Контракт на смерть

Константин Кривчиков, 2018

«В специальном медицинском кресле с креплениями на спинке, подлокотниках и ножках сидел огромный мужчина. Его горло обхватывал широкий кожаный ремень, прошитый для прочности толстыми синтетическими нитями; руки – у запястий и локтей – прижимали к подлокотникам стальные полусферы, заведенные концами в замки; такие же полусферы, отдаленно напоминающие дуги медвежьего капкана, намертво стреножили пациента в области лодыжек. Впрочем, пациента ли? Или участника непонятного эксперимента?..»

Глава вторая

Отсчет убийств

Пока что события разворачивались по плану Павла. Он поймал машину частника и отправил Лизу домой. Но еще до этого получил очередное подтверждение своим подозрениям. Пока Данилин голосовал на тротуаре, бордовый джип покинул свою стоянку, выехал со двора и припарковался на улице в сотне метрах от места, где в тот момент находились Павел и Лиза.

Данилин расценил этот незамысловатый маневр следующим образом. Неизвестные соглядатаи занервничали, когда «клиент» не захотел подниматься в квартиру, и увидев, что он ловит машину, побоялись упустить его из вида. Поэтому и переместили свой автомобиль на улицу. И не абы как, а просчитав возможное направление движения Павла — по стороне улицы, на которой тот голосовал.

Решение было, в принципе, грамотным — иначе можно и проворонить объект слежки — но в то же время и наивным. Потому что исходило из предположения, что «клиент» ничего не заподозрил. Но Данилин засек слежку намного раньше, поэтому все последующие ходы и маневры противника просчитывались им наперед и были, как на ладони. Он знал о джипе и о том, что за ним по пятам следует «топтун». Оставалось лишь правильно распорядиться накопленной информацией.

Отправив Лизу на частнике, Павел взял паузу. Он зашел в круглосуточный магазин, купил сигареты и зажигалку, потом демонстративно закурил около крыльца. Хотя и завязал с куревом около года назад после тяжелого ранения.

Данилин размышлял.

Он мог бы сесть в свою машину, чтобы оторваться от преследователей. Но кардинально такое действие ничего бы не изменило. Наоборот. Враги поняли бы, что он засек слежку, и стали бы действовать хитрей. А он пока что не имеет ни малейшего представления о том, кто они, и кто за ними стоит.

Пойти наконец-то домой — что являлось естественным поступком после прощания с девушкой — он тоже не мог. Это было равнозначным тому, чтобы добровольно сунуть ногу в капкан.

И бесцельно прогуливаться по улицам и дворам практически в ночное время он тоже не мог. Это выглядело бы странным и наверняка навело бы соглядатаев на подозрения. Они уже и так должны ломать голову. Мол, чего мужику надо? Привез домой девку, а заводить в хату не стал и отправил куда-то. Импотент, что ли? Или просек чего?

Следовало продумать какой-то надежный маневр, однако он упорно не хотел приходить в голову. И тут Павла осенило! — не исключено, что при помощи давно не употребляемого никотина. «Позвоню ка я пока Зине, — подумал он, — раз уж она просила с ней связаться. А если не ответит, все равно изображу разговор. После чего мои действия получат мотивацию для наблюдателей».

Телефон Зины не отвечал, точнее, находился вне зоны доступа. Павел подержал трубку около уха, произнес несколько фраз, имитируя разговор, и направился к соседнему дому. Смысл его маневра заключался в следующем.

Что должны были подумать преследователи? «Клиент» переговорил с кем-то по телефону, после чего пошел не домой, а неизвестно куда. Следовательно, договорился с кем-то о встрече. При этом не сел в машину, а потопал пешком. Следовательно, встреча намечена где-то невдалеке. Остается выяснить, где и с кем.

Данилин миновал здание своей шестиэтажки и свернул во двор. У него имелось важное преимущество перед теми, кто следил за ним — отличное знание всех строений и проходов в окру́ге. А вот его враги (не друзья же!) вряд ли могли здесь хорошо ориентироваться. Тем более — в полутьме.

Именно в полутьме, потому что до знаменитых петербургских «белых ночей» было далеко, и солнце уже село. Зато горели фонари. Но не везде. Поэтому Павел выбирал маршрут на свое усмотрение — по хорошо освещенному месту; в полутьме; по темному закоулку. А вот «топтун», увязавшийся за ним, свободой маневра не располагал, зато решения обязан был принимать быстро и порой на уровне интуиции.

Смущало Данилина одно — он не знал точных намерений врагов. Чего они хотят? Держать его под наблюдением? Задержать и допросить? Убить?

Последнее являлось самым нежелательным вариантом. На дворе уже ночь, пусть и ранняя по питерским понятиям, пешеходов с каждой минутой становится все меньше, улучить момент для выстрела становится все проще и легче. При таком раскладе надо бы драпать во всю прыть, а не мудрить. Правда, и «языка» тогда не захватить.

Павел, однако, считал вариант убийства самым маловероятным. Уж больно неподготовленным все выглядит. Посылать на дело наемных убийц в таком приметном автомобиле? Нет, несерьезно как-то. Да и последующие действия преследователей выглядели не шибко профессионально. Хотя и дилетантами этих парней не назовешь.

Ситуация, скорее, напоминала экспромт. Кому-то срочно понадобилось обнаружить Данилина и приклеить к нему хвост. Поэтому послали к дому первых подвернувшихся сотрудников (или братков), из числа тех, кому удобнее или ближе. Потому и машина приметная. Слежку в такой не ведут, и киллеры в таких навороченных тачках не работают. Павел это наверняка знал — чай, не первый год замужем. А вот если организовывали поиск на скорую руку, тогда да, тогда вариант катит.

Да и застрелить его при сильном желании могли раньше, когда он проходил мимо автомобиля. Мешали люди во дворе, собачники там всякие? Или зоркие бабульки, любящие поздним вечерком выглядывать из окон? Или Лиза в роли свидетеля, которую мочить не хотелось? Но когда прохожие и прочие свидетели мешали отмороженным киллерам наркомафии завалить клиента?

Нет, тут что-то не так. Не собирались его убивать. По крайней мере — сразу.

Данилин пересекал детскую площадку, по ходу намечая план решительных действий. Он знал, что «топтун» следует за ним на расстоянии около тридцати метров, скрываясь в тени деревьев. Ближе вряд ли подтянется, если только не решит сократить дистанцию, чтобы замочить клиента наверняка. Значит, если начнутся закоулки, на какое-то время упустит Павла из вида.

В десятке шагов от детской площадки располагалась трансформаторная будка, чуть дальше — мусорные контейнеры, загороженные примитивным забором из бетонных плит, за ним в две линии тянулись гаражи. Муниципальные власти давно точили на них зубы, да решение о сносе постоянно откладывалось. Видимо, у членов гаражного кооператива зубы тоже имелись ого-го какие.

Пространство вдоль гаражей хорошо освещалось. А вот на подходе к ним царила темень, если не считать слабенького фонаря у мусорных контейнеров. Здесь все и случилось.

Преследователь потерял Павла из вида, пока огибал трансформаторную будку. Ускорившись, обежал забор около мусорки и, по-прежнему не видя Данилина, решил, что тот направился к гаражам. Пойдя вдоль стены ближнего гаража, «топтун» осторожно выглянул из-за него в освещенный проход, но «клиент» как сквозь землю провалился. Лишь у открытой двери гаража — метрах в пятидесяти — курили и переговаривались два мужика.

Сообразить, имеют ли данные мужики отношение к «клиенту», преследователь не успел. Павел очутился у него за спиной, спрыгнув с крыши гаража, и тут же захватил горло удушающим приемом. Затем поволок «топтуна» в темный проулок между проволочным ограждением и зарослями кустов.

Данилин не собирался вырубать незадачливого преследователя, рассчитывая пусть и не на продолжительный, но содержательный разговор. Однако парень оказался гоношистым и выхватил нож. Павел не стал мудрить — в подобной схватке это смерти подобно — а, усилив захват, одновременно крутнул задире голову.

В шее у того что-то хрустнуло, и тело резко обмякло. Выяснять степень повреждения и то, насколько оно совместимо с жизнью, Павлу было недосуг. Опустив парня на землю, он быстро обшарил его карманы, но обнаружил немного — сотовый телефон и удостоверение.

Зашвырнув телефон в кусты, Данилин вспомнил о том, что недавно обзавелся зажигалкой. Однако нажать на рычаг клапана — к счастью для себя — не успел. Сработал старый рефлекс, выработанный еще во времена службы на Северном Кавказе — не зажигай ничего в темноте, пока не убедишься в полной безопасности. Ведь на свет не только мотыльки летят.

В последний момент придержав палец на рычаге, Павел поднял голову и остолбенел. Метрах в десяти от него около забора мусорки стоял хорошо различимый в свете фонаря мужчина и держал в отведенной в сторону руке пистолет с длинным стволом. Еще через мгновение, заметив в тени кустов сгорбленную фигуру Павла, незнакомец выстрелил.

Характерный для стрельбы через глушитель хакающий звук слился с треском веток куста, в который отпрыгнул Данилин. Отпрыгнул и тут же ломанулся сквозь заросли, не заботясь о маскировке. Стрелял в него мужик с пистолетом еще или нет, Павел не понял, да и не прислушивался — не на концерте скрипичного квартета в филармонии, чай. Главное, что стрелок промазал.

Выскочив из кустов вблизи старой шестиэтажки, Данилин наткнулся на собачника с четвероногим питомцем, сильно напугав обоих — что хозяин, что его четвероногий друг так и застыли, открыв рты. Ну и постойте чуток, мелькнула мысль — жизнь вообще удивительная штука.

Обогнув здание и очутившись под светом фонарей, Павел раскрыл чужое удостоверение. И прочитал: ЗАО «Тор». Вот оно что… «Чувак», значит?

Дальше читать не стал, детали в настоящий момент не имели значения. Павел слышал это название и раньше. Закрытое акционерное общество «Тор» являлось ни чем иным, как российским филиалом широко известной в узких кругах частной военной компании «Тор», головной офис которой находился в Лондоне. На послужном счету головорезов этой ЧВК числилось много чего интересного, но в России филиал «Тора» занимался вроде бы пристойной деятельностью — охраной объектов концерна «Байофарм текнолоджис».

Большинство объектов размещалось на территории города Старопетровска. В том числе и биохимзавод, где работала Зина. В народе сотрудников «Тора» прозвали «чуваками», по своему расшифровав экзотическую для России аббревиатуру ЧВК.

«Случайность? — подумал Павел. — За каким лешим я понадобился торовцам? И есть ли тут связь с БХЗ и Зиной? „Тор“ ведь не только завод охраняет. Надо обязательно связаться с Зинкой, мало ли чего. Но не сейчас. Сейчас мне понадобится машина. Моя машина, другую искать некогда. Да и где?»

Он понимал, что немного рискует, и все-таки решил вернуться к своей проверенной и надежной «Шевроле Нива». Потому что считал — шансов вновь натолкнуться на торовцев не так уж много. Они не знают точно, где он оставил свой автомобиль. Кроме того, им сейчас вообще не до Павла.

Мужик, стрелявший в него, наверняка обнаружит тело своего напарника. И попытается его забрать, не привлекая внимания. Тем более что тот, возможно, не убит, а всего лишь потерял сознание. Следовательно, «чувак» подгонит свою тачку к гаражам, загрузит напарника и обязательно свяжется с руководством — порядок у них в ЧВК строгий, это не братки какие-то. И пока торовец будет всем этим заниматься, Павел без особых хлопот доберется до «Нивы» и уедет.

Так он рассчитал. И расчет оказался верным. Машина стояла на месте, и никто Данилина возле нее не караулил. Он отъехал на полкилометра и, первым делом, позвонил Лизе. Та ответила почти мгновенно:

— Это ты, Паша???

— Я, милая. — Данилин вовсе не кривил душой, называя девушку милой. За последний час он проникся к ней уважением. Другая давно бы истерику закатила, а эта оказалась стойкой. — Ты уже дома?

— Да, только что добралась. С тобой все в порядке?

— Почти. В меня стреляли, но отделался легким испугом.

Лиза негромко ахнула:

— Ты точно не ранен? Ты не обманываешь?

— Не обманываю. Если я и ранен, то в сердце. Мне очень жаль, что наша встреча так печально закончилась. Извини меня.

— Встреча еще не закончилась, — сказала Лиза. — Ночь лишь начинается. Приезжай, я залечу твою рану.

— Спасибо, — сказал Данилин. — Уже лечу на крыльях страсти.

Но сразу он не «полетел». В свете сложившихся обстоятельств Павлу хотелось как можно быстрей обнаружить Зину и задать ей пару вопросов. Однако телефон бывшей жены по-прежнему не отвечал. И тогда он позвонил на домашний номер. Трубку взяла мать Зины.

— Здравствуйте, Антонина Петровна, — сказал Данилин. — Это я, Павел. Не забыли еще меня?

— Я-то не забыла, хотя и пора уже, — ехидно заметила бывшая теща. — А вот чего это ты вдруг о нас вспомнил? Никак соскучился?

— Считайте, что да. Я могу переговорить с Зиной?

— Нет, не можешь. Ее нет дома.

— А когда будет?

— Не знаю, — сухо ответила Антонина Петровна. — Она у нас женщина свободная и привлекательная, может гулять, где угодно.

И не без злорадства добавила:

— Сегодня точно не придет, звони ей завтра.

— Почему вы в этом уверены?

— Потому что получила от нее эсэмэску. Там было написано: «Мама, не переживай. Ночевать не приду». Удовлетворен?

— Более чем. Извините за беспокойство.

— И тебе не хворать.

«Бывшая женушка в своем репертуаре, — подумал Данилин, отключая соединение. — Вполне в ее духе — сначала поднять волну, а потом слинять. Дернула зачем-то меня, а в итоге забурилась к очередному хахалю. И в этом вся Зинка. Хорошо, что я с ней развелся. Точнее, хорошо, что она меня бросила. До сих пор бы мучился… Ладно, пора к Лизе. А торовцами с утра займусь — утро вечера мудренее».

«Займусь» вовсе не означало, что Павел собирается обратиться в полицию. Этот вариант он отбросил сразу. С чем обращаться? С тем, что он сначала придушил сотрудника иностранной фирмы, а потом скрылся с места преступления? Правда, тела вот почему-то нет. Смех, да и только.

Была и еще одна причина, из-за которой Данилин не хотел контактировать с полицией. Увольнялся он оттуда со скандалом, вдрызг разругавшись с руководством. Так что, на особенную помощь бывших сослуживцев теперь рассчитывать не приходилось. Надо расхлебывать заварившуюся кашу самому.

Проезжая по улицам ночного Петербурга Павел подумал о том, что участие в этой истории сотрудников ЧВК «Тор» объясняет некоторые странности и нестыковки. Торовцы, в первую очередь, охранники и бойцы, слежка, да и наемные убийства — не их профиль. Не исключено, что их просто подключили к операции в срочном порядке, вот они и наделали ошибок.

Впрочем, это объяснение не давало ответов на главные вопросы — почему и зачем «чуваки» устроили слежку и едва не убили Данилина? Чем же он мог так кому-то насолить? Наркомафия здесь явно ни при чем, та действует иначе и через другие каналы. Тогда кто при чем?

Да, он едва избежал смерти. Но надолго ли?

* * *

— Слушаю, — хриплым со сна голосом пробормотал Дитц.

— Извините, босс, что разбудил, — в трубке раздался голос Бредли. — Но у нас неприятности. Решил на всякий случай доложить.

— Чего еще случилось, лейтенант?

— Вы знаете, что был выставлен пост наблюдения у дома, где живет Данилин. Так вот, произошла накладка. Данилин, похоже, обнаружил слежку и ушел. А перед этим вырубил одного из наших. Старший группы открыл огонь на поражение, но…

— Какое еще поражение?! — рявкнул Дитц. Остатки сна слетели окончательно. — Кто приказал ликвидировать Данилина?

— Никто не приказывал, босс, так вышло, — зачастил Бредли. — Сотрудник действовал по ситуации, спасая напарника. Тот и так в тяжелом состоянии, травма шейного позвонка.

— Что с ним?

— Сейчас находится в реанимации. Вроде бы будет жить, но пока парализован.

— Болваны, — пробурчал начальник СБ. — Только международного скандала нам не хватало.

— Так точно, босс, болваны. Но вы сами понимаете, что люди из «Тора» не обладают необходимой квалификацией. Привыкли сразу стрелять, если что. Да и проинструктировали их очень расплывчато.

«Болваны», — уже про себя повторил Дитц.

Он сам подключил смежников из ЧВК, чтобы побыстрей выследить Данилина. У сотрудников службы безопасности БХЗ нет полномочий для работы за пределами Старопетровска, требуется согласование. Да и добираться до Петербурга не меньше двух часов. А у «Тора» там базируется мобильное подразделение. Вот Дитц и попросил смежников оперативно выставить пост наблюдения у дома Данилина. Рассчитывал сыграть на опережение, а вышло наоборот. Теперь придется докладывать Гамильтону.

— Босс, вы меня слышите?

— Слышу. Ты все доложил?

— Не совсем. Этот русский забрал у парня из «Тора» удостоверение. Так что мы малость засветились.

— Идиоты! Они бы еще с собой личные дела прихватили.

— У них так положено по инструкции. Чтобы русские полицейские лишний раз не придирались… Да и наши люди носят удостоверения, когда ведут наблюдение.

— В Старопетровске носят, Бредли, в Старопетровске, — проворчал Дитц. — Но не в Петербурге, где у нас совсем нет прикрытия.

Вообще-то начальник СБ понимал, что возмущается зря. Сотрудники «Тора» действовали согласно служебной инструкции. А вот оперативные указания, полученные ими, и на самом деле носили расплывчатый характер. По вине Дитца, между прочим. Но кто же будет признавать собственную вину в разговоре с подчиненным?

— Так как будем действовать дальше, босс? — поинтересовался Бредли.

Начальник СБ помолчал, собираясь с мыслями.

Вроде бы простенькая операция по разработке «крота» в лице Зинаиды Корзун постепенно усложнялась, обрастая новыми обстоятельствами и действующими лицами. И это накануне чрезвычайно важных событий, на которые на днях намекнул Гамильтон, директор по безопасности концерна. Теперь надо было разруливать ситуацию, пока информация не дошла до сэра Лансерта.

— Вот что, Бредли, — принял решение Дитц. — Задача по Данилину не меняется. Надо его найти, допросить, а потом ликвидировать. Именно в таком порядке. Нам необходимо выяснить наверняка, успела ли Корзун сообщить Данилину важную информацию. Понятно?

— Понятно. Только где его теперь искать? У нас возможности ограничены.

— Утром я запрошу подкрепление у Гамильтона. Пока же будем обходиться своими силами.

— Понятно, босс, — уныло произнес Бредли. — А вдруг Данилин снова окажет сопротивление? Парень он шустрый, служил в спецназе морской пехоты.

— В случае крайней необходимости работать на поражение. Второй раз его упустить нельзя. А что у нас по блогеру?

— Ищем. Пост наблюдения у его дома недавно выставлен. Но «объект» пока не появлялся.

— А что с телефонами?

— Номера установлены, но есть технические проблемы с подключением. Работаем, босс.

— Работайте, Бредли, работайте. А то ведь существуют страны, куда хуже, чем Россия. Зимбабве, к примеру.

* * *

Чем крепче Лифшин надирался, тем смелее становился, и произошедшее, покрываясь дымкой опьянения, уже не казалось таким страшным и непоправимым. Но одновременно с этим процессом из-за загадочных психологических нюансов человеческой души противный червячок в глубине сознания не успокаивался, а наоборот — зудел все больше. Зудел о том, что Семен есть конченный негодяй и трус, и пока он здесь оттягивается с визжащими девками, Зину, возможно, пытают в застенках службы безопасности.

«Совесть у тебя есть, блогер хренов?» — вдруг прямолинейно спросил червячок.

«Ну тебя на хрен! — подумал Лифшин. — Надо еще добавить. И по бабам».

Он подошел к бару, с трудом взгромоздился на стул и, раздвинув два пальца в знаке «V», изрек:

— Двойной. Безо льда. Сам знаешь, чего.

Бармен кивнул и, взяв бутылку, отработанным движением плеснул в стакан виски. В тот же момент на плечо Семена легла чья-то мягкая ладонь. Затем воркующий голос произнес:

— Угостишь коктейлем, юноша?

Блогер обернулся. Рядом стояла ослепительная грудастая блондинка в коротеньком платьице в обтяжку.

— Меня, кстати, Зина зовут, — добавила девица.

Лифшин вздрогнул:

— Что??? Как ты сказала?

— А чего такого? — Блондинка обиженно надула и без того накаченные губы. — Говорю — угости коктейлем девушку. Жалко, что ли?

— Я не о том, дура. Как тебя зовут?

— Нина. Я тебя, кстати, где-то видела. Ты по телеку не выступаешь?

Семен несколько секунд покачивал лысеющей головой, мучительно ловя ускользающую мысль. Потом пробормотал:

— Это знак свыше.

— Ага, свыше, — легко согласилась девица. — Так ты угостишь?

— Отвали, дура, мне некогда.

Лифшин рассержено оттолкнул нахальную барышню, едва не сверзившись со стула. Однако удержался, ухватившись второй рукой за столешницу барной стойки. Найдя глазами стакан с виски, лихо опорожнил его одним глотком. Выдохнул. И, достав из кармана мобильник, открыл меню.

Абонент отозвался не сразу, наверное, через дюжину звонков. Что, впрочем, было неудивительно — ведь шел третий час ночи.

— Алло, — наконец сердито раздалось в трубке.

— Антонина Петровна? — заплетающимся языком уточнил Семен.

— Да.

— Слушайте меня и не перебивайте…

— Слушайте меня и не перебивайте, — произнес пьяный голос. — У меня есть для вас чрезвычайно важное сообщение.

— Вы кто? — сердито спросила Антонина Корзун.

— Это не важно. Я же просил не перебивать. Так вот, уважаемая, вашу дочь похитили… Вы меня поняли?

Антонина Петровна сглотнула слюну.

–…Поняла. Вернее, что за бред? Вы пьяны?

— Это не имеет принципиального значения. Я сообщаю вам особо секретную информацию. Вашу дочь похитили. Вчера вечером у памятника Героям Революции. Думаю, что спецслужбы. Принимайте меры. Вы все поняли, мадам?

— Слушай ты, пьяный придурок! — багровея, заговорила Антонина Петровна. — А не пошел бы ты к черту?! И если ты еще раз попробуешь мне позвонить… Эй, урод!

Но «урод» не ответил, потому что соединение прервалось.

— Ну и дебил! — в сердцах выкрикнула Антонина Петровна в пустоту. — Придурок! Пьянь недоразвитая!

Поморгав, она нашла глазами циферблат электронных настенных часов. Ну, конечно! Пьют всю ночь, а потом устраивают поганые розыгрыши. Наверное, какой-то неудачливый Зинкин хахаль. Отшила его, небось, вот и бесится со злости. Какое похищение? Зина же эсэмэску прислала… Перезвонить ей, что ли?

Антонина Петровна снова посмотрела на часы. Нет, слишком поздно, подожду до утра. Хватит того, что ей самой весь сон перебили.

* * *

На душе сразу полегчало.

— Эй, маэстро! Мне еще… — Семен поднял указательный палец. Затем, махнув рукой, залихватски объявил: — А, ладно! Еще один двойной. И лимончик.

Он обернулся налево. Через стул от него сидела давешняя роскошная блондинка и рассеянно смотрела куда-то вдаль.

— Эй, как тебя там? А, Нина!

— Чего тебе? — процедила девица. Судя по выражению физиономии и движению губ, она с трудом удержалась от слова «козел».

— Будешь коктейль?

— Мог бы и сразу предложить, юноша. Буду, конечно.

— Маэстро, даме коктейль! — распорядился блогер. И продолжил, с трудом перебираясь на соседний стул: — Не обижайся на меня, Нинок. Проблемы, понимаешь ли, нервы. Как насчет того, чтобы… — он изобразил в воздухе загогулину, — чтобы это дело переспать?

— Сто баксов, — мгновенно отреагировала блондинка.

— А не многовато? Уже скоро утро.

— У меня рабочий день ненормированный. Могу и продлить.

— Ладно, — икнув, согласился Лифшин. — А хата у тебя имеется?

— Имеется. Вместе с хатой сто пятьдесят.

— Ого! Ну и тарифы.

— А ты свободную хату ночью попробуй найди, — резонно заметила девица. — Да еще со всем обслуживанием.

— Хм… То есть — кофе в постель?

— Будет тебе и кофе, и какао, — блондинка блеснула эрудицией. — И даже шампанское, как у аристократа.

— Тогда согласен, — сказал Семен, допивая виски. — Гулять так гулять, Зина.

— Я, вообще-то, Нина.

Блогер осовело посмотрел на девицу, силуэт которой слегка двоился, как будто отражался в воде, и многозначительно изрек почти по слогам:

— Нина, так Нина. Это — даже — к лучшему.

* * *

Данилин сидел на маленькой кухне Лизы и пил кофе, когда в комнате запиликал смартфон. Вернее, заиграл: Шопен, «Вальс дождя». Павел очень любил эту мелодию. Но вскочил и побежал в комнату, разумеется, не для того чтобы ее послушать. Они с Лизой проснулись недавно, и практически с этого момента Данилин нервничал, пытаясь продумать план действий. Получалось, правда, плохо.

И вдруг звонок. Тревожный звонок, хотя и выражался он в лирической мелодии. Просто предчувствия у Павла были дурные. Со вчерашнего позднего вечера он постоянно ожидал если и не подвоха, то неприятных новостей. И дождался.

Он схватил трубку с прикроватной тумбочки и, не глядя на экран, выпалил:

— Слушаю вас очень внимательно.

— Павел, это ты? — взволнованный голос бывшей тещи буквально ввинтился в ухо Данилина.

— Конечно, я. Чем обязан вашему звонку, Антонина Петровна?

Он заговорил подчеркнуто сухо, так как отлично помнил вчерашний разговор и злорадствующие нотки в тоне матери Зины. Поэтому намеревался как можно быстрей закончить разговор нынешний. Однако у Антонины Петровны имелись прямо противоположные намерения.

— Ты мне многим чем обязан, — без доли сомнения заявила она. — Ты, между прочим, неоднократно называл меня дорогой тещей. Однако речь сейчас не о том. Павел, мне кажется, что Зину похитили.

— Даже так?

— Ты иронизируешь? А мне совсем не до шуток.

Дальше, сильно волнуясь и от этого постоянно сбиваясь, Антонина Петровна рассказала о странном ночном звонке пьяного мужика и о том, что утром она несколько раз пыталась связаться с Зиной, но та не брала трубку. Тогда Антонина Петровна решила порыться на столе дочери — ну, мало ли что, может, записи какие-нибудь в ежедневнике — и совершенно случайно обнаружила, что Зина, уходя вчера утром на работу, не выключила компьютер. Торопилась, наверное.

А там, продолжила Антонина Петровна, она увидела, что Зина не вышла из электронной почты. Ну и заглянула туда, конечно — на всякий случай. И прочитала последнее сообщение Зины некоему Семену.

Тут Антонина Петровна наконец-то сделала паузу и многозначительно спросила:

— Как ты думаешь, кому писала Зина?

— Не знаю, — сказал Данилин. — Семену какому-то.

— Не просто Семену, а Семену Лифшину, — понизив голос, сообщила «дорогая теща». — Ну?

— Чего «ну»?

— Вспоминай. Семен Лифшин, ну очень популярный блогер.

— Теперь вспомнил. Да, есть такой. Только почему вы решили, что это именно Лифшин? Там была указана фамилия?

— Фамилии не было. Но там была «иконка». Ну фотография в почтовом адресе. Я ее увеличила и узнала Лифшина — он иногда по телевизору выступает в ток-шоу разных. Толстенький такой и лысоватый. А еще Зина мне говорила, что познакомилась с этим Семеном. И он даже за ней ухаживает.

— Предположим, что это Лифшин, — сказал Данилин. — Только я не понимаю, какое отношение он имеет к пропаже Зины.

— А письмо?

— Какое письмо?

— Ты что, Павел, с похмелья? Я же сказала, что Зина отправила Семену сообщение. Там было написано, что она планирует добыть материалы сегодня. Перезвонит, когда выйдет с работы. А Семен ответил, чтобы она была осторожной. Если что, встретятся в старом месте — у памятника. Уловил?

В мозгу у Данилина что-то замкнулось. Но соединить разрозненную информацию в единое целое он не успел, потому что на пороге появилась Лиза в распахнутом махровом халате. Девушка только что выбралась из-под душа и явно намеревалась завести разговор — ведь это так естественно в распахнутом халате. Но Данилин отчаянно замахал рукой — мол, не до тебя, уходи.

— Ты уловил, что я сказала? — повторила Антонина Петровна. — Пьяный мужик ночью упомянул о памятнике Героям Революции. Сложил дважды два, сыщик?

Данилин снова махнул рукой, и Лиза, обиженно пожав плечами, все-таки вышла из комнаты. Нет, смышленая девушка, подумал Павел. Особенно, если немного потренировать. Вот Зина, та совсем не поддавалась дрессировке.

— Сложил, — произнес он в трубку. — История и на самом деле любопытная. Только вы мне вот что скажите — вы не пытались узнать, пришла ли Зина на работу? Ведь с мобильником могло что-то случиться — разрядился, например. Вы не пробовали звонить на завод?

— Нет, не пробовала. К ним звонить бесполезно — они по телефону комментариев не дают. А мобильные трубки сотрудники сдают на проходной — вот такая у них секретность.

— Так вот вам и объяснение! — воскликнул Данилин. — Зина сдала трубку, и поэтому вы не можете с ней связаться. Все элементарно… Антонина Петровна.

— Я не такая дура, Холмс, чтобы об этом не догадаться, — иронично заметила «дорогая теща». — Я уже съездила на Биохим и побывала на проходной — пришлось на такси потратиться. Мне сказали, что Зина сегодня на заводе не появлялась.

— Ага, — сказал Данилин. И повторил: — Ага, — потому что больше ничего не сообразил.

— Теперь понял, что ее похитили?

— Ну-у… Вы не переживайте раньше времени, это еще не факт. Вдруг она элементарно проспала, перед этим отключив мобильник. Вот проснется и все быстро прояснится…

— Ты мне мозги не компостируй, — сказала Антонинина Петровна. — Откосить хочешь от выполнения долга? Зина никогда не просыпает высокооплачиваемую работу. Ты будешь ее искать или мне обратиться в полицию?

— Не надо туда обращаться, — быстро отреагировал Данилин.

На интуиции отреагировал, словно кто на ухо шепнул. Еще ночью возникло у него ощущение, что полиция в этой запутанной истории не помощник. В особенности — полиция Старопетровска.

— Почему не надо?

— Ну-у… хотя бы потому, что заявление не примут. У вас слишком мало оснований.

— А звонок блогера разве не основание? У нас же есть свидетель похищения.

— А почему вы решили, что звонил именно блогер? Вы уверенны?

— Не совсем. Просто мне показалось, что я где-то слышала этот голос.

— Это спросонья показалось? Спросонья еще и не такое покажется. Кстати, у вас сохранился номер звонившего?

— Разумеется. Только он не отвечает, я несколько раз пробовала.

— Ну вот, — сказал Данилин. — И нет вашего свидетеля. А по поводу блогера все на воде вилами писано. Может, и он звонил, а, может, и Вася Пупкин. В полиции вас просто отфутболят и скажут, что надо подождать день-другой. Вдруг Зина элементарно загуляла?

— То есть ты мне приказываешь сидеть и ждать несколько дней? А дочь в это время… Я не буду ждать, бессердечный ты человек!

Павел машинально кивнул. Да уж, такая точно не будет сидеть и ждать. А он, естественно, бессердечный… Данилин вздохнул. День изначально не обещал быть томным. А уж теперь…

— Чего молчишь, Данилин? Язык проглотил? Совесть у тебя есть?

— Как раз проснулась. Ждать не надо, Антонина Петровна. Давайте, я пока сам займусь этой историей. А дальше посмотрим.

— Да уж ты займись, Паша, — неожиданно мягким тоном заговорила бывшая теща. — Ты же знаешь, как я тебя уважаю. Да и кто нам теперь поможет?.. Я с тобой если надо и этот, контракт заключу.

— Обойдемся без контракта. Точнее, без договора. Я же для Зины не чужой.

— Чужой, не чужой… Мне без разницы, контракт или договор. Главное, чтобы все было официально. Я даже деньги могу заплатить. У меня есть — немножко.

— Ну, если вы настаиваете… Считайте, что мы пока договорились на словах. Я сейчас же займусь этим делом, обещаю. А вы сидите дома и ждите моего звонка. Ну и Зине позванивайте — вдруг да объявится.

— Дай-то бог. — Антонина Петровна вдруг всхлипнула. — Ох, Паша, чует мое сердце беду.

— Все будет хорошо, — твердо произнес Данилин. — Я в это верю.

И для убедительности перекрестился, словно Антонина Петровна могла его видеть.

Закончив разговор, он тут же связался со старым приятелем Федором, хакером, внештатно сотрудничавшим с детективным агентством. И попросил срочно выяснить номер мобильного телефона блогера Семена Лифшина — именно официальный номер, зарегистрированный у оператора сотовой связи. Затем вышел на кухню.

Лиза с грустным лицом сидела за столом, прихлебывая из чашки кофе. Увидев любовника, уныло заметила:

— А у меня ведь сегодня выходной.

— У меня, к сожалению, нет. Ты же понимаешь…

— Понимаю. Это к твоей бывшей жене имеет отношение, да?.. Я не подслушивала, просто ты громко разговаривал.

— Немного имеет. Но это не то, о чем ты могла подумать.

— Я думаю лишь о том, чтобы тебя не убили… Позавтракай хотя бы, я сейчас поджарю яичницу. Ты сегодня заедешь?

— Не уверен, — сказал Павел, опускаясь на табуретку.

* * *

Зина очнулась от странного и пугающего ощущения — словно тебя медленно, но неотвратимо засасывает черная бездонная дыра. Она вскрикнула, продолжая находиться на границе забытья, открыла глаза и снова вскрикнула. Если бы смогла, то, наверное, заорала бы. Но крик от ужаса застрял в горле.

В метре от нее стоял человек — огромный, мускулистый мужчина, одетый лишь в черные трусы. Тело его было исполосовано грубыми рубцами, еще один шрам пересекал левую щеку, густо заросшую светлой щетиной. Из под выступающих надбровных дуг прямо в лицо Зины пронзительно, словно хотели просверлить, глядели мерцающие, с красноватым оттенком, глаза. Ощущение сюрреализма усиливало то, что фигура мужчины расплывалась и двоилась, будто бы он находился в туманной дымке.

Заметив, что девушка распахнула ресницы, мужчина сделал шажок и приподнял руку с растопыренными пальцами и длинными, грязными ногтями. Зине почудилось, что невероятно огромный, ужасающий своей звериной мощью, незнакомец намеревается вцепиться ей в горло. Глубоко вздохнув, она хрипло закричала и через мгновение снова потеряла сознание.

* * *

Федор вышел на связь, когда Павел доедал яичницу. И деловито сообщил:

— Вычислил я твоего блогера, сейчас скину номер по эсэмэс.

— Ну ты и реактивный, — восхитился Данилин. — Как ухитрился так быстро?

— Может, тебе еще коды доступа сообщить к серверам сотовых операторов? Получай номер и работай. Кстати, не забудь, что с тебя литр пива.

— А не много за такой пустячок?

— Два литра «Невского» — иначе можешь больше не обращаться.

— Намек понял, — сказал Вадим. — Но ты тогда заодно и адресок этого типа пробей.

— Уже пробил, скину вместе с номером. Кстати, у тебя к пиву вяленой корюшки не завалялось?

— Обойдешься копченой скумбрией. Говорят, улучшает мозговое кровообращение.

Данилин возлагал на поиски блогера большие надежды. В настоящий момент тот был единственной ниточкой, способной привести к Зине. Или хотя бы вывести на след и подсказать версию, объясняющую причины ее исчезновения. В особенности, если именно блогер звонил ночью Антонине Петровне.

Однако на первый вызов Лифшин не ответил.

«Подожду минут десять и перезвоню, — подумал Павел. — Если не откликнется, поеду к нему домой, поспрашиваю соседей. Где-то этот неуловимый Симеон все равно должен объявиться».

* * *

Лифшин проснулся от массированной атаки: кто-то теребил его за плечо, громко и раздраженно приговаривая:

— Эй, Сема, хватит дрыхнуть. Ну, проснись же! Возьми мобилу, тебя какой-то мужик спрашивает.

Блогер с трудом приоткрыл веки и узрел возле кровати грудастую блондинку в прозрачной розовой ночнушке. В руке она держала «айфон».

— Ты кто? — сипло выдавил из пересохшего рта Семен.

— Конь в пальто. Нина я. Не помнишь, что ли, меня?

— Помню, — неуверенно отозвался Лифшин. — Попить принеси.

— Сейчас. Ты трубку возьми, ответь человеку — вдруг чего срочное.

— А кто это?

— Откуда мне знать? Я же не секретарша.

— А на фига тогда вызов принимала?

— Да потому что задолбала уже твоя музыка — пиликает и пиликает: пам, пам, па-пам…

Она сильно фальшивя, и все же узнаваемо, изобразила мелодию Морриконе из фильма «Профессионал».

Семен тяжело вздохнул и протянул руку:

— Ладно, давай. А ты пока водички принеси. И это, кофе сделай.

Он забрал у девушки мобильник, полуприсел, откинувшись на подушку, и жеманно произнес:

— Аллеу? Я вас слушаю.

— Семен Аркадьевич Лифшин? — резко и требовательно спросил суровый мужской голос.

— Да, — отозвался блогер, непроизвольно выпрямляя спину.

— Наконец-то я вас обнаружил. С вами говорит замначальника отдела по раскрытию особо важных преступлений майор Корзун. Нам необходимо срочно встретиться и переговорить. Как вас найти?

— Э-э-э… — протянул Семен. — Э-э… — В его полупьяном сознании, и без того находящемся в состоянии полураспада, все окончательно смешалось, как в небезызвестном доме Облонских. — Простите, вы из какого райотдела? Я не расслышал.

— Я не из райотдела. Я из областного управления. А фамилию мою вы расслышали?

— Не совсем, — соврал Лифшин.

— Моя фамилии — Корзун. Повторяю по слогам — Кор-зун. Она вам что-то говорит?

— Простите, а кто возглавляет ваш отдел? — Семен, закосив под дурачка, продолжал придерживаться этой немудреной тактики. — Я из руководства главка МВД очень многих знаю.

— А разве я упоминал главк МВД? Я из другого ведомства — мы мелочевкой не занимаемся.

Блогер булькнул горлом и застыл, пытаясь пошевелить губами. Но внутри окончательно все пересохло — так, что язык прилип к нёбу, а гортань как будто слиплась. Лифшину показалось, что он задыхается. И тут очень кстати появилась грудастая блондинка с кружкой воды.

— Лифшин, вы чего молчите? — с подозрением спросил майор, обеспокоенный долгой паузой. — С вами все в порядке?

Семен не отозвался, жадно глотая воду. Моментально высосав всю кружку, выдохнул:

— Еще!

— Чего? — не понял майор. — Что вы сказали?

— Извините, я немного отвлекся, — сказал блогер. — Напомните, о чем вы говорили?

— Я спросил — фамилия Корзун вам ничего не напоминает?.. Чего молчите? Вы же хорошо знакомы с Зинаидой Корзун, разве не так?

Майор говорил напористо и требовательно, как, собственно, и положено сотруднику отдела по раскрытию особо важных преступлений. И Семен поддался нажиму. Он не хотел отрицать очевидного, потому что факт его знакомства с Зиной легко устанавливался. Но и подтверждать данный факт ему тоже очень не хотелось. Поэтому он выбрал промежуточный вариант, пробурчав:

— А при чем тут это?

— Значит, факт знакомства с Зинаидой Корзун вы не отрицаете? — все в той же напористой манере кавалерийской атаки спросил майор.

— Не отрицаю, — с неохотой признался Лифшин. — Но, собственно, что случилось? Почему вы меня разыскиваете?

— Да потому что ты влип, сынок, — с очень нехорошей интонацией произнес майор. Такой, что у блогера похолодело внутри.

— Зину Корзун похитили и, как мы подозреваем, убили агенты иностранных спецслужб. А ты при этом присутствовал. И у тебя есть только один шанс избежать очень серьезных неприятностей — честно рассказать все, что знаешь. Иначе я тебя в порошок сотру, — майор форсировал голос, — и кишки на задницу намотаю за гибель своей любимой племянницы! Я — дядя Зины Корзун, если ты еще не врубился…

Семен почувствовал, как покрывается холодным потом. Вот это влип так влип. Он даже не подозревал, что у Зинки дядя служит в ФСБ…

— Я — дядя Зины Корзун, если ты еще не врубился, — угрожающе произнес Данилин. — Усек, сынок?

Он наконец-то дозвонился неуловимому блогеру — уже из машины, направляясь к нему домой. А, дозвонившись, тут же припарковался, чтобы не вести беседу на ходу. Уж слишком сложный предстоял разговор, не позволявший ни на секунду расслабиться. И, пусть и не сразу, он начал приносить результат.

Семен Лифшин являлся тертым калачом. Однако Павел примерно представлял психологию подобных людей и знал, что они, как правило, трусоваты. Понтов много, а вот очко, как выражаются в народе, не железное — надо лишь правильно надавить на болевые точки. Ведь блефовать тоже необходимо с умом.

— Короче, Семен Аркадьевич, пора переходить к делу, — Данилин смягчил тон, давая блогеру чуть-чуть оклематься. А то ведь и разговор прервет с перепугу. — Мы знаем, что вы состояли в особых отношениях с Зинаидой Корзун. Мы знаем, вы стали свидетелем ее похищения. Мы знаем, что вы звонили минувшей ночью Антонине Петровне Корзун. Предлагаю встретиться и поговорить в открытую.

— Вы не можете такого знать, вы блефуете, — заявил Семен. Растерявшись, он немного приоткрылся, но не собирался открывать все карты. — Я вообще в первый раз о подобном слышу. Какое еще похищение?

— Хватит ломать комедию, подлец! — рявкнул Данилин. — Мы получили аудиозапись твоей беседы с Антониной Корзун. Компьютерный анализ показал, что на записи твой голос. Мы также ознакомились с твоей электронной перепиской и знаем, что Зинаида собирала для тебя секретные материалы. А еще мы провели анализ твоих последних передвижений — через «айфон». И знаем, что вчера вечером ты находился в Старопетровске.

Данилин выразительно вздохнул и продолжил:

— Честно говоря, я поражен вашим лицемерием и равнодушием, Лифшин. Зину захватили враги, ее пытали. Не исключено, что уже убили. А вы…

— А при чем здесь… — голос блогера дрогнул, — э-э… пытки? Я не знал, что ее…

— Не знали о том, что ее пытали? А о том, что ее похитили, все же знали?

— Видите ли… понимаете…

— Мое терпение исчерпано, — сухо констатировал Павел. — Я хотел договориться с вами по-доброму, как с умным и порядочным человеком. Но, вижу, не получается. Короче, выбирайте сами, предлагаю вам два варианта. Либо мы отвозим вас в наш изолятор для особо опасных преступников, где выдвигаем обвинения по статьям двести семьдесят пять и двести семьдесят шесть. Либо вы добровольно все рассказываете и оказываете помощь органам в разоблачении действий западных спецслужб.

— Э-э-э… А что это за статьи вы упомянули?

— Они касаются государственной измены и шпионажа.

— А-а-а… Ага. Вы, кажется, сказали, что можно договориться по-доброму. Что это означает?

— Это означает, что мы проведем с вами конфиденциальную встречу и обсудим все с глазу на глаз. Я же понимаю, что вы — лицо публичное. Да и нам лишняя огласка ни к чему. Но учтите. Это дело уже на контроле нашего директора. А к вечеру может дойти до… сами понимаете, кого. Так что, времени у нас в обрез…

— Так что, времени у нас в обрез, — сказал майор. — Выбор за вами. Даю вам десять секунд на раздумье.

— Я согласен, — выпалил Лифшин.

— На что согласны?

— На конфиденциальную встречу.

— Разумное решение. Где встречаемся — у вас дома?

Семен задумался. Он держал в уме службу безопасности концерна. Вдруг они уже вычислили его и подготовили засаду около дома? Конечно, можно предупредить об этом «чекиста», но не сейчас. Сначала надо с ним встретиться.

— Я думаю, — сказал Лифшин, — нам лучше пообщаться на нейтральной территории.

— Не возражаю.

— Тогда запоминайте адрес…

Данилин бросил взгляд на часы. Прикинул — успею доехать за полчаса, пробок сейчас мало. И тронулся с места.

Он не испытывал особого удовлетворения. Да, блогер в конце-концов поплыл и вроде бы готов к сотрудничеству. Но тип он, судя по всему, крученый. И на данный момент ничего особо значимого не сообщил — лишь подтвердил существовавшие предположения.

Самое печальное, что он, пусть и косвенно, подтвердил факт похищения Зины. С того момента прошло уже более четырнадцати часов. И одному богу ведомо, что за это время могло случиться с Зиной. Жива ли она вообще?

* * *

Блондинка сидела на кухне и сосредоточено уминала пирожное. На столе стояла кружка с водой. Лифшин залпом осушил ее и сказал:

— Чего в комнату не принесла? Я же просил.

Девица пожала пухлыми плечами:

— Не хотела тебе мешать. Мне показалось, у тебя важный разговор. И вообще…

— Что, вообще?

— Твое время истекло, Сеня. Мы договаривались до десяти, а сейчас уже…

— Я доплачу. Мне нужно у тебя побыть еще какое-то время.

— Да мне без разницы, оставайся, коли бабки имеются.

— На этот счет не сомневайся, Нинок, — сказал Лифшин. — Только существует нюанс. Ко мне сейчас один человек подъедет…

Девица удивленно вскинула брови:

— Это еще зачем? Я на двоих не подписывалась.

— Он не по этой части. Мы просто поговорим.

— Да мне без разницы. Можно и втроем покувыркаться. Но тогда и тариф двойной.

— Может, потом и покувыркаемся, — рассеяно произнес Семен. — Но сначала мы с ним пообщаемся. Здесь, на кухне. А ты в комнате посидишь. Отдохнешь, телек посмотришь.

— Я тогда лучше пока ванну приму. Если понадоблюсь — свистнешь. Только деньги вперед — за четыре часа.

— Э-э…

— А чего ты хотел? За сверхурочную двойная такса. Или проваливай…

* * *

Дом, адрес которого сообщил блогер, оказался типовой панельной девятиэтажкой с простенькими домофонами. Данилин набрал номер квартиры, после чего пришлось ждать — домофон откликнулся только секунд через пятнадцать неразборчивым мужским голосом:

— Кто это?

— Майор Корзун, — громко и отчетливо объявил Павел. В домофоне запищало, и уже через несколько секунд Данилин поднимался в обшарпанном, скрипящем лифте на седьмой этаж.

В таком же обшарпанном коридоре с облупившимися стенами тускло горела одинокая лампочка. Дверь квартиры была обита коричневым дерматином. «Значит, деревянная, — подумал Павел. — Куда это Семен меня пригласил? Что у него здесь — тайная явка? Впрочем, это даже к лучшему. Жильцы в подобных местах привыкли ко всякому».

Он дважды нажал на кнопку допотопного звонка едва ли не советских времен. Чуть выждав, нажал еще раз. Почти тут же за дверью раздались негромкие шаги. И замерли. Видимо, человек рассматривал Павла через «глазок». Данилин приготовился к вопросу — как внизу у домофона — однако вопроса не последовало. Вместо этого еле слышно провернулась защелка, и дверь распахнулась.

В прихожей стоял толстенький, среднего роста, лысоватый мужичок в джинсах, легком, свободного покроя, пиджаке и клетчатой рубахе. «Это и есть пресловутый „популярный блогер“? — мелькнула мысль. — Хомяк какой-то. И чего Зинка в нем нашла? Совсем у девки вкус испортился».

— Семен? — спросил Данилин.

Он мельком видел Лифшина по телевизору, и, в общем-то, узнал его, но отличие от «телевизионной картинки» показалось разительным. И явно не в пользу мужичка, находившегося сейчас в коридоре.

— Он самый, — без энтузиазма и как-то понуро отозвался блогер.

А еще от него заметно пахло алкоголем. С бодуна, значит, мужик, — констатировал Павел. Зину, значит, подставил по полной программе, а сам пустился в загул. Дерьмовый, похоже, человечишко. Что интересно, даже не спросил у меня удостоверение. Что же, нашим легче — продолжу прессовать фраера.

Небольшая прихожая имела форму квадрата, слева размещался гардеробный шкаф, за ним — дверь в комнату, справа — ванная и туалет. Рядом с туалетом — за спиной Лифшина — приоткрытая дверь на кухню.

В ванной громко играла музыка. «Не один он, что ли? — подумал Данилин. — С бабой развлекается?.. Хотя, почему обязательно с бабой? Может, бисексуал какой-нибудь. Сейчас это в тренде».

— Проходите, пожалуйста, — сказал Лифшин. — Только дверь закройте. — И, отступив к шкафу, замер.

Данилин переступил порог, захлопнул дверь, повернул защелку. А когда поднял голову, то увидел в трех шагах от себя ствол пистолета с глушителем. Но держал оружие не Семен, а парень, внезапно возникший на пороге кухни. Невыразительный такой парень в сером джинсовом костюме и с короткой стрижкой. Если в нем и было что-то примечательное, то это аккуратные рыжие усики под плоским и мятым носом боксера.

— Стоять и не дергаться, — произнес парень. В голосе его чувствовался прибалтийский акцент.

В ту же секунду приоткрылась дверь в комнату, и оттуда выскользнул еще один парень. Примерно такой же непримечательный и неприметный, разве что повыше ростом и массивней. И с таким же пистолетом в руке. «Beretta 92FS, — машинально отметил Павел. — Явно не наши бандюки. Снова бойцы из „Тора“? Или на этот раз из службы безопасности? Или…»

— Медленно поднял руки и опустился на колени, — скомандовал первый боец — с усами. Видимо, он был за старшего. — И без фокусов. Если чего, стреляю сразу.

— А кто вы, собственно, такие? — демонстрируя спокойствие, произнес Данилин. Он успел сообразить, что валить его с ходу не входило в планы неизвестных. Значит, можно поволокитить. И это дает некоторый шанс.

— Вопросы здесь задаю я, — жестко отреагировал обладатель рыжих усов. — Уговаривать не буду. Прострелю коленку и сам поневоле присядешь.

— Делай, что они говорят, Корзун, — неожиданно вмешался Лифшин. Он стоял, вжавшись спиной в дверцу шкафа, бледный и потный, с трясущимися руками. — А то пристрелят. И меня с тобой заодно.

— Вот именно, — «усач» кивнул. И демонстративно опустил ствол, целя Павлу в район бедра. — Ну, мужик?! Мне что, посчитать до трех?

— Не надо, — сказал Данилин. — Не нервничайте, парни, я человек мирный. Просто любопытно, кто вы такие. Денег у меня, кстати, мало.

Произнося это, он сначала поднял руки, а затем опустился на колени. Пока что ситуация складывалась не в его пользу. Да что там! Хреново она складывалась.

— Так-то оно лучше, — сказал «усач». — Ленц, обшарь его карманы. А ты, мужик, даже не вздумай пошевелиться. — И сделал шаг вперед.

Теперь от него до Павла оставалось около полутора метров. При некоторых обстоятельствах с такой дистанции уже можно атаковать противника. Но не в том случае, когда на тебя с разных сторон наставлены два ствола.

Ленц осторожно, не сводя глаз с Данилина, двинулся к нему. И тут произошло совершенно неожиданное. В тот момент, когда Ленц оказался между Семеном и своим напарником, на долю секунды перекрыв последнему обзор, блогер выхватил пистолет. Как сначала показалось Данилину — ПМ.

Откуда он его достал, Павел не понял. Он перестал внимательно следить за Лифшиным, списав трусливого «хомяка» со счетов. Но «хомяк» считал иначе, карауля подходящий момент, и таки подкараулил. Он выстрелил Ленцу в голову с полуметра и попал, несмотря на свои трясущиеся руки.

И хотя стрелял он на самом деле не из макарова, а из травматического пистолета «Макарыч» резиновой пулей, эффект оказался убойным. В прямом смысле, потому что пуля угодила Ленцу в висок. Ленц отшатнулся и повалился на усатого бойца.

«Усач» в этот момент тоже выстрелил — в блогера, рефлекторно реагируя на его действия — но всего один раз. Второй раз не успел — во-первых, помешал падающий Ленц, а мгновением спустя в схватку вступил Павел. Он рванулся к «усачу» и дернул его за ноги. Тот при всем желании не смог бы удержать равновесия и завалился на пол вместе с телом грузного Ленца.

Падая на правый бок, «усач» непроизвольно оперся на правую руку, в которой держал оружие. Это вынужденное движение оказалось роковым и предрешило исход схватки. Данилин прыгнул противнику на спину, захватил голову и, потянув на себя, сломал ему позвоночник.

Лифшин между тем, отшатнувшись к стене, с очумелым выражением на физиономии присел на задницу. Он явно находился в шоке — то ли из-за своего, неожиданного для себя самого, геройского поступка, то ли похмельное сердчишко не выдержало напряжения. Так или иначе Павлу было некогда искать нашатырь, чтобы привести Семена в чувство.

Первым делом он подобрал беретту, выпавшую из руки «усача». Потом мельком осмотрел комнату, кухню и, на всякий случай, туалет. В ванную заглядывать не стал, а, показав на ее дверь стволом, спросил:

— Там кто-то есть?

— Ага, — Лифшин кивнул со страдальческим лицом.

— Кто?

— Бикса одна. Ну, в общем… снял я тут одну вместе с хатой. Она искупаться решила.

— Ладно, с девицами потом разберемся, — сказал Данилин. — Тебе что, плохо?

— Меня, кажется, убили, — простонал блогер. Он оторвал от плеча окровавленную ладонь и показал ее Павлу. — Вот. Я, кажется, умираю.

— Так уже убили, или пока еще умираешь? — Данилин усмехнулся. Ни малейшей жалости к паршивцу он не испытывал — только презрение. — По сравнению с этими гавриками ты выглядишь очень даже неплохо.

— А что с ними?

— Готовальня.

— Оба??? — Семен выкатил глаза. — Я же, это — из травмата стрелял. Я же…

— Один раз в год и травмат убивает, — философски заметил Павел. — Ты ему в висок угодил. Это называется — травма, несовместимая с жизнью. Меткий ты, однако, брат. В армии служил?

— Служил. Офицером, после института.

— Теперь, небось, уже старлей?

— Капитан запаса, — не без гордости сообщил Лифшин.

— Молодец. Можешь и храбрость проявить, если приспичит. А по поводу трупов — не переживай. Стопроцентная самооборона, как в Севастополе. Еще и медаль дадут.

— Может, хватить шутить? — Блогер, вспомнив о ране, сморщился. — Я, между прочим, кровью истекаю.

— Кровь пустить иногда полезно. А жить ты долго будешь, не парься.

— Откуда ты знаешь?

— Такие, как ты, всегда долго живут. Дай-ка я гляну твою смертельную рану.

Рана оказалась вовсе не смертельной — это выяснилось, как только Лифшин стянул с себя окровавленный пиджак. Стонал «героический блогер» при этом так, будто с него заживо сдирали кожу. Однако Павел, осмотрев плечо, объявил:

— Пустяки. У тебя, парень, столько жира, что никакой бронежилет не нужен. Пуля только мягкие ткани задела, такое на раз-два заживает. Будешь через месяц девкам шрам показывать. Мол, бандитская пуля…

— Остришь? Ты уверен, что это не опасно?

— Не опасней, чем хламидии подхватить. Даже приятней. Сейчас я тебе полотенцем затяну, чтобы кровь остановить — и готово.

— Почему полотенцем??? — Семен вскинулся. — Здесь наверняка должна быть аптечка, ты пошарь. И вообще — вызови «скорую».

— Всему свое время. Сиди и не вставай, а то голова закружится. Я сейчас.

Данилин вышел в комнату и через минуту вернулся с двумя вафельными полотенцами. Одним перетянул блогеру руку, используя полотенце, как жгут, вторым замотал рану. Семен следил за действиями Данилина с напряженным лицом, затем спросил:

— Майор, ты почему не хочешь «скорую» вызвать? И это, полицию пора бы уже привлечь — или твою опергруппу.

Павел опустился на корточки напротив Лифшина, с мрачным выражением взглянул ему в лицо, и сказал:

— Значитца, так, Сеня. Будет тебе все — и скорая медицинская помощь, и опергруппа. Но только после того как ты искренне и четко ответишь на мои вопросы. Ответишь быстро — быстро получишь квалифицированную помощь. Будешь тянуть резину — «скорая» задержится. А надумаешь играть в молчанку — начну резать на куски.

Зрачки блогера забегали туда-сюда, словно подчиняясь такту метронома. На физиономии отразилась гамма чувств — неоднозначных и уж точно не дышащих радостью. А вот растерянность в этой гамме явно присутствовала.

— Как это понимать? — страдальчески наморщившись, спросил он. — Это что — шантаж?

— Нет. Всего лишь деловое предложение.

— Не-ет, это шантаж. — Лифшин возмущенно замотал головой. — Это незаконно. Совершенно незаконно! — он взвизгнул. — Ты за это ответишь!

— Время идет, — спокойно заметил Данилин. — И, вообще-то, я тоже тороплюсь. На все про все у нас с тобой пять минут. Мне что, сходить на кухню за ножом?

— Ты блефуешь.

— Ошибаешься. — Павел быстро ткнул стволом пистолета в раненное плечо блогера. Тот вскрикнул и отдернул руку. — Вот видишь — это не блеф. А ты, Сеня, очень боишься боли. Так что, не дури. Мне плевать на закон, тут тебе не прокуратура.

— Просто беспредел какой-то, — пробормотал Лифшин. — Ты вообще кто такой? Ты… — Он осекся. — Погоди. Ты… ты не из ФСБ, верно?

— Это не имеет значения. Мне нужна информация. Выкладываешь ее, и мы расходимся. Будешь упираться — я ее из тебя вытяну вместе с кишками. Ну так что, Семен Аркадьевич, будем общаться, как на духу?

Блогер побегал глазами. Его терзали сомнения.

— Других вариантов у тебя нет, даже не надейся, — сказал Павел. — Либо я тебя прикончу, вместе с твоей подружкой в ванне, либо чистосердечное признание. А мне терять нечего — трупом больше, трупом меньше.

Лифшин тяжело вздохнул:

— Ладно, спрашивай.

— Давно бы так. Откуда здесь взялись эти парни?

— Появились перед тобой. Буквально минут за десять.

— Зачем же ты их впустил?

— Прокололся. Этот, с усами, крикнул, что он майор Корзун и махнул удостоверением. Ну, я и открыл… Голова-то плохо соображает. А тут и второй подскочил.

— Стоп, — прервал Данилин. — Он представился майором Корзуном? Ты ничего не путаешь?

— Не путаю. Так и сказал — майор Корзун. Иначе бы я не открыл.

— Ерунда какая-то…

Павел подсел к телу «усача» и обшарил его карманы. Обнаружил сотовый телефон, кошелек с небольшой суммой денег, запасную обойму для беретты на пятнадцать патронов, записную книжку с маленькой шариковой ручкой внутри и портативную рацию. В заднем кармане джинсов лежало удостоверение на имя лейтенанта городского отдела полиции Старопетровска Олега Ивановича Рябцева.

— На кого удостоверение? — спросил Семен.

— Подделка. Но для лохов сгодится, чтобы внимание отвлечь. Давай дальше. Значит, ворвались они в прихожую, и что потом?

— А что потом? Сунули пистолет в харю, завели на кухню. Сначала спросили, кто я такой. Потом спросили, знаю ли я Павла Данилина. По печени пару раз врезали…

— Погоди. Кто такой Данилин? — спросил Павел.

— Я не знаю. Так и этим уродам сказал, что в первый раз слышу. Потом они начали спрашивать о Зине. Но толком я ничего рассказать не успел, потому что ты позвонил в домофон. Они велели ответить и впустить. Ну и пригрозили, что сразу завалят, если что пойдет не так.

«Они знали о том, что с Лифшиным должен встретиться майор Корзун, — подумал Павел. — И у них имелся адрес. Не домашний адрес блогера, а девки, которую он снял. Тут даже гадать нечего — прослушали наш разговор. Либо через телефон блогера, либо через мой. Глубоко пашут, парни. И быстро».

— С этим понятно, — сказал Данилин. — Перейдем к Зине. Какие материалы она для тебя нарыла?

И он покачал перед носом Лифшина стволом. Мол, не вздумай врать.

— Секретные. — Семен втянул воздух через нос. — Я надыбал из надежных источников, что на Биохиме ведут разработку очень крутого препарата. Вроде бы связанного с генной инженерией. Я знаю, что такие разработки дорого стоят. Ну и уговорил Зину, чтобы она с сервера скачала что-нибудь ценное. Она ведь сечет в этом, по второму образованию программист.

— Я в курсе, — сказал Данилин. — Дальше.

— Она раскопала такие материалы и скинула на флэшку. Мы договорились, что вечером она передаст мне флэшку. Но не успела. — Блогер моргнул. — И я не успел вмешаться. Ее задержали практически на моих глазах. Думаю, что люди из службы безопасности.

— Понятно. Ее задержали, а ты свалил в Питер и забурился к девке.

— А что я мог поделать? Обращаться в местную полицию — себе дороже. У концерна в Старопетровске все схвачено, начиная с мэра. И полиция подкуплена.

— Весомый аргумент, чтобы наложить в штаны. Всё рассказал?

— По сути — всё. Слушай, вызови «скорую», а? У меня голова кружится. И вообще — что будем дальше делать? Трупы же… И Нинка вот-вот из ванны выйдет. Что делать-то?

— Есть у меня один план, — сказал Данилов. — Мне тут светиться ни к чему. Возьми всю эту бодягу на себя, а я смоюсь.

— В смысле???

— Скажешь, что бандиты ворвались в квартиру, а ты их обоих уделал. Кстати, Сеня, откуда у тебя травмат взялся?

— Я «Макарыча» всегда с собой ношу. Все, как положено — зарегистрирован. Когда в квартиру позвонили, я его сзади за пояс засунул — так, на всякий случай. Вообще-то у меня есть наплечная кобура для него. Но я ее снял ночью и…

— Ближе к делу, не надо подробностей, — поторопил Павел. — Они тебя что — не обыскивали?

— Обыскивали. По карманам спереди обшмонали, но «пушку» не нашли. Ну я и решил подкараулить момент. Потому что подумал — все равно грохнут. Или в свою тайную тюрьму утащат и с концом. Как и Зину.

— У них что, тюрьма есть?

— Ходят слухи.

— Учтем, — сказал Павел. — Так что там по поводу моего предложения? Юридически здесь все чисто — стопроцентная самооборона. Ленц в тебя выстрелил, ты в ответ из травмата. Усатому свернул шею. Ты же мужик здоровый, боевыми искусствами владеешь. Верно?

Семен неопределенно повел здоровым плечом, словно пробуя напрячь бицепс, и промолчал.

— В общем, сообразишь, как подать. Был просто популярным блогером, станешь звездой блогосферы. Заметано?

Раздался характерный треск — его издала рация «усача», лежавшая на полу. Затем негромкий голос прохрипел:

— Отто, ответь. Это Богдан, слышишь меня? Прием.

Данилин подошел к рации, поднял ее и стоял несколько секунд, поглядывая на экранчик. Решившись, нажал кнопку микрофона и пробурчал намеренно невнятно:

— Слушаю.

— Вы чего там, заснули? — спросил мужской голос, пробиваясь сквозь треск помех.

— А тебе чего, Богдан? — отозвался Павел, копируя прибалтийский акцент.

— Чего? Черт, слышно плохо, музыка какая-то. У вас порядок?

— Ага.

— Парня взяли?

— Да.

— Долго вы там еще?

— Не знаю. А что?

Мужчина ругнулся:

— Слушай, Отто, я жрать хочу — мочи нет. Можно я до торгового центра смотаюсь? И в сортир заодно заскочу. Я быстро, за десять минут обернусь. Максимум за пятнадцать. А?

— Давай.

— Спасибо, Отто. Я мухой.

«Судя по словарному запасу, это россиянин. Или кто-то из братьев-славян, — подумал Данилин, отключая микрофон. — Похоже, у них там интернационал».

— Мне надо уходить, — сказал, развернувшись к блогеру. — Скорее всего, их трое. Третий, наверное, сидел в машине и видел, как я зашел в подъезд. Пока он мотается в магазин, я уйду. Иначе все осложнится. Так ты согласен на мой вариант?

Лифшин поскреб скулу, поросшую темной щетиной.

— А у меня есть выбор?

— Ты можешь рассказать полиции правду. Только боюсь, что тогда тебе придется очень долго объясняться. И героем блогосферы ты тогда уже точно не станешь. Так как?

— Ладно, риск — благородное дело. Я согласен.

— Договорились. Только не открывай никому до приезда полиции.

В ванной раздался странный шум.

— Что это? — спросил Павел.

— Фен, похоже, включила.

— Все, мне надо срочно сваливать.

— А отпечатки свои не хочешь затереть?

Данилин хмыкнул.

— Фильмов насмотрелся? Отпечатков здесь столько, что на отдельную картотеку хватит. Вообще же, никто их по квартире снимать не будет. Разве что с трупов — для идентификации личностей.

— Почему?

— Потому что все произошло в условиях очевидности. Грабители ворвались, ты их героически завалил. И точка. Прощай. Может, и не увидимся больше.

Блогер криво улыбнулся:

— Хотелось бы…

Едва Данилин вышел из квартиры, как дверь ванной комнаты распахнулась и оттуда появилась Нина — раскрасневшаяся, в коротком халатике. Какое-то время она молча стояла, в недоумении рассматривая прихожую. Затем схватилась обеими руками за голову и запричитала:

— Ох, что же ты наделал, Сеня? За каким хреном ты их замочил? Что же теперь будет?

— Заткнись, дура! — прикрикнул Лифшин. — Это грабители к тебе ворвались. Вооруженные. Сейчас все объясню.

— Грабители???

— Ага. Водишь сюда кого попало, вот, видимо, кто и навел. Хорошо, что я их встретил и разобрался. На юридическом языке называется разбойное нападение. Ты вот что. Вызови пока «скорую». Скажи — огнестрельное ранение, человек кровью истекает. Давай, потом я тебя проинструктирую… Хотя, стой, как стоишь — у тебя поза удачная.

Он сделал «айфоном» несколько снимков и объявил:

— Все, снято. Отличный материал получается. В любой редакции с руками оторвут.