Горн, Бес и другие. Том первый

Константин Пылаев, 2023

«Расплата» уничтожила их мир, но подарила шанс начать всё сначала. Одиннадцать великих надёжно запечатали проход между мирами, оставив на страже отошедшего от дел некроманта. Шли годы, и защита дала трещину. В надежде предупредить катастрофу, старый волшебник вынужден отправить в путь своего юного воспитанника с целью собрать одиннадцать реликвий, чтобы с их помощью не допустить новой «Расплаты».Наивный юноша, выброшенный в большой мир, вызывающий в его душе восторг и одновременно полное неприятие, пытается найти своё место в нём. В этом ему помогут верные друзья – дурная сущность его наставника, трусливый лорд, прямолинейный и недалёкий шахтёр, студент-недоучка и весьма странный щенок. По пути он встретит любовь и должен будет ответить на главный вопрос – достоин ли этот мир спасения.

Глава 1

Просвистевший в воздухе камень, взметнув песок, угодил в то место, где мгновением до этого, вытянув шею и замерев столбиком, стоял суслик.

— Мазила.

Удобно умастившись на плече юноши, свесив ноги и постукивая копытцами, поигрывая коротким трезубым копьецом, сидело маленькое красное существо, с рогатой головой. По его вечно скалящейся мордочке, мало знакомый с ним, вряд ли бы угадал — улыбается оно или злиться. Но паренёк точно знал — это была насмешливая ухмылка.

Вот уже три недели он безуспешно охотился именно за этим сусликом и никак не мог его достать. Тот словно нарочно попадался ему на глаза, дразня и нарываясь, и всегда умудрялся вовремя отскочить, когда, казалось, камень неизбежно размозжит ему голову.

Следуя заведённой традиции, которая предполагала всего одну попытку, участники отложили дуэль до следующего дня. Юноша принялся разглядывать пустыню, в поисках другой добычи. По большому счёту, суслик ему был не нужен. Учитель настрого запретил есть этих зверьков, являвшихся разносчиками различных, а зачастую и крайне опасных заболеваний. Здесь присутствовало чувство азарта, и пока в этом противостоянии победу одерживал суслик.

Однако не все в компании соблюдали установленные правила. Серо-жёлтый, с тремя чёрными полосами вдоль спины комок шерсти решил поквитаться за неудачу хозяина. Смирно сидевший до этого у ног юноши щенок, заливаясь лаем, кинулся на изворотливую добычу, волоча за собой длинный лысый хвост.

Понятное дело хвосту это не понравилось. Он согнулся дугой и цапнул бедолагу в тот момент, когда щенок, как ему казалось, почти схватил суслика зубами. Добежав до травяного островка, зверёк юркнул в нору, не забыв напоследок швырнуть задними лапками землю в глаза преследователя.

Получив с двух сторон, щенок взвизгнул и беспомощно завертелся волчком, стараясь достать укушенное место.

— Вот ведь два идиота. — сказал красный, наблюдая за этой сценой. — Правильно Дор говорит: — Одна голова хорошо, а две перебор. Нет чтоб договориться, глядишь, и вышел бы толк. Да куда там, каждый сам по себе.

Больше двух месяцев прошло с тех пор, как щенок песчаных шакалов прибился к ним. Голодный, облезлый он из последних сил добрёл до оазиса. В довесок ко всем бедам кто-то откусил ему хвост по самый копчик. На его счастье или, что скорей, беду, Дор, работая в огороде, случайно перебил лопатой свою прирученную кобру. Несчастная змея была обречена на смерть, и единственное, что могло её спасти, так это подселение к более живучему существу. Недолго думая, волшебник присобачил отсечённую часть кобры щенку взамен хвоста.

Первую неделю они худо-бедно существовали дружно. Возможно, из-за того, что им было слишком плохо после полученных травм. Однако спустя дней десять, когда игривый щенок ожил окончательно, наступило время разборок между двумя такими разными существами. Когда кобре хотелось мирно греться на солнышке, Цербе, так назвали зверька, непременно подмывало нестись куда-то по своим щенячьим делам. В результате, дремавшая до этого змея, вынуждена была считать кочки на пути следования шакалёнка собственной головой. Непривыкшая к подобному обращению кобра, мало что соображая, кусала своего шаловливого сожителя.

После первого укуса Дору едва удалось откачать укушенного баловника. По-видимому, пресмыкающемуся достало сообразительности понять, что её жизнь прочно зависит от здоровья своего подселенца, и ни разу больше не применяла яд, что, впрочем, не мешало воспитывать его путём довольно болезненных укусов.

Только всё было напрасно; щенок никак не мог уразуметь, что его собственный хвост имеет иные, несовпадающие с его щенячьими, интересы.

Вот и сейчас, увлечённый азартом охоты Церба позабыл о коварном хвосте. Правда, и суровому воспитателю досталось изрядно; вертевшийся щенок невольно раскрутил свой хвост. Увлекаемая силой инерции кобра, билась головой о землю. В конце концов, кончилось тем, что поскуливающий Церба вернулся к хозяину и жалобно заглядывал ему в глаза, желая быть утешенным, тогда как его заклятый недруг пребывал в полуобморочном состоянии.

Юноша повесил пращу себе на шею и погладил бедолагу между длинными ушами. Шакалёнок радостно задвигал тазом, чем вывел из забытья кобру. Змея приоткрыла глаза и вытянулась к парню, тоже требуя сочувствия.

— Ну хоть в этом вы едины. — присев на корточки и гладя сухую кожу ладонью, сказал юноша. — Когда ж вы договоритесь, бестолковые?

— Чтобы договариваться нужны мозги. — глубокомысленно изрёк Бес. — Кобре, похоже, их отбило, а у Цербы отродясь их не было.

— Ничего. — возразил юноша, продолжая ласкать двухголового зверя. — Подрастут, пообвыкнут и договорятся. Правильно я говорю?

В ответ на эти слова змея обтёрлась о руку говорившего, а щенок преданно вздёрнул мордочку. Казалось, они понимали его. Оставалось добиться понимания взаимного.

Юноша поднялся.

— Кажется, там варан. — вглядываясь в пески, произнёс он. — Хорошо бы добыть его. Мне не мешает сшить новые сапоги, да и мясо будет нелишним. От рыбы уже мутит. Скоро чешуя полезет. Сгоняем, а, Красный?

— Сколько раз говорить — у меня есть имя. Давай я буду звать тебя Мелким?

— Кто бы говорил. — усмехнулся юноша. — Это ты сидишь у меня на плече, а не я у тебя.

— Да, только мне больше шестисот лет, и я на пятьдесят тебя старше. И заметь, в отличие от некоторых, я всё это время был в сознательном состоянии, а не пребывал во младенчестве. По здравому размышлению, тебе всего-то шестнадцать. Ну, и кто из нас малолетка?

Парень отмахнулся.

— Ну, так ты со мной? — поднимая копьё, спросил он. — Или опять станешь ссылаться на запрет Дора?

Вместо ответа, Бес встал копытами на его плечо и вытянулся стрункой. Его хвост продублировал это движение, а на мордочке отразилось беспокойство.

— Валим отсюда, и причём быстро.

— Что случилось?

— Песчаная буря идёт.

— Да ладно. С чего ты решил? — засомневался юноша. — Вон, варан шастает и ничуть не тревожиться. Да и небо чистое. Опять ты за своё. Скажи прямо, тебе не хочется далеко отходить от дома.

— Мой хвост, всё одно, что ртутный барометр. Никогда не ошибается.

— Хвост. Нашёл прибор. А на что он ещё способен?

— Уж поверь мне, на многое, не то что твой. — Бес издевательски усмехнулся. — Твой-то только на сны и реагирует.

Юноша почувствовал себя неловко. Опять Красный подловил его на этом. Обычно бойкий на язык паренёк, неизменно тушевался, когда речь заходила на эту тему. Понять почему, он не мог, а наставник всякий раз уклонялся от прямого ответа, умудряясь перевести разговор на другой предмет. Книги учителя также не давали ответа на тему, с каждым днём всё больше тревожившею юношу.

Раздосадованный и разозлённый непонятно на что, он демонстративно перехватил копьё и направился в сторону, замершей на вершине бархана, ящерицы. Ему хотелось бежать, вступить в схватку, подвергнуть свою жизнь опасности. Хотелось действовать. Он уже заметил, что дурацкое чувство робости и смущения, которое охватывало его при мыслях об Этом, разрешалось таким нехитрым способом.

Юноша бросился за вараном. Церба, недолго думая, рванул за ним. Кобра, сообразив, что избежать неминуемого не удастся, прильнула к спине щенка, для надёжности вцепившись зубами в шерсть.

— Нам не следует этого делать. — взвизгнул, едва не свалившийся с плеча, Бес. — Дор мне поменяет местами хвост с башкой и скажет, что таким меня и задумывал. Говорят тебе, тупой мальчишка, буря идёт.

— Заткнись, Красный. — рявкнул юноша ускоряясь. — Будешь мне мешать, сам тебе взамен языка приделаю вараний.

— Чтоб у тебя прыщи повылезали. — недовольно пробухтел Бес. Он неплохо знал своего приятеля, оттого смирившись с неизбежным, попросту покрепче ухватился за волосы парня.

Хоть кожаные сапоги и были сшиты специально для пустыни и обладали широкой подошвой, но бежать вверх по песку — задача не из лёгких. На каждые два шага вверх, приходилось по шагу вниз за счёт осыпающегося грунта. К тому же, он так и норовил набиться в сапоги, проникнуть под куртку, и что самое противное, в глаза.

Но юноша упорно продолжал лезть с одной мыслью — только бы противник не вздумал попробовать уклониться от схватки. И речь уже шла не о сапогах или мясе, по которому он соскучился, а о его душевном спокойствии.

Варан так и продолжал стоять на вершине, раздумывая — броситься ли в бой или сбежать. Кинув взгляд в противоположную от глупого человечка сторону, варан решил вступить в схватку.

Проворно передвигая лапами, он очень быстро оказался перед охотником. Тот, поняв, что противник не намерен уклоняться от боя, и сообразив, что находиться в невыгодном положении, кубарем скатился вниз, тут же поднялся, выставив перед собой копьё.

Бес отлетел в сторону и зарылся в песок, но сразу вскочил, стряхивая прилипшие к потному телу песчинки, и стал перемещаться влево от товарища, заходя врагу в бок. Церба агрессивно лая, скакал с противоположной стороны, отвлекая варана от хозяина.

Юноша ударил копьём, метя в раззявленную пасть. Шкура жителя пустыни могла запросто выдержать удар каменного наконечника, и пасть представляла собой самую уязвимую цель. Главное успеть нанести удар до того, как он выплюнет содержимое железы в нижней челюсти и жарким дыханием создаст перед собой ядовитое облако.

Ящерица успела захлопнуть пасть, и мотнув головой, отразила выпад, и пользуясь оплошностью охотника, вновь открыла рот. Глупый, но бесстрашный Церба атаковал слева. Варан выпустил две тонких ярко-зелёных струйки, втянул их с воздухом в себя и резко выдохнул в щенка. Смирно лежавшая до этого на спине шакалёнка кобра, поняв, какую угрозу несёт в себе это зелёное облако для единотельного приятеля, рискуя разорвать позвоночник, рванулась в противоположную от варана сторону, выдёргивая Цербу из ядовитого тумана.

Тем временем Бес прыгнул ящерице на спину и воткнул в неё трезубец, древко которого тут же стало красным. На свою беду, варан не обратил на это внимания, не догадываясь, что несмотря на столь незначительные размеры, этот враг был куда опасней стоящего напротив охотника с копьём и уж тем более какого-то глупого щенка. Он обернулся к человеку, продолжавшему тыкать в него оружием.

Юноша, увидев Беса на спине добычи, теперь старался целить в глаза, заботясь лишь о том, чтобы враг не плюнул в него ядом.

Пока варану удавалось ловко уклоняться от тычков, но с каждым мгновением его движения становились всё заторможенней. Неожиданно осознав, что непонятным образом теряет силы, он решил рискнуть. Вновь раскрылась широкая пасть и выпустила зелёные фонтанчики яда. Но он был слишком медлителен, и острый каменный наконечник, опередив выдох, разорвал ему горло.

Парень надавил всем телом, загоняя копьё как можно глубже. Варан забился в конвульсиях, вырывая древко из рук охотника и сбрасывая Беса со спины. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем когтистые лапы и шипастый хвост перестали дёргаться. Юноша осторожно приблизился и на всякий случай пару раз провернул оружие. Варан был мёртв.

— Ртуть-муть. — сплёвывая набившийся в рот песок, выругался Бес. — Остался доволен? Чё тогда застыл? Ноги в руки и бегом отсюда, колбу тебе в задницу. — его хвост простаки-напростаки рвался вверх, а меж рожек проскочила искра.

— Я не оставлю его здесь. — решительно заявил спутник, отвязывая от пояса верёвку с заранее сделанной петлёй и набрасывая её на шею туши. — Глупо бросать добытое. Лучше помоги.

— Слушай, малолетний придурок, — взбеленился Красный, — я не для того шестьсот лет стирал твои пелёнки, чтобы ты сгинул в одночасье в песках. А ну бегом домой!

Но юноша остался равнодушен к воплям товарища, и перекинув верёвку через плечо, поволок варана по песку. Счастливый Церба, повизгивая от осознания общей победы, прыгал рядом.

— Уж не знаю, кто была твоя достойная мамочка, — обречённо вздохнув, сказал Бес впрягаясь, — я видел её не больше минуты, но твой папаша, наверняка, выпил выжимку из орочьих мозгов, перед тем, как тебя заделать. Иначе чем объяснить твоё идиотское упрямство.

Его товарищ проигнорировал эти слова, благо совсем не понимал их значения. Он тянул и тянул, стараясь передвигать ношу без рывков.

Первый порыв ветра настиг их шагах в трёхстах от передовой линии пальм, ощутимо толкнув юношу в спину. По песку побежала еле приметная волна.

— Следует поторопиться. — на этот раз совершенно спокойно заявил Бес, поскольку положение было уже критическим: хвост Цербы, подобно его, вздыбился кверху и смотрел на приближающуюся стену песка.

Тревожное состояние кобры передалось и шакалёнку; он испуганно озирался и всё время вырывался вперёд. Но в нём было сильно чувство преданности, и щенок неизменно возвращался к хозяину.

Из-за гнущихся под напором стихии деревьев показался Дор. Он размахивал руками и что-то кричал, но усиливавшийся ветер унёс его крик. Юноша прибавил шаг.

Второй порыв застал их в сотне метров от той линии, где они могли быть в безопасности. Сразу стало темно, видимость сократилась на расстояние не более трёх шагов. Песок был повсюду, за курткой, в ушах, во рту и в глазах. Двигаться стало совсем трудно. Потерянный Церба, не зная, куда идти, накрыл морду лапами и лёг, решив больше не сопротивляться. Кобра поднырнула ему под брюхо.

Понимая, что дело принимает совсем худой оборот, юноша заорал:

— Давай уже.

Горн очень не любил это. После всегда было плохо. По правде, он всего три раза испытывал это на себе, но и этих трёх хватило с избытком, чтобы навсегда уяснить — лишний раз соглашаться на такое не следует.

Красного уговаривать не пришлось; без промедления он ткнул товарища трезубцем в ту часть тела, которая находится пониже спины, и вскочил верхом на тушу варана, вцепившись в один из шипов.

Ощутив мощный прилив сил, юноша, не отпуская верёвку, подхватив под мышку пёсика, рванул к оазису, и едва он заступил за линию пальм, огромная масса песка нависла над ними, грозя навсегда похоронить маленький островок жизни, который они называли своим домом.

Бес немедля спрыгнул с туши, открыл её пасть, и расковыряв трезубцем ядовитые железы, подскочил к Дору. Тот стоял с закрытыми глазами, сжимая ладонями небольшой искрящийся шар. Лицо его выдавало сильное напряжение. Бес не раздумывая воткнул ему трезубец в правый бок под рёбра.

Дор зарычал, его бледное лицо посерело, но, похоже, ему стало значительно легче. Серебряный шар заметно увеличился, а вместе с ним увеличился и купол, сбрасывая и отодвигая тонны песка от оазиса.

Юноша корчился на земле от боли. Мучительно выкручивало мышцы, ломило кости и суставы. Голова раскалывалась, словно он с размаху ударился затылком о потолочную балку. Желудок делал поползновения выбраться наружу.

Скулящий Церба лизал ему лицо, изредка со страхом поглядывая вверх. Кобра так и не вылезала у него из-под живота. Бес внимательно наблюдал за волшебником.

Часа через два всё закончилось. Будто убедившись, что и в этот раз у неё ничего не выйдет, буря улеглась. Дор ещё с четверть часа подержал купол и убрал его. С грустью осмотрел последствия катаклизма.

Увиденное его не порадовало. Оазис находился внутри громадной песчаной воронки. Три из пяти вырытых за последние два месяца небольших арыка, оказались полностью засыпаны. И всюду, всюду песок.

Парня к этому времени отпустило. Он подошёл к наставнику. Дор невозмутимо стряхнул с халата песок и посмотрел на воспитанника. Догадываясь, что хозяину предстоит выволочка, Церба, считавший себя обязанным за своё спасенье юноше, лёг между ним и стариком, виновато смотря снизу-вверх и умильно сложив уши. Кобра, напротив, вытянулась стрункой, загораживая собой спасителя.

Дор с полминуты смотрел на них, потом глубоко вздохнул и молча побрёл к дому. Бес двинулся за ним. Проходя мимо юноши, он сердито погрозил ему кулаком.

— Если что, я тебя выгораживать не стану. — заявил он и бросился догонять хозяина.

— Я всё уберу! — запоздало крикнул им вслед парень. — Честное слово, уберу!

В ответ Дор только понуро махнул рукой.

Юноша осмотрелся, оценивая объём работ. Почесал затылок. Присел на корточки возле Цербы, и потрепав его за холку, сказал:

— Зато будут мне новые сапоги. И учителя мясом накормим. — и видя, как завиляла кобра, добавил: — Ну и вас тоже накормлю.

Из дома послышались голоса. Вернее, голос Беса, поскольку его хозяин обыкновенно говорил тихо.

— А я здесь при чём? — оправдывался Красный. — Я ему не нянька.

Последовала непродолжительная пауза, во время которой, по всей видимости, Дор выговаривал собеседнику.

— Да, я тоже участвовал. А что прикажешь мне надо было делать? Пустить всё на самотёк?

Снова пауза.

— А тебя, можно подумать, он слушается. Это ты ему запретил. И не морочь мне голову. Я предлагал его сожрать. Ты отказался, вот сам и мучайся. Хватит с меня его пелёнок.

Новая пауза.

— Он уже не ребёнок, он взрослый парень. Мало ли что ты не готов. Пусть становиться мужчиной.

Вновь пауза.

— Да-а? А кто говорил, что личность должна брать на себя ответственность и держать за это ответ? Ах это другой случай. Как бы не так. Хватит изображать из себя мамочку, старый маразматик.

На этот раз в доме воцарилась подозрительная тишина.

— Дорметикур Тербоин! — голосок Беса был встревоженным. — Возьми себя в руки.

Последовал звук разбитого горшка.

— Промазал. — теперь голос звучал с изрядной долей ехидства. — Теперь понятно, в кого Горн такой мазила.

Через несколько секунд в дверном проёме показался Бес. Казалось, он сейчас вспыхнет, настолько он был взбешён. Меж его рогов с треском метались молнии. Высоко вздёрнутый хвост дрожал. Сердечко на его конце пульсировало. Ни на кого не глядя и не оборачиваясь, он, стуча трезубцем по плитам дорожки, пошёл в сторону озера.

Проводив его взглядом, юноша поспешил в дом.

Он застал учителя сгорбленно сидящим на стуле. Одна его рука лежала на столе, другая закрывала лицо. В углу, посреди глиняных черепков, шипела какая-то жидкость, источая неприятный запах.

— Мальчик мой. — не меняя позы, произнёс Дор. — Мне трудно было принять решение дать тебе повзрослеть. Теперь очень боюсь тебя потерять. Я всё равно тебя переживу. Сделай же так, чтобы это случилось как можно позже. Я хочу увидеть тебя стариком, ворчливым и противным. Мне слишком больно будет потерять тебя молодым. Пообещай мне не рисковать понапрасну.

Горн впервые видел наставника в таком состоянии.

— Я постараюсь. — подавленный этой картиной, неуверенно ответил юноша.

Он вознамерился убрать черепки и вонючую кучу, но Дор его остановил.

— Я сам. Ты лучше это… — он замялся, — сходи к нему. Извинись там за меня.

Парень понимающе кивнул.

— Я сейчас. Я мигом. — и выбежал на улицу.

Бес сидел на маленьком плоском камушке, свесив ноги в озеро. Вода вокруг его копыт кипела и бурлила, но молнии уже пробегали не так часто.

— Это ж надо, — не оборачиваясь и так зная, кто стоит за спиной, сказал он, — впервые за шестьсот лет он поднял на меня руку. — в его голосе проступала неподдельная горечь. — А всё из-за чего? Мол, я потакаю мальчишке. — он сплюнул. От плевка вода стала разлетаться, словно на неё плеснули кислотой. — Нет, надо было тебя всё-таки тогда сожрать.

— Красный. — виновато позвал Горн. — Красный, пожалуйста.

— Надо было. — словно не слыша, продолжил Бес. — Пелёнки-распашонки, уси-пуси всякие. Нянчились с ним. Теперь же я ещё и виноват. Будто он один любит этого маленького мерзавца.

— Красный, прости меня. — сделал вторую попытку главный виновник ссоры между двумя старыми друзьями.

— И на кой я тогда обернулся. — всё так же не замечая присутствия юноши, продолжил причитать Бес. — Как бы мы сейчас хорошо жили. Всё время молчали бы, ходили грустные, унылые. Устраивали бы праздники, тоскливо воя на луну. А раз в сто лет, ради разнообразия, вешались бы на пальмах. Лет по десять повисели бы и уже обновлённые и счастливые, возвращались к чудесным беспросветным будням. Веселуха.

— Ну, Красный, скажи, что ты на меня не сердишься. — поняв, что его маленький опекун притворяется, улыбаясь, попросил Горн. — Что мне сделать, чтобы ты меня простил?

— Мяса пожарь. — всё также не оборачиваясь, буркнул Бес. — А то пока мы тут лясы точим, твой варан протухнет. Тогда получиться, что я напрасно сегодня огрёб.

— Я сейчас, мигом. — повторив фразу, сказанную учителю, юноша кинулся выполнять просьбу, но вспомнив, что пришёл сюда помирить двух друзей, вернулся.

— Красный, ты уж прости Дора. Он не хотел… так.

— Да куда ж я денусь. — пробухтел Бес. — Неужели ты и вправду думаешь, что из-за такого куска дерьма как ты, я вконец разругаюсь со старым другом, который меня создал и которому я когда-то спас жизнь? — он впервые за всю беседу обернулся к Горну и весело подмигнул. — Чё встал? Давай пошевеливайся. Жрать охота.

— Тогда вынь копыта из озера. — не удержался парень и схохмил. — А то останется только покрошить овощей, и рыбный суп готов.

Совет запоздал. Бес уже остыл.

— Проваливай, шкет малолетний. — бросил он вслед удаляющемуся Горну.