Глава 1
Город Локо. Центральный регион. Мед.лаб. Центрального контрольно-ревизионного отдела планеты Неруни. Главный инспектор Дикари Бра
Я пролистал дело. Посмотрел на тело лежащее мед-автомате.
— Жома, думаешь, она будет полезна?
— Думаю да, последние пару лет мы наблюдали за ее карьерой. Она вполне приличный киллер, как для Сохо. Мы даже пару раз пользовались её услугами, чтоб не светить в пригороде контору. Шлима хоть и редкий мерзавец, но он всегда находит нам лучшего исполнителя, а Чирка одна из них. Его используем втемную.
— Пора Шлима тоже кончить.
— Не стоит, командир. Просто его место займет другой. А мы потеряем источник информации. Лаефа, я бы устранил. Двум дилерам не место в Сохо.
Я удивился словам Жомы. Для солдафона, он стал более гибким за последние годы работы в конторе. Еще полистал.
— И что ты предлагаешь?
— Мне нужен напарник, она подойдет.
— Смысл?
— Были бы мы без брони, она нас бы положила.
— Ты хочешь сказать, что засекла вас раньше?
— Скорее почувствовала, она явно Фал, а может и Бра.
— Мне кажется в этом вопросе у тебя личный интерес.
Жома густо покраснел, однако быстро справился с эмоциями.
— Не без того командир.
— Это плохо Жома. Ты ведь в курсе внутренних правил. Подобная связь сделает тебя слабее.
— Возможно, вы и правы. Однако я это рассматриваю, как дополнительный стимул, чтобы жить.
— На лицо кризис возраста.
— Если честно, то устал от одиночества.
— Ладно, — я сунул папку с делом ему в руки, — твое решение, твоя проблема. За все провалы как свои, так и ее ответишь лично.
— Согласен.
Место непонятное. Максим Холод
Очнулся я в позе роденовского мыслителя. Открыл глаза, осмотрелся. Я сидел на непонятном старом чемодане почти посередине огромного футбольного поля. Вокруг были высокие многоярусные трибуны. По трибунам и по самому полю бродили люди разного возраста. Большинство было стариков, но присутствовали и зрелые люди, и подростки. У многих лица выражали ужас, хотя попадались и удивленные персонажи. Я попытался заговорить с некоторыми, более-менее адекватными, на мой взгляд, но они шарахались от меня как от прокаженного. Странно.
Небо было непонятного предгрозового вида. Клубились тяжелые, низкие, свинцовые тучи, но в воздухе близким дождем не пахло, больше пахло пылью, как в степи. Я встал, посмотрел на чемодан, на котором сидел. Он был в меру потрепан временем, но вполне пригодным. Открывать его мне почему-то не хотелось, а бросать, как мне показалось, было глупо. Подняв его, я двинулся к выходу со стадиона. Многие просто отходили с моей дороги, некоторых, особо заторможенных, обходил я. Тяжелый чемодан давил на пальцы жесткой рукояткой, отчего я перебрасывал его по ходу из руки в руку. Окружающий меня мир странно изгибался по мере продвижения, изменяя перспективу. Я все шел и шел, не оглядываясь, пока не прошел широкие ворота. За воротами было поле, заросшее дикой травой. Асфальтированная площадка с одиноко стоящим на ней автобусом и дорога, уходящая вдаль к городу у горизонта. Над городом висела, явно различимая, шапка смога. Посмотрев по сторонам, понял, что путь только один. Подходя к автобусу, я рассуждал: «раз он здесь стоит, значит должен возить к городу».
Автобус был обветшалый, обшарпанный, резина лысая с торчащим из нее кордом, часть внешней обшивки кузова просто отсутствовала, являя взору ржавые, забитые грязью внутренности. Двери были открыты и я, не останавливаясь, сразу шагнул на хлипкую ступеньку.
— Захады дарагой. Садыс. Возить город буду.
За баранкой автобуса сидел странный тип азиатской наружности.
— Деньга давай, быстро едим.
— А если не буду?
— Ехать будем, когда все места займут.
Я порылся по карманам, денег не было. Посмотрел на чемодан. Он явно был забит, но чем, вот вопрос. Приняв решение изучить его содержимое на предмет наличности, я положил его на сидение, с намерением открыть.
— Открывать не надо. — Остановил мои изыскания водитель.
— Чего собственно? — Удивился я.
— Там все что нажил. Часто плохо.
— Но у меня нет денег.
— Потом давать будешь?
— Буду.
— Ладно, ехай. Скучно.
Он завел двигатель и закрыл двери.
— Карон-ага. Так найдешь меня.
— Хорошо.
Двигатель заворчал, забулькал, автобус, перед тем как тронуться задрожал как припадочный. С ужасным скрипом всего кузова он начал разворачиваться в сторону дороги.
— Ранше все платили, теперь мало. — Водитель явно долго молчал и его прорвало. — Все с деньга давали. Теперь мало. Все думают так возить надо.
— Ага, прости, но я не понимаю, где мы и куда едем?
Толи кочка была на дороге, толи мои слова удивили возницу на столько, что он подпрыгнул на кресле всколыхнув жирными телесами.
— Умер ты. Вот везу тебе. Карон-ага зовут меня.
— Может просто Харон?
— Кому как.
Я ошеломленно уставился на собеседника. Карон-ага усиленно крутил баранкой объезжая неровности дороги. От усердия он закусил губу и с огромным трудом выруливал между ям и куч мусора, наваленных прямо на дороге. Забавить скорость он явно не желал. Я с трудом удерживал себя в подранном кресле, пытаясь не вылететь в салон этаким биллиардным шаром.
— Все завут, как знают. — Продолжил Карон-ага, когда дорога стала лучше.
— Получается, я умер, а ты меня везешь в ад?
— Что умер то да, а вот город не Ад, а Сорогост. Там тебе жить, сам решать.
Я задумался. Странно все было вокруг. На секунду мои мысли заклинило, мир вокруг стал оплывать как пластилиновый. Дорога вытянулась в туннель. Она закручивалась как нарезы в стволе винтовки. Я обернулся и увидел стадион. Он стал крошечным, дорога изогнутая спиралью перевернула его верх ногами.
Удар по голове привел мир в соответствие. Рядом, на полу, лежал старый, постресканый кирзовый сапог.
— Ты мне дорогу не ламай. Оно тебе надо?
Ошеломление и ступор прошли. Пришло раздражение.
— Карон, или ты мне просто все объяснишь или фига с два денег получишь.
— Что, обижаться не надо. Карон-ага хорошо возить. В город приедеш дом найды, квартыра найды. Где пусто там ключ в двери.
— А где мы вообще?
— Сам не знаю. Тебе придут.
— Кто придет?
— Сам не знаю. Когда прыдут сам знаешь.
Карон явно обиделся на меня, представив себе перспективу безоплатного рейса. Мне тоже разговаривать с ним расхотелось. Я просто уставился в окно. Город приближался.
******
Автобус остановился в центре квартала застроенного типовыми многоэтажками.
— Прыехали.
— Сколько тебе денег надо за проезд?
— Как тебе совесть скажет. — Буркнул Карон-ага.
Я пожал плечами и вышел из автобуса. Скрежетнула закрывающаяся дверь. Древняя колымага, оглашая окрестности ужасным металлическим скрипом, стала разворачиваться, собираясь в обратный путь. Что ж, пора и квартиру себе поискать.
Пройдясь мимо пары домов, я свернул в ближайший подъезд. Дома были непримечательными, однотипными. Подъезд пах мочой, котами, разным слежавшимся мусором. Поднявшись на пару этажей вверх, я обнаружил вполне чистый коридор. В пятой от лестницы двери торчал ключ.
Квартира была стандартной однушкой. Из маленькой прихожей просматривалась кухня, обставленная в доисторические времена социалистического строительства. Справа была арка, ведущая в комнату. Санузел был совмещенным.
Что ж, а зачем мне больше и зачем мне это? Забросив чемодан в кладовку, я прошел на кухню увидел холодильник, открыл. Он порадовал скромным набором продуктов. Очень странное место. Отломив кусок сыра, я пошел в комнату. Стенка знала лучшие времена, причем задолго до моего рождения. В ящике возле небольшой тахты я нашел постельное белье и решил вздремнуть. Не скажу, что устал. Просто не хотелось ничего, ни думать, ни действовать.
*****
Проснулся от запаха табака. Кто-то сильно накурил в комнате. Продрав глаза, я осмотрелся. В кресле у окна кто-то сидел. На фоне яркого пятна балконного проема, да спросонья я видел только черную фигуру. Встав, я прошлепал в ванную, умылся холодной водой. Вернулся в комнату.
— Присаживайтесь Максим. — Сказал неизвестный, указывая на соседнее кресло. — Ваша выдержка выше всяких похвал.
Я подошел к нему, сел в предложенное кресло. Мужчина был лет сорока, на вид. Худощав, одет в шикарный и строгий похоронный костюм. Вся одежда была на нем черного цвета, только разных оттенков и глянца. Лицо было запеченным, как у старика приморского города. Сквозь смоляные курчавые волосы торчали аккуратные блестящие рожки, заточенные пирамидкой.
— Что другие святую воду сразу ищут?
— Ох, разное бывает. Ты даже не представляешь себе на сколько.
— Можно? — Я кивнул на портсигар.
— Да на здоровье.
Я достал тонкую, длинную и черную сигару, закурил, посмаковал аромат.
— Зачет.
— Лажу не держим.
Я еще сделал пару затяжек. Подумал и открыл балконную дверь, сразу стало свежее.
Посланник ночи поерзал в кресле. Мое поведение видно не укладывалось в привычные ему рамки. Мне было все равно, пусть сам говорит раз пришел. Я встал, прошелся по комнате и подошел к стенке. Стал изучать ее содержимое. В одном из шкафчиков я нашел бутылку водки. Меня это порадовало, я сходил на кухню нашел там пару стопок. Заглянул в холодильник. В нем нашелся полиэтиленовый мешочек квашеной капусты. Быстро соорудив немного закуски, я вынес все добро в комнату. Откупорил бутылку и налил нам по стопке.
— Угощайся, а то смотрю, совсем тебя переклинило. Прости, но водка теплая.
— Да, хоть кипяток.
Чёрт лихо глотнул водку и сделал хорошую затяжку. Я тоже выпил, от теплой водки передернуло. Закусил холодной капусткой, отпустило. Откинувшись в кресле, спросил.
— Так и будешь молчать.
— Так хорошо сидим, чё воздух сотрясать?
— Ну, ты вроде как посланник ко мне. Наверно должен душу мою купить.
— С хламом к старьёвщикам.
Я обиделся. Конечно, вспоминая свою жизнь, не могу сказать, что так уж праведно ее провел, но не до такой же степени, чтоб даже черту душа не нужна была.
— Да ладно тебе. Не парься, мне не нужна твоя душа, это все глупости ваших проповедников. Дескать, черти только и хотят душу человеческую заполучить и жечь ее в гиене огненной.
— А что не так?
— Такое, для тебя это уже не имеет смысла. Ты и так умер.
— Это да. Уж очень на то похоже раз я с чертом выпиваю. Может просто допился до чертиков?
Моя последняя фраза рассмешила демона.
— Ох, вот так не бывает, уж поверь мне. Ты действительно умер, а я твой гид проводник в этом мире. Слушай, два раза рассказывать не буду. Ты действительно умер. Твоя душа прибыла в общую зону прибытия. Собственно там я и должен был с тобой встретиться, но как ты сам понимаешь мне наплевать на инструкции. Хуже чем я есть я уже не стану. С другой стороны устраивать панику в зоне прибытия, смысла нет никакого. Сам понимаешь, что там начнется, если нас там с десяток появится.
— Дурдом.
— Вот-вот. Мир наш не так велик, но и не мал. Можешь жить, где хочешь. Ничего нового ты здесь не найдешь.
— Та же тягомотина?
— Почти. Правда есть выбор.
— И какой?
— Можешь уйти за стену. Там города нет. Это так сказать неупорядоченная часть Нави — мира мертвых.
— А можно поподробнее.
— Мне лень. Ты парень смышленый, не паникуешь, сам разберешься.
Чёрт налил еще и мы выпили. Я нагло и без приглашения взял новую сигарету, прикурил. Второй раз теплая водка прошла лучше.
— А в мир живых смотаться можно?
— Оно тебе надо?
— Не знаю, такое ощущение, что что-то забыл. Вот-вот вспомню, и не получается.
— К Корнею сходи. Он может тебя переслать.
— И где его найти?
Чёрт повернулся к окну.
— Вон видишь труба длинная?
Я посмотрел в окно. Дом, стоящий напротив, вдруг стал прозрачным, и я увидел разрушенный корпус Чернобыльской атомной станции, покрытый бетонным саркофагом.
— На сто сороковой маршрутке доехать можно.
Я вспомнил про водителя и свой безоплатный проезд.
— А чем платить?
— Иди ногами. Никто тебе ничего не должен.
— А вот за это все платить надо? — Я пространно указал на жилище рукой.
— Это все бесплатно. Должно ведь быть в положении мертвого что-то приятное. В общем, я пошел.
— А какие-то инструкции, правила, законы.
— Да мне и на тебя и на них наплевать. Я время отработал и адью, спать меньше надо.
Сказав это, черт превратился в черный туман, который моментально рассосался. Я остался раздосадованным до невозможности. Мало того, что умер так еще и проводник мне попался сволочь рогатая. Бесцельно побродив по комнате, я оделся, решив навестить так называемого Корнея. Может он, что-то вразумительное скажет.
Идя дорогой, я рассматривал прохожих. Что ж люди как люди. Некоторые были увешаны разными сумками, рюкзаками и авоськами. Что и куда они тащили, было непонятно. Были и странные бомжи в струпьях и веригах, одетые в старые худые мешки. Были разнообразные военные, они часто встречались и шли целеустремленно. Удивительно было то, что отряды состояли из бойцов разных временных отрезков истории. В одном строю можно было увидеть и современного спецназовца и воина, которого смело можно было назвать древним викингом или римским легионером. Тем не менее, они шли организованными отрядами, четко выдерживая строй. Да и вообще людская смесь была на редкость разнообразной.
Часа за четыре вдумчивой ходьбы я дошел до нужного места. На воротах действительно висела оплавленная и выцветшая табличка «Чернобыльская АЭС». Прямо поверх нее была надпись «DCC» выполненная бордовой масляной краской через трафарет. К подъезду вела дорожка посыпанная мелким гравием, обрамленная по бокам маленькими высохшими рыжими сосенками. Местами на них были видны следы зеленой краски. Блин, как в армии.
Пройдя обшарпанную дверь, я вошел во вполне приличный холл. За огромным столом сидела скучающая девушка и занималась маникюром, совершенно не обращая на меня внимания.
— Здрасьте вам.
— Угу. — Промычала она, не прерывая своего занятия.
— Мне с Корнеем пообщаться надо.
— Всем надо.
— Девушка. Я сюда шел пешком четыре часа.
— Да хоть вечность, мне-то какое дело.
Я оторопел от такого ответа. Ей, как и тому черту все было пофиг. Я уж было хотел уйти, но подумав, остановился. Раз им пофигу, то и меня их мнение не интересует. Решительно двинув вглубь строения и пройдя длинный коридор, я открыл единственную дверь, она вела на лестницу. Сзади послышался цокот каблучков.
— Мужчина, вам нельзя заходить внутрь!
— А мне пофигу. — Огрызнулся я.
Решив почему-то, что вниз идти лучше, я побежал по лестнице. Через пару пролетов лестница кончилась. С разгону мое тело влетело в странное помещение. Все оно было затянуто спутанной сеткой из проводов, а в центре этой всей структуры кемарило странное существо, вросшее в пол. От талии и ниже он выглядел как комель старого дерева сплетенного из проводов.
Я прокашлялся. Тело встрепенулось, медленно открыло глаза.
— Ты кто?
— Я Максим.
— Чего припёрся?
— Ищу Корнея.
— Ну.
— Что ну. — Ответил я в тон.
— Ты нашел, дальше что?
— Мне в мир живых надо.
— Всем надо. — Сказал Корней и закрыл глаза.
Меня такое отношение просто взбесило. Хотя, почему я решил, что имею на что-то право. Злость прошла, мне стало неловко.
— Простите Корней, но мне действительно очень надо вернуться, всего на пару часов.
Корней посмотрел на меня одним глазом.
— Табаку принесешь?
— Да легко. Только рюкзак дайте.
— Ого, а рюкзак зачем?
— Мужчина вы видный, в раз пачку скурите, ну, а с рюкзаком, я больше принесу.
— Вот это уже интересно. В шкафчике поройся.
Обрадованный зачаткам некоторого понимания я крутанулся на месте, ища шкафчик. Нашел штук пять и стал открывать их по очереди. В четвертом оказался огромный рюкзак литров на сто или больше. Я вытащил его, осмотрел.
— Тебя куда.
— В Иркутск.
— Ладно.
Корней поводил руками, и прямо из проводов сформировалась клавиатура с монитором.
— Время и место?
Я напрягся, пытаясь вспомнить последнюю известную мне дату.
— Две тысячи двадцать третий год, двадцатое апреля шестнадцать часов. Иркутск, микрорайон Зеленый.
Корней застучал по клавишам. Я заглянул в монитор. С удивлением увидел интерфейс Google map. Видимо мое удивление было столь ярко выражено, что Корней улыбнулся.
— Будешь готов возвращаться, набери меня.
— Как?
— А ты что еще не клиент нашей компании?
— Нет.
— Вот олух.
Он, как волшебник, взял с проводов гарнитуру и набрал на дисплее номер абонента.
— Вика, сейчас к тебе тело подойдет, подключи его. — И уже мне. — Иди наверх и подпиши контракт на абонентское обслуживание.
Я кивнул, разворачиваясь к лестнице.
Пока шел, Вика подготовила стандартный контракт. Он лежал на столе.
— Имя, фамилия. Подпись здесь. — Ткнула Вика в договор недокрашенным коготком.
Я поискал ручку. Вика вздохнула и протянула мне древнее перо времен эпохи Сталина. Оно было странным. С одной стороны это было перо, а с другой — скальпель. Чернил на столе не наблюдалось.
— Кровью. — Добавила она.
Я ткнул лезвием в ладонь и набрал ручкой крови. Мне никогда ранее таким пером писать не приходилось. Часто макая перо в кровь, я справился через пару минут. Девушка, грустно вздохнув, вытащила из под стола коробку с мобильниками.
— Выбирай любой.
Я посмотрел в коробку. Все телефоны были фирмы нокия и только раскладушки.
— Что только такие?
— За бесплатно — да.
Я взял первый приглянувшийся. Покрутил в руках. Ладно, разберемся потом. Уж было направившись в шхеру Корнея, я остановился обратив внимание на табличку за спиной секретарши. Надпись «DCC» была не одна, а с расшифровкой: «Demonic Cellular Communication».
Пока я шел вниз, в шхеру Корнея, то просмотрел телефонную книгу. Мобильник был явно бывшим в длительном употреблении и не одним лицом. Корней опять спал, упершись головой в монитор. Да, здоров мужик дрыхнуть. Я вежливо подергал его за рукав.
— А! Что!? А, это ты. Связь со мной единица и поднять трубку.
Он усиленно защелкал клавишами.
— Так отошлю тебя по электросети. Хоть и неприятно, зато быстро и весело.
Сказав это, он ткнул пальцем в Enter. Меня скрутило и потянуло к проводу, в глазах засверкали искры, меня стало долбить током.
*****
Вывалился я у фонарного столба, напугав пару бродячих собак. Сориентировался. Во, вспомнил! Сразу, бегом ринулся к остову древней стройки заброшенной еще в период развала СССР.
Там в подвале я и нашел себя. Мое тело лежало в луже блевотины и фекалий. Мне стало жутко и противно. Лицо посинело, тело было сведено предсмертной судорогой. Рядом лежал явно мой набор для герыча. Дружков нигде не было. В воздухе пахло паленным мясом. Я поискал источник вони и увидел, что сигарета истлела и жжёт мне пальцы. Я вынул окурок из посиневшей руки.
— Нет. НЕТ! НЕТ!! НЕТ!!! ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ!!! — Закричал я.
Но даже эхо не отозвалось на мой крик. Меня уже не было в этом мире. Мне стало горько и обидно за себя, судорога свела тело, я заплакал, как тогда, в глубоком детстве, когда меня первый раз избили старшие мальчишки, отобрав мою машинку. Я сидел на поломанных кирпичах и плакал над своим скрюченным телом. Но тогда была мама, а теперь ее рядом нет. Нет никого, кто утешил бы меня и вытер слезы. И это была не машинка, это была моя жизнь, которую я ПОПРОСТУ ПРОСРАЛ. ТАК, ТАК ГЛУПО!!!
Сколько времени я проплакал, я так и не понял. Как по мне — вечность, а как по текущему состоянию остатков обгорелой сигареты — пару минут.
Ладно. Этого уже не изменить. Я встал, подхватил рюкзак. Подумал немного, положил его опять на землю и стал обкладывать свое тело кирпичами. Соорудив достойный холмик, я пошел вниз к «Штуке» там, рядом с ней, был магазинчик «Дело табак».
Спускаясь вниз, я думал, а ведь на какие шиши буду покупать сигареты? С другой стороны я этому миру ничего не должен и меня скоро тут не будет в принципе, да собственно и нет уже. Так я и шел в надежде, что все само собой получится.
В магазинчике девушка за прилавком активно с кем-то общалась по сотовому.
— Будьте любезны мне десять блоков «Пера первого», вон тех сигар пару коробок, кальян, табаку к нему и угля по коробке. — Начал я.
Девушка, не прерывая разговора, все выкладывала на прилавок, а я паковал и паковал. Рюкзак у Корнея был бездонный. В конце концов, я собрал почти все, что было у нее в магазинчике, включая рассыпной табак и бумажки к нему.
— С вас три миллиона семьсот сорок тысяч триста рублей. — Автоматически сказала она, огласив цену с калькулятора.
— Одну секунду. — Сказал я и набрал Корнея. — Готов.
— Жму. — Ответил Корней.
Меня начало плющить, в буквальном смысле и потянуло к розетке. Девушка завизжала, а меня начало бить током, причем искры били из розетки прямо в правый глаз. Опять в глазах потемнело, полетели искры, меня всего встряхнуло, вывернуло, и я кулем упал на бетонный пол. Мои руки судорожно вцепились в ремни рюкзака, по телу пробегали искры статики.
— Ну, вспомнил? — Спросил Корней.
— Лучше бы не вспоминать.
— Вот так всегда, говоришь, что не надо обратно, а они, нет мол, хочу, надо очень.
— Может вы и правы Корней. С другой стороны, знаете, отрезвляет. Кальянчик замутить?
— Мути.
Когда я вытрусил из рюкзака все, что притащил, Корней долго смеялся и называл меня меркантильным скрягой, а я отнекивался, мол, для хорошего человека. Покурив кальяна, причем вместе с трубкой из крепчайшего табака Корней расслабился и не смотрел на меня так уж сурово.
— Вот все бы были такие молодцы, как ты.
— Да, тогда бы все уже вымерли бы.
— Не кручинься, ты сам свою судьбу выбрал. Сам прожил жизнь. Что бездарно, ну так что. Ты ведь никому не мешал.
— Наверно мешал.
— Забей. В этой реальности ты сможешь начать сначала. Так сказать с чистого листа.
— А смысл?
— Смысл в самом тебе. В том, какой ты и что ты сам о себе думаешь. Ты теперь знаешь, каким был, но вот каким ты станешь, так тебя и оценят. Наверно ты думаешь, что тебе дадут в зубы вкусный пряник, и ты как мишка будешь сосать его вечность. Нет, такого не будет никогда. Тебя будут бить и ломать, чтобы превратить тебя в дерьмо, чтоб выбить из тебя последние капли человека, но даже в самом последнем дерьме есть частичка хорошего.
— И чего в дерьме хорошего?
— Оно перегниет и даст удобрение для травы. Согласен это не так много, но, тем не менее, это хорошее есть. Никто тебя не неволит, хочешь, оставайся таким, как был, а хочешь — изменись. Это все, что ты можешь. Только от тебя зависит, сколько добра в тебе, ни от кого более.
Я зарядил кальян свежей порцией. Раскурил.
— А что ты посоветуешь?
— Оно тебе надо, мои советы. Я ведь демон.
— Даже в чем-то очень плохом есть частичка хорошего.
— Клоун ты Максимка. Ладно.
Корней завозился, роясь по карманам. Нашел и протянул мне пачку купюр.
— На, купи себе оружие и езжай на юг. Там есть стена, сам увидишь. Ну, а там по обстоятельствам.
— Спасибо вам Корней.
— Да иди ты в лес к лешему. — Ласково сказал Корней и забулькал кальяном.
Я взял из кучи десяток сигар, блок Перта и двинулся на выход. В этом подвале делать мне было более нечего.
В центр шла маршрутка с номером двести восемь. Дождавшись транспорта, я поехал за оружием. Мир вновь обтекал меня, искривляясь, но теперь я не терял больше ощущения реальности. Мысли все крутились вокруг увиденного мной в реальном мире. Как, как я мог до такого докатиться? Мне было страшно обидно за свою глупость.
В центре люди были не такие суматошные как на окраине. Я спокойно вооружился отличным полуавтоматическим карабином. Продавец долго нахваливал его, предлагая разные к нему боеприпасы. Денег выданных мне Корнеем хватило на винтовку, пять цинков разнообразных боеприпасов и неплохой костюмчик спецназа. Свои старые шмотки я просто выкинул в урну на выходе из магазина.
*****
Прибыв на юг города, я поразился грохоту и суете на высокой каменной стене. Бегом забежав по ближайшей лестнице я увидел за ней не шуточное сражение. Несколько тысяч мужиков страшно рубилось с разной нечистью, ползущей из черного леса. Среди рубак были и спартанцы из древней Греции, и витязи Руси, и какие-то мужики, напоминающие фантастических воинов из разных голливудских фильмов.
Мое внимание привлекла группа, возглавляемая странным воином похожим на Хи-мэна. Он размахивал светящимся мечем, рубя нечисть, но его группа оторвалась от общего строя и ее брали в кольцо. Они не могли двигаться ни вперед, ни назад.
Особых вопросов я себе не задавал, типа, на чьей я стороне. Достав разрывные боеприпасы, я зарядил винтовку и стал планомерно освобождать группу, попавшую в окружение. Заметив, что враги стали редеть, по одному выпадая из строя, Хи-мэн удвоил свои усилия, и группа смогла отойти, чтоб соединится с общим строем. Когда все отошли за копейщиков Хи-мэн безошибочно нашел меня на стене взглядом, помахал мне рукой. Я тоже ему махнул и продолжил отстрел.
Толи нечитсь устала, толи ее повыбили, но через час бой сам собой стих. Наступило затишье. Я присел у стены поставив рядом винтовку. От ее ствола шел ощутимый жар, пахло горячим металлом, сгоревшим порохом. Мимо меня прошел гном с огромным двухлезвийным топором, остановился, посмотрел на меня внимательно, протянул мне бурдюк из кожи. Я взял его, хлебнул. Кислое вино приятно промыло рот. Гном уселся на камень, что лежал на краю стены, достал трубку. Я встал и подошел к нему. Присел напротив, на такой же камень.
— Спасибо. — Вернул я ему бурдюк. Порылся по карманам и достал сигару. — Угощайся. — Протягивая ее гному.
Гном, не торопясь, понюхал сигару, отрезал кончик ножом, закурил.
— Я тут первый раз. Что это было?
— Так, война.
— А подробности?
— Оно тебе надо? И вообще ты чего здесь делаешь?
— Корней порекомендовал ехать на юг и найти себе место. Мне кажется, я нашел. Ну и умер я в реальном мире.
Гном осмотрел меня, сделал затяжку, так что истлело чуть не пол сигары, и изрек:
— Место то ты нашел, только рано тебе. Вот умрешь по настоящему, милости просим. — Он больно ткнул меня двумя пальцами в лоб, и я полетел вниз со стены. «Вот он гад», подумал я, падая вниз.
Поселок Ширь, Чирка Ша
— Деда, а деда.
— Что тебе Чирка.
— А чего ты из города ушел? Там ведь много таких как ты и я? Мы тут одни.
— Вот подрастешь, расскажу.
— Я уже достаточно взрослая, мне уже пятнадцать.
— И что?
— Я в город хочу.
— Глупая. Город тебя проглотит и не подавиться.
— Тогда расскажи почему. Я ведь все равно уйду.
— Я хотел свободы.
— Ты ее обрел?
— Свобода это миф Чирка.
— Разве мы не свободны? Мы живем, никому ничего не должны и никто к нам не приходит из внешнего мира.
— В том-то и дело. Мы заперты в резервации. Нам дали право жить как в древние времена. Жить, добывая пропитание на земле.
— Разве это плохо?
— Я не сказал, что это плохо. Нас лишили возможности вольно выбирать путь.
— Деда, это глупость. Я на неделю ходила во все стороны.
Дед улыбнулся и погладил меня по голове.
— Чирка, я видел звезды, до которых сотни световых лет. Я видел колонии на астероидах, на планетах без воздуха, без плотной почвы. Города, парящие в облаках газовых гигантов. И ты не поверишь, я видел других людей. Не таких, как мы. Это все богатство миров нам не доступно. Мы, жители таких общин как наша, никогда не увидим ничего подобного.
— А зачем?
— Затем, что человек рожден свободным и никому ничего не должным, но он становится рабом системы. Мы не можем сами путешествовать меж звезд. Для этого нужны сложные корабли, которые не под силу построить одному человеку. Возможно, у нас и был когда-то шанс, но наши предки его не захотели и мы стали такими вот как я и ты — «людьми измененными».
— Разве есть существа способные жить в космосе?
— Есть Чирка, и это большой секрет. Не говори никому об этом.
— Почему?
— Это страшная тайна нашего правительства.
— Но ты ведь знаешь?
— Знаю, я был там и видел их. Правда, я бы не назвал их людьми.
— Они страшные?
— Нет, они просто другие. Это страшно. Слишком они другие.
— Ты мог стать как они?
— Мог.
— А я?
— Наверно и ты сможешь. Ты такая же, как и я — измененная.
— Тогда в чем свобода?
— Её нет. Свобода это миф. У тебя не так много выбора, ты можешь никуда не ходить, и прожить жизнь в поселке. Вариант два — пойти в город. Но в городе ты должна принять сторону, в которой ты будешь жить. Не примешь никакой — погибнешь.
— Разве нельзя просто жить?
— Можно, но есть правила социума. Они не зависят от твоего желания.
— Я выживу.
— Глупая ты девочка. Ты просто не понимаешь, насколько мир жесток. У нас, здесь, просто сказочно добрый мир.
— Поэтому ты и пришел к нам?
— И поэтому тоже. Устал быть винтиком огромной машины именуемой государством.
— И не советуешь мне туда соваться.
— Да. Наша жизнь не плоха. По крайней мере, в нашей общине.
— Только скучна. Ты отпустишь меня?
— А я смогу удержать?
— Нет.
— Тогда о чем мы говорим. Только потом, когда будешь плакать в подушку от горя, не ругай меня.
— За что, деда?
— За то, что не отговорил.
Год 2022, больница ГУФСИН №24. Заключенный Максим Холод
Очнулся я, лежа на полу запутавшись в простынях. Рядом лежали осколки от капельницы, сорванной с крепления моим падением, по полу растекался раствор. Я попытался встать, но руки не держали, тряслись, а ноги вообще слабо шевелились спутанные простыней. Рядом прошаркали тапочки. Сильные руки подхватили меня, поставив в вертикальное положение, в глазах поплыли цветные круги. С легким звоном стекла открылась дверь в палату, вошла медсестра.
— Это что такое.
— Не шуми хозяйка, упал Максимка с койки. Вот поставил его.
Медсестра подошла ко мне ближе, осмотрела, пощупала лоб на предмет температуры.
— Ладно, оттащите его в душ и вымойте хорошо, неделю, как лежит, а я пока сменю ему постель и лекарства.
Корень, свистнул Витька и они вдвоем потащили меня в душ.
Там, стоя под струями воды, я с удивлением разглядывал свои руки. На среднем пальце правой руки я обнаружил маленькое пятнышко ожога от забытой сигареты. Странно. То, что я видел во сне, уже было или еще будет?
Вода привела меня в чувство, я смог сам помыться. Конечно, может, что и не домыл, но все лучше, чем парни будут зад мне мылить. Корень и Витек сидели на подоконнике, куря в открытую форточку. Вытершись, я одел свежее белье. Прихромал к ним ближе, сел на лавку.
— Оклемался? — Спросил Витек.
— Лучше. Давно лежу?
— Дней семь без памяти лежал, бредил.
— А какой сейчас год?
— Ого! Во тебя накрыло. Двадцать второй, февраль. Сроку тебе осталось еще три месяца в мае на волю.
У меня отлегло от сердца. То, что я видел во сне — будущее. Это радует. Значит, в моих силах этого не допустить. Я не хотел умереть так бездарно.
2023 год, лейтенант ВВС России Сергей Опёнкин
После окончания училища я был направлен в самую глубокую задницу. Елизово был последним аэродромом на огромной территории нашей страны, хоть и находился к западу от Петропавловска.
В моем путешествии радовали две вещи: первое — путь туда был только на самолете, второе — выслуга шла год за два. Летел я тремя рейсами. Первый рейс доставил меня в Хабаровск. В Хабаровске мне пришлось три дня ждать рейса на Магадан. Были же прямые рейсы на Петропавловск, тем не менее, меня послали перекладными. С кадровой службой никто не спорит. Бюрократы.
В Магадане я оказался не один такой «красивый». Зайдя в зал ожидания, я обнаружил группу офицеров в летной форме. Они дружно перекусывали от щедрот ДьютиФри. Завидя меня они усиленно замахали мне, приглашая к «столу».
— Петропавловск? — Коротко спросил старший в группе майор.
— Так точно.
— Только из училища?
— Да, первое назначение.
— Паров, — протянул мне руку майор, — Валерий.
— Опёнкин Сергей. — В тон ему ответил я, пожимая его руку.
— Наш самолет завтра, знакомься, здесь все летят в Елизово. Часа через три прибудет еще группа, тогда и в гостиницу пойдем.
Я пожал руку каждому из офицеров. Они дружелюбно улыбались, взгляды у всех были «мягкими» от выпитой водки. Мне налили. Пить я не хотел, но вот так сразу отказаться не смог. Пришлось выпить и за новое назначение, и за погоны, и за новых друзей-товарищей и чтоб крылья держали.
Через пару часов Паров повел меня на улицу. Ветер дул холодный, влажный с моря. Меня слегка пробило ознобом, в голове посветлело. Майор оттащил меня под защиту центрального входа, закурил.
— Не думай, что мы все пьяницы. Просто,…, сам поймешь позже. Мне с капитаном было кого вспомнить. Ну, ты понимаешь. — Он затянулся, выпустил дым. — Иногда и пар выпустить надо.
— Понимаю. — Пьяно закивал я. — Вы же знаете, какие в Елизово машины?
— Еще раз выкнешь, дам в глаз. Субординация и выслуга лет — два важных принципа службы. НО! — Он поднял вверх руку с сигаретой. — Здесь мы не на службе, а между ею.
Я глупо захихикал. Водка основательно владела сознанием.
— Ну, а машины, миги там тридцать первые.
— Так они ж при соцреализме еще созданы!?
— И чё, — набычился майор, — лучшего перехватчика нет и не было и не знаю когда будет. Все сушки, да, кльовые машины. Особенно безпилотники. Но кто наведет на цель их, мать их, грёбаный интеллект. Да никто кроме тридцать первого. Это не машина, это легенда. Я на таком выполнял перехват ракет класса «калибр». Кто это может?
— С-800 «Опера» и то десять процентов на промах дают.
— Вот ты сам себе и ответил, что это за машина. Знаю, что там есть машины старше тебя и меня, вместе взятых, но при должном обслуживании они прислужат еще лет сорок. Им сейчас такие движки поставили, что они на стартовом форсаже до штатов долетают.
— Безпилотники все равно маневреннее.
— Тут ты прав. Скоро пилотов не будет. Только мальчики в шортах будут сидеть у компьютеров, и дергать джойстик. Время пилотов неумолимо подходит к концу. Еще лет пять десять и нас всех пересадят за парты, как школьников. Кончаться пилоты, оскудеет мир. Пошли, выпьем за героев, что никогда не вернуться на свои аэродромы, выпьем за людей-птиц, покоривших небо, за икаров. Да, мы как Икар, опалим крылья огромными скоростями и рухнем на грешную землю.
На этой грустной ноте закончилось наше возлияние. Прибыла ожидаемая нами группа, и мы все пошли спать до утра.
Как только моя голова опустилась на подушку, я «полетел».
Я летел над облаками. В том чистом от смога пространстве. Вы когда-нибудь летели над облаками? Высоко, высоко, где уже нет, чем дышать и двигатель захлебывается топливом не в состоянии сжечь его. Когда ты летишь на границе космоса, и временами он цепляет тебя колючими лучами радиации. Бортовой счетчик безумно трещит, сообщая об опасности, а машина тонко звенит, как натянутая струна и ты видишь на сотни километров вперед, не хуже радара. Я был в шоке от этого чувства. Я захлебывался от страха, восхищения, ужаса и восторга. Вы помните свой первый сексуальный опыт? Помните это чувство? Да? Так вот, это тысячная, скорее миллионная доля того чувства, что я испытал летя на трех махах поднявшись на тридцать два километра от поверхности Земли. Нас гордо величали «Воздушно-Космические силы». И нам, пилотам истребителям, в обязательном порядке, давали это понять.
Я летел все выше и выше. Мой Миг смеялся и пел. Я потянул ручку на себя, задирая нос все выше, и со всей скорости врезался в небо.
Упал на удивление быстро. Открыл глаза. Я лежал на кровати в своем номере, а мое сердце колотилось оглушающее громко и угрожающе часто. Нет, пусть что хотят, то и думают обо мне, но пить больше не буду. Не ХОЧУ!
