Меч равновесия. Книга вторая

Константин Кураленя, 2016

Вторая книга романа «Меч равновесия» завершает рассказ о командировке капитана хабаровской милиции Павла Горюнова в… Гуннское государство конца I века нашей эры. Командировка была невероятно трудной и опасной. Но ему, пожалуй, впервые в жизни совсем не хочется возвращаться домой. Это оттого, что там, в далёком прошлом, у него появились верные друзья по оружию, осталась его любимая… Неужели он уже никогда не сможет с ней встретится?

2

Какая всё-таки скукота эти длительные пыльные переходы под палящим солнцем.

Покачиваясь в такт движения коня, Павел размышлял о том, какие бы ещё нововведения применить для своего войска. Но мысли путались и рвались на части…

Вспомнился Драгмир со своей любовью — княжной болгарской. Она ему свет застит, на ровном месте уже спотыкается. Ещё та подруга, поискать. Глазки только и умеет строить, а больше ничего. «Дядя хан… Честь рода… То да сё…» Короче — пропал хлопец. Каши нам теперь с ним не сварить… Тина от меня, вроде бы, отстала или козни новые выстраивает по мою душу. У неё ведь просто так ничего не бывает. Коль притихла, добра не жди. Радует, что чуточку степеннее стала. Будущая мамаша всё же. Губы Павла непроизвольно расползлись в счастливую улыбку. К Груту поехать, что ли? Об оружии потолковать. Он приглашал… Но это — очередное застолье. Просто так не отпустит… Ну и чёрт с ним, вдвоём, глядишь, что-нибудь толковое придумаем!

Павел, развернув коня, направился к своему товарищу и первому заму.

Грут сидел в кибитке босой и в одних штанах. Жара. Она всех сводила с ума.

— А, наконец-то мой король вспомнил своего верного слугу! Милости просим! Здравы будем! — чуть не криком встретил он капитана, пока тот протискивался в кибитку.

Павел сразу понял, что конунг уже принял на грудь.

— И тебе того же, — скромно ответил Павел. — Вот зашёл насчёт оружия договорить. Прошлый раз про лук ты мне хорошо всё обсказал, а про копьё — нет.

— Не с того, твоё величество, начинаешь. Ты ведь кто сейчас у меня? Гость! А что гостю в первую очередь преподносят? Неждана! Ты как короля встречаешь!

Из-за полога, сильно смущаясь выскользнула гибкая фигурка девушки и, потупив глаза, протянула гостю чашу с мёдом.

У Павла от удивления глаза поползли на лоб. Он автоматически принял чашу, а девушка, грациозно поклонившись, скрылась за пологом.

Капитан всё так же, на автомате, замахнул чашу и оттёр бороду.

— Ну, ты, блин, даёшь! — вымолвил он, отбрасывая чашу. И тут же, будто очнувшись от наваждения, зарычал. — Ты, что же это, надёжа-князь, творишь? Кому я говорил: «Не потерплю насилия!» Котяра ты мартовский! — Павел непроизвольно потянулся к рукояти сабли.

Грут побледнел и стал отходить назад.

Из-за полога с криком: «Нет!» — выскочила Неждана и упала к ногам Павла.

— Король! Не казни его. Я сама пришла. Люб он мне.

— Так он же старый, — от непонимания ситуации сморозил глупость Павел. И прекрасно сознавая это, сделал попытку исправить оплошность. — Ну, это. Я хотел сказать — ты девушка, а он уже в годах.

— Да он любого молодого в бараний рог скрутит.

— Не надо за меня заступаться, женщина, — Грут как пушинку поднял Неждану и отставил в сторону. — Сам за себя могу ответить. Руби мне голову, король.

— Грут, дружище, прости. Морена попутала. Ты ведь знаешь, как я ненавижу насильников. — И, повернувшись к Неждане: — Что стоишь? Мне и моему конунгу Груту по мировой чаше мёда.

Грут всё ещё обиженно сопел:

— А сам говорил «Я вас на княжнах женю».

— Правильно говорил. А Неждана ведь гостья у нас. Нам через земли её отца идти. Политика.

— А мы уже сговорились. Вот отец даст благословление и поженимся. Верно я говорю?

Неждана зарделась, но глаза счастливо блеснули.

«А князья то мои не промах, — подумал Павел. — Раз и в дамках. Конечно, был бы на месте Драгмира Грут, то и болгарская княжна у него в кибитке бы уже разгуливала. Опыт — великая сила. Интересно было бы знать, после свадьбы угомонится?»

Как бы отвечая на его вопрос, Грут махнул рукой и сказал:

— О копьях потом расскажу. Гулять, так гулять!

Павел, заглаживая свою вину, промолчал.

— Неждана, позови каких-нибудь девушек. Не пристало будущей жене конунга за столом прислуживать.

— Да мне и самой не в тягость.

— Прекрати! Что о нас король подумает.

«Горбатого могила исправит». — Вздохнул капитан. Но, чувствуя за собой вину за случайно брошенную фразу, спорить дальше не стал.

Чаши с мёдом подносили потом две девчушки славянской внешности.

Поднимая очередную чашу, Грут, глядя прямо в глаза Павлу, спросил:

— Неужто, за девку срубил бы?

Не отводя взгляда, тот ответил:

— Не за девку…

— Не понял?

— За невыполнение приказа.

— Вот теперь понял, что из тебя настоящий вождь получится.

— Послушай Грут, воинам твоим и тебе не обидно, что вас из гуннов в ругов, руссов переименовали?

Грут расхохотался.

Павел терпеливо ждал, пока он отсмеётся.

— Среди нас и так половина ругов. Можно сказать — твоих земляков.

Павел вопросительно посмотрел на Грута.

Тот пояснил:

— На Каталаунских полях руги сражались на стороне Аттилы. И естественно, вместе с ним потерпели поражение. А куда им было возвращаться. Вот они вместе с нашей армией и вернулись за Понт. Да ты их видел. У них бритые подбородки и длинные усы. А затылки выбриты так, что один чуб торчит. На правом плече выколот дуб. Это дерево для них священно. Они около него, вместо капища, Богам поклоняются.

«А ведь и князь Святослав, и казаки точно также брили головы, — подумал Павел. — Вот ведь традиции в народе живучи, к примеру, тот же дуб Вещего Олега. Да тут над чем подумать историкам — откуда Русь-матушка пошла. А может и я чем посодействовал?».

Девушки наполняли воинам чаши. Капитан, уже привыкший к забористому напитку, пьянел не так быстро. Но мёд брал своё, в голове начинался шум и язык понемногу развязывался.

— За прекрасный пол, — заявил он.

Грут, уже изучивший его привычки, лишь согласно поддакнул и завершил тост фразой Павла:

–…Гусары и офицеры пьют стоя.

«Моя школа», — поднимаясь, отметил Павел.

— За такой тост прекрасные девы обязаны выпить вместе с нами, — добавил Грут. — Неждана?

Но княжна, зная характер своего суженного, успела незаметно испариться. Грута это не очень огорчило. Он заставил девушек налить себе чаши и выпить, затем смачно расцеловал каждую.

— Вот это — по-нашему!

Девушки с укором посмотрели на Павла. Мол, а ты почему не целуешь?

Но капитан предпочёл не обращать внимания на призывные взгляды.

Девушки, хихикая, разливали по новой чаше, уже не забывая и себя. И пошла гулянка. Никто не обратил внимания на вошедшего в кибитку Драгмира. Глядя на развернувшуюся перед ним картину, тот осуждающе покачал головой и произнёс:

— Король, прибыл дальний дозор.

— Зови! — обрадовался известию Павел, потому что не знал, как выпутаться из возникшей ситуации.

— Половину дня пути отсюда идёт битва. Силы бьются изрядные. Десятки тысяч, — доложил дозорный.

— Кто с кем?

— Похоже, хазары прижали к лесу болгар.

— Это Аспарух! Твои разведчики как думают, есть у болгар шанс?

— Если только за них встанут Боги.

«Может в этом и есть моя миссия, — трезвея, подумал Павел. — Первое славянское государство губят в зародыше. Если хазары сомнут болгар, то и не будет Болгарии».

— Ну что, Драгмир, давай поможем твоему будущему тестю?

— Но король, это не наше дело. У нас даже союз с болгарами не заключён, — высказал своё мнение Грут.

— А как ты мыслишь, конунг, после того как хазары разделаются с болгарами, за кого они примутся?

Грут понял, капитан прав.

Павел ответа и не ждал, уже принял решение.

— Идём в помощь десятью тысячами. Пять тысяч пехоты и пять кавалерии. Эх! Жалко катапульты медленно передвигаются. Придётся без них. Грут, выбирай место и организуй оборону лагеря.

— Но король!

— А кому, по-твоему, я могу доверить жизнь королевы? — урезонил его Павел.

Грут замолчал. И в самом деле, кому?

— Со мной идут тысячи. — Павел перечислил имена тысяцких. — Пехота берёт длинные пики, как это было при битве с Курватом. И тактика будет примерно такой же.

Когда прибыли все тысяцкие, Павел подробно расписал действия каждой тысячи, предоставил им краткое время на сборы. Сам направился к Тине.

— Не понимаю, зачем вмешиваться в чужие распри? — плакала у него на груди девушка. — Болгары не помогали нам, когда бились с хазарами.

— Так надо, родная. Верь мне, — целуя её в губы, шептал Павел. — Так надо. Я обязательно вернусь. Нам ещё сына растить.

Тина, безвольно опустила руки: «Если он так решил, значит так надо. Он воин и вождь».

Павел поскакал к ожидавшим его воинам.

— Ну что, бойцы, поможем братьям болгарам? Хочу, чтобы каждый знал, что бьёмся за себя, а не за болгар. Ведь разбив болгар, хазары примутся за нас. А вдвоём и батьку бить легче, — добавил он. — Вперёд! С нами Боги!

Войско двинулось, покидая спешно укрепляющийся лагерь. Что ждёт каждого из них на этом пути? Только Богам ведомо — кому жизнь, а кому вечная слава.