Отступник. Родоначальник

Константин Калбазов, 2023

Итак, все мои потуги остаться в стороне во избежание неприятностей пошли прахом. Никто не спрашивает моего мнения и не считается с моими желаниями. Дядюшка моего реципиента, великий князь Большекаменский, уже не единожды пытался достать меня. И ведь закатает в асфальт сволочь! Ну а коль скоро так, значит, нужно бить в ответ. Наотмашь! От всей широкой души! Так, чтобы кровь и сопли!

Глава 3

Ну вот и моя первая серьёзная победа. Понятно, что кораблём командует Потапов, а эскадрилью, которая и решила всё дело, повёл в бой Бивень. Но схватка это всего лишь кульминация подготовки, долгой или короткой, тщательной или смётанной на скорую руку. Именно я серьёзно вложился в «Носорога» и его команду, причём не только финансово, но и в подготовку команды, а теперь пожинаю плоды своих трудов.

Как только сдал вахту, я направился на лётную палубу, чтобы порасспросить Бивня о бое. Ну и высказать благодарность парням, всё же это их первый бой, стоит оказать им внимание. Проявленное нанимателем, а не капитаном, оно окажет куда более благотворное влияние. И уж тем паче, если будет подкреплено премиальными.

— Здравия, Фёдор Максимович. Как тебе наше выступление? — похлопав по плечу механика, направился в мою сторону Бивень.

На «вы» он отказывался говорить категорически, но тем не менее выказывал уважение, приветствуя по имени-отчеству. И меня это устраивало куда больше, чем обращение по званию. Из уст бывалого варяга, успевшего хлебнуть лиха, это звучало бы некой издёвкой или эдаким превосходством над молодняком.

А вот с Потаповым у них не клеилось, при посторонних обращался он к нему сугубо на «вы», но называл при этом кэпом, а без лишних глаз так ещё и на «ты», что серьёзно задевало старого служаку. Аристарх Дмитриевич даже как-то поставил меня перед выбором, кого из них двоих я оставлю в экипаже.

Пришлось слегка приземлить своего будущего первого помощника, потому как Бивня я нанял сам, а Потапова мне буквально подсунули. Понятно, что я ему этого не сказал, а лишь указал на то, что тот ведёт себя словно впечатлительный мичманец. Ну и на такой момент, что у нас не военно-воздушный флот его величества, и меня интересуют не расшаркивания господ офицеров, а их профессиональные качества.

— Выступили на ять, — выставив большой палец, ответил я и, повысив голос, добавил: — Всем пилотам премия в размере месячного жалованья. Отличная работа.

В ответ троица молодых асов радостно загалдела, затем под взглядом комэска замерла в коротком строю и, выгнув грудь колесом, дружно гаркнула:

— Рады стараться, господин мичман!

— Вольно. И закатайте губу, парни, это вам за первое боевое крещение, дальше будет гораздо скромнее, — подмигнул я.

Однако настроение им это явно не испортило, и они, весело галдя, направились на камбуз принять по стопочке коньяку и закусить шоколадом. Дорогой напиток и дефицитное лакомство вполне подходят для того, чтобы отметить победу. Дело вовсе не в особых нормах довольствия лётчиков, просто такие тут традиции.

— Ну и как тебе первый бой с толстой шкурой? — поинтересовался я, проводив парней.

— Непривычно, — хмыкнув, покачал головой Бивень. — Прежде я на подобное не решился бы, и меня трижды сбили бы. После полёта под куда менее плотным огнём машина была бы вся в дырах, а сейчас ни царапины.

— Сильно прилетело?

— «Панцирь» ушёл в оранжевый цвет. У парней даже хуже. Здорово нам досталось. Если бы не щиты, то нам не позволили бы подойти так близко.

— На то и расчёт, — удовлетворённо улыбнулся я, но всё же добавил: — Только это для вас не повод расслабляться. Опять же, зарядка амулетов Силой немалых денег стоит.

— А что же Анастасия Ильинична, сама не управится? — хитро глянув на меня, с наигранной невинностью спросил Бивень.

— Она, конечно, может, но пока не настолько сильна, чтобы восполнять такие крупные затраты.

— Мы это учтём. К слову, я подумал, что ты решишь всё же захватить крейсер, — перевёл разговор Бивень.

— С чего бы мне совершать подобную глупость? — вздёрнул брови я.

— Ну, ты ведь захватил фрегат с десятком бойцов.

— Захватил. Только к тому моменту они все прошли вдумчивую подготовку и имели боевой опыт, а экипаж «Кистеня» составляли обычные матросы. Сейчас же в десанте, считай, никто и пороху-то не нюхал, а на «Шляхтиче» минимум десантный взвод, а то и полурота, и среди них наверняка хватало ветеранов. Так что тут никакие амулеты не помогли бы.

— Резонно, — крякнув, был вынужден признать мою правоту Бивень.

— Ты лучше скажи, когда обнаружил «Шляхтича», тот точно только опускал аппарели?

— Я же не слепой, — пожал плечами варяг.

— То есть наблюдателя не было? — не унимался я.

— Не было.

— А он шёл за нами, как по ниточке, при этом прячась за облаками и не имея визуального контакта. Не находишь это странным?

— Ну, я слышал, что некоторые вольные капитаны отправляют в порты шпионов. Те примечают суда с достойной добычей и подбрасывают на них «Маяк», после чего разбойник идёт за добычей, как по ниточке.

— Вот и я подумал об этом же.

— Думаешь, это работа Цешковского?

— Сомнительно, что он мог направить в погоню крейсер. Но мы ведь обидели не только его.

— Король?

— А у меня нет другой кандидатуры. Ладно, буду разбираться с этим.

Ещё как буду. Такое без внимания оставлять нельзя. И вообще «Носорог», конечно, здоровая бандура, это не «Альбатрос» обследовать на предмет следящих амулетов. Но ничего не поделаешь, придётся Настеньке поработать. Поэтому, распрощавшись с варягом, я направился прямиком к подруге.

Нашёл я её в личной лаборатории, куда никто посторонний доступа не имел. Та самая конторка без окон с одной только глухой дверью, обустройство которой так удивило хозяина верфи во время апгрейда фрегата. Бирюкова использовала её в качестве рабочего кабинета и для медитаций, уединяясь здесь ежедневно с завидным постоянством.

Дабы избежать проникновения внутрь, это помещение было усилено отдельным «Панцирем», а дверь блокировалась «Ключом». Всё. Только взрывать или применять «Стилет» соответствующей мощности. Такая секретность обусловлена не только тем, что внутри хранятся наши запасы амулетов, куски искусственного рубина, дневники её учителя и её собственные записи по уникальной способности «Радар», хотя это само по себе того стоит.

Дело в том, что именно тут находился генератор, который я пока не спешил использовать, чтобы ненароком не выдать его наличие работой. У того же артефакторщика имелся александрит, с помощью которого он проверял состояние «Зарядников», питавших артефакты. Ну, не Насте же заниматься их обслуживанием. Хотя она, безусловно, помогала, как и огранщикам в их мастерской на грузовой палубе.

Когда я заглянул в коморку, она сидела за рабочим столом и корпела над какими-то бумагами. Как уже говорилось, одарённый это не только медитация и работа с конструктами. Хватало у них забот. А так как она вышла из тени, то у неё появилась возможность обзавестись кое-какой литературой от гильдии целителей. Как и переписка с некоторыми из них.

— Привет, подруга.

— Здравствуй, Горин. Уже сменился?

— Как видишь.

— Извини, я тут хотела немного над одним трактатом посидеть.

— Посидишь. Но после, — улыбнувшись, произнёс я.

— Что-то случилось?

— Похоже, что «Шляхтич» вышел на нас не случайно, а целенаправленно.

— Думаешь, нам подбросили «Маяк»?

— Он шёл, укрываясь за облаками, не появляясь в поле зрения и не выпуская разведку. Я не думаю, а уверен в этом. У тебя радиус «Чутья» сейчас сколько?

— Тринадцать шагов.

— М-да. Маловато будет. Но ничего не поделаешь, придётся прогуляться по «Носорогу».

— Помещения я уже проверяла, и ты это знаешь. Внешнюю обшивку корпуса на стоянке проверять не стали, ты сам сказал, что маловероятно, чтобы «Маяк» сумели закрепить там.

— Судя по всему, я ошибался. Ну или я тогда попросту не представляю, как поляки нас выследили.

— Ладно. И как ты себе это представляешь?

— Спустим тебя на верёвке, пройдёшься вдоль корпуса.

— Издеваешься? Даже при минимально допустимой скорости меня будет нещадно мотать из стороны в сторону.

Увы, но из-за того, что наш «Носорог» имеет гибридную формулу и пятая часть его грузоподъёмности обеспечивается аэродинамикой, зависнуть не получится. В смысле, выйдет, конечно, но на высоте каких-то нескольких метров над водой, вот только море сейчас штормит.

Хм. А почему бы, собственно говоря, и нет.

— Ты что-то придумал? — уловив моё настроение, спросила она.

— А что если мы пролетим вдоль борта на «Дрозде»? Длина крыла две с небольшим сажени, ты чувствуешь амулет на дистанции в четыре с половиной. Как? Такое сработает?

— Хм. Не знаю. Если пролетать мимо внешней оболочки достаточно медленно… Да, пожалуй, можно попробовать.

— Нужно попробовать, — убеждённо произнёс я и коснулся горошины за левым ухом, вызывая Потапопова. — Аристарх Дмитриевич, не могли бы вы отдать приказ, чтобы вахтенный офицер увеличил скорость до ста тридцати вёрст и разрешил вылет «Дрозда», весь личный состав укрыл свои амулеты в малахитовые шкатулки, а артефакторщики активировали «Панцирь».

Последнее это на случай, если нас бросит воздушным потоком на оболочку. Вот не хотелось бы её повредить. А так израсходуем какое-то количество Силы и всего-то. Достаточно скромная плата за безопасность.

— Объясните, Фёдор Максимович, — поинтересовался капитан.

— Я убеждён, что нас выследили с помощью «Маяка». И если это так, то камней в комплекте может быть и больше двух. Как, впрочем, могут найтись и другие следящие амулеты. Ну а если я ошибаюсь и дую на воду, то Анастасия Ильинична сможет помедитировать в полёте, что положительно скажется на «Радаре», который нам сегодня уже сослужил добрую службу.

— Резонно. Я передам распоряжение вахтенному офицеру.

— Благодарю вас.

— Не надоело ещё отдавать команды через посредника на своём же судне? — хмыкнула Настя.

— Ничуть. Порядок прежде всего. Успею ещё стать первым после бога.

— Всё же ты какой-то странный для своих лет. Слишком рассудительный и взрослый, что ли.

— Молодость это тот недостаток, который с годами проходит сам. Ну что, полетели?

— Только для начала сходи в каюту и переоденься.

— Согласен. Лезть в кабину «Дрозда» в повседневном мундире затея так себе.

В этот момент в дверь конторки постучали, а после разрешения Бирюковой в проёме показался Гаврила.

— Анастасия Ильинична, надо бы подзарядить «Панцири» истребителей.

— Ага. Давай сюда, — открывая дверцу деревянного резного шкафа, произнесла она.

Поначалу я думал обзавестись сейфами, но по здравому размышлению отказался от этой затеи. К чему, если можно использовать самые обычные деревянные шкафчики, оборудовав их «Панцирями», «Коконами» и «Ключами». На выходе получается в десятки раз легче и куда прочнее стальных несгораемых сейфов.

Камни можно использовать не столь уж и крупные. Работают они в пассивном режиме, и Сила в них расходуется только в виде естественной утечки, а потому и подзарядка практически не требуется. Единственно «Ключ», теряющий часть заряда от систематической активации и деактивации, но затраты всё же не такие большие.

Открыв дверцу, Настя выдвинула два ящика, из одного извлекла шкатулку с целой кучей камней. Одарённая не «Зарядник», а потому работает не по принципу сообщающегося сосуда, а может выкачивать Силу из любых амулетов досуха, перенаправляя в нужный.

— Ого. Вот это им досталось. Две сотни карат долой, — взяв в руки один из принесённых «Панцирей», заметила она.

— За всё нужно платить. И за уничтожение крейсера силами четырёх истребителей эта цена вполне приемлема, — пожал я плечами.

— Согласна. Но при таком подходе лучше бы мне поторопиться с самосовершенствованием, а то эдак меня на всех вас не хватит.

— Ничего. Вот доберёмся до ближайшего русского княжества, и я докуплю недостачу Силы, — заверил я.

Вообще-то, чистой воды враньё. Всего мы не говорили даже Гавриле. Для виду я обязательно что-то докуплю, но львиную долю камней заряжать будет Настя. Не то чтобы сама. Но ведь она систематически медитирует в потоке Силы во время наших полётов на «Дрозде». Достаточно ей захватить с собой амулеты, и получится двойная польза.

Бирюкова взяла в левую руку горсть камней, в правую — сильно разряженный «Панцирь». Подержала немного, после чего вернула заряженный амулет Лужину и приняла от него второй. Ещё пара секунд, сбросила разряженные камни во второй ящик и из шкатулки зачерпнула ещё одну горсть амулетов. Вот как она уже умеет! Молодец девочка! Систематическая работа над собой дала результаты.

— Гаврила, приготовь «Дрозда», хотим полетать вдоль «Носорога» и поискать «Маяк», — попросил я.

— Сделаем, Фёдор Максимович, — заверил старший механик.

Выпроводив Лужина, Бирюкова достала несколько кожаных мешочков и ссыпала туда опустошённые камни. После чего рассовала их по карманам куртки, чтобы зарядить в потоке во время медитации.

— Встретимся на лётной палубе, — улыбнувшись, произнесла она.

— Так ты не пойдёшь переодеваться? — поинтересовался я.

— Зачем? Чтобы ты опять полез с непристойностями? Эдак мы только часа через два доберёмся до «Дрозда», а я чувствую, что «Носорог» уже набрал ход.

Мне осталось только состроить кислую мину. Бог весть, любовь это или просто страсть, но от одной лишь мысли о близости с Настей меня бросает то в жар, то в холод, а по телу пробегает волна возбуждения. Она, к слову, реагирует менее бурно. Хотя когда я перехожу к активным действиям, устоять всё же не в состоянии. Правда, порой находила в себе силы сбежать до того, как я заключал её в свои объятия.

Вот и сейчас, едва я двинулся в её сторону, как она поспешно выскочила в дверь и направилась на выход из артефакторного отсека, кивнув при этом вахтенному артефакторщику, сидевшему за столом с книгой в руках, и крикнув мне:

— Фёдор Максимович, закройте, пожалуйста, кабинет. Андрей, как у тебя с «Зарядниками»? — поинтересовалась она у матроса.

— На «Облегчителе» ещё часа на четыре хватит.

— Ага. Хорошо. Я вернусь гораздо раньше, — заверила она и выскочила в коридор.

Мне только и оставалось, что запереть дверь, сделав вид, что не приметил лукавого взгляда матроса. А что такого? Да, мы с Настей живём в одной каюте, и я в этом не вижу ничего предосудительного. В конце концов, дирижабль это не морской корабль с многомесячными переходами и длительным воздержанием. Так что на моральный дух экипажа данный факт повлиять не может.

Долго в каюте задерживаться не стал. Незачем. Скинул с себя мундир, обрядился в галифе, фланелевую рубашку и кожаную куртку с меховым воротником, на голову федору. В этом мире расхаживать без головного убора считается моветоном, да и нравится мне эта шляпа. Образ эдакого Индианы Джонса, одного из любимых персонажей моей молодости.

Лётная палуба, она же ангар, встретила меня искусственным освещением, запахом машинного масла и перегретого пара, а ещё бодрящей прохладой. Так что тёплая одежда здесь вовсе не лишняя. Вообще-то, обычно тут достаточно тепло, так как отработанный пар проходит по трубам и согревает помещение, затем конденсируется, и вода поступает обратно в котёл. Но объём слишком большой, а эскадрилья села совсем недавно.

Открывать аппарели, пока пилоты не займут свои места в кабине, а техники не уберутся в безопасное место, не рекомендовалось. Удержаться, конечно, можно, но уже имеется опасность, что тебя оторвёт и унесёт прочь. К примеру, на артиллерийской палубе матросы пристёгивались страховочными поясами. При должной сноровке они вполне могли себе позволить свободно перемещаться при крейсерской скорости дирижабля до ста двадцати вёрст в час. Но выше — только находясь на своих боевых постах и со страховкой.

— Ну, наконец-то, капуша, — хмыкнув, игриво-недовольным тоном встретила меня Настя.

Она стояла рядом с «Дроздом», уже находившимся на стартовой позиции. От самолёта слышался заунывный свист предохранительного клапана. Котёл под парами, а машина готова к взлёту.

— Ну что, красивая, поехали кататься, — нараспев произнёс я.

— Да поехали уже, а то я замёрзнуть успела, — ответила она и полезла в кабину.

Едва закрыли фонарь, как я почувствовал тёплый воздушный поток. Кабина у «Дрозда» герметичная и отапливаемая, причём печка настолько хороша, что вскоре придётся подрегулировать её, чтобы добиться комфортной температуры.

Наконец аппарели начали опускаться, «Дрозд» вздрогнул от навалившегося воздушного потока, а снаружи послышался вой и свист ветра в леерах и разных выступающих частях. Сейчас на лётной палубе стоит такой шум, что для разговора придётся кричать, надсаживая горло. Я вывел машину на максимальные обороты и, отпустив тормоза, подал знак механику, укрывавшемуся в закутке. Тот в свою очередь опустил рычаг, убирая из-под колёс подпорки.

«Дрозд» сразу же сорвался с места, подгоняемый как воздушным потоком, так и пропеллером. Короткий разбег, и машина, потеряв опору, сначала немного провалилась вниз, но быстро легла плоскостями на воздушный поток и начала набирать высоту, тут же оставив «Носорога» далеко позади.

Нам с Настей нравилось летать, но сейчас на это нет времени. Увеличение хода дирижабля требует повышенного расхода топлива, да и «Зарядники» на артефактах расходуют Силу. Так что сначала дело и только потом удовольствие.

Я заложил вираж и начал нагонять ушедший вперёд «Носорог». Затем снизил скорость, выдерживая примерно сто тридцать пять вёрст, так что мы двигались вдоль оболочки со скоростью пешехода. Не сказать, что было так уж легко вести машину буквально в одной-полутора саженях от обшивки, имела место некоторая болтанка. Но опасений по этому поводу я не испытывал, так как дирижабль защищали артефакты, а наш самолёт амулеты. Поэтому, отбросив лишние эмоции, сосредоточился на управлении, а Настя на «Чутье».

Мы ползали вдоль китообразного тела, сканируя его на предмет следящих амулетов, не меньше получаса. И когда я уже решил, что из затеи ничего не выйдет, Настя вдруг победно возвестила.

— Есть!

— Где? — поинтересовался я, сбавляя скорость и выравнивая её с дирижаблем.

— Отстань немного. Ещё. Ещё. Вот, на полсажени выше крыла, — удовлетворённо произнесла Настя.

Я глянул в нужную сторону и ничего не увидел, что и неудивительно, ведь ей помогает её «Чутьё». Но участок я запомнил до последнего пятнышка, что с моей памятью не составляет труда.

Несмотря на наш успех, я решил не останавливаться на достигнутом, и мы продолжили обследование внешней обшивки. Впрочем, на этот раз безрезультатно. Больше ничего подозрительного нам не попалось.

— Настя, не против, если ты помедитируешь попозже. Хочу разобраться с этим как можно быстрее. К сожалению, никто, кроме меня, не найдёт эту иголку на туше такого кита.

— Что с тобой поделать, Горин. Давай на посадку.

Конец ознакомительного фрагмента.