Танкист. Юнкер

Константин Калбазов, 2022

Падение Тунгусского метеорита явилось поистине поворотным событием для человечества, открывшим для него новые, доселе невиданные возможности. Люди получили возможность прямого контакта с Эфиром, открывая в себе дополнительные умения, способные сделать их более ловкими, сильными, выносливыми и обучаемыми. Ученые всех стран пытаются изучить этот феномен. Но государства не могут ждать когда те смогут дать однозначный ответ. И чтобы не оказаться в числе аутсайдеров, вынуждены использовать его для усиления своих позиций. Виктору не до глобальных вопросов. Он просто бредит танками и желает встать на страже своей страны. Быстрота, решительность, натиск и огневая мощь этих машин его просто завораживают. И ради осуществления своей мечты он способен на многое.

Глава 1

Инициация

— Витя, ты как себя чувствуешь?

Вообще-то плохо. Настолько плохо, что живот сдавило спазмом, а к горлу подкатил тошнотворный ком. Директор гимназии Андрей Иванович понял все правильно и перевернул парня, лежавшего на кушетке, на бок.

Вовремя, что тут еще сказать, потому что Виктор тут же исторгнул из себя содержимое желудка. Рвота ударила тугой струей в подставленное ведро. Фельдшер Ирина Капитоновна уже успела поднатореть в подобных вещах, а потому проделала все настолько ловко, что ни на директора, ни на нее саму не попало ни капли.

Ч-черт! Как же стыдно-то! Хорошо хоть никто этого не видит. А то позора не оберешься.

Мутить его начало еще с утра. Подумал, что, может, съел чего не то, а потому никому говорить не стал. Пока шел в гимназию, вроде расходился, и самочувствие улучшилось. Поэтому окончательно уверился в том, что это вовсе не началось, а самое обычное недомогание.

Но на первом же уроке его вновь начало мутить. С одной стороны, вроде как обращаться к учителю неудобно. Но с другой — тут дело такое, что не до шуток. Поэтому поднял руку и сообщил о своем состоянии, после чего был отправлен к директору, причем в сопровождении двух одноклассников. Как будто он и сам дорогу не найдет. Впрочем, кандидата на инициацию оставлять в одиночестве не рекомендовалось. Мало ли что может случиться.

Директор, в свою очередь, отпустил сопровождающих и, достав из сейфа свой саквояж, проводил Виктора в медпункт, где, собственно, всегда и проводили инициацию под присмотром фельдшера. Потом извлек артефакт, эдакую коробку с проводами и электродами в виде прищепок. Прикрепил их к запястьям Нестерова и… Очнулся Виктор только что, и его сразу вырвало.

— Ну ты как, Витя? — вновь поинтересовался Андрей Иванович.

— Н-нормально, — утираясь чистым вафельным полотенцем, переданным Ириной Капитоновной, ответил парень.

— Сколько пальцев? — поинтересовался директор, выставив перед собой руку.

— Два.

— Кто я и как меня зовут?

— Вы директор гимназии, Шанин Андрей Иванович.

— Хорошо. Можешь сесть, — разрешил он, внимательно наблюдая за своим подопечным.

Виктор медленно поднялся, опасаясь нового приступа головной боли и тошноты. Однако ничего подобного не произошло. Чувствовал он себя хорошо, если не сказать великолепно. Да вообще ощущение такое, что он сейчас горы свернет!

Фельдшер убедилась, что с учеником все в порядке, и вышла в туалетную комнату, унося с собой и грязное ведро. А то по-разному случается. Бывает, инициация проходит куда болезненней. И ведь нельзя использовать «Аптечку». Потому что в этом случае можно сорвать инициацию и получить на выходе пустыша. Не сказать, что бесполезный член общества. Но все же он не идет ни в какое сравнение с инициированным.

— Ну вот и все. Поздравляю тебя, Витя, — произнес директор.

— Получилось? — с плохо скрываемым беспокойством поинтересовался Нестеров.

— Все хорошо. Могло быть, конечно, и лучше. Но и твой результат вполне достойный.

— А как можно увидеть свою Суть? — явно расстроившись, поинтересовался парень.

Вообще-то они все это неоднократно проходили на уроках, посвященных теме «О Сути человека и его взаимосвязях с Эфиром», которые как раз и вел Андрей Иванович. Вот только Виктор растерялся, и из его головы все вылетело, словно и не сдавал он зачетов по этому предмету. Но Шанин прекрасно понимал, в каком состоянии сейчас находится ученик, а потому и не подумал сердиться.

— Все очень просто, Витя. Помнишь таблицу, которую мы используем как наглядное пособие на моих уроках?

— Да.

— Вот ее и попробуй представить.

— Н-не получается, — попытавшись и не преуспев, смущенно произнес паренек.

— Ничего страшного. Ты просто не сильно захотел. Ответы в конце учебника по математике когда-нибудь подсматривал?

— Нет, — и не подумал сознаваться он.

— Хорошо. Но вот представь себе, что задачка никак не складывается, а тебе ее непременно нужно решить. Но ведь если знаешь ответ, то сделать это уже легче.

Еще бы! Да он сто раз так делал! Или даже больше! Только все одно ни в чем не сознается. Ищите дурака! Хотя советом все же воспользуется. Как там? Представить себе, как заглядываешь в ответы? Ух ты-ы!!!

Ступень — 0.

Возрождение — 0.

Опыт — 0/2000.

Свободный опыт — 0.

Избыточный опыт — 0.

Очки надбавок — 5.

Сила — 1,23.

Ловкость — 1,24.

Выносливость — 1,25.

Интеллект — 1,1.

Харизма — 1,19.

Умения — 33.

— Судя по твоему ошарашенно-радостному виду, ты наконец узрел свою Суть, — улыбнувшись, произнес директор.

— Ага, — подтвердил парень и тут же поинтересовался: — А как посмотреть умения?

— Просто представь, что разворачиваешь лист бумаги.

Попробовал. И тут же перед мысленным взором развернулась эдакая простыня. Очень похоже на то, как расписывал на доске учитель, но в то же время чуть отличается. Но это ничего. Андрей Иванович говорил, что Эфир к каждому подходит индивидуально.

УМЕНИЯ

ГРАЖДАНСКИЕ

Рабочие специальности

«Водитель» — 1000/2000.

«Кулинария» — 1000/2000.

«Лингвистика» — 150/2000.

«Механик» — 1000/2000.

«Маляр» — 235/2000.

«Портной» — 150/2000.

«Столяр» — 500/2000.

«Скорняк» — 600/2000.

«Слесарь» — 300/2000.

«Тракторист» — 1000/2000.

«Токарь» — 300/2000.

«Электрик» — 300/2000.

Охотничьи

«Кинолог» — 1000/2000.

«Ловчий» — 415/2000.

«Рыболов» — 1000/2000.

«Следопыт» — 545/2000.

Спортивные

«Велосипедист» — 1000.

«Гимнаст» — 300/2000.

«Легкоатлет» — 500/2000.

«Лыжник» — 1000/2000.

«Футболист» — 200/2000.

Хозяйственные

«Животноводство» — 750/2000.

«Земледелие» — 1000/2000.

«Птицеводство» — 820/2000.

ВОЕННЫЕ

Стрелковое оружие

«Винтовка» — 1000/2000.

«Пистолет» — 150/2000.

«Ружье» — 1000/2000.

Холодное оружие

«Длинные клинки» — 1000/2000.

«Короткие клинки» — 1000/2000.

«Метание клинков» — 1000/2000.

«Праща» — 1000/2000.

Рукопашный бой

«Кулачный бой» — 1000/2000.

Военная специальность

«Кавалерист» — 1000/2000.

— Увидел?

— Да.

— Судя по максимальным показателям, возможным при инициации, у вас в хозяйстве имеются трактор и автомобиль.

— Да. У нас хутор зажиточный, есть «Хабаров» и ДАО-26. Сто гектаров пашни.

— Оно и видно. А еще ты, получается, заядлый охотник.

— Еще в четырнадцать батя купил мне мелкан. В сезон хожу с ним на охоту. И на патроны заработать получается, и в дом копейку приношу. Десятка четыре собольков взял и трех волков.

— Волков из мелкана? Силе-он.

— Так я их в голову бил, чтобы подранками не ушли.

— Хм. Кавалерист, длинные клинки. Отец из казаков будет?

— Из донских. Тут не захотел в станице селиться. Учил воинской науке по малости.

— Ну, не так чтобы и по малости. Хорошо он тебя учил. На совесть. Коль скоро такие показатели. Вон, верховая езда даже не в спортивных или профессиональных умениях, а в воинских специальностях.

— Прошу прощения, Андрей Иванович. Я, как только узнал, тут же поспешил сюда, — поздоровался вошедший в медпункт тучный мужчина. — Ирина Капитоновна, — приметив вышедшую из туалетной комнаты, фельдшера, обозначил поклон он.

— Арсений Валентинович, — ответила она.

Виктор невольно улыбнулся, постаравшись, чтобы это осталось незамеченным. Тучин Арсений Валентинович и Тучина Ирина Капитоновна — супружеская пара, которая на службе всячески демонстрировала сугубо служебные отношения. Хотя ученики не раз подлавливали их за поцелуями в каком-нибудь укромном уголке.

Ну вот любили они друг друга. Детей вырастили, дали путевку в жизнь. Самим молодыми возродиться не получится, так как инициацию в свое время не прошли, а теперь уж это и невозможно. Но душой молоды. Да и вообще она очень даже эффектная женщина, что с того, что за пятьдесят.

— Ну, что там Свечкин? — поинтересовался директор у вошедшего.

— Все плохо, Андрей Иванович, — развел руками Тучин, выпятив при этом свое брюшко, обтянутое жилетом. — Дома его нет. Мать говорит, что мальчик уехал с отцом помогать в поле. Я посадил ее в автомобиль, и мы выехали на их делянку, но никого не нашли. Она предположила, что муж мог решить отправиться по дрова.

— Это черт знает что, — сквозь зубы выругался Шанин. — У парня скоро день рождения, а отец тащит его на сельхозработы.

— Я с ним уже неоднократно проводил беседу. Но Игнат Григорьевич и прежде забирал Степана на работы, и потом мальчик без труда нагонял отставание. Вот и решил, видно, дурья башка, что ничего страшного не случится. Заявил: мол, его сын самый обычный, а до дня рождения ему еще далеко.

— Сколько, кстати? — уточнил директор.

— Двадцать пять дней, — ответил классный учитель.

— Ну, может, еще и обойдется. Но на будущее… — многозначительно произнес он.

— Непременно, — заверил Тучин. — А что у Нестерова?

— Все хорошо. Показатели, конечно, не выдающиеся, но, если пожелает, то для института подтянуть Суть вполне реально.

— Ага. Ну, об этом мы еще побеседуем, — пообещал Арсений Валентинович.

Обстоятельная беседа с учителем после инициации — обычная практика. И то, что он сам не инициирован, ни о чем не говорит. Уж в теории-то он знает о Сути куда лучше своих учеников и, тем более, их родителей.

— Ладно, забирайте Витю, Арсений Валентинович. Да и я пойду займусь своими обязанностями, — произнес директор.

В этот момент во двор гимназии, ревя мотором, буквально влетел полуторатонный грузовик ДАО-26. Не будь двор заасфальтирован, и над ним непременно поднялась бы туча пыли. Оно, конечно, конец апреля и прохладно, но снег уже сошел, и который день стоит сушь. Водитель выскочил из-за руля и, подхватив переданного из кузова парня, побежал к парадному крыльцу.

— Батя? Дядь Игнат? Степка? — удивился Виктор, без труда опознав всех участников немой сцены.

— Андрей Иванович, не спешите, — обеспокоенным тоном произнесла Ирина Капитоновна. — Арсений Валентинович, если я не ошибаюсь, это несут Степана Свечкина. — Это уже к мужу.

— Да, это он, — ответил Тучин.

— Час от часу не легче. Только отмеченного Эфиром нам не хватало, — перекатывая желваки, сквозь зубы процедил директор.

Человечество стоит только в начале пути познания тайн и самой сути Эфира. Ученые пока не в состоянии дать однозначную оценку природе его происхождения. Говорили о нем еще до его проявления, но смысл в это понятие вкладывали совершенно иной. Одни считали его источником энергии, другие — чем-то вроде алхимии, не имеющей никакого отношения к науке.

А потом упал Тунгусский метеорит, после чего в мире начали происходить странные вещи. Стали появляться одаренные, которые имели непосредственную связь с Эфиром, а еще могли помочь вступить во взаимодействие с ним молодым людям в день, близкий к их восемнадцатилетию.

Чем дальше от дня рождения, тем лучше показатели. Одаренные проявлялись минимум за тридцать дней до дня рождения. Самый ранний из задокументированных случаев — тридцать пять дней. Они назывались так не только из-за самостоятельной инициации. Помимо умения «Характерник», позволяющего инициировать других и свободно видеть их Суть, они получали еще и какой-нибудь дар. Ученые не считали это сверхъестественным и сравнивали их с гениями, только и всего.

От двадцати девяти и до двадцати пяти дней проявлялись так называемые отмеченные Эфиром. Они были лишены какого-либо дара, зато являлись настоящими талантами в одной или сразу нескольких областях. Но вместе с тем относились к группе повышенного риска.

Одаренные проходят инициацию сами. При этом у них отмечается клиническая смерть, после чего они самостоятельно приходят в себя, попутно инициируясь. Отмеченные также проходят через это, но, чтобы завершить инициацию, нуждаются в помощи одаренного или характерника. Если их вывести из состояния клинической смерти с помощью артефакта «Аптечка», то процесс будет сбит и на выходе получится пустыш. То есть человек, лишенный связи с Эфиром. Сегодня это подавляющее большинство населения Земли даже в развитых странах, где имеются специальные программы инициации граждан.

С двадцать четвертого дня до восемнадцатилетия инициацию проходят уже самые обычные люди. Правда, опять же, чем дальше, тем выше показатели Сути. Эти уже обходятся только тошнотой, головной болью и головокружением. Ну и еще инициация неизменно сопровождается рвотой. Симптомы — сродни сотрясению головного мозга. Длится такое состояние порядка двенадцати часов, и, если не помочь пройти инициацию, то плохое самочувствие проходит само, а на выходе получается пустыш.

— Витя, марш в коридор, — распорядился директор, извлекая из своего саквояжа «Аптечку».

— Это собьет инициацию, — с сомнением произнесла фельдшер.

— Совершенно верно. Но если он уже впал в кому, то никаких сомнений.

— Господи, хоть бы мальчика просто пришибло деревом. До больницы дальше, чем до нас, вот и привезли, — с надеждой произнесла она.

Подобное пожелание вроде и выглядит как-то… Но все познается в сравнении. Инициация — это ведь путевка в жизнь. Возможность добиться гораздо большего, чем твои родители, и вообще круто изменить свое будущее, которое, казалось бы, уже предопределено твоим происхождением и окружением.

— Дай-то бог, Ирина Капитоновна. Дай-то бог, — поддержал ее Шанин и тут же приметил Нестерова. — Витя, ты что тут делаешь?

— Я это… Ага… — невпопад произнес парень и вывалился в коридор, едва не столкнувшись с отцом, вломившимся в медпункт.

В коридоре уже собрались ученики выпускных классов. С одной стороны, перемена, и Виктора увели на инициацию, а такое всегда было событием. Сверстники неизменно обступали новоявленного инициированного и расспрашивали о Сути. Уже прошедшие через это просили показать характеристики, сравнивая со своими. Любопытно же! А еще любому подспудно хочется выглядеть лучше других.

Виктор по определению не мог надеяться на высокие результаты. Две недели до дня рождения — это всего лишь средние показатели. Но таких ведь большинство. Вот и меряются Сутью. Хотя Нестерову откровенно хотелось этого избежать, так как он считал, что инициацию бездарно провалил и Эфир над ним просто посмеялся.

Но сейчас учеников привело сюда не только это. Уж больно лихо Антип Васильевич влетел на своем грузовике во двор гимназии. Да еще и Степку узнали. Дни рождения у всех расписаны в таблице, которая висит на стене их класса. Так что сложить два и два было несложно. И прибежали ребята сюда по большей степени именно из-за него.

Дверь отворилась, и в коридор вышел Нестеров-старший, толкавший перед собой упирающегося отца Степана.

— Уймись, Игнат, — произнес он.

— Да как же так-то, Антип? То ж сын мой! А меня!.. А ну как погубят!

— Молись, чтобы ты не сгубил, — махнул рукой Нестеров-старший.

— Да чего ты несешь! Я же его… Чтобы трудом, значит… А он все в книжки свои пялится. А отцу кто помогать будет? Эвон какой облом вымахал, а толку от него в хозяйстве никакого.

— Дурень ты, Игнат. У тебя сын разумник, каких мало, а ты его все норовишь в навоз лицом сунуть, чтобы, не дай боже, выше тебя не поднялся.

— Ты меня еще поучи! Ты своим ума сначала дай!

— Уж не сомневайся, — спокойным тоном произнес Нестеров, боднув Игната таким взглядом, что тот сразу стушевался.

К отцу Виктора соседи — со всем уважением и опаской. Потому как человек он суровый. Не смотри, что хлебопашец из лучших. В Германскую войну и в гражданскую был знатным рубакой. Сколько за ним загубленных душ, никто не знает. Но в том, что их много, никаких сомнений.

— Ты чего тут? — наконец поинтересовался он у сына.

— Инициацию прошел, батя, — дернув щекой, ответил Виктор.

— А чего недовольный?

— Да-а-а…

— Так плохо?

— Не то чтобы плохо, н-но…

— Ты толком-то сказывай.

— Для военного училища показатели слабые.

— А для института?

— Тоже не очень, — вынужден был признать парень.

— Вот видишь, ты со своего пылинки сдуваешь, а он… — начал было Игнат.

— За собой смотри, — оборвал его Нестеров-старший. — Ладно, сынок, потом поговорим.

В этот момент дверь медпункта открылась, и из кабинета вышел Степан. Одарил отца взглядом, полным отчаяния, осуждения и ненависти. После чего растолкал столпившихся учеников и убежал прочь. Игнат остался стоять в полной растерянности. Антип тихо выругался, поняв, в чем дело. Следом в коридор вышел директор. Окинул непутевого родителя осуждающим взглядом.

— Степан жаловался на головную боль, головокружение и тошноту? — поинтересовался он.

— Да чего он только не придумает, лишь бы в книжки свои пялиться, а не делом заниматься.

— Понятно. Ну, жизнь вашему сыну, как видите, мы спасли, — со вздохом произнес директор.

— Так это… — начал было и осекся Свечкин.

— Пустыш.

— Да как же так-то…

— А вот так, любезный, — резко оборвал его Шанин. — Будет вам наука на будущее.

— Да т-ты…

— Игнат, уймись, — глухо бросил Антип. — Спасибо скажи, что сына с того света вытащили.

— Да п-пошли вы! С-сволочи бестолковые! Доверил вам парня, а вы его загубили! Я этого так не оставлю, — зло бросил Свечкин.

После чего размашистым шагом направился к выходу. Одноклассники разом разошлись, пропуская его. Стоять на пути у рассерженного мужика никому не хотелось. А там и звонок на урок прозвенел, и гимназисты поспешили в классы.

— Антип Васильевич, хорошо, что вы здесь, — обратился Тучин к Нестерову-старшему. — У меня как раз нет уроков, давайте пройдем в учительскую. Витя, иди с нами.