялась вся эта роскошь, так и осталось для нашего героя загадкой. Но, главное, его окна гостеприимно горели (и это в три часа ночи!), словно зазывая заблудившегося путника воспользоваться неожиданным приютом. Остановив машину и преодолев сомнения, Алексей всё-таки решился побеспокоить хозяев жилища. Спустя минуту после сначала осторожного, а затем всё более настойчивого стука железной скобой ручки по деревянной двери, внутри послышался шум, и дверь мягко приоткрылась, сначала немного, а потом — на всю ширину, выпустив наружу хозяйку.

Перед молодым человеком оказалась симпатичная молодка лет тридцати, в накинутой на плечи фуфайке, с выглядывающей из-под неё цветастой ночной рубахе, белыми округлыми икрами и надетыми на босую ногу срезанными по щиколотку валенками. Странно, но женщина не выглядела ни заспанной, ни недовольной тем, что её внезапно потревожили среди ночи. Напротив, она кокетливо улыбнулась и, озорно стрельнув чёрными глазами, стала ожидать, когда Алексей заговорит.

— Здравствуйте! Извините за беспокойство. Я заблудился. Уже несколько часов, после того как свернул на объездную дорогу, плутаю.

Женщина слушала, не перебивая, лишь понимающе покачивала головой в такт его словам. Ободрённый, наш герой продолжал:

— До Очиново далеко? Там вроде как прямая дорога дальше идёт?

— Да, там дорога в город хорошая. Километров сорок до неё будет ещё…

Отвечая, она немного придвинулась к нему, отчего фуфайка сползла, оголив округлое плечо и распахнувшись на полной груди.

— Километров сорок, всего! — обрадовался он замаячившему «свету в конце тоннеля». «Доеду до села, заправлюсь и можно будет в машине прикорнуть на пару часиков. Поспать надо обязательно, — подумал Алексей, автоматически отметив про себя слабый сладкий запах вина, исходивший от собеседницы. — Ух, какие глаза у неё шаловливые!».

Женщина, не стесняясь, с удовольствием разглядывала высокого, под два метра роста молодого, сильного мужика:

— Да, всего-то сорок километров осталось. И заправка там есть, — словно угадав его мысли, продолжала хозяйка дома. — Всё время прямо езжайте, никуда не сворачивайте… а то у меня заночуйте? А с утра поедете, — вкрадчиво предложила она, мягкими нотками в голосе обещая не только ночлег.

Алексей подумал, что ослышался, но, взглянув на замершую в ожидании его ответа женщину, понял, что нет — слишком откровенной была её заинтересованность.

Наш герой оказался перед трудным выбором: он буквально засыпал «на ходу», его измученный многочасовым сидением за рулём организм настоятельно требовал небольшой передышки перед заключительным, но тоже отнюдь немалым отрезком пути. С другой стороны, он торопился на свадьбу к другу, куда опаздывать ему было ну никак нельзя! А то же какая свадьба без свидетеля?

Придя к трудному, мучительному решению в пользу короткой передышки, Алексей направился к своему автомобилю, не садясь в него, выключил зажигание и плотно захлопнул дверцу. Возвращаясь навстречу радостно потупившей взор незнакомке, гостеприимно распахнувшей дверь, он с тревогой подумал о том, что оставшиеся до рассвета часы могут оказаться короткими как никогда.

Предчувствие его не обмануло. Хозяйка, подперев изнутри дверь метлой на длинной деревянной ручке, гостеприимно пригласила гостя к столу. Затем, сбросив с себя верхнюю одежду и закутавшись в белую шерстяную кофту, уселась напротив и, подняв на него взгляд больших, слегка с поволокой глаз, представилась:

— Яна.

— Алексей, — в тон ей ответил молодой человек и они, не сговариваясь, сразу перешли на «ты».

Гость принял приглашение хозяйки из вежливости, надеясь для приличия немного пообщаться, а затем выспаться и отдохнуть. Однако то ли природная любознательность толкала Алексея к поиску мотивов этой молодой и привлекательной женщины добровольно заточить себя в дремучем лесу, то ли ее откровенная женственность притягивала его, не позволяя пойти спать, но он решил, что может себе выделить часок-другой для общения с этой случайной незнакомкой.

— Яна, а… что ты здесь делаешь? Как ты тут живешь, как здесь очу…? — начал, было, путник, но внезапно, от мягко, но ощутимо покачнувшейся вверх-вниз избы, замолчал с открытым ртом на полуслове.

— Ч-ч-что это? — наконец выдавил он из себя.

— Где? — не поняла Яна.

— Вот… это, только что…

— Да что? — продолжала недоумевать женщина.

— Дом так сильно качнулся… вверх-вниз. А ты не заметила? — в свою очередь удивился Максим.

— Нет, — серьезно, не улыбаясь и пристально глядя парню в глаза, ответила хозяйка. — Тебя с дороги качает, переутомился ты. Давай-ка, сейчас хорошую настойку, на травах, выпей, поможет… и спать ложись.

Путник послушно принял из рук Яны граненный стакан, наполовину наполненный какой-то янтарного цвета жидкостью. «Без изысков, однако», — оценил он емкость и принюхался к содержимому: пахло спиртом и анисом. Выдохнув и посмотрев на хозяйку, терпеливо, с непроницаемо-доброжелательным лицом ожидавшую рядом, парень, зачем-то зажмурившись, большими глотками, стараясь не задерживать питье во рту, проглотил жидкость и как заправский выпивоха крякнул. Алексей был чужд подобных привычек и не любил показные жесты, но терпкая и обжигающая настойка вынудила его на это, да к тому же, заставила изрядно прослезиться.

— Хороша! — перехваченным горлом просипел Алексей. — Что это за…

— Вот и умница, — перебила Яна, забирая пустой стакан и коснувшись его мягким бедром, помогла встать, а затем проводила к стоявшему у стены разложенному двуспальному дивану, заменявшему, видимо, хозяйке кровать.

Нога, где коснулась его своим бедром женщина, тут же отозвалась волной горячего возбуждения, кругами быстро распространившегося по всему телу Алексея. Дабы не смущать гостя, Яна отвернулась и отошла к небольшому окну, выходящему на дорогу. Молодой человек, оценив такт хозяйки, без лишних расспросов быстро разделся и улегся на мягкую постель.

«А ведь не ответила… ни в первый раз, ни второй…», — подумал он, затем зачем-то поерзал, словно пытаясь убедиться в надежности ложа, и повертел головой влево-вправо, будто высматривая что-то. И не зря: его взгляд задержался на русской печи, лежанка которой была скрыта от посторонних глаз полотняной цветастой занавеской. Между краем материи и широкой кирпичной трубой оставалась неширокая щель — занавеска была прикрыта не полностью. И вот эта темная щель и привлекла внимание парня — оттуда, из глубины пространства на него пристально смотрело… два ярких огромных, желтых пятна. Молодой человек, несмотря на то что был не робкого десятка, вздрогнул всем телом и вскрикнул.

Яна быстро развернулась на шум и, проследив за взглядом Алексея, махнула рукой в сторону печки:

— Маркус, кыш, уйди!

На звук ее голоса что-то большое, живое и темное ринулось сверху из-под потолка на пол. С глухим стуком, присев сразу на все четыре лапы, в центре комнаты очутился огромный совершенно черный кот, даже усы которого были темными. Внимательно всмотревшись в лицо Алексея своими янтарно-желтыми глазищами, кот медленно прошел мимо дивана и, дойдя до двери из комнаты, исчез.

«Вот котище! Глаза у него какие-то странные, не кошачьи…», — тревожные мысли стали возникать сами собой.

Алексей, задумавшись, не заметил, как хозяйка оказалась рядом с диваном и присела на край. Теперь ее лицо демонстрировало озабоченность:

— Испугался? Не бойся, ТЕБЕ не надо бояться Маркуса… — прошептала, склонившись к его уху, женщина. Потом провела теплой ладонью по его, сразу же всколыхнувшейся груди и, глядя прямо в глаза, нагнувшись, прильнула своими теплыми, мягкими губами к его губам.

На этот раз Алексей не почувствовал от хозяйки сладковатого запаха вина. Он ощутил пульсирующее упругое пламя, разом охватившее все тело, проникшее прямо в сердце. Извиваясь словно уж, он пытался выбраться из-под плотно придавившей его своей грудью Яны, но безуспешно. Парень чувствовал себя зажатым многотонной железобетонной плитой, оставившей ему зачем-то возможность вполсилы дышать. Постепенно давление сверху ослабло, паралич прошел, и молодой человек смог перевести дух. Он лежал теперь совершенно свободно, никто и ничто не ограничивало его движений. Яны в комнате не было видно. Когда и куда она ушла, Алексей не заметил или забыл. Мысли его начали путаться, потолок стал уходить вправо, на его место пришла стена, потом пол, все завертелось, сначала медленно, но все быстрее и быстрее. Пытаясь справиться с головокружением и тошнотой, парень в отчаянии крепко зажмурил глаза, и навалившаяся темнота разом поглотила его сознание, вспыхнув последней искоркой: «Отравила, сука!».

* * *

Яркий луч солнца морозного зимнего утра медленно передвинулся с переносицы парня на его правый глаз, заставив Алексея сначала сильнее зажмуриться, а потом, отвернувшись в сторону, открыть глаза и окончательно проснуться. Молодой человек внутренне напрягся, готовясь к чему-то плохому. Ему казалось, что он должен увидеть, услышать, почувствовать или на худой конец, вспомнить какую-то гадость, что-то нехорошее, приключившееся с ним за последние сутки. Однако, к своему удивлению, внимательно осмотрев уютную, наполненную солнечным светом комнату, кровать, заправленную чистым бельем, и, втянув носом вкусный запах жаренного лука, Алексей ничего подобного не обнаружил.

— Ну, что, проснулся? — услышал он приветливый женский голос — это хозяйка, не замеченная им, выходила из другого угла комнаты, скрытого за большой русской печью. В ее руках на деревянной подставке скворчала черная чугунная сковородка, накрытая зеленой эмалированной крышкой, из-под которой и вырывался тот, сводящий с ума, сладкий и одновременно дразнящий запах лука, обжаренный на свином деревенском сале до золотистого цвета и залитый сверху четырьмя яйцами с большими ярко-оранжевыми желтками.

Конец ознакомительного фрагмента.