Приди за мной

Константин Михайлович Ганин

В «расколотом» мире только Избранные могут выбирать где им жить. Они играют в древнюю игру, манипулируя судьбами простых людей. Те же живут в одной из двух крайностей: кто-то родовым укладом в далёких сёлах; кто-то – в чреве совершенной машины, похожей на кошку. В Шеллах единственного Города.Но не ждите сказа о техногенном чуде. Этот роман о любви. Он о том, что если ты стремишься сменить реальность, то будь готов пройти сквозь сказку. И попробуй не заплутать в ней.

Глава 4. Мир сильных

Царь-Кощей на мир согласен.

Он не против жить в покое,

Но влюблён он очень страстно

В Ангел-деву. Вот так горе.

На утеху милой даме

Или так, для развлеченья,

Он обставится врагами

И толкнёт их в жар сраженья.

Навевая злые чары

Не для дела, а для лоска,

Он налепит и возглавит

Терракотовое войско.

Сам рискует только личным,

Не творя напрасной крови.

Он живёт, горя как спичка.

Но не злобой, а любовью.

— Триста девяносто дней до НК. Перемены —

Оглядываясь назад, Олегу не в чем было себя упрекнуть. До того, как из Шеллов были выпущены первые люди, аналитический центр проделал большую работу. Расчёты говорили о том, что если дать свободу ограниченному количеству людей и только в одном районе Города, то столкновения неизбежны. В качестве сдерживающей меры — это было бы кстати. Если бы страх удержал большинство горожан внутри Шеллов, то это позволило выиграть время на подготовку инфраструктуры.

Так было в планах его администрации. В реальности всё пошло иначе. Вспышка «духа свободы» преодолела барьеры страха. У «реалек» выстроились очереди на вскрытие Шеллов. Энергетическая модель города, то что Кабир называл электронным двойником, обещала другую схему поведения горожан. Впрочем, аналитики и в этой ситуации отработали чётко. Корректировки в модель были внесены незамедлительно, и сдерживающая программа была переработана. К удивлению администрации, обошлось без жертв, но работы по выпуску людей были приостановлены. Олегу пришлось пережить несколько неприятных монологов со стороны супруги, но на этом всё и закончилось.

На самом деле Князь не пытался препятствовать инициативе Ксандры. Он только поправлял её с учётом реальных условий. Потери от предстоящих перемен необходимо было свести к минимуму. Изменения в структуре управления и в системе производства требовали времени. Лёгкая промышленность, индустрия развлечений и прочие составляющие свободного мира пока ещё отсутствовали или находились в состоянии консервации.

Сталкиваясь с людьми из окружения Саши, Олег изо всех сил пытался удержать себя от авторитарных действий. Тотальный контроль себя не оправдал. Он хорошо помнил последствия всех его разновидностей. Но следовало признать и другое: созданная в Городе «ферма» работала безупречно. Затраты на содержание населения были минимизированы настолько, что труд стал практически бесплатным. Если бы Городом правил человек, не осознающий изначальную игровую модель этого мира, он никогда бы не пошёл по пути перемен. Князь понимал ущербность сложившейся структуры и поэтому позволил открыть Шеллы и во второй раз. Сразу, как только были приняты соответствующие меры.

В первые дни погибло два человека. Это было ожидаемо. Боты усилили вспышку паники и раздули событие до вселенских масштабов. Возникшая шумиха должна была удержать людей внутри Шеллов. Однако реальный эффект оказался прямо противоположным.

Аналитики сходили с ума, определяя мотивы, гонящие людей в зону риска. Идеологи мусолили сложившийся образ героя и устоявшиеся ценности. Социальные инженеры переписывали воспитательные программы, вытаскивая из прошлого тексты по физической безопасности и конфликтологии. А люди забивали сеть заявками и вставали в хвост бесконечной очереди на освобождение.

Вторая волна насилия, которая насчитывала уже десятки жертв, стала причиной первого серьёзного конфликта Олега и Ксандры. Беременность Княгини усмиряла обоих, поэтому всё произошло тише, чем могло бы быть.

Поводом для конфликта стало то, что аппарат в принудительном порядке заблокировал капсулы Шеллов. Обновление было запущено ранним утром без согласия Ксандры. Те жители, которые спрятались в своих Шеллах от ночного холода, оказались запертыми. Те, кто ночь провёл на свободе, остались без дома.

В этот раз Ксандра подняла по тревоге весь Кремль. Она по официальному каналу потребовала от Олега немедленных объяснений. Он сослался на занятость и не ответил. Приехал только к вечеру.

Бессилие и раздражение, накопившиеся за день, звенели во взглядах и словах вновь испечённых чиновников. Олег чувствовал их, когда шёл по коридорам, но виду не подавал. Проигнорировав охранника у дверей приёмного зала, он вошёл внутрь. Невозмутимый, как и всегда.

Это помещение всегда навевало на него тоску. Олег окинул взглядом голые стены, старый круглый стол и людей, расположившихся за ним.

— Ой, скучно, — сказал он еле слышно. Потом в голос, обращаясь к жене, — Я бы хотел поговорить наедине, Княгиня.

Он сам когда-то внёс в обиход древний и забытый титул. Во-первых, титул был подлинным, во-вторых — это избавляло от необходимости обращаться к жене по кличке «Ксандра». Прозвищ он не любил.

— Лера и Кабир — останьтесь. Остальных прошу выйти, — обратилась Ксандра к своему окружению. Она с сомнением покосилась на Кабира. «Зачем он здесь?» — отчитала она сама себя. Вслух же произнесла, повернувшись к Князю. — Валерию ты знаешь, а Кабир обеспечивает порядок на улице.

— Очень рад знакомству, — кивнул Олег, не отводя взгляда от супруги. Потом посмотрел в сторону Кабира, — Какой страшный. Меня будут наказывать?

— Князь, вам не кажется, что в Городе возникло двоевластие? — холодно спросила Ксандра, пропустив шутку. — Если старая власть желает противодействовать, то я хотела бы знать причины.

— Совершенно лишняя мысль, — ответил Олег. Его бровь чуть двинулась в поддержку негодования Княгини. — Я бы хотел, чтобы старая структура рассматривалась Княгиней как страховочная, — сказал он. Подошёл к сидящим, взял себе стул и поставил подальше от стола, но поближе к Ксандре. Сел, обхватив колено руками. — Люди начали гибнуть, ребята, гибнуть начали люди, — пропел он. — Так нельзя. Мы пошли на опережение. На свой страх и риск. Без согласования, но в интересах Города.

— Переходный период предполагает какое-то количество пострадавших, — сказала Валерия, вклиниваясь в их разговор. Ей пришлось привстать из-за спины Ксандры, чтобы увидеть Князя.

Олег изобразил на лице удивление. Посмотрел на неё, потом на Александру. Словно сбитый с мысли, он отвёл глаза в сторону. Выдержал паузу и снова надел маску доброжелательного терпения.

— Прошу меня простить. Очень много того, к чему я ещё не привык, — сказал он, обращаясь к Александре. — Так на чём мы остановились?

Лера встала и отошла на открытое место с очевидным желанием продолжить. Ксандра жестом остановила её.

— Использование Аппарата как страховки было оговорено ещё в первые дни Изменений, — спокойно сказала она. — Люди для выгрузки определялись по методикам, которые дал нам именно Аппарат. Поэтому я хочу спросить: «Что произошло?». Это случайность, или насильники умышленно попали на улицы?

— Умысла не было, — спокойно ответил Олег. — Первая выгрузка была рассчитана на формирование кремлёвских структур. То есть, в первую очередь, силовых структур. Это пожелание Кремля и, безусловно, правильный ход, — Олег движением головы указал на Валерию, и та согласно кивнула. — Я сам смотрел критерии отбора, по которым предполагалась выгрузка. Настойчивость и склонность к риску были среди прочего. Предугадать, каким образом проявятся эти черты при подобном шоке, практически невозможно.

— Невозможно? — удивилась Ксандра.

— Если Вы не располагаете в штате чародеем, способным заглянуть в душу, — ответил Олег.

— А вы такими располагаете?

— Если бы. Одни недоучки. Корпоративное образование осталось далеко в прошлом.

— Какая досада, — улыбнулась Княгиня. Она посмотрела на Кабира, который после всех перемещений со стульями остался в стороне. Ксандра снова улыбнулась и покачала головой. — Если никто не против, я предложила бы перейти в более удобный кабинет.

Она встала, но качнулась и тут же снова села. Княгиня откинулась на спинку стула, закрыла глаза и несколько раз порывисто вздохнула.

— Саша, — воскликнул Олег.

Он поднялся и подошёл к жене вплотную. Ксандра открыла глаза, отстранила его и поднялась.

— Всё хорошо, — сказала она.

— Нам надо отложить этот разговор, — сказал Олег, став вдруг очень серьёзным.

— Я против что-либо откладывать, — сказала Княгиня и жестом пригласила всех проследовать в соседнюю комнату.

Несмотря на протесты Олега, в тот вечер беседа в Кремле затянулась. Было принято много решений и сглажено множество углов. Расширились полномочия Валерии. Кабир получил право на отбор машин и их реконструкцию под своих людей, получил доступ к работе в составе аппарата старой власти. Формирование идеологической схемы было решено, как и раньше, оставить за Аппаратом. Как Ксандра ни билась за это право, но Олегу удалось её убедить, что эта задача ей ещё не по силам.

Несмотря на взвешенность принятых решений, отношения между Ксандрой и Олегом после этой встречи стали ещё более напряжёнными. С этого дня Княгиня стала общаться с ним только через своих помощников или через Алман.

— Триста семьдесят дней до НК. Силовые структуры —

Прошло больше восьми месяцев с того дня, как Город оказался под Сашиной опекой. Кабир наблюдал за происходящими изменениями с некоторой отстранённостью. Он видел, что новой власти не хватает дисциплины, жесткой и неукоснительной. Чувствуя, что вскрытый Город накапливает агрессию, он формировал то, что всегда и везде называлось «силовая структура». Он не знал истории, не знал законов управления и фундаментальных мотивов, движущих массой, которую он называл «человеческим стадом». Кабир понятия не имел об идеологии и религии. Он знал одно — стадо без вожака рано или поздно сорвётся. Толпа рванёт в направлении, даже ей непонятном. И тогда будет поздно что-то делать. Он уже видел, к чему это приводит. Не здесь, не в Городе. Тогда, когда это произошло, только страх удержал от развала их сообщество. Именно он — Кабир, стал источником ужаса. Он спас всех, ограничившись уничтожением единиц.

К методикам управления Княгини он относился с презрением. «Кто она? — думал он. — Жена Учителя, получившая в подарок целый мир, как игрушку». Её поведение и мягкость его не удивляли, а вот отстранённость Олега раздражала.

По представлениям Кабира только два человека могли удержать этот Город в состоянии порядка. Первым был Олег, вторым был он. Валерию Кабир в расчёт не брал. Её театральная грозность, её «жёсткие» меры были подобны шлепкам ребёнка по заду взрослого мужика. Город прорастал побегами неповиновения прямо на глазах.

В ночных полётах были видны багровые узлы зарождающейся ревности, сиреневые узлы зависти. Люди начинали собираться в группы, разогревали себя прикосновениями и танцами. Они учились тому, что кроме слов и картинок в этом мире есть что-то ещё. То, чего понять невозможно, то, что рождается в близости, в расширенных зрачках, в запахе тела, в резком движении. Разучившиеся контролировать и распознавать невербальные сигналы тела, люди путались и реагировали неадекватно. Они раздражались, но каждый по отдельности. Люди пока ещё не резонировали, не умели выделять в себе главный раздражитель. «Придёт время. Человек — очень легко обучаемая тварь», — думал Кабир. Он не мог высказать это в терминах, но ощущал и видел именно так. Нарывы на теле Города злили его. Он не имел права давать этому слишком много свободы. Пришло время обучать бойцов. Сегодняшний ночной рейд был профилактически-учебным.

Кабир окинул взглядом ночной парк, который попался на их маршруте. Три мёртвых тела, лежащие на пятачке скошенной травы, и его напарник. Молодой солдат держался за тонкий ствол прибрежной ивы, чтобы не свалиться в воду. Он судорожно всхлипывал и время от времени пополнял белое пятно рвоты, качающееся на поверхности воды. Луна в небе, луна в озере, пятно нечистот.

— Да успокоишься ты или нет? — рявкнул Кабир на солдата.

Тот на какое-то время примолк, но потом снова разразился надрывной и пустой рвотой. Выворачивать из себя было уже нечего. Солдат размазывал по лицу выступившие слёзы и сплёвывал в тёмную воду.

— Ты — воин, — сдерживая презрение, сказал Кабир. — Ты только что убил врага и спас Княгиню. Эти люди готовили заговор.

— Да, — сдавленно произнёс боец и закашлялся.

— Привыкнешь, — сказал Кабир. — Я в Кремль. Ты, как успокоишься, убери тела в камыш. Завтра не приходи. Два дня тебе на отдых. Остальное сам знаешь. Или мне повторить?

— Знаю, — отозвался солдат.

— Что знаешь? — переспросил Кабир.

— Дела службы не для женских ушей, — ответил солдат введённую командиром заповедь. — Мы делаем то, что не могут другие.

— Ты — молодец, — сказал Кабир. Он подошёл к солдату и положил руку ему на плечо. Мокрая от пота ткань показалась неприятно холодной. Кабир брезгливо приподнял руку, хотел ободряюще похлопать, но передумал и направился к Шеллу.

Ни Ксандра, ни Валерия в ночные дела не посвящались. Княгиня понимала роль Кабира при своём дворе, но жила, обманывая себя. Она даже не допускала мыслей о том, что самосуд стал нормой в её Городе.

Отрицать, что с приходом Кабира власть обрела действительную силу, было глупо. Он снимал сомнения при решении вопросов, требующих жёсткости и быстрого решения. Он обучал гарнизонных солдат тактике усмирения, морального и физического подавления. По сути, он был незаменим. Но Саше он внушал страх. Когда он говорил «Княжиня» — её охватывала дрожь. Когда Лера говорила о нём, Княгиня прерывала разговор и переключалась на другую тему.

Страх в Сашиной душе обжился окончательно в тот день, когда она стала свидетелем расправы.

Серые тучи и мелкий дождь мешали понять, был ли день в разгаре или уже клонился к вечеру. Двигаясь по широкому шоссе к старому парку, Княгиня задала экрану нейтральный фон и отключилась от дел. Её Шелл по кличке «Лапа» поддержал настроение. Они погрузились в долгую и лёгкую беседу обо всём и ни о чём. Неожиданно Шелл резко сошёл с курса и сделал вираж вправо, словно обходя препятствие.

— Оппа! — прокомментировала Лапа свою выходку.

— Что это? — спросила Саша, удерживаясь в кресле. Машина не успела ей ответить.

— Оппа! — ещё раз вскрикнула она и сделала такой же вираж влево.

Тут же монитор ожил, и пространство внутри Шелла осветилось круговой голограммой происходящего снаружи. Только тут Саша поняла, с какой чудовищной скоростью они двигаются. Город налетал на её машину и размазывался, обтекая по бокам. Её Шелл был не единственным на этой скорости. С двух сторон от него вполне отчётливо были видны два Гепарда. Их тела изгибались, лапы двигались так быстро, что были почти не видны. Но они не просто бежали рядом, они затеяли непонятную игру. Отклоняясь чуть в сторону, каждый из них поочерёдно пытался протаранить её машину. Затея была бессмысленной. Защита Лапы срабатывала, и за секунду до столкновения железную кошку отбрасывало в сторону. На этом маневре агрессор получал преимущество в скорости. Он подрезал и обгонял Шелл Княгини. Проходило какое-то время, и вслед за ним тот же самый трюк повторял его партнёр. Лапа уклонялась, увеличивала скорость, но машины рядом тоже темп не сбрасывали. Это были хорошие Шеллы. Очень хорошие, раз могли состязаться с Княгиней.

Неизвестно, чем бы закончилась эта гонка, если бы за спиной одного из Гепардов не появился чёрный Волк. Ошибиться было невозможно. Все Шеллы такого типа по требованию Леры были собраны в гвардию Кремля и отданы под командование Кабира. Изо всех волков только машина Кабира была чёрной.

В стойле у кремлёвских стен Волки казались нелепыми и неповоротливыми. Им не хватало грации, не хватало кошачьего изящества. Теперь же Княгине довелось увидеть эту машину в действии. Отличие Волка от других шеллов было разительным. Как по внешним характеристикам, так и функционально.

Чёрный зверь Кабира на скорости выглядел, как летящая ракета. Когда Гепард справа чуть ушёл в сторону, а затем развернулся и пошёл в атаку, Волк вдруг ускорился настолько, что настиг его быстрее, чем тот закончил свой вираж. Чёрный зверь острой мордой ударил в заднюю часть корпуса железной кошки. И здесь произошло что-то совсем невероятное. По какой-то причине защита не сработала. Ни у Гепарда, ни у Волка. Гепарда занесло, подбросило в воздух, ударило боком о бетонный постамент и переломило надвое.

Лапа резко затормозила и встала, проскочив место происшествия на сотню метров. Волк обогнал её ещё на полсотни шагов, развернулся и уже шагом двинулся к разбитой машине. В череде стремительных событий никто не заметил, как второй Гепард исчез. Ксандра не видела людей, не видела других машин, скапливающихся у неё за спиной. Картинка экрана сфокусировалась на главных действующих лицах этой драмы. Камера корректировала кадр по мере того, как Волк приближался к повреждённому Шеллу.

Ксандра видела, как Волк остановился, капсула открылась и из неё выскочил Кабир. Лапа дала его крупным планом. Саше показалось, что запах кожи и пота просочился внутрь её машины. Злая энергия словно плескалась в этом человеке. Его неизменная куртка вздувалась буграми мышц и рябила складками. В руках у мужчины был толстый железный прут с расплющенным концом. Подойдя к Гепарду, Кабир замедлил шаг. Он стал двигаться плавно, словно танцуя. Не торопясь, он обошёл машину по кругу и размозжил камеры Шелла. Только потом вошёл в разлом брюха машины. Лапа отображала сцену, следуя за желаниями хозяйки. Картинка металась, то приближая чёрный разлом, то отдаляясь на панорамное изображение. Через некоторое время показался Кабир. Он вылез из Гепарда, волоча за собой хозяина машины. Ксандра ахнула. Это был подросток. Худой, косматый и даже колкий своей бледной костлявостью. Лапа ещё приблизила картинку и стало видно, что лицо мальчика испачкано в крови, а правая нога волочится.

— Мы только играли, — визжал мальчик, цепляясь за руку Кабира, — это просто гонки.

— Ты напал на Княжиню, — прокричал Кабир так, чтобы было слышно всем вокруг.

Он перехватил парня за волосы и поднял его лицо в сторону Шелла Александры. Мальчик дёргался, беспомощно цеплялся за руку мужчины и плакал. Ксандра застыла в своём кресле не в силах что-либо предпринять.

— Княжиню трогать нельзя, — громко и очень раздельно произнёс Кабир.

Было видно, что он бросает эти слова в публику. Ему было важно, чтобы они были слышны. Он создавал правило.

Наверное, в этом был бы смысл и суровая необходимость. Наверное, Ксандра должна была бы ощутить признательность. Может быть, так и было бы. Если бы не произошло то, что произошло.

Подержав тело на весу, Кабир ослабил руку и опустил мальчика на землю. Они замерли так на несколько долгих секунд. Потом солдат, удерживая мальчишку за волосы, рванул его вверх. Движение было настолько мощным и стремительным, что казалось чудом, что голова человека не оторвалась от тела. Мальчик взлетел в воздух, раскрываясь в полёте всем телом. Его руки и ноги распластались, тело изогнулось и зависло над Кабиром. Тот же, отпустив волосы юноши, перехватил двумя руками железный прут и ударил. Влёт, словно в какой-то игре. Всё это произошло, как в замедленной съёмке.

Саша зажмурилась в тот момент, когда железный прут достиг головы мальчика. Лапа тут же отключила камеры.

На следующий день в зале Княгини состоялась беседа.

— Лера, я тебя умоляю, — просила Княгиня совсем не по-княжески, — сделай так, чтобы я его никогда больше не видела.

— Ксандра, — попыталась остановить её Валерия, — Кабир — это твоя безопасность.

— Я тебя очень прошу, — попросила Ксандра и замерла с закрытыми глазами. — Мы не можем нормально договориться? Неужели мне придётся идти за помощью к мужу? Я не хочу этого. Кабир — чудовище. Ни я, ни ты уже не можем им управлять.

— Почему «уже»? — усмехнулась Валерия. — Ты думаешь, что раньше могли?

— Нет, не думаю, — призналась Саша. — Я вообще удивляюсь, почему мы до сих пор живы рядом с этим человеком.

— Потому что он предан тебе. Он знает, кто он и на что способен. И он знает, на что не способен. Ксандра, прошу тебя, не делай из него врага. Не отталкивай его.

— Назови мне способ, которым я смогу его контролировать, — сказала Саша.

— Если бы я его знала, уж как-нибудь сама бы использовала, — ответила Лера и грустно улыбнулась.

— Поэтому я прошу тебя — убери его куда-нибудь подальше. Сделай так, чтобы волков рядом со мной больше не было.

— Но, Ксандра.

— Иначе я не знаю, что будет, — прошептала Ксандра. — Мне кажется, что если это не сделать сейчас, то будет поздно. Потом и Олег может не справиться. И вообще, я понятия не имею, что он может, а чего нет.

— Кто, Кабир?

— Нет. Муж мой, — ответила Ксандра. — Может, я просто выдумала его всемогущество? Как думаешь, он сможет победить Кабира?

— Сомневаюсь, — сказала Лера, и по её лицу скользнула улыбка, сильно задевшая Сашу.

— Уверена, что сможет. Убеди его уйти из Города. А пока я не буду вмешивать мужа. Просто перестану выезжать за стены.

— Триста шестьдесят пять до НК. Дочка —

В домике на крыше было тихо и солнечно. Иногда, очень редко, из-за открытой створки окна доносился далёкий смех или хлопанье крыльев голубей. Иногда вдалеке звучала музыка. Солнце просвечивало сквозь тонкую ткань короткой шторы и пятном падало на ковёр между подоконником и кроватью. Часы в углу покачивали маятником. В конце каждого часа громко щёлкали, напоминая о том, что умеют создавать мелодию. Сашенька была счастлива. Счастлива, как никогда в жизни. Рядом с ней лежала дочка. Ребёнок прекрасный из прекраснейших. Сегодня утром ей исполнился день.

Мама с отцом были вечером, были и утром. Не велели открывать окно, звали уехать к себе, подальше от этого «грязного Города». Но Сашеньке и её девочке не надо было никуда ехать. Из открытого окна в дом приходила такая тишь и спокойная радость, без которых нельзя было никак. «Пускай прямо сейчас всего этого будет как можно больше», — думала Саша.

Для них, для этого дня Олегом был приготовлен подарок. Вот этот домик. Прямо на крыше одного из кремлёвских зданий. Саша несколько раз начинала думать о том, как и когда мог появиться здесь этот дом, но всякий раз сбивалась с этих мыслей в сторону более приятных. Дом подарил муж, это было всё, что ей надо было знать.

Он сам заходил всего пару раз. Выглядел забавно. Стоял на коленях рядом с их кроватью, разглядывал дочку. Он смотрел на неё то ласково, то уж очень внимательно и настороженно. Потом брал лицо под контроль, превращаясь в «обычного Олега». В такие минуты Саша пыталась уловить в его глазах признаки хоть каких-то чувств. У неё это получалось, но расшифровать то, что видела, она не могла.

Сашина мама говорила, что девочку надо укрыть от чужих глаз. Она говорила, что пора уже дать ей имя. Олег согласился с первым, но был категорически против второго. Они ещё до рождения договорились с Сашей о том, что имя их дочка получит к первому годику. Князь почему-то настаивал на этом. Когда возникал спор, отшучивался, что боится для дочки чужой судьбы. Саша приняла его желание, но про себя уже именовала девочку так, как давно придумала.

Час назад Катюша переложила малышку из люльки на кровать к Саше. Сейчас Сашенька рассматривала дочку, с опаской разворачивала пелёнку, перебирала пальчики, в сотый раз пересчитывала их. Она рассказывала малышке обо всём, что видела перед собой и о том хорошем, о чём думалось. Домик был настолько крохотным, что в нём умещались только две комнаты: жилая и ванная. Ванная была едва ли не больше жилой, а жилая была почти полной копией гостиной в охотничьем домике у родителей. Любимого места Ксандры.

Поскольку входная дверь была видна прямо от кровати, то гости стучали в неё очень тихо. Скреблись, а не стучали. Иногда звонили в колокольчик. К окнам не подходил никто.

Вот и сейчас в дверь послышался скребущий звук, а следом за ним робкий звонок. Саша прикрыла дочку ещё одним слоем одеяла, но прятать не стала. Мамины предрассудки казались смешными.

— Катюша, заходи. Мы не спим, — позвала она. Ксандра уже начала различать привычки наиболее частых посетителей.

Катя зашла в комнату с такой поспешностью, словно за ней гнался ледяной ураган.

— Ну почему Олег коридорчик не сделал? — начала оправдываться она пряма с порога. — Прямо вот маленький бы был, и уже не так сквозило бы. Может, мне попросить, чтобы на дверь какую-нибудь одеялку приделали? Да у вас окно на распашку! — шёпотом вскрикнула она и бросилась закрывать створку.

— Катюш, лето же на дворе, — улыбнулась Ксандра.

— Лето, не лето, а ночами холодно, — ворчала Катя. Напуганная Сашиной матерью, она не решалась посмотреть в сторону младенца. Хотела, но удерживала взгляд на Саше. — Чего мне приготовить? — спросила она.

— У меня всё есть, — ответила Саша. — И не хочется. Не проголодалась.

— Надо, — твёрдо сказала Катюша. — Я тогда сама что-нибудь придумаю и принесу.

— Кать, ты не бегай каждый раз. Здесь связь есть, — улыбнулась Саша. — Можно через Лапу спросить.

— Я уже надоела? — забеспокоилась Катя.

— Нет, ты не мешаешь. Набегаешься вверх-вниз, ноги болеть будут.

Катюша засветилась своей милой застенчивой улыбкой.

— Всё, ухожу, — прошептала она, — через час принесу вам покушать.

Она повернулась, чтобы уйти, но Саша её остановила.

— В Городе всё хорошо? — спросила она. — Мне никто ничего не говорит. На улице тишина какая-то необычная.

— Ой, там, говорят, так хорошо, — ахнула Катя и сжала на груди руки. — Князь для всего города такой праздник устроил. Это здесь тихо, — снова прошептала она. — Весь центр солдаты Кабира окружили, и никого не пускают. Чтобы не шумели. А там, в Городе. Ой, там что творится!

— Что там твориться? — взволновалась Саша.

— В парках музыка и танцы на Шеллах, — восхищалась Катюша, не уловив волнения хозяйки. — Открыли какие-то новые дома, и там представления для тех, кто без машин. Танцы кругом. Какие-то соки привезли необычные, их пьют и шальными делаются. Я пробовала, мне ребята привозили, — призналась она, — сладенькие, но противные.

— Ребята противные? — улыбнулась Саша.

— Нет, соки. Мне не понравилось. Говорят, — снова зашептала Катя, — там даже драки разрешили. В честь праздника.

— Что значит «драки разрешили»? — возмутилась Ксандра.

Катя поняла, что сказала лишнего и замолчала, сжав губы и распахнув глаза.

— Пойду готовить, — прошептала она и поспешно скрылась за дверью.

Саша хотела было вызвать Лапу, но, посмотрев на дочку, увидела, что та уснула. Совсем скоро сон сморил и Ксандру.

Олег пришёл вечером, после ужина. Расспросил о важном, о том, о чём принято спрашивать у молодых мам. Поинтересовался, всё ли удобно в домике, поругал себя за то, что сделал избушку слишком маленькой и пообещал к годику поменять.

— В Городе праздник? — словно между делом спросила Саша.

— Ого-го какой праздник. Такие события должны праздноваться, — ответил Олег. Он присел на стул рядом с люлькой и снова принялся разглядывать дочку.

— Говорят, там драки, — продолжила Саша.

— Люди к вину не привыкли, дурачатся. Не переживай, им в обычные дни этого не позволят. Пускай погуляют недельку.

— На улицах дерутся?

— Случается и на улице, — ответил Олег. — Мои несколько клубов запустили под такие развлечения.

— Клубы, танцы. Зачем всё это, Олег?

— Сашенька, — сказал Олег шёпотом. — Если мы собираемся всех людей на улицы выпустить, как-то же нам надо их по склонностям делить? Это не Шелл, где всё через экран решается.

— А зачем их надо делить?

— Чтобы волки овец не подрали, — улыбнулся Олег. — Не думай ты об этом. Потом расскажу всё, что надо. Это не новая схема. Не нами придумана.

— А кем она придумана? — не унималась Саша.

— Сашенька, ну никак без этого, — улыбнулся Олег. — Если драчуну не дать драчуна, он же других обижать начнёт. В клубах мы их всех пересчитаем и на учёт поставим. Не переживай. Кабир в курсе, мои с ним связь держат.

— Олег, я давно хотела поговорить с тобой насчёт Кабира, — начала Саша и попыталась встать с кровати.

Олег отошёл от люльки и удержал её в постели.

— Девочки мои, никакого Кабира сегодня, — сказал он. — Вон, цветы он принёс, — Князь указал взглядом на букет цветов, — и хватит с него.

— Я опасаюсь интриг, — начала Саша. Олег снова её прервал.

— От интриг есть древний и забавный инструмент, — улыбнулся он. — Называется «шут». Найди умного человека на роль шута. Алмана попроси, он знает, как это делается.

— Шут? Алман? — удивилась Ксандра. — Какая связь между ним и дураком с колокольчиками?

— Нет, не дураком. У хорошего правителя шут — это умный и смелый человек. Слишком умный, чтобы беспокоиться о собственной репутации. И слишком смелый, чтобы не понимать, чем всё это может закончиться.

— А зачем мне такой человек?

— Он будет говорить тебе о том, о чём боятся сказать другие. И заставит умных задуматься над тем, над чем дураки посмеются.

— Интересно, — сказала Саша.

— Там много ещё интересного, — добавил Олег. — Шут — это обоюдоострое оружие. Мысли, высказанные дураком уже мало кто осмелится повторить. Очень полезно для борьбы со слухами, — Олег улыбнулся. — Если ты надумаешь, то могу помочь. Опыт есть.

— Спасибо, — улыбнулась Саша. — Если надумаю, то сама справлюсь.

— И это правильно, — согласился Олег. — С хорошим шутом невольно сближаешься. Отдыхайте. Я к вам больше сегодня не приду и никого не пущу. И Шелл твой отключу.

Олег наклонился, чтобы поцеловать жену, но Саша едва заметно отстранилась. Он взглянул ей в глаза и улыбнулся.

— Отдыхай. Я Катюшу чуть позже пришлю, чтобы помогла. Если надо.