Чай с шалфеем, или Марселла между мирами

Константин Коротков

Марселла – самая обычная студентка института, которая пишет диплом и хочет, чтобы её жизнь стала немного разнообразнее. Однажды ей предоставляется такая возможность, и она попадает в параллельный мир. После этого её жизнь меняется на 180 градусов.

Глава 6

Яркий свет из подъезда так освещал человека в проеме, что с первого раза мне не удалось понять кто там стоит. Но две вещи мне были ясны четко: первое — это была не бабушка, и второе — кто-то взломал нашу дверь, потому что иначе как ключом её открыть было нельзя.

— Марселла, доченька привет.

Наконец-то я вгляделась в фигуру и узнала в ней своего отца. Эта лысина и острый нос — я его ни с кем не спутаю. Вот только взгляд был странны… отрешённый что ли.

— Папа?!

Я бросилась к нему на шею и крепко заключила в свои объятия.

— Что ты здесь делаешь? В смысле… ты не на раскопках? А где мама? Ты на долго? — поток моих вопросов было просто не остановить.

— Не на долго. Всего на пару минут.

— Что? В смысле? Почему не предупредил, чтоб приедешь?

— Не всё тебе знать положено. — немного грубовато сказал он и прошел в кухню оглядывая все вокруг, с каким-то неподдельным интересом.

Затем он проследовал в комнату бабушки, все таким же осматриваясь.

— Пап, ты что-то ищешь?

Но он продолжал, игнорируя мой вопрос ходит из угла в угол, от полки к полке.

— Ты бабушку, что ли высматриваешь? — в ответ молчание. — Так она, вроде в магазин ушла.

Тут раздался звук дверного звонка, «дзззззынь» — звонкий и упругий он будто бы разрезал помещение пополам, как острый ножик праздничный торт.

— Просто проходной двор какой-то, — возмутилась я. Но тут отец опередил меня и выбежал в подъезд как ошпаренный. Я его никогда таким прежде не видела. Я вообще давно его не видела. Уж и не знаю, что с ним такого произошло на раскопках, что он стал себя так странно вести.

— Папа стой ты куда? Подожди! — он не ответил, а лишь перепрыгивая через каждую вторую ступеньку скрылся из виду. Да, подожди!

Что случилось? Почему он так внезапно появился, а теперь убежал? Может позвонить маме, и узнать, что там, на раскопках случилось?

— Кудай-то он так умчался прытко? — Баба Клава прервала потом моих сумбурных мыслей.

— Здравствуйте, Клавдия Тимофевна. Да, это он… — я и сама честно признаться не знала, что ответить. — А вы уже настрелялись сегодня, бабушка сказала.

— Чегось?

— Ну, как ваши стрельбища? В «десяточку» попали?

— Мила, моя. Марселя, у тебя никак температура? В кого ж это я стрелять-то должна? Ты чегось? Лучше-ка подскажи-ка милочка, у вас муки не найдётся чуточек? Думала пирога испечь.

— Найдется… — тут я осеклась. — А к вам бабушка не заходила, с бисквитом сегодня?

— Нет. А чегось? Должна была?

— Просто странно… она испекла… ну в общем не важно.

— Ох, понятно. Марья Дмитрина бисквит испекла, а подруге не занесла. Ну, ясное дело. А чегось напрягаться? — ворча баба Клава скрылась из виду.

В общем череда странностей этого вечера, меня стала напрягать, и я решила позвонить бабуле. Нашла вой смартфон, но тот оказался разряжен.

— Да, Марселла, молодец. Легла спать, а смартфон на зарядку не поставила.

Я воткнула аппарат в сеть. И решила, что пока он подзаряжается, стоит прогуляться, заодно, может какие насущные мысли о том, что в дипломе писать, появятся. Накинув куртку, я отправилась в шаурмичную. Уж что-что, а шаурма всегда поможет привести мысли в порядок.

По дороге к Фаруху, я ловила себя на мысли что что-то изменилось вокруг меня, но мне никак не удавалось понять, что именно. Это было похоже на игру. Как будто ты заходишь в комнату и у тебя есть тридцать секунд, чтобы запомнить расположение вещей: как стоит диван, висят картины, какого цвета занавески, как лежит ковер на полу, как стоят сувениры на стеллаже. А потом тебя просят выйти и что-то в этой комнате меняют, причем, что-то такое что не сразу бросается в глаза, например, меняют местами пару сувениров, или же слегка отодвигают диван, снимают со стены одну из картин. И когда ты возвращаешься, то ощущаешь, что в комнате, что-то поменялось, но что именно уловить не можешь. Вот именно такое со мной было сейчас. Будто бы что-то еле уловимое изменилось, но я не понимаю, что. Хотя вполне может быть, что так на меня повлияло появление папы. Да уж, это и вправду было странно. А вдруг это был не он? Вдруг это какой-нибудь инопланетянин в него перевоплотился? Ну, нет Марселла. Это уж точно бред сивой кобылы. Какие еще инопланетяне?

Находясь полностью поглощенной своими рассуждениями, я добралась до шаурмичной. «ну, сейчас, полакомлюсь и все проблемы как рукой снимет» — подумала я. Открыла дверь и вошла внутрь. Запах жаренного мяса обдал меня ног до головы, отчего есть захотелось еще больше.

— Фарух, снова привет. Сделаешь мне, как всегда.

— Привет Марселля. Слелаю, — произнес он со своим акцентом и приступил к делу.

Я, присев у окна разглядывала людей и меня, ну прям таки не покидалоощущение, что что-то поменялось. Вот только что? Я глянула направо, потом налево. Потом снова направо и затем опять налево. Я не могла поверить своим глазам. Вряд ли такое совпадение могло произойти. Или же я начинаю сходить с ума. Я снова глянула направо. За столиком напротив сидело две девушки. В этом, конечно, ничего необычного не было. Но вот их одежда. Одна была во сем черном и с фиолетовыми волосами. А другая крашенная блондинка и во всем белом. В углу же над недоеденной шаурмойдремала пьяная женщина. Я вспомнила своё возвращение из института. Когда я зашла сюда в первый раз сегодня, то здесь сидели два хипстера один в черном с фиолетовой прической и блондин в белом, и какой-то забулдыга. А теперь будто их копии, но в женском варианте. Но таких совпадений не бывает. Или же бывают?

— Марселля. Шаурма! Сабирай. Приятьнёго.

— Фарух. А тебе ничего не кажется здесь странным?

Тот внимательно огляделся по сторонам, потом вопросительно посмотрел на меня.

— Неть. Всё нольмально.

— Уверен?

— Ага-ага. А стё ни так?

— А нет ли у тебя такого ощущения, что, что-то изменилось вокруг.

— Конечно, есь.

— Что? — вот он тоже это все-таки заметил.

— Цены на плоезд на метло, сегодня подняли. Долого. Осень дологотепель.

— А ну это да. Пока.

По пути домой я оглядывалась по сторонам, будто пыталась разгадать какую-то неведомую мне шараду. «Что, где, когда, зачем, почему» — называется. Будто я пытаюсь найти то, не знаю, что. Будто ищу иголку в стоге сена, вот только иголка эта может быть совсем не иголкой, а шариком или кубиком, красным синим или же коричневым.

Подходя к своей обезличенной пятиэтажке, я вдруг резко дала по тормозам.

— Да, ладно. Как такое возможно? — я не верила своим глазам. — Неужели это случилось, — улыбка расплывалась на моём лице. — Но это же круто! Невероятно круто! Правда, как это могло произойти так быстро?

Возле входа в подъезд, где ещё сутра красовались лебеди из покрышек и грязные плюшевые игрушки, был просто чистый газон, без всей этой уродливой безвкусицы. Просто чистый, аккуратны, бледно-зеленый газон.

Наверное, все-таки коммунальные службы поняли, что это их дело приводить дворовые территории в порядок и вывезли всё былое уродство на помойку. Да, соседка с первого этажа, вероятно, расстроится. С другой стороны, у неё есть балкон. Пускай там своих лебедей расставляет.

Я поднялась на наш второй этаж. Дверь была не заперта?

— Ба, ты вернулась? — тишина. — Ты дома? — опять никакого ответа. — Я же закрывала дверь? Или нет? Странно.

Тогда, вооружившись длинной, железной ложечкой для обуви я пошла проверять комнаты. Сначала прошла по коридору направо, в бабушкину, там было пусто, затем заглянула в кухню — никого, потом в свою комнату. Там тоже ни души. Но вот что странно, с полки возле африканской совы исчезла фотография. Та самая и единственная где я вместе с родителями. А сама сова, разбитая валялась на полу. Будто кто-то в спешке схватил фото и уронил её на пол. Но кому, да и зачем могла понадобиться рамка с фото? Тут я заметила, что в осколках статуэтки что-то сверкает. Я подошла поближе. Это была старинная монетка с цифрой «3» и еще какими-то непонятными надписями. «Это еще как тут оказалось» — подумала я. Могу поклясться, в это т момент я почувствовала холодок и краем глаза заметила движение на стене, будто черная тень скользнула по ней. Но обернувшись, там уже ничего не было. Тут-то меня по голове чем-то и шарахнуло.